Онлайн чтение книги Леди, которая хочет убивать Lady wants to kill
Эпизод 16. Анна

Прошло несколько дней с момента похорон графа Билдлендера. За это время ничего примечательного не произошло. Императорский двор и столица начали готовиться к предстоящему в следующем месяце Празднику основания, а все ателье и ювелирные лавки были заняты созданием новых дизайнов.

Цветы распускались, листья наливались жизнью. А среди всего этого Беатрис оставалась похожей на безмолвные глубины зимнего моря.

Лили аккуратно расчесывала ей волосы перед зеркалом, после чего позволила им свободно ниспасть. И в этот момент раздался стук в дверь. Это был дворецкий дома Эмбер.

Дворецкий, получив разрешение, вошел, поприветствовал Беатрис и разложил перед ней на столе несколько документов. Когда она встала из-за зеркала и пересела на диван, он начал объяснять:

— Это анкеты, полученные от различных дворянских семейств. Кандидатки из семей, начиная с графов и заканчивая виконтами. Все они примерно вашего возраста, так что на этот счет можете не беспокоиться.

Беатрис взяла верхний лист. Судя по всему, бумаги были разложены в порядке ранга, ведь первой значилась графская дочь.

К анкете прилагался портрет. Молодая девушка с приглушенно-каштановыми волосами и зелеными глазами. Довольно красивая.

— Доротея Сальвертрит, дочь графа Сальвертрита. В свете она не слишком приметна, но дурных слухов о ней тоже нет. Ее считают тихой и сдержанной. Семья придерживается нейтралитета, но их точные намерения неясны. То ли они пытаются заручиться поддержкой дома Эмберов, то ли просто надеются раздобыть хоть немного информации. Однако госпожа Агата велела не придавать этому особого значения.

Дворецкий подробно рассказывал о каждой кандидатке. Всего было двадцать анкет, и лишь пять из них принадлежали дочерям графов. Остальные — представительницам баронских и виконтских семейств.

Очевидно, изначальный отбор уже был проведен: в списке не оказалось ни неподобающих, ни вызывающих сомнения кандидатур. Все либо вполне достойные, либо просто ничем не примечательные.

Выбор оказался осторожным, без крайностей. И все же на последней странице рука Беатрис замерла.

— «Анна Магеритт, дочь виконта Магеритта», — зачитала она. — «Дебютировала два года назад на балу дебютанток в императорском дворце, но из-за стесненных обстоятельств ее семья не смогла обеспечить ей полноценное участие в светской жизни. В настоящий момент она проживает в небольшом доме на окраине столицы, а ее отец находится в родовом поместье. Особых примет нет, однако известно, что она служила в доме барона Фелтона. А он, как известно, занимается торговлей информацией среди знати, так что, возможно, у нее есть кое-какие полезные сведения».

Беатрис сделала вид, что еще немного изучает документ, а затем отложила его в сторону. Этот жест был достаточно красноречив. Дворецкий не стал ничего говорить, лишь аккуратно собрал бумаги и удалился. Документ Анны оказался сверху.

Агата доверила отбор предварительных кандидаток дворецкому, но окончательный выбор оставила за Беатрис. Она говорила, что это хорошая возможность развить проницательность.

Если выбранная девушка не окажется полной катастрофой, Агата не станет вмешиваться. Дворецкий тоже воздерживался от советов, просто озвучивая имеющуюся информацию без каких-либо личных рекомендаций.

Беатрис это устраивало. Ей не нужен был кто-то, кто будет поддерживать ее в свете.

Дворецкий направился с бумагами прямо в кабинет Агаты. Постучавшись, он вошел. Герцогиня как раз просматривала финансовые отчеты рода, но, заметив его, отложила бумаги в сторону.

Он положил папку на стол и отступил на несколько шагов.

— Госпожа выбрала Анну Магеритт, дочь виконта Магеритта.

— Анна Магеритт?

Агата пробежалась взглядом по анкетам. Ах да, эта девушка.

Ничем не примечательная дочь обедневшего виконта. Ее имя не задержалось в памяти. Агата ожидала, что Беатрис остановит выбор на ком-то из графских дочерей.

Анна действительно дебютировала в свете, но, судя по документам, из-за стесненных средств не смогла занять достойного положения. Единственное, что в ней можно было отметить — прошлый опыт работы в доме барона.

— Девицы из таких семей обычно действуют из корысти, — заметила Агата.

— Отклонить?

— Нет, оставь. Раз Беатрис ее выбрала, пусть будет так. Если возникнут проблемы, просто избавимся от нее.

— Тогда я приступаю к оформлению.

Дворецкий, завершив краткий доклад, покинул кабинет. Агата снова углубилась в финансовые отчеты, но мысли ее уплыли в сторону. Да, пожалуй, с девушкой из бедного рода, которую можно легко удержать на коротком поводке с помощью денег, справиться проще, чем с той, что прожила в свете всю жизнь и может вздумать поставить себя выше хозяйки.

Задумывалась ли об этом Беатрис? Агата не была уверена. Но зная ее, можно было сказать точно — она не из тех, кто мыслит поверхностно. Переживать было не о чем.

Раз никто не вмешался, найм ее новой фрейлины прошел без препятствий. Дворецкий отправил финальный контракт, и тем временем в доме барона Фелтона Анна, до того беззаботно предававшаяся лени, завопила, как ошпаренная, и начала прыгать по комнате, размахивая письмом.

Она не забыла и о Тодде, который только и твердил ей, что если она провалится, он тут уже ничего сделать не сможет. Подойдя вплотную, она потрясла перед его носом контрактом, смакуя момент.

В письме прилагался договор и указание прибыть в особняк Эмберов в течение недели, взяв с собой все необходимое.

Похоже, один из пунктов легенды, сочиненной Тоддом, — что она якобы живет в небольшом доме на окраине столицы из-за стесненных средств, — вызвал подозрения. Поэтому в письме было добавлено, что при желании ей будет предоставлено жилье в герцогском доме.

Разумеется, в первую очередь это было сделано для удобства наблюдения за ней. Но, не ведая об этом, Анна тут же согласилась, да еще и написала в ответе, что готова прибыть сию же секунду. После чего немедленно же украла у Тодда несколько золотых и отправилась покупать одежду.

Тодд, заметив, что она слишком торопится, успел перехватить ее письмо у слуги и незаметно изменить дату на последний день из отведенной недели.

Эта девчонка всегда действует на одном энтузиазме.

Сидя взаперти у виконта Парарета, Анна успела съесть немало людей. А значит, обладала знаниями, которые не могла бы получить иным путем: историю Империи, грамоту, перечень знатных фамилий, экономическое положение, политические интриги и даже ключевые фигуры преступного мира.

Поэтому Тодд первым делом принялся обучать ее манерам, чтобы она могла не только знать, но и выглядеть, говорить, двигаться, как благородная дама.

