Онлайн чтение книги Леди, которая хочет убивать Lady wants to kill
Эпизод 9. Пять служанок, часть 2

В столице убийство графа Гелиота Билдлендера стало главной темой для разговоров. Поэтому даже без особых усилий вести о происходящем сами доходили до ушей. Говорили, что слуга графского дома по имени Чарли объявлен в розыск по подозрению в убийстве.

В мусоросжигателе нашли окровавленные ботинки, которые, как считалось, принадлежали ему. А спустя два дня после убийства Чарли собрал вещи и сбежал, что только укрепило всех в мысли, что именно он и был убийцей.

Беатрис сидела в саду на поставленном для нее стуле и грелась на солнце. Священник уже предупредил ее о следах черной магии и о том, что преступник может явиться за ней, поэтому выходить за пределы поместья ей было запрещено.

Однако Беатрис и так предпочитала проводить целые дни в своей комнате, особенно в последнее время. Она даже с кровати почти не вставала, и Лора, в конце концов, была вынуждена прибегнуть к крайним мерам, вытолкнув миледи в сад.

Погода стояла слишком хорошая для начала мая. Порой солнце так слепило, что невозможно было смотреть прямо в небо. Закрыв глаза и просидев какое-то время под солнечными лучами, Беатрис почувствовала, как ее темные волосы приятно прогрелись.

Лора поставила столик и стулья в солнечное место сада и принесла холодный чай. На подносе стояли две чашки: одна для Беатрис, а другая…

— Выпейте чаю.

— Нет, спасибо.

— Я сказала, сядьте.

— …Хорошо.

Вторая чашка предназначалась Фрэнсису, который все еще охранял Беатрис. Он не мог выйти за пределы поместья, да и в самом доме ничем особым не занимался.

Хотя сидеть в саду и ничего не делать уже два часа было, вероятно, скучно, его осанка оставалась безупречной.

Несмотря на наличие рыцарей герцогского дома, Фрэнсис не отходил от Беатрис ни на шаг, кроме как на время сна. Лора не раз предлагала ему отдохнуть хоть немного, но он неизменно отказывался.

Даже когда сама Беатрис проявила заботу и предложила ему отдохнуть, Фрэнсис отказался. Тогда она, в своей привычной холодности, не приняла отказа и настояла, чтобы он сел.

Все-таки в ней есть что-то от герцогини, хоть она и не родная дочь, — подумала Лора.

Когда Фрэнсис сел напротив Беатрис, служанка наполнила чашки.

— От жреца все еще нет вестей.

— Похоже, из-за нехватки информации все затягивается.

Беатрис ничего не ответила и лишь сделала несколько глотков холодного чая. Фрэнсис даже не прикоснулся к своей чашке. Он сел только потому, что его попросили, но пить явно не собирался.

Мужчина украдкой взглянул на Беатрис, но тут же отвел взгляд. Не зная, какая именно опасность может ей угрожать, он решил просто оставаться рядом.

Она была красива, но удивительно незаметна. Порой, глядя в окно, он забывал, что они находятся в одной комнате.

— Говорят, что из дома графа сбежал подозреваемый. Пока его не поймают, о безопасности не может быть и речи.

— Герцогиня тоже слышала об этом и, похоже, так переволновалась, что увеличила число охранников.

На слова Фрэнсиса Беатрис лишь кивнула. С тех пор как он узнал о побеге подозреваемого из графского дома, его нервы были напряжены до предела.

Сейчас вероятность того, что убийца попытается навредить Беатрис, была самой высокой. Но в любом случае стоило подождать всего две недели — если за это время ничего не случится, ее безопасность будет гарантирована.

Если я буду начеку, ничего не произойдет. Если я справлюсь...

— Не испытываете ли вы неудобств?

— Все прекрасно.

— Кажется, вы встречались с моим младшим братом?

Эти слова напомнили Фрэнсису о том, что произошло утром. Для охраны Беатрис ему выделили комнату на том же этаже, где располагались ее покои. 

Привыкший к короткому сну и долгой службе, он дежурил у двери ее комнаты до рассвета, а когда вышел после короткого отдыха, столкнулся с ним.

Второй сын герцога Эмбера — Феликс Эмбер. Он стоял у двери, словно ждал Фрэнсиса.

— Я найду способ успокоить моего брата, не держите на него зла.

— Все в порядке.

Это действительно было неожиданно, но не обидно. В конце концов, подобное поведение вполне естественно для старшего брата, когда посторонний мужчина охраняет его младшую сестру.

