Онлайн чтение книги Я сдаюсь, я больше не играю [Новости индустрии развлечений] I'm giving up, I'm not acting anymore [Entertainment Industry]
Глава 34: Любовное письмо

   Это было лето перед выпускным Ло Сяо. В изнуряющую жару воздух был наполнен ослепительным золотистым сиянием. Какофония цикад наполняла воздух, словно крошечные капли воды, падающие в кипящее масло, создавали хаотичное движение в воке. Классы выпускных классов располагались на верхнем этаже здания Цю Ши, месте с самым низким атмосферным давлением во всей школе. Этот этаж был похож на город-призрак, казалось, без перерывов, без усталости. Любой, кто ступал на этот этаж, будь то ученик или учитель, чувствовал напряженную атмосферу предэкзаменационного периода; нервы всех напрягались все сильнее с приближением июня. Конечно, даже в пустыне может цвести герань, и среди унылых старшеклассников могут упрямо пробиваться яркие, мятежные цветы.

— Эй, я только что видел члена учебного комитета в коридоре лаборатории.

— Что в этом странного? Он готовится к олимпиаде по химии, разве нет? В последнее время он все время проводит там. Ничего необычного.

— Нет, я видел, как он... тайно обнимал девушку из соседнего класса...

— Вот это да! Не может быть! Кому так не везёт!

 Двое парней в первом ряду шептались, используя высокие стопки учебников и тетрадей, сложенных на их партах, в качестве прикрытия, чтобы сплетничать прямо под носом у учителя самоподготовки.

— Ни за что не догадаешься, это была та розоволосая Лоли из третьего класса.

— Вот это да! Как он заполучил такую красотку?

— Похоже, она даже сама передала ему любовное письмо. Сунула его в ящик его парты, пока наш класс был на физкультуре.

— Ох... как же так... не в тот ли ящик она подсунула... Уф... Как это могло случиться... Может, она положила его не в тот ящик?

— Тьфу, даже если она и положила его не в тот ящик, он точно не был предназначен тебе.

 Два хриплых голоса болтали перед ней, вызывая у Ло Сяо сильное, словно утки, отчего Ло Сяо очень нервничала. Она работала над последним вопросом сегодняшнего теста по математике, и её и без того спутанные еще больше запутались из-за этих двух противных парней. Поэтому она наклонилась, чтобы поискать в ящике стола свои шумоподавляющие беруши. Но как только ее рука достала до дна, она почувствовала что-то холодное и гладкое. Ло Сяо, не раздумывая, просто вытащила коробку. Она увидела тёмно-синюю жестяную коробку с серебряными звёздами и танцующими парами. Яркие серебряные буквы складывались в итальянское слово, которое она не могла разобрать: «Баци». Ло Сяо смотрела на коробку три секунды, и прежде чем она успела среагировать, её зоркий сосед по парте заметила её.

— Ого! Ло Сяо, что ты принесла?

— Я... ничего не принесла... — Ло Сяо в недоумении взяла коробку и осмотрела ее со всех сторон: ничего, кроме иностранного текста, и даже не английскогом: — Это не моё.

Глаза её соседа по парте расширились: — Если оно не твоё, то как оно оказалось в твоем ящике?

— Откуда мне знать? — Ло Сяо потрясла коробку, и изнутри раздался грохот: — Похоже на конфеты?

— Ло Сяо, смотри! — одноклассница похлопала её, жестом показывая, чтобы она посмотрела на ножку стола: — Там на полу письмо. Может, ты случайно уронила его, когда доставала коробку?

Ло Сяо покачала головой, показывая, что не знает. Затем она наклонилась и подняла конверт. Он был напечатан на высококачественной бумаге с рисунком подсолнухов. В пустом месте в центре конверта кто-то аккуратно и изящно написал три слова: «Ло Ся О».