Анна удивила его. Она впитала все, что он ей давал, с поразительной быстротой. Ее вечно сияющая улыбка придавала лицу глуповатое выражение, но, возможно, именно это и напоминало ему, что перед ним не человек.

Что именно она собой представляет — до сих пор оставалось загадкой. Как, впрочем, и то, кем была Беатрис.

И вот, теперь обе они будут под одной крышей. Это внушало тревогу, но что поделать? Тодд играл в свою игру, и раз уж он решил не отступать, то бесполезно пытаться вернуться назад.

Через неделю Анна прибыла в герцогский особняк на карете, предоставленной Тоддом.

Ее платье было сшито из не слишком дорогого, но и не дешевого голубого атласа. Седые волосы, заплетенные в две косы средней длинны, аккуратно лежали на плечах.

Подойдя к воротам, она протянула привратнику договор, отправленный дворецким. Тот мельком взглянул на бумаги, кивнул и открыл ворота.

У главного входа ее уже ждали. Навстречу вышел человек, который, судя по всему, был дворецким.

Дворецкий окинул Анну оценивающим, почти пронзительным взглядом, затем едва заметно кивнул и повел ее внутрь.

За время, проведенное в доме Тодда, она повидала многое.

Тодд, похоже, считал ее социализацию и привыкание к жизни на поверхности главной задачей. Он регулярно водил ее на рынки, выставки и другие людные места, а помимо этого заставлял штудировать книги — путеводители по туристическим местам, каталоги модных платьев и украшений, пособия по архитектуре и интерьерному оформлению.

Но сильнее всего его поражало не это, а то, с какой легкостью она все это усваивала.

Однако одно дело — изучить что-то по книгам, и совсем другое — увидеть воочию.

Анна испытала первый шок, когда перед ней возник герцогский особняк, в несколько раз превышавший размерами дом Тодда. Второй — когда она вошла внутрь. Просторные, безупречно чистые залы. Изящная красота, доведенная до совершенства.

— Вещи из кареты будут доставлены в покои, отведенные для вас во флигеле, леди Магеритт.

Она незаметно скользнула взглядом по коридорам, пока дворецкий не видел. Так вот в каком месте живет моя госпожа.

Смех сам собой застрял в горле.

Преодолев несколько лестничных пролетов и коридоров, дворецкий остановился перед дверью и повернулся к ней. Анна выпрямила спину, сложила руки перед собой.

— После того как вы представитесь госпоже, горничная проводит вас в покои. Приступить к обязанностям вы сможете с завтрашнего дня.

— Я могу начать уже сегодня.

Дворецкий слегка приподнял бровь.

Я что, что-то не так сказала? Анна осеклась, подавила смущение и поспешно кивнула.

— Вам ведь потребуется время разобрать вещи, леди Магеритт.

— Да, конечно.

Развернувшись, он постучал в дверь. Через мгновение послышался голос Лили, а затем створки распахнулись.

На фоне окна, залитого ослепительно белым летним светом, сидела Беатрис.

В этот момент все вокруг исчезло. Осталась только она.

Черные волосы, мягко ниспадающие на плечи, тяжелый взгляд, устремленный прямо на нее. Тихий свет, в котором невозможно различить температуру.

И сердце, которое замерло от переполнявшего чувства.

Госпожа, помните ли вы? В тот день, когда я впервые увидела вас, я поняла: я родилась, чтобы встретить вас.

Их взгляды пересеклись, и Анна широко улыбнулась.

— Госпожа, я привел леди Магеритт.

— Благодарю.

Анна шагнула вперед, взялась за края юбки и присела в глубоком реверансе.

— Рада встрече, миледи. Я — Анна Магеритт.

Беатрис не ответила. Но Анне этого было достаточно.

Где она родилась, почему появилась на свет — раньше ей казалось, что в этом не было смысла. А теперь перед ней стояла причина, ее ориентир, ее путеводная звезда.

Она не знала, отчего, но каждая клеточка ее тела кричала об этом.

— Клянусь всем, что у меня есть, служить вам.

Так Анна вновь встретилась с Беатрис.

****

Анна без особого труда адаптировалась в доме Эмберов. Перед Беатрис она испытывала чуть ли не безумный восторг, но при посторонних умело притворялась обычной служанкой, преданной своей госпоже.

Поначалу дворецкий часто заходил проведать ее, считая, что та не до конца освоилась в высшем обществе, но вскоре его визиты сошли на нет.

Как-то раз она даже пила чай вместе с Агатой. Когда герцогиня неожиданно засыпала ее вопросами о дворянских родах, Анна не только не растерялась, но и отвечала уверенно, без запинки.

В какой-то момент ее даже одернули, когда она начала в красках расписывать родословные, о которых ее и не спрашивали. Однако итоговая оценка оказалась в ее пользу — лучше уж такое рвение, чем полное невежество.

— Госпожа, сегодня же тот день, когда вам предстоит выбрать личного рыцаря?

— Да.

Анна задала вопрос с невинным видом. Впрочем, по мнению Агаты, стоящих рыцарей уже разобрали задолго до этого.

Конечно, можно было бы просто выбрать кого-то из рыцарей, уже служащих герцогскому дому. Однако Агата явно хотела, чтобы у дочери был личный, преданный только ей страж. И именно поэтому выбор должен был состояться сегодня.

— Выпускники рыцарской академии прибудут только вечером.

Лили напомнила об этом, стоя у столика позади Беатрис и зажигая благовонную свечу с легким, ненавязчивым ароматом. Анна же сидела прямо на полу у кресла Беатрис, подперев подбородок рукой, опущенной на подлокотник.

Если бы кто-то это увидел, он бы не поверил своим глазам. Но, к счастью, в комнате находились только Беатрис, Лили и Анна. Да и Лили давно привыкла к таким сценам.

Постепенно по комнате разлился легкий аромат. Беатрис не любила пользоваться духами, поэтому специально для нее добыли эти свечи.

— Анна. Лили, — обратилась к ним Беатрис, и обе тотчас вскинули головы, внимательно глядя на нее. — Сегодня у вас будет особое поручение.

— О, можете на нас положиться! Что нужно сделать?

В сегодняшнем плане Беатрис отводила Анне важную роль. В отличие от Агаты, она вовсе не собиралась таскать за собой какого-то там рыцаря.

Лили и Анны было вполне достаточно. Она не раз пыталась объяснить это Агате, но та ни в какую не хотела отказываться от идеи личного телохранителя. В итоге Беатрис пришлось придумать другой способ избавиться от этой навязанной заботы.

— Твоя задача…

*****

Вечер наступил быстро. Выпускников рыцарской академии, прибывших в экипаже герцогского дома, провели в парадный зал поместья.