Феликс несколько секунд молча смотрел на вышедшего из комнаты Фрэнсиса. Тот, понимая, что нужно вернуться к миледи, первым прервал молчание:

— Если у вас нет ко мне вопросов, я пойду. Леди Беатрис сейчас одна.

— У тебя есть возлюбленная? — внезапно спросил Феликс.

Фрэнсис слегка растерялся, но ответил честно:

— Нет.

— А невеста?

— Тоже нет.

— В твоем-то возрасте?

Фрэнсис быстро понял, что этот эффектный молодой человек переживает, что он может проявить интерес к его сестре.

— Паладин не может вступать в брак.

— Разве? Я думал, только жрецы не имеют на это права. 

— Не все паладины связаны этим обетом, но у меня нет такой возможности. Если вас не интересуют подробности, я пойду.

— Вот как. Что ж, ступай. 

Узнав, что Фрэнсис не может жениться, Феликс спокойно развернулся и ушел легкой поступью. Ему не было дела до длинных объяснений.

Фрэнсис смотрел ему вслед, думая, какой же он странный. 

Молодой человек закончил вспоминать события утра и перевел взгляд на Беатрис.

Она вряд ли слышала их разговор. Фрэнсис думал, что миледи — тихая, сдержанная девушка, но, похоже, в ней есть нечто от герцогской семьи.

Легкий ветерок скользнул по саду, вызвав рябь в нетронутой чашке Фрэнсиса. В прозрачной, холодной жидкости отражалось его лицо. День был действительно теплый.

Ветер не был прохладным. Листва и цветы тихо шелестели, сталкиваясь друг с другом.

Став паладином, Фрэнсис не знал отдыха. Даже время для подруги детства — Пенелопы — он выкраивал с трудом. Так что редкие моменты спокойствия были для него в новинку.

— Скоро станет еще теплее. Если немного подождать, вы сможете выйти на прогулку…

Он отвел взгляд от чашки, наслаждаясь теплым ветром. И вдруг замер.

— Сэр?

Беатрис с удивлением посмотрела на Фрэнсиса и окликнула его, заметив, как он внезапно замолк.

Черные волосы с багряным оттенком развевались на ветру. Белая кожа была забрызгана кровью. Тонкие пальцы были залиты ей, будто изначально красные. Алое платье висело на ней клочьями.

Кровь стекала по лбу, заливая глаза, окрашивая белки в красный, а золотистые глаза потускнели, словно медные монеты, брошенные на землю. Жуткое зрелище. 

Фрэнсиса накрыло очередное нежеланное видение. Никогда прежде галлюцинации не были такими ясными и близкими.

Даже при первой встрече с Беатрис они не были такими четкими. Сейчас он видел каждую прядь ее пропитанных кровью волос, слипшиеся ресницы, обернутые сгустками крови.

Он не нарочно задержал дыхание — просто не мог вдохнуть. Будто забыл, как это делается.

Только после того как паладин несколько раз моргнул, видение рассеялось.

Очнувшись, он резко вскочил из-за стола. Стул с грохотом опрокинулся назад. Не обращая на него внимания, Фрэнсис резко схватил Беатрис за запястье.

— Немедленно! В комнату!

Второе видение обрушилось на него новой волной страха. Голос его был холодным и напряженным.

Фрэнсис никогда, ни разу в жизни, не видел несколько видений, связанных с одним и тем же человеком. И сейчас, прямо здесь, яркое видение явилось ему вновь, будто все происходило наяву. 

Паладин не был уверен, что что-то должно случиться прямо сейчас. Возможно, он напрасно поддался панике. Резко дернув Беатрис за запястье, Фрэнсис опрокинул стол, и чашки с чаем упали, пролив прозрачную красную жидкость на белоснежную скатерть.

— Сэр Беленоуз? Паладин! Что вы творите?! — испуганно воскликнула Лора, схватив Фрэнсиса за руку. Но горничной не хватило сил, чтобы его остановить, и она лишь беспомощно волочилась за ним.

В этом хаосе Беатрис молча смотрела на Фрэнсиса и позволяла ему вести себя.

Что с ним происходит?

Если бы она решила сопротивляться, Фрэнсис не смог бы утащить ее. Но в тот миг выражение его лица было таким необычным, что она не стала вырывать запястье.

В глазах паладина читался страх. Но то был не просто испуг — это было отчаяние, рождающееся, когда не понимаешь, чего боишься.