Ло Сяо смотрела на эти три слова целых десять секунд, не понимая, что происходит. Пока её сосед, понизив голос от удивления и любопытства, не прошептал: — Ло Сяо!! Это любовное письмо!!

— Любовь, как же, — жесткая Ло Сяо не славилась своей вежливостью. Она закатила глаза, с безразличным видом засунула конверт и железную коробку, не понимая, конфеты это или шоколад, в низ стола: — Сосредоточься на работе.

— Ууу... – вздохнул сосед: — Ты не собираешься его открывать?

— Открою, — Ло Сяо улыбнулась, обнажив ряд белоснежных зубов: — Но я не буду открывать такое перед  самым болтливым парнем в классе. Конечно, прочту, когда вернусь в общежитие.

Одноклассник парировал: — Как я стал самым болтливым парнем в классе? Ло Сяо, как ты можешь так говорить...

Ло Сяо проигнорировала его, надела шумо-подавляющие беруши и продолжила погружаться в море экзаменационных вопросов. 

   В ту ночь, когда её соседки по комнате уснули, Ло Сяо тихо села и достала из портфеля металическую коробку и письмо, положила их к себе в кровать и сунула под одеяло. Она включила тусклый фонарик. В коробке лежали шоколадные конфеты; синие звёздочки на серебристом фоне. Она очистила одну и положила её в рот, чувствуя, как сладкая сладость таяла между губами и зубами. Ло Сяо открыла конверт с подсолнухом, аккуратно надписанный «Ло Сяо». Она не чувствовала никакого трепета в сердце, потому что знала, что не испытывает особой симпатии ни к кому. Тот, кто прислал это письмо, скорее всего, получит стандартный ответ: «Спасибо за ваш интерес. Вы хороший человек». Тем не менее, любопытство задело её. Она держалась в стороне, её внешность едва ли соответствовала тому типу девушек, чудаковатых, задорных и милых, которых обычно предпочитают парни. Интересно, кто же обладает такой уникальной эстетикой, чтобы подсунуть ей такое письмо. Может быть, это розыгрыш? С этой мыслью она открыла конверт.

 Она начала задыхаться от одного лишь взгляда и была вынуждена выпить несколько глотков воды, чтобы подавить кашель и шок. Внутри лежала плотная, простая белая почтовая бумага. Каждая строка текста была написана элегантными и энергичными штрихами: Ло Сяо, ты мне нравишься.

Подпись: Линь Цзы У

    Ло Сяо был в очень плохом настроении. Почти всю ночь ей снились кошмары. На следующее утро, как раз на рассвете, Ло Сяо, с тёмными кругами под глазами, сбежала вниз в мужское общежитие, не проявив никакой вежливости, постучала в дверь комнаты Линь Цзыу. Остальные в общежитии, привыкшие к будильнику Ло, сгорбились в своих кроватях. Линь Цзы протёр глаза и открыл дверь. Прежде чем он успел как следует разглядеть лицо Ло Сяо, ему в руку сунули металлическую коробку и письмо.

— Возвращаю его тебе! — рявкнула Ло Сяо и убежала.

 Линь Цзыу постепенно очнулся ото сна. Он посмотрел на коробку с шоколадом и любовное письмо, которое Ло Сяо вернула ему. После красивого обращения «Ло Ся О», Ло Сяо добавила небрежным, жирным шрифтом «Старшая сестра» большими заглавными буквами. Он вернулся к кровати с вещами и открыл письмо. Ло Сяо оставил ему записку: О, разве это не очевидно? Я знаю, что нравлюсь тебе, и ты мне тоже. Ты мой любимый однокурсник. Парень с Юга, не пытайся больше лезть ко мне с такими сентиментальными штучками. Ты напугал меня до смерти.

Подпись: Старшая сестра Ло Ся О.

 Она написала слово «Старшая сестра» с такой силой, что последний штрих чуть не пронзил бумагу. Глядя на её почерк, можно было представить себе её упрямое и встревоженное выражение лица, когда она писала эти иероглифы. Линь Цзыу вздохнул. На самом деле он не был так уж удивлён, но, увидев ответ, он невольно почувствовал тяжесть на сердце. Как и ожидалось... 