Беатрис не стала наряжаться специально для встречи. Конечно, встречать гостей в ночной сорочке было бы чересчур, и она просто переоделась в легкое платье.

Рядом с ней шла Анна, которая тоже успела привести себя в порядок. По ее лицу было видно — ей это событие казалось весьма забавным.

В зале собралось более двух десятков выпускников, усевшихся за длинный стол. Всем им было заранее сообщено, что только один из них получит место личного телохранителя юной госпожи.

Впрочем, даже те, кто не будет избран, все равно останутся на службе герцогского дома, так что особой разницы это не имело. Однако мнения разделились: одни видели в этом прекрасную возможность, другим перспектива не казалась такой уж радужной.

Одни рассуждали, что, став личным рыцарем, можно быстро завоевать расположение герцога Каллекса Эмбера, а если повезет, то и жениться на самой Беатрис.

Другие же считали, что доверие такими методами не заслужишь, а должность телохранителя лишь отнимет время, которое можно было бы потратить на тренировки.

Молодые люди, многие из которых учились вместе, без стеснения обсуждали ситуацию.

— Я бы не прочь стать личным рыцарем миледи.

— Хм, я слышал, что герцогиня Агата весьма ее опекает… Но, в конце концов, она всего лишь бастард.

— Тише, не говори так.

— Да брось. Раз уж она бастард, значит, у нас больше шансов.

— Не неси чепуху.

— Мне это место неинтересно. Лучше я продолжу тренировки, чем буду развлекаться с юной леди.

— Говорят, она редкая красавица.

Поскольку все находились среди своих сверстников, разговоры велись без особых церемоний. Конечно, такое было возможно лишь потому, что еще никто из герцогского дома не появился в зале.

Те, кто знал, насколько опасны для болтунов слуги, предпочитали держать язык за зубами. Но пока остальные собирались в небольшие группы и продолжали оживленно обсуждать свою будущую судьбу, двери вдруг с грохотом распахнулись. Безо всякого предупреждения вошел кто-то посторонний.

— Веселитесь, вижу, не на шутку. Даже за дверью было слышно ваше гоготание.

Феликс Эмбер. Второй сын покойного герцога, состоящий в королевском рыцарском ордене. Известный своим буйным нравом, он заставил всех мгновенно замолчать. А затем вошла еще одна фигура, привлекая к себе внимание.

Черноволосая девушка в сопровождении единственной служанки. Беатрис Эмбер. Именно та, чью персону только что столь горячо обсуждали.

Слухи о ее красоте оказались чистой правдой. Однако, несмотря на то, что здесь должен был находиться ее будущий телохранитель, сама Беатрис не проявляла ни малейшего интереса к собравшимся. Она спокойно последовала за братом и заняла свое место за столом.

Феликс Эмбер сел на самое почетное место, а рядом с ним устроилась Беатрис. Тем временем Лили, неожиданно появившаяся за ее спиной, тихо шепнула ей что-то на ухо.

Выбор личного рыцаря для Беатрис поручили именно Феликсу. Каллекс был слишком занят, а Агата, наконец, выкроила время, чтобы разобраться с давно отложенными делами.

Кроме того, когда дело касалось оценки рыцарей, Феликс разбирался в этом куда лучше, чем они. Хоть он и был несносным, вспыльчивым вторым сыном, в этом вопросе ему можно было доверять. Поэтому Агата, не раздумывая, уехала, оставив его за главного.

Феликс оглядел выпускников, сидящих за столом, со скучающе-недовольным выражением лица. Затем повернулся к Беатрис и спросил:

— Кто-нибудь приглянулся?

— Ты думаешь, я выбираю телохранителя по лицу?

— Они все примерно одного уровня. Почему бы тогда не выбрать того, кто приятнее глазу?

Некоторые из сидящих в зале нахмурились, услышав такое замечание, но никто не осмелился открыто выразить недовольство. В конце концов, Феликс Эмбер был известен своим скверным характером.

Он окончил рыцарскую академию с высшими результатами и, будучи еще студентом, уже превосходил в мастерстве многих опытных рыцарей.

После выпуска всем выпускникам предоставлялся короткий период отдыха, но Феликс вместо этого регулярно появлялся в королевском ордене, а также бывал в поместье Эмберов.

Лишь после вопроса брата Беатрис повернула голову и оглядела сидящих за столом выпускников. Жалкие, слабые создания, похожие на безвольных щенков.

Их плечи невольно поникли под ее холодным взглядом. Еще недавно эти люди обсуждали, что могут жениться на ней, что хотят или не хотят заниматься с ней романтическими глупостями. Теперь же все они молчали, не зная, куда себя деть.

Из всех слухов, что о ней ходили, оправдался только один — о ее красоте. А как же ее кротость? А неуверенность? Говорили ведь, что у нее мало опыта общения и она слишком застенчива, чтобы завести разговор…

И вдруг тишину прорезал звонкий, оживленный голос:

— Так вот какие они, выпускники рыцарской академии! Какие же вы красавцы!

Это была Анна. Она сидела рядом с Беатрис, сияя своей привычной, ослепительной улыбкой.

Ее место было предусмотрено, ведь она хоть и была служанкой, все же имела знатное происхождение. Однако это вовсе не значило, что ей позволено было говорить от себя. Единственная причина, по которой она открыла рот, — такова была воля Беатрис.

— Но что-то вы все выглядите такими дохлыми, — с улыбкой добавила она. — Уверены, что хоть кто-то из вас способен защитить мою госпожу?

Феликс молча наблюдал за происходящим, находя ситуацию откровенно забавной. Несколько выпускников явно скривились, уставившись на Анну с нескрываемым раздражением.

Как бы ни были суровы взгляды рыцарей, прошедших жесткую подготовку, Анна сохраняла свою лучезарную улыбку, будто ничего не замечая.

Беатрис же, зная, что Феликс не станет вмешиваться, спокойно сделала глоток напитка, который заранее подготовила для нее Лили.

— Миледи, похоже, вам просто не доводилось видеть настоящих рыцарей, поэтому вы и не знаете, о чем говорите.

— Возможно, — весело согласилась Анна. — Я ведь просто говорю то, что вижу.

— Что может знать благородная дама о рыцарях?

— Что?.. Ох! Ха-ха-ха!

Ой, кажется, она слишком искренне расхохоталась. Анна тут же зажала рот ладонью, но было уже поздно — лицо рыцаря залилось гневным румянцем.

Но что поделать, если слова про «благородную даму» были просто невыносимо смешны? Анна съела на этом деле не одного рыцаря. В том смысле, что изучила их тренировки, теорию и знала боевые искусства лучше, чем большинство из них.

Ее смех стал искрой, воспламенившей недовольство в зале. Голоса начали звучать все громче, и помещение в мгновение ока превратилось в шумный рынок. Кто-то вскочил со стула, кто-то вспылил.