Впервые Беатрис увидела его таким. За все прожитые годы она ни у кого не видела подобного лица. Ее терзали вопросы: почему он так реагирует именно сейчас? Неужели воспоминания о прошлых жизнях нахлынули на него? Она усмехнулась про себя. Вряд ли.

— Сэр Беленоуз.

Фрэнсис не ответил. Он лишь поспешно шагал вперед, почти бегом. Подол платья Беатрис волочился позади, дрожа, словно мираж. Лора, отцепившись, закричала ему вслед:

— Сэр!

Беатрис позвала его еще раз.

— Фрэнсис.

Не получив ответа, она резко остановилась.

Фрэнсис, сжавший ее запястье, замер. Беатрис воспользовалась моментом, схватила его за плечо, развернула к себе и без колебаний ударила по щеке.

Шлеп! — звук болезненного удара разнесся по коридору. Голова Фрэнсиса резко дернулась в сторону, а щека тут же покраснела.

Не обратив на это внимания, Беатрис вырвала руку и снова подняла ладонь.

— Еще?

— Н-нет. Я пришел в себя. Да.

— Хорошо. Сэр Беленоуз, что бы ни произошло, вы обязаны объясниться. Тянуть за руку и уводить меня вот так — недопустимо.

— Д-да! — запыхавшаяся Лора поддержала госпожу.

Фрэнсис покусывал губу, и казалось, что он даже прикусил щеку изнутри.

— Раз уж причина была, вы объясните все в моей комнате.

Фрэнсис медленно кивнул, словно ему было стыдно. 

Вскоре они оказались в покоях Беатрис. Лора поручила слугам убрать беспорядок в саду и принесла новый чай. Фрэнсису, разумеется, чай не предложили.

Паладин уже сожалел о своем поступке. Видение было слишком мощным. Как оно может выглядеть так правдоподобно? Казалось, что это и в самом деле произошло. Он провел ладонями по лицу и взял себя в руки.

С суровым взглядом из-под густых бровей его лицо снова стало бесстрастным. Но он не знал, что Беатрис это не обманет.

— Теперь объясняйтесь.

— Я… ощутил странную, опасную ауру. Потому решил, что оставаться там небезопасно. Прошу прощения за мою грубость.

Фрэнсис солгал. Не мог рассказать ей о своих видениях. Он повторил слова, которые заранее согласовал с Теодором.

Беатрис молча сделала глоток чая. Фрэнсис подумал, что, поскольку леди обычно немногословна и равнодушна к другим, то не станет сомневаться в его лжи. Но ее слова заставили его вздрогнуть.

— И потому вы так испугались?

— Что?

— Вы испугались, как будто увидели что-то страшное. Что именно вы видели?

Фрэнсис говорил о странной ауре, но Беатрис спросила, что конкретно он видел.

Холодный пот скользнул по его спине.

— …Я ничего не видел.

— Ложь.

Беатрис с нарочито громким звуком поставила чашку на стол.

Он что, считает меня глупой?

Он точно что-то увидел в облике Беатрис. Его взгляд был устремлен прямо на нее, но в то же время будто бы скользил мимо, словно Фрэнсис смотрел в зеркало у нее за спиной.

Что же он видел? Она по привычке наклонила голову, и волосы плавно стекли по плечам.

На самом деле она мало что знала о Фрэнсисе. Ее знание о нем ограничивалось моментом, когда он стоял перед ней в тот роковой день, толкнув ее к смерти.

Фрэнсис тяжело выдохнул. Это было похоже и на глубокий вздох, и на прерывистое дыхание человека, который пытается отдышаться.

— Это не ложь. Я действительно ощутил странную, сильную энергию и растерялся. Нам нужно срочно вызвать рыцарей герцогского дома. Это опасно.

— Я же сказала, не лги мне.

Беатрис когда-то изучала черную магию. Она знала, что эта магия питается не человеческой силой, а чуждой магией.

Поэтому она труднее поддается восприятию, чем обычная магия. Но если бы Фрэнсис что-то почувствовал, она бы тоже это ощутила.

Фрэнсис растерянно замер от ее настойчивых вопросов. Неужели она умеет чувствовать магию или божественную силу?

Никто не намекал на это. Ни священник Теодор, ни слуги герцогского дома не вели себя так, будто миледи владеет магией. Но почему она так уверенно это утверждает?

— Не понимаю, почему вы считаете, что я лгу, но я…

— Фрэнсис.