 Она всё ещё была потрясена. После школы в тот день Линь Цзыу поднялся на самый верхний этаж здания Цюши и увидел дежурную Ло Сяо. В это время даже в старших классах было пусто. Ученики бросились в столовую, чтобы перекусить и как можно скорее вернуться на вечернюю самоподготовку.

　Уже смеркалось, и Ло Сяо расставляла стулья на столе, сметала метлой обрывки бумаги на земле. За окном, словно вино, пылал огромный массив огненных облаков; солнце опьянённое горизонтом, тонуло в облаках, окрашивая небо на тысячу футов в кроваво-красный цвет. Сквозь высокие окна в класс лился яркий, героический багряный свет, а бесчисленные нити золотого света окутывали стройный и высокий силуэт Ло Сяо. Линь Цзыу долго стоял снаружи, молча наблюдая за ней, прежде чем наконец крикнуть:

— Старшая.

— Хмм? — Ло Сяо подняла взгляд и увидела красивого молодого человека, изящного, как нарцисс, стоящего в коридоре у окна. На фоне яркого закатного света он слегка наклонил лицо и посмотрел на неё. Ло Сяо невольно смутилась. Она потёрла нос, её взгляд блуждал: — Э-э, почему ты здесь? Ты не идёшь домой?

— Я пришёл извиниться перед старшей сестрой, — Линь Цзыу мягко улыбнулся, заложив руки за спину, словно что-то держа за спиной, и вошёл в класс: — Мне не следовало давать тебе это письмо. Я просто пошутил. Пожалуйста, не воспринимай это всерьёз, старшая сестра.

— Ах, вот что, — мозги Ло Сяо порой в три раза глупее самого глупого человека. Она почесала голову, и ей на душе стало гораздо легче: — Забудь, я тебя не виню, но впредь не шути так... Старшая сестра уже стара и не выносит, когда её пугают.

Линь Цзыу усмехнулся: — Хорошо. Я больше не буду дразнить старшую сестру.

— Хм. Это больше похоже на правду.

— Но, пожалуйста, прими это, старшая сестра,— сказал Линь Цзыу, протягивая Ло Сяо коробку конфет, которую тот прятал за спиной: — Это специально для тебя. Желаю удачи на вступительных экзаменах в колледж.

Поскольку это не было признанием, Ло Сяо небрежно приняла подарок. Линь Цзыу многозначительно посмотрел на неё, пока она убирала сине-серебристую железную коробочку в сумку, её тёмные глаза мерцали необъяснимым чувством.

— Старшая сестра, — вдруг тихо обратился он к ней.

Ло Сяо вопросительно подняла голову. Прядь волос упала на её щеку, едва прикрывая давно заживший шрам. В сумерках её лицо казалось размытым и нежным. Почти в тот же миг Линь Цзыу увидел, как она смотрит на него, увидел её глубокие ямочки и опущенные брови, тронутые нежной улыбкой. Тоска, которую он отчаянно подавлял, захлестнула его, и его тщательно выработанное самообладание рухнуло. Он что-то выпалил, и сожалеть было уже поздно...

Он сказал: — Старшая, после... то есть после окончания университета, можно ты мне будешь нравиться?

Ло Сяо застёгивала пряжку школьной сумки, не обращая внимания на услышанное. Линь Цзыу даже заподозрил, что она не пропустила слова сквозь свой разум. 

Ло Сяо улыбнулась и сказала: — Ты, маленький проказник, разве я тебе всегда не нравилась?

Линь Цзыву почувствовал, как раскаленная лава поднимается из его груди, обжигая каждую каплю крови в его теле, пока она не закипела. Лихорадочная жара поднималась из трещин в его сердце, и он чуть не закричал: — Я не имел в виду такую симпатию.