Феликс, до этого лениво развалившийся на своем месте, нахмурился и резко рявкнул:

— Довольно!

Как и следовало ожидать от обученных воинов, едва прозвучал приказ, как все рты моментально захлопнулись.

Единственная, кто продолжала улыбаться, была Анна. Феликс повернулся к ней, собираясь приструнить ее, но Беатрис заговорила раньше.

— Давайте просто проверим на деле.

— Что?

Феликс даже моргнул, не ожидая таких слов. Но Беатрис, все так же спокойно сидя в своем кресле, лишь приподняла уголки губ в легкой усмешке.

Анна кивнула, словно все это ее совершенно не беспокоило.

— Она говорила, что немного обучалась фехтованию. Возможно, отсюда и ее уверенность.

Феликс недовольно поморщился. Среди аристократов всегда находились такие выскочки — те, кто немного изучил боевое искусство и считал себя кем-то особенным.

Он метнул в Анну презрительный взгляд, но та, встретившись с ним глазами, лишь лучезарно улыбнулась в ответ.

Как бы ни был он своенравен, Феликс прекрасно знал, чего стоило стать рыцарем. И естественно, в этой ситуации его симпатии были на стороне выпускников.

— Анна?

— Анна Магеритт, милорд.

— Неважно. Я сказал — не стоит бросаться словами. Убирайся отсюда. О наказании сообщу позже.

Как раз в этот момент в воздухе раздался легкий смешок Беатрис.

Феликс не утруждал себя тем, чтобы скрывать раздражение.

— Не стоит бросаться словами, говоришь?

Она вдруг взяла пустой бокал, с легкостью подбросила его в воздух и… просто позволила ему упасть на длинный стол. Стекло с чистым звоном разлетелось на две ровные половины и покатилось по поверхности.

Но прежде чем кто-то успел вскрикнуть «Что вы творите?!» — Беатрис заговорила.

— Ах, значит, я бастард, и меня можно рассматривать как удобный вариант для брака?

Ее холодный голос пробежался по спинам собравшихся, заставляя их плечи невольно вздрогнуть.

— Или вас прельщает играть в любовные забавы с дочерью герцога?

Ее тон становился все холоднее, и Феликс заметно нахмурился, сжимая кулаки. Теперь-то он понял, к чему вела ее служанка. Ее слова были не случайностью, она намеренно их провоцировала.

Конечно, он не мог знать всей правды. Ведь даже если бы эти юнцы не успели ляпнуть ничего неподобающего, Беатрис все равно бы нашла повод разворошить это осиное гнездо. Анна лишь следовала запланированному сценарию. Но благодаря Лили, которая заранее отправилась в зал и принесла с собой пару интересных слухов, все обернулось даже лучше, чем планировалось.

Выпускники рыцарской академии, как правило, были вторыми или третьими сыновьями из благородных семей. И, разумеется, по окончании учебы их амбиции и самолюбие были на пределе. А теперь их отправили стать телохранителем бастарда? Конечно, это не могло не вызвать недовольства. 

Хотя даже Беатрис не ожидала, что они осмелятся говорить об этом вслух. Она не показывала, что ее это раздражает. Но все же ее взгляд был таким, словно она готова убить их прямо сейчас.

Все ожидали, что она начнет кричать. Но вместо этого она спокойно произнесла:

— Как же так, дорогой брат?

Феликс вздрогнул от неожиданного обращения и резко вскочил на ноги, а Беатрис осталась сидеть на месте, испепеляя рыцарей взглядом, и беззвучно заплакала.

Слезы стекали по ее лицу без единого всхлипа, и именно это вызывало в людях гнетущее чувство вины. Замешательство Феликса быстро сменилось гневом.

— Невоспитанные ублюдки. Как смеют они нести такую мерзость в герцогском доме?!

Его голос прозвучал как раскат грома, и никто не осмелился ответить. Феликс смахнул со стола всю посуду, отправляя ее на пол, и, повернувшись к слугам, взревел:

— Принесите мне меч! Немедленно!

— Хватит.

— Какого черта «хватит»?!

Когда Беатрис прижала платок к глазам и тихо произнесла это, Феликс вспыхнул еще сильнее. Почему он говорит таким тоном?

Она ожидала, что брат будет возмущен: в конце концов, это была прямая насмешка над их семьей. Но Беатрис не думала, что его реакция будет настолько сильной. Однако сейчас ему не пристало вести себя как взбешенному брату, он должен был оставаться Феликсом Эмбером, человеком, который умеет осмеивать других. 

— Даже не думай устраивать резню, – раздраженно цокнула Беатрис.

Феликс с силой ударил по столу, зло скрипя зубами. Он не знал, как подавить этот гнев. В конце концов, долгое молчание натолкнуло его на мысль, и он медленно ухмыльнулся, обнажая зубы, прежде чем перевести взгляд на Анну.

— Эй, ты.

— Да, господин.

Анна улыбнулась, будто только и ждала, когда ее позовут. Она прекрасно знала, что слезы Беатрис — это лишь часть спектакля, но все равно ее внутри разрывало от злости. Эти ублюдки… Когда-нибудь я выпью всю их кровь до последней капли.

— Мечом владеешь?

— Более-менее.

Феликс удовлетворенно кивнул и обернулся к выпускникам. Раз Беатрис запретила устраивать кровопролитие, придется воспользоваться другими методами.

Пусть он был вспыльчивым человеком, который привык сначала действовать, а думать потом, но Феликс все-таки был дворянином и рыцарем. Аристократу вовсе не обязательно прибегать к насилию, чтобы унизить другого.

— Раз языком вы так хорошо мелете, значит, вы либо чертовски хороши, либо полное ничтожество. Хотя, если честно, обычно такие балаболы, как вы, ни на что не способны. Но если вы осмелились явиться в дом герцога и оскорблять его семью… должно быть, у вас колоссальная самоуверенность.

Феликс усмехнулся, словно дьявол, выбравшийся из ада, и обратился к слугам:

— Принесите деревянные мечи. Нам нужно проверить их мастерство.

Тут до выпускников наконец дошло, что он задумал. Слуги в панике бросились к рыцарским казармам герцогского дома и вернулись с деревянными мечами, которые обычно использовали оруженосцы для тренировок.

Затем они оттащили стол в сторону, освободив место в центре зала. Феликс вложил один из мечей в руку Анны.

— Кто хочет выйти первым?

Гости переглянулись. Те, кто позволял себе оскорблять Беатрис открыто, понимали, что виновны, и не решались выйти вперед. А те, кто просто стоял в стороне и молчал, не видели смысла в этом споре, зная, что в любом случае не выйдут из него победителями.

В этот момент к Феликсу подошла Лили и что-то ему прошептала. Услышав ее слова, он слегка приподнял бровь, а затем указал пальцем на одного из выпускников.

— Ты.

— Ч-что?

— Выходи.