Она перебила его. Голос Беатрис нельзя было назвать ни мягким, ни холодным — только слишком ровный, словно плавно текущий звук без малейшей интонации.

И все же в этом голосе было что-то такое, чему невозможно было сопротивляться.

Тусклый свет, пробивавшийся сквозь закрытые шторы, отбрасывал тень на лицо Беатрис. Даже в этой серой тени ее золотые глаза казались острыми и пронзительными.

— Чего ты так боишься?

Она медленно поманила его рукой. И он больше не мог лгать. Будто завороженный, Фрэнсис подошел к ней.

Странная женщина. За короткое время, проведенное рядом с ней, он это понял. Когда смотришь ей в глаза — будто попадаешь в ловушку, а стоит отвести взгляд, и она словно исчезает.

Она не выглядела скучающей, даже когда просто сидела без дела. И даже сейчас, в столь странной ситуации, Беатрис не проявляла ни страха, ни гнева. Только этот жест рукой — и пустое, ничего не выражающее лицо.

Беатрис мельком взглянула на Лору. Та с недовольным видом покинула комнату, но явно встала у двери, чтобы в случае чего немедленно вмешаться.

Беатрис взяла Фрэнсиса за руку. Его пальцы вздрогнули. Ее ладонь была холодной, но его рука оказалась еще холоднее. Пальцы были бледными.

Он так напуган? Она мягко водила пальцами по суставам. Каждое легкое касание заставляло Фрэнсиса вздрагивать, но ей было все равно.

— Мне известно, что жрец Теодор с самого начала обманывал меня.

— Вы… знали?

— Да.

Простой ответ. Фрэнсис был уверен: Беатрис действительно умеет чувствовать магию. И никто, кроме него, об этом не знал.

Она доверилась ему, открыв этот секрет. И теперь он чувствовал, что тоже обязан сказать ей правду. Хоть и не понимал, почему она скрывает свои способности.

— Почему же вы молчали до сих пор?

— Не было необходимости. Я знала, что ты не причинишь мне вреда.

Правильнее сказать, что ты просто не сможешь мне навредить. 

Фрэнсис не отдернул руку. Беатрис держала ее несильно, он мог бы легко высвободиться, но не захотел.

— Магию, используемую в черной магии, трудно уловить.

— Верно. Но она не настолько незаметна.

Фрэнсис нахмурился. Источник силы черной магии неизвестен, она отличается от той, что используют обычные люди. Даже придворным магам сложно ее уловить.

Именно поэтому жрецы используют артефакты, созданные путем сжатия божественной силы. Эти артефакты больше напоминают детекторы примесей, чем магические сенсоры, благодаря чему способны улавливать неясные потоки магии.

Однако Беатрис вела себя так, будто ей это не нужно и она сама может без труда чувствовать магию. Конечно, иногда встречаются маги с обостренным восприятием, но их очень мало. Насколько Фрэнсису было известно, даже среди нынешних магов императорского дворца таких не было.

— Вы умеете пользоваться магией? — осторожно спросил он.

— Нет.

На самом деле Беатрис не то чтобы не умела использовать магию, в этом просто не было нужды. Вместо того чтобы тратить время на заклинания и формулы, проще протянуть руку и свернуть врагу шею.

Но Фрэнсис воспринял ее слова буквально — как утверждение, что она не владеет магией. Это на мгновение его озадачило. Чувствовать магию, но не уметь ее использовать… Такое случалось редко, но все же бывали случаи. Например, в магической академии раз в десять лет пару человек отчисляли именно по этой причине.

— Герцогский дом знает об этом?

— Нет.

Беатрис чуть подтянула его руку к себе.

— Теперь твоя очередь делиться секретами.

— Я не хочу принижать важность вашего секрета, миледи, но мой весит гораздо больше.

— Вот как? Тогда просто расскажи. Герцогиня сказала, что в таких случаях как раз и нужно пользоваться силой нашего статуса. 

— …Ваша мать действительно такая женщина?

— Да. Она великолепная.

Фрэнсис нахмурился, но руку из ее ладони не выдернул. Помимо родителей, о его способности знали только двое: жрец Теодор и подруга детства Пенелопа Сиэтлин.

Они считали, что обнародовать силу — крайне опасно. Эта способность, пусть и фрагментарная, позволяла ощущать надвигающуюся беду, а значит, ее легко могли использовать в грязных интересах.

Фрэнсис задумчиво взглянул на Беатрис. Ее глаза были пустыми, без единого намека на эмоции. И все же он не знал, как она отреагирует на его признание.