Выбранный им человек был младшим сыном барона Бефлоса, тем самым, кто намекал на возможность брака с Беатрис. Теперь же он смотрел на Лили с ненавистью, понимая, что именно она его выдала.

Но этот взгляд вскоре исчез под весом голоса Феликса. Лили едва заметно ухмыльнулась.

— Возьми меч.

Младший сын барона Бефлоса замер в нерешительности, не зная, как поступить. Поединок с фрейлиной? Вне зависимости от исхода — это было позором.

Если об этом разлетится слух, он станет посмешищем среди знати. Именно на это и рассчитывал Феликс.

Он вовсе не думал, что Анна сможет их победить. Но сам факт, что они вынуждены участвовать в таком «поединке», был для них унизительным. Это должно было быть сущим кошмаром.

— О боже, неужели вы боитесь сразиться со мной, сударь?

Анна знала, как вывести людей из себя, лучше кого бы то ни было. Впрочем, за это она не раз бывала жестоко избита надзирателями в тюремном подвале.

На ее провокацию младший Бефлос поморщился и схватил деревянный меч. Раз уж в любом случае придется опозориться, почему бы не воспользоваться случаем и не выплеснуть на нее злость?

Видя это, Анна расплылась в широкой улыбке.

Так начался поединок между девушкой в переливчатом атласном платье и выпускником рыцарской академии. Они стояли друг напротив друга, выдерживая нужную дистанцию. Если кто-то посторонний услышит об этом событии, десять из десяти человек будут презрительно смотреть на выпускника.

Рыцарь, окончивший академию, решил помериться силами с девушкой? Вот это позорище! Победил фрейлину деревянным мечом? Да ему должно быть стыдно! Рыцарь, который избивает слабых, вместо того чтобы их защищать, никогда не станет настоящим воином!

Дерот, второй сын барона Бефлоса, судорожно сжал в руках деревянный меч — последний раз он держал такой в первом классе.

Девушка в атласном платье цвета спелого граната шагала, слегка покачивая подолом, будто дразня его, и ее легкие шаги гулко раздавались в зале. Вид у нее был такой, словно она вообще не держала меча в руках. Хотя хват был правильный, казалось, что она просто подражает тому, что когда-то увидела.

Анна выглядела совершенно беззаботной — как ребенок, который только что придумал себе новую игру. Дерот подумал, что она, должно быть, уверена: он не станет атаковать первым. Иначе почему бы ей быть настолько расслабленной, столкнувшись с выпускником рыцарской академии, вооруженным пусть даже деревянным мечом? Однако он не собирался уходить, не ударив ее хотя бы раз.

Победит он или проиграет, его честь все равно пострадает. Раз так, лучше покончить с этим быстро, принести извинения герцогскому дому и потом разнести слух, будто фрейлина позволила себе оскорблять рыцарей и сама навлекла на себя этот бой.

Один удар. Всего один. Уж если она воспитана как благородная леди, то стоит только мечу скользнуть по ее коже, и она разразится слезами.

Дерот занес меч к боку и резко рванул вперед, нацеливаясь на ее плечо.

Феликс хоть и втянул в это Анну, но ощущал странное беспокойство. Фрейлина его сестры, Анна, только и делала, что ухмылялась, будто ей просто смешна эта ситуация.

Где ты вообще такую скомороху отыскала? Феликс раздраженно цокнул. Конечно, он не беспокоился, что ее могут серьезно ранить.

Любой человек с каплей ума просто подыграл бы, уступил, а потом распространил слух, будто проиграл из-за того, что не смог поднять руку на леди.

А если он решит победить? Тогда останется лишь жалким мерзавцем, который поднял меч на благородную девушку.

Феликс не учел одного — Дерот Бефлос не просто не умел вести себя в высшем обществе, он даже теоретические занятия по фехтованию проваливал, набирая баллы только на практике.

Когда он увидел, как Дерот перехватил меч покрепче и бросился вперед, у Феликса вырвалось ругательство.

Этот придурок вообще головой думает? Хотя… если бы думал, он бы не оскорблял мою сестру в нашем же доме…

В холле раздался глухой удар. Все выпускники рыцарской академии уставились на Дерота с одинаковым выражением на лицах.

Деревянный меч без колебаний угодил в левое плечо фрейлины. 

Обычная девушка никак не могла уклониться от удара выпускника рыцарской академии. Пусть оружие было не боевым, боль от него все равно была ощутимой, и все ждали, что сейчас раздастся ее крик…

Но вместо этого раздался звук хрясь! — еще более громкий и резкий.

Все в ужасе замерли, но, присмотревшись, поняли, что это был не повторный удар Дерота.

Это была Анна.

Получив удар в плечо, она тут же опустила свой деревянный меч сверху вниз, с силой обрушив его на левое плечо соперника. Раздался вопль. Но не женский, а мужской, низкий и полный боли.

Анна оскалилась в довольной ухмылке и, пока Дерот сгибался от неожиданной боли, с размаху врезала ему коленом в ногу.

Дерот, схватившись за плечо, метнулся вперед с мечом, и начался полный хаос.

— Что за чертовщина… — пробормотал Феликс.

Можно ли вообще назвать это поединком?

Здесь не было ни защиты, ни тактики — только нескончаемый обмен ударами. Это было больше похоже на цирковое представление, но в этом безумном зрелище сквозила настоящая смертельная ярость.

Бой напоминал драку уличных головорезов в подворотне, но напряжение висело в воздухе куда более удушающее. При каждом глухом ударе становилось очевидно, что один из бойцов с трудом сдерживает боль и все больше теряет силы.

Этот боец — Дерот.

За каждый нанесенный удар он получал в ответ один, а то и два. Анна, пусть и не знавшая правильных стойки и техник, избивала его чистой силой и скоростью, сама получая удары, но не давая противнику перевести дыхание.

Дерот дернулся в сторону, пытаясь уклониться от очередного хаотичного выпада Анны, но старая боль в колене дала о себе знать, заставив его на мгновение застыть.

Анна не упустила этого. Ее нога снова врезалась точно в то же место. Раздался хруст, от которого по толпе пробежала волна содрогания.

Прежде чем он успел закричать, она, как и в начале поединка, подняла меч над головой и весело усмехнулась.

— Ты еще слабее, чем выглядишь.

Этот удар был самым сильным из всех. Как минимум, кость у него точно треснула.

Анна без колебаний поставила ногу на его плечо и с силой вдавила его в пол.

— А-а-а-а! 

Дерот наконец-таки не выдержал и взвыл от боли. Только тогда Анна разжала пальцы, позволив деревянному мечу шлепнуться на каменный пол. Ее противник, то ли потерявший сознание, то ли просто желавший отключиться от реальности, сжался на полу, дрожа.

Но и сама Анна выглядела не лучше. Плечи, бедра, запястья, спина — скрытые одеждой, но наверняка усеянные синяками и кровоподтеками. Ее растрепанные седые волосы были похожи на свалявшуюся шерсть.

— Да что у этой женщины за выносливость…

В зале повисла зловещая тишина, нарушенная лишь чьим-то ошеломленным бормотанием. Кто-то сглотнул, но прежде чем звук успел раствориться, Анна дернула головой, резко всматриваясь в толпу.

Она подняла два пальца, затем указала ими на свои глаза, после чего направила их в сторону толпы. Я вас запомнила.

— Поехавшая…

Феликс хмыкнул, без всякой эмоции бросив свою оценку.

Где она вообще ее откопала?

В ней не было ничего от Беатрис. Совсем ничего. Разве что их безумие было разного рода: сестра — безмятежно спокойная, эта же — абсолютно и бесповоротно шальная.

Феликс с ленивым раздражением кивнул слугам, чтобы те убрали с пола побитого выпускника. Затем он устало почесал голову и обвел взглядом оставшихся, все еще застывших в оцепенении мужчин.

— Ладно, я и сам не ожидал, что все зайдет так далеко. Но раз уж ситуация сложилась так, давайте решим.

Феликс скользнул взглядом по Беатрис, которая все это время молча наблюдала за происходящим.

— Вы встанете на колени и попросите прощения или выйдете на поединок с фрейлиной?

Анна, которую в этот момент Лили приводила в порядок, тут же вскинула руку.

— Я могу еще!

— А ты сиди смирно.

Лили быстро что-то шепнула ей на ухо, и Анна, едва услышав, тут же ткнула пальцем в одного из застывших мужчин.

— Этот господин, кажется, был заинтересован в играх с леди. Может, на этом и закончим?

— Согласен.

Анна хихикнула, схватила деревянный меч, и бой разгорелся вновь.

Разница была лишь в том, что на этот раз ее противник, знавший теперь, что с ней шутки плохи, старался держаться на расстоянии. Что, впрочем, не спасло его — скорее наоборот, сделал его легкой мишенью.

В какой-то момент он неловко размахнулся и задел Анну по виску, но вместо того, чтобы отшатнуться, она пошла напролом, ткнувшись головой прямо ему в лицо, а затем со всей силы ударила в живот ногой.

Метод, который кто-то назвал бы примитивным обменом ударами, но, учитывая, что в итоге она оказалась сверху и забила его до полного поражения… результат был вполне очевиден.

Остальные, не осмеливаясь идти тем же путем, выстроились перед Беатрис и, встав на колени, склонили головы. Даже если они сами не произносили оскорблений, они и не пытались остановить тех, кто это делал. В мире, где существовали сословия, а внутри них — еще более строгие иерархии, такое прощать не стоило.

Феликс объявил, что те двое, что были избиты фрейлиной, в герцогский дом приняты не будут. Остальных же он согласился рассмотреть позже, после более тщательной проверки.

Когда все выпускники рыцарской академии ушли, в зале осталась лишь тишина, сопровождаемая звуками размашистых шагов Феликса.

Он почесал голову, обводя взглядом разгромленное помещение.

— Так, ты вроде не особо владеешь мечом, но почему тогда такая живучая?

Анна хлопнула ладонями по юбке, отряхивая складки, и лениво ответила:

— Я с детства привыкла получать.

В подземной темнице барона Парарета Анна пережила не одно избиение плетью. Хоть ее кожа была куда крепче, чем у обычных людей, до уровня Беатрис ей было далеко — она истекала кровью, чувствовала боль, и порой та была невыносимой.

Так что несколько ударов деревянным мечом — не более чем ерунда.

Конечно, отвечая так, Анна вовсе не задумывалась, как это прозвучит для Феликса. И, разумеется, он понял ее слова совершенно иначе.

Поздним вечером, когда все дела были улажены, а доклад о происшествиях в особняке дошел до Каллекса и Агаты, оба обменялись взглядами, полными недоумения.

Тем не менее сколь бы нелепой ни была эта история, наказание для тех, кто осмелился обсуждать дочь герцога в присутствии слуг, оставалось отдельным и неизбежным вопросом.

Агата, прежде всего, обеспокоилась состоянием Беатрис.

— Беатрис выглядела нормально?

— Она плакала…

— Что? — Агата раздраженно дважды стукнула по столу. — Им надо было переломать кости!

Феликс, усмехнувшись, подробно рассказал, что произошло.

Когда Агата услышала, что новая фрейлина Беатрис уложила двоих выпускников рыцарской академии, ее лицо выразило полное непонимание — она явно не знала, смеяться ей или плакать.

Феликс не удержался от тихого смешка. В тот момент он сам чувствовал примерно то же самое.

До сих пор молчавший Каллекс, наконец, задал главный вопрос:

— Значит, вопрос о телохранителе для Беатрис так и не был решен?

— Именно. И теперь, когда все зашло так далеко…

— Оставим этот вопрос в покое. По крайней мере, на время.

Агата тяжело вздохнула.

Феликс, воспользовавшись моментом, задал интересовавший его вопрос:

— Эта фрейлина не выглядит так, будто училась фехтованию, но меч в руках держит уверенно.

— Может, видела, как тренируются отец или братья, и запомнила, — предположил Каллекс.

Агата тут же вмешалась:

— У нее нет братьев. Да и отец ее далек от фехтования.

Как человек, запомнивший все данные о новой служанке Беатрис, Агата спокойно изложила все, что знала.

Несколько поколений назад род Магериттов был достаточно богат, чтобы позволить себе безбедную жизнь, но в этом поколении все пошло прахом. Во-первых, нынешний барон оказался никудышным предпринимателем и инвестором. Во-вторых, потерпев несколько неудач, он окончательно сдался, запил и ушел с головой в азартные игры. Увы, даже игрок он был никудышный — проиграл городское имение и теперь ютился в крошечных владениях на юге, прозябая среди виноградников. Говорили, что если он не остановится, то в скором времени лишится и их.

Выслушав все это, Феликс нахмурился и провел рукой по волосам.

— Вот почему она сказала, что выросла на побоях…

— Анна Магеритт? — Агата удивленно вскинула бровь.

— Ага. Когда я спросил, почему она такая живучая, она просто пожала плечами и сказала: «Я с детства привыкла получать».

Агата тяжело вздохнула, прикрывая глаза рукой.

— …Будь с ней помягче.

— Конечно.

И ночь в герцогском особняке продолжила углубляться в тишину, растворяясь в неслышных вздохах.

*****

По холодному каменному полу ползала крыса. В воздухе стоял затхлый запах. Видимо, именно он и привлек ее сюда.

Тычась носом в щели между камнями, крыса вдруг подняла голову — шмяк. Все ее маленькое тельце разлетелось в клочья. Кровь смешалась с кусочками плоти и стекала по полу, а женщина, наблюдавшая за этим, раздраженно заговорила:

— Ты собираешься срывать злость на ерунде?