Но рассказать ей было необходимо. Он уже дважды видел пугающие видения, связанные с ней, а она, к тому же, раскусила ложь священника.

Легкое прикосновение ее руки к его ладони будто подтолкнуло паладина к откровенности. Почему я вообще об этом думаю? — мелькнула странная мысль.

— Фрэнсис.

Он не успел разобраться в себе, как ее голос мягко оборвал поток мыслей. Она произнесла его имя так естественно, словно всегда так делала. Действительно странная женщина.

И он заговорил. Рассказал все: почему они с Теодором решили ей солгать, о странной опасности, что может угрожать ей, и о своих видениях.

Беатрис молчала. Она не перебивала, не задавала вопросов, не сомневалась. Лишь слушала.

— Поверить в это сложно, но…

— Я верю.

Она поверила. У нее не было причин сомневаться.

Хотя за свои многочисленные жизни Беатрис не сталкивалась с подобным, это не удивило ее. В прошлой жизни они не были настолько близки, чтобы делиться такими секретами. Возможно, Фрэнсис обладал этой способностью всегда.

Фрэнсис считал свою силу способом предчувствовать опасность. Но Беатрис так не думала. Связь его видений с ее образом и гибелью аристократов наводила ее на другие мысли.

Фрэнсис удивился, как легко она приняла его слова. Наивная ли она?

Холодная, безразличная к окружающим, но выросшая в замкнутом мире герцогского дома… возможно, поэтому она так спокойно отнеслась к его рассказу.

— В любом случае вам нужно быть осторожной, миледи. Никто не знает, что может случиться.

— Не стоит так волноваться.

— Что?

— Ничего не произойдет.

Фрэнсис хотел возразить, но, увидев ее уверенность, замолчал. Она была слишком убеждена в своих словах.

Как это возможно?

Фрэнсис не мог понять, откуда в ней такая твердость, но чувствовал, что возражений она больше не примет. Беатрис, несмотря на свою внешнюю мягкость, обладала той же решимостью, что и другие высокородные аристократы.

Она отпустила его руку. Ушедшее тепло оставило после себя легкую, почти неуловимую тоску. Фрэнсис и сам не осознал этого чувства, просто молча вернулся на свое место.

— Я поняла, что вы хотели мне сказать, сэр. Но правда в том, что со мной ничего не случится.

После их откровенного разговора она вновь заговорила с ним официально, используя вежливые обращения. И почему-то именно это вызвало у Фрэнсиса легкое разочарование. Ему вдруг стало казаться, что ее сухие ответы и то, как она называла его по имени, были ему ближе.

Он так и не осмелился спросить, почему она так уверена в своей безопасности. Теперь, когда Беатрис отвернулась к окну, стало ясно, что продолжать разговор она не хочет.

Фрэнсис вышел в коридор и кивнул Лоре, которая терпеливо ждала у двери. Да, в конце концов, моя задача — защищать ее.

Лора не осмелилась спросить, о чем они говорили. Она просто встала позади Беатрис, которая погрузилась в свои мысли.

Беатрис не знала всего, что видел и чувствовал Фрэнсис, но кое-что поняла. Например, она знала об аристократе, который сломал себе шею в той аварии.

Этот человек всегда погибал в аварии в каждой из ее прошлых жизней. Она не могла не знать об этом.

— Что же это значит?.. — тихо произнесла она.

Фрэнсис. Он наблюдает за ее прошлыми жизнями, будто это его способность.

Это не дар предвидения или умение чувствовать опасность. Нет, это скорее способность видеть прошлое — чужие смерти. 

Люди, которых он видел в своих видениях, но кто сейчас еще был жив, — это те, кого в прошлых жизнях убивала она. Те, кто не погиб бы, если бы не ее рука.

Если же человек должен умереть по воле судьбы, он последует своей судьбе. А те, кто умер только по ее вине, виделись ему мертвыми, но в реальности оставались живы. 

Забавно. Она думала, что последствия ее бесконечно повторяющихся жизней касаются только ее. Но, похоже, это оставило след и на нем.

Почему? Беатрис не знала. Может быть, потому что Фрэнсис снова и снова вел ее к смерти? Но этот факт не вызвал у нее дурных чувств.

Беатрис ощущала странное волнение, открыв для себя эту новую деталь в бесконечном цикле своих жизней.

Фрэнсис…  Почему ты следишь за моим повторяющимся прошлым?

Кто ты такой?