— Я сейчас рехнусь, так что не нарывайся.

— Даже когда я советую тебе не тратить магию впустую, ты все равно это делаешь?

Мужчина холодно парировал, а женщина только насмешливо скривила губы. Он зло дернул уголком рта, но прежде чем напряжение в воздухе успело разрядиться, другой мужчина поднял руку, останавливая их.

В кромешной тьме, куда не проникал ни единый луч света, за столом сидело пятеро. Их лица скрывали глубокие капюшоны, и лишь резкие линии подбородков да очертания губ вырисовывались во мраке. Мужчина, который остановил спор, тяжело вздохнул:

— Сейчас не время для ссор. Герцог Канеман Маркес взял наш след.

— След? Да нас давно не только выслеживают, но и за ногу поймали. Вот я тебе что говорила? Сидеть тихо! А ты зачем вылез?

Женщина говорила всегда нервно, но в нынешней ситуации ее раздражение только росло, и голос срывался на злость.

Остальные промолчали. Они ощущали, как вокруг медленно сжимается петля. Маркес давил все сильнее. Мы просто жили в тишине, так почему это с нами происходит? Мужчина раздраженно запустил руку под капюшон и принялся яростно чесать шею.

Недавно в столице убили графа Билдлендера. Смерть аристократа не была чем-то из ряда вон — напротив, вполне обыденное явление. Эти люди могли сколько угодно притворяться утонченными, но их жадность всегда кипела, затмевая разум.

Некоторые из них даже тайно нанимали их — тех, кого называли проклятыми. Кто-то желал убийства, кто-то — проклятия.

По городу поползли слухи, что за смертью графа стоит черный маг, но никто особо не встревожился. Люди всегда винили их, когда случалось что-то дурное.

Проклятые. Корень зла. Проводники бедствий. Они привыкли слышать эти слова с самого рождения.

Император, обеспокоенный слухами, приказал провести расследование. За дело взялся герцог Канеман Маркес — человек с репутацией безупречного исполнителя. Однако как ни искал он, следов черной магии так и не обнаружил.

Но когда был убит виконт Парарет, все пошло не так.

Теперь утверждали, что и его убил черный маг, а император решил предоставить герцогу Маркесу поддержку. Теперь он командовал не только своим рыцарским орденом, но и Третьим орденом императора.

Он ускорился в разы. Поначалу герцог несколько раз промахнулся, но в конце концов поймал настоящего черного мага — одного из их соратников. Того, кого сейчас не было за этим столом.

— Какого дьявола? Кто втянул нас в это дерьмо?

— Это вообще точно была черная магия? Бьянка, у тебя что-нибудь всплыло?

— Нет. В этом и проблема. Если бы кто-то использовал черную магию, я бы это почувствовала.

Четвертая женщина повернулась к Бьянке, и та покачала головой. Ее магические способности превосходили остальных, позволяя покрыть сетью чар едва ли не половину столицы.

Она была не только нервной, но и крайне чувствительной и дотошной, потому всегда удерживала магическую сеть в разумных пределах. В тот день, когда убили графа и виконта, она тоже держала ее активной.

— Но ведь, по нашим данным…

— Да, это черная магия. Если бы не магия, невозможно было бы убить их таким образом.

Они начали расследовать это дело только после того, как Маркес схватил одного из их людей. Они недооценили его. Герцог был слишком хорош, настолько, что они даже не осознали, насколько близко он подобрался.

— Чертов камень магической путаницы…

— Кто же мог подумать, что он скупит их в таких количествах?

Бьянка почти всегда держала магическую сеть активной. Единственная причина, по которой она не почувствовала герцога Маркеса, была проста — камень магической путаницы.

Этот редчайший минерал, добываемый лишь в одном случае на сто тысяч при разработке рудников магического камня, естественным образом рассеивал магическую энергию, делая бесполезными и белую, и черную магию. Очевидно, что помочь ему в этом мог только дом герцога Эмбера, который контролировал почти весь рынок магических кристаллов.

— И что теперь? Как будем действовать?

— А что мы можем сделать? Это же герцог Маркес. Остается только затаиться.

Если судить их с точки зрения морали, то они, конечно, злодеи. Их магия несла в себе разрушение, и сами они были людьми, ненавидящими этот мир.

Они получали крупные суммы от аристократов за проклятия, убийства, и не привыкли ценить чужие жизни.

Кто-то из них потерял близких из-за людей и встал на этот путь, кто-то просто ненавидел окружающих настолько, что не мог поступить иначе. Они не могли стать частью общества, и поэтому сбились в стаю.

— А если наложить проклятие на Канемана Маркеса? — Марк, тот самый мужчина, что ссорился с Бьянкой, раздраженно бросил эти слова.

— Нельзя. Тогда даже прежние убийства спишут на нас. Да и если действовать бездумно, нас снова схватят. — Бьянка резко ударила его ногой под столом. Раздался глухой звук, и все взгляды устремились на нее. — Повторяю еще раз: не делайте глупостей. Сидите тихо.

Фактическим лидером этой группы была именно Бьянка. Она обладала самой мощной магической силой и потратила больше всего времени на изучение черной магии.

На самом деле трое из пятерых даже не знали, сколько ей лет. Они не были клубом, который собирался несколько раз в неделю ради общения. Они встречались только по делу — чтобы удостовериться, что все живы. Они не интересовались личной жизнью друг друга и никогда не вмешивались в нее.

— Раз уж герцог Маркес носит с собой камень путаницы, у нас нет шансов. Можно было бы попробовать наложить на него следящее заклятие, но это слишком опасно.

— Верно. Луриан, тебе тоже стоит пока не брать заказы.

— Я и так прекратил.

Луриан, сидевший напротив Бьянки, был сильнейшим черным магом в проклятиях. Среди аристократов он пользовался наибольшим спросом. Марк специализировался на разрушительной магии, а Феррет, который разнимал их ссору, владел магией разума.

Ходило поверье, что магия отражает характер ее носителя. Чистой правдой это не было, но Бьянку всегда забавляло, насколько Марк соответствовал своей стихии. Вспыльчивый, безрассудный, всегда сначала взрывался, а уже потом думал.

— Но тогда кто убил графа и виконта?

— Не знаю. Разве сам герцог знает? Если бы знал, он бы нас не искал.

После всего произошедшего они искали того самого слугу по имени Чарли, который, по слухам, убил графа и сбежал. Если он действительно использовал магию усиления тела, его не составило бы труда отследить. Но ни его самого, ни малейшего следа найти не удалось.

Марк снова раздраженно почесал затылок, и Луриан, заметив это, легонько махнул рукой, как бы пытаясь разрядить напряжение.

— Главное сейчас — выжить. Если затаиться хотя бы на год, будет легче.

Никто не произнес фразу «свяжитесь, если что-то случится». В этом не было смысла. На них всех висел клятвенный обет смерти — если кто-то из них выдаст чужие тайны, он немедленно умрет.

Этот обет срабатывал мгновенно, вне зависимости от того, что человек делал в тот момент.

Как только разговор был окончен, они бесследно исчезли.

Темная каменная комната, в которой всего минуту назад сидели пятеро магов, осталась пустой. Исчез даже сам стол. В воздухе застыл лишь затхлый запах и давящий холод.

*****

Империя была занята подготовкой к празднеству. Столица ликовала, улицы бурлили в ожидании грядущего торжества — Дня основания.

Беатрис, которой пришлось согласиться на приглашения сразу двух кавалеров, внезапно оказалась втянутой в этот водоворот. В один день ее водила по магазинам Агата, в другой — Феликс, в третий — Каллекс. Выбирали платья, обувь, драгоценности…

Все потому, что эти трое совершенно не доверяли вкусу Беатрис и сговорились между собой, тщательно распределив график ее подготовки.

Косметические процедуры, уход за волосами… Все это напоминало ей заботу о домашнем питомце. Вот бы и правда быть кошкой. Спишь целыми днями, ни о чем не думаешь.

Сегодня она снова провела весь день в бесконечных походах по лавкам и только к вечеру добралась до особняка.

За ужином, впервые за долгое время, за столом собрались все четверо Эмберов. Впрочем, разговор вели только трое — обсуждали, как сочетать купленные наряды и украшения, чтобы представить ее в самом выгодном свете.

— Тот изумрудный камень, который мы купили три дня назад, хорошо смотрелся бы с тем платьем.

— Для первого дня он слишком прост. А как насчет янтаря, который мы привезли из-за границы? Он идеально подойдет к красному платью.

— Янтарь, конечно, хорош, но он проиграет на фоне иностранной принцессы. А как насчет желтого бриллианта, купленного на последнем аукционе?

— Звучит неплохо. Но использовать лишь один бриллиант в качестве украшения — не слишком ли скромно?

— Ах, да! Кажется, он был в наборе.

— У Беатрис не проколоты уши, так что придется переделать крепления, чтобы она могла носить их.

Беатрис, вяло разрезая мясо, слушала вполуха. Все равно за нее решат горничные.

Она даже задалась вопросом, сколько еще золота, серебра и драгоценных камней ее семья растолчет в пыль, чтобы потом намазать это на нее. Они, похоже, намерены подойти к празднику со всей серьезностью. Если добавить еще немного, ее кожа начнет вдыхать частицы золота, словно мельчайшую пыль.

После обсуждения ее нарядов заговорили о самой церемонии. Первые два дня были посвящены приему иностранных гостей, но с третьего дня начнется кое-что поинтереснее.

— Охотничий турнир?

— Да. Это традиция.

Беатрис задумалась о турнире. Теперь, когда ей напомнили, она вспомнила, что он всегда проводился во время Дня основания. В ее прошлой жизни это правило отменили вскоре после ее выхода в свет, но сейчас традиция все еще существовала.

Почему же его отменили?

Она попыталась восстановить в памяти детали, но прежде чем успела что-то вспомнить, Агата заговорила:

— И тебе тоже придется там присутствовать.

— Мне?

Неужели ее собираются заставить участвовать? Беатрис медленно моргнула, не скрывая сомнений, но Каллекс тут же разъяснил:

— В первый и второй день оба твоих кавалера примут участие в турнире. Обычно партнеры остаются, чтобы отпраздновать их победу.

— Уверена, они отлично справятся и без меня.

— Это так, — согласился Каллекс. 

Агата только тяжело вздохнула:

— Но тебе все же стоит там быть. Вопрос партнера — это вопрос престижа. Многие, у кого их несколько, остаются на турнире специально, чтобы подчеркнуть свою значимость.

В этом году Беатрис действительно оказалась в уникальном положении: ее спутниками были две самые блистательные фигуры империи — наследный принц в первый день и герцог Канеман Маркес во второй.

Двое мужчин, в которых были влюблены почти все знатные дамы столицы. Такая комбинация вполне могла породить зависть.

Беатрис слегка наклонила голову. Какая скука. Если уж ей придется изображать роль партнерши, то, скорее всего…

— Если понадобится носовой платок, я подготовлю, — сказал Каллекс.

Перед началом турнира было принято завязывать на руке или оружии кавалера носовой платок — символ поддержки и пожелания удачи.

Но если она подарит один и тот же платок обоим, это будет выглядеть так, словно у них парные платки.

Феликс, заметив ее замешательство, легко постучал пальцами по столу.

— Ты можешь дать каждому по платку. А можешь вообще никому не давать. Главное, что ты просто будешь там.

— Или сделаем так, — предложила Агата.

Обычно на платках вышивали щит и меч — символы защиты и победы.

Агата предложила разделить их: на одном оставить щит, а на другом — меч, и вручить каждому по отдельности. Конечно, позволить себе подобное могла только представительница герцогского дома.

— Щит для наследного принца, чтобы пожелать ему безопасности. Меч для герцога Маркеса — символ победы.

Беатрис кивнула. Оставлять двух столь значимых людей без знака внимания было бы неучтиво, так что так, пожалуй, даже удобнее.

Но у Агаты были совсем другие мысли.

На первый взгляд такое решение выглядело честным, но для тех, кто получит эти платки, оно будет казаться странным. Оба они поймут: Беатрис не отдает предпочтение никому.

И, скорее всего, это станет для них вызовом.

Пусть соревнуются.

Агата с довольной улыбкой сделала глоток вина.

— В любом случае, все, кто не участвует, будут находиться в безопасной зоне под охраной рыцарей. Можно считать это просто прогулкой.

— Да…

Услышав слово «безопасность», Беатрис вспомнила, почему охотничий турнир отменили в ее прошлой жизни.

Во время турнира одна из иностранных принцесс получит ранения.

Один из выпущенных империей зверей слишком разъярится и вырвется в безопасную зону. Никто этого не предвидит, но рыцари быстро справятся с ситуацией.

Проблема в том, что принцесса окажется ближе всех к зарослям, откуда выскочит зверь, и получит ранение руки.

Если бы не этот инцидент, все закончилось бы просто небольшой неразберихой.

Но наследному принцу придется провести весь оставшийся праздник рядом с ней, пытаясь сгладить ситуацию и восстановить честь империи.

— Итак, в каком платье Беатрис должна пойти на турнир?

Пока она размышляла, остальные трое уже снова обсуждали ее наряд.

Беатрис, мысленно закатив глаза, кивнула Лили, велев подготовить не два, а три носовых платка, и втайне тяжело вздохнула.

Присцилла, Флория, Анна, Беатрис, Лили