Онлайн чтение книги Макгаффин MacGuffin
1 - 11

— У него крайне низкий уровень омега-гормонов. Это можно поправить медикаментами, но проблема — в репродуктивной системе. У мужчин есть для этого специальный орган, он расположен в брюшной полости. Я проверил — и он слишком мал по сравнению с нормой. Думаю, это побочное действие препаратов. Орган, скорее всего, начал атрофироваться.

Отчёт врача Чхве не вызвал у меня особого удивления.

Какие бы ингибиторы И Суха ни принимал, тот факт, что я не почувствовал от него никакого запаха — это действительно редкость.

— Оказалось, он всё это время принимал подделку. Таблетки, которые продают в обход аптек. Самые дешёвые и с кучей побочек. У них дурная слава. А он пил их четыре года без перерыва. Слишком долго для такого вредного препарата.

Вполне объяснимо. Ингибиторы не покрываются страховкой, они всегда стоили дорого. Учитывая, что он вырос в бедности, с отцом, который едва справлялся с помощью алиментов, было бы странно ожидать, что он мог позволить себе хорошие лекарства.

— Я не стал выписывать ему новые. В его случае лучше пока вообще не принимать ничего. С такими низкими показателями гормонов пару месяцев без препаратов ничего не изменят.

— Спасибо за работу.

— Если можешь, пришли его снова через месяц.

Чхве, как всегда, сказал только то, что нужно, и сразу повесил трубку. Он даже не стал спрашивать, кто такой И Суха. Знал — я всё равно бы не ответил.

Я положил трубку, взял чашку кофе и вышел в гостиную — и тут же услышал, как щёлкнул замок на двери. Я замер и обернулся. Вошёл И Суха, и, заметив меня, застыл на пороге. Я безразлично обратился к нему:

— Поздороваешься?

— А…здравствуйте.

— «Я вернулся» ещё можно добавить, не думаешь?

— Наверное, да.

Бессмысленный разговор.

Он не торопился пройти внутрь, переминался с ноги на ногу. Я вопросительно глянул на него, дожидаясь ответа на безмолвный вопрос. И Суха чуть замешкался, прежде чем ответить:

— Просто немного…неловко.

— Тут я тебе не помощник. Привыкай как-нибудь сам.

Он медленно кивнул. Я молча наблюдал за ним секунду-другую и пошёл в кабинет.

***

Шло время, особых проблем не возникало.

Я привык жить один и думал, что будет неудобно, но оказалось, зря. Всё шло спокойно. И Суха был тихим. Иногда я даже сомневался — есть ли он в доме вообще.

Мы не вмешивались в жизнь друг друга и не нарушали границ — значит, и конфликтов не было. Хотя на деле это означало лишь полное отсутствие контакта.

Первые две недели его словарный запас ограничивался тремя фразами: «Здравствуйте», «Я вернулся» и «Спасибо». И только спустя время из его уст наконец начали звучать другие слова.

— Простите, а вы безработный?

Я сидел в гостиной в кресле и спокойно читал книгу. Он, обычно тихо прячущийся в своей комнате, внезапно вышел в гостиную, немного походил туда-сюда и вот — выдал это.

Моё внимание к книге моментально испарилось. Я захлопнул её и перевёл взгляд на И Суху.

— Так я выгляжу?

— Ну…если честно, да.

Никакого раздражения я не почувствовал. Вполне логичное впечатление.

Я разорвал все связи с родительским домом — не потому что не мог тянуть семейный бизнес, а потому что не хотел с этим возиться. Но жрать-то всё равно хотелось, так что работать было необходимо.

Моя философия проста: деньги привлекают деньги.

За свою свободу я заплатил: отказался от всех материальных благ, что давал мне дом. Но начинать всё с нуля? Даже мысли такой не было. Цель — жить как захочется, а не бороться за выживание.

Вот почему, уходя из дома в свободное плавание, я первым делом отправился к Чу Хэён с протянутой рукой: 

«Не прошу — предлагаю. Инвестируй».

Она, конечно, удивилась. Но глаза у неё загорелись. Взамен за вложения она потребовала одно: мой полный отказ от прав на наследство. И без колебаний я согласился.

Её деньги я вложил в бизнес и покупку коммерческой недвижимости. Как я уже говорил — деньги притягивают деньги. А я в инвестициях всегда имел чутьё. Может, потому что с детства учился, как обращаться с капиталом.

Неудивительно, что добиться цели — «мало работать, много зарабатывать» — удалось без особых затрат времени и усилий.

Теперь я проводил дни как беззаботный бездельник: то управлял вложениями, то отдыхал. В последнее время, помимо походов в спортзал, почти не выходил из дома. Книги, фильмы — вот и весь досуг. Так что в глазах И Сухи я, конечно, выглядел типичным безработным.

— И что, если я безработный?

— Просто…мне показалось, что, может быть, я вам в тягость.

— Что именно? То, что я тебя кормлю, пою и даю крышу над головой?

Он кивнул с серьёзным видом. Забавно. Даже трогательно.

— И что ты предлагаешь?

— Думал…может, мне найти подработку.

— О, хочешь внести вклад в семейный бюджет?

— Хоть немного. Всё равно будет какая-то польза.

Тут я уже не сдержался и расхохотался.

Если человек живёт один в огромной квартире в центре — районе, где цены на жильё славятся своей безумностью, — логично предположить, что с деньгами у него всё в порядке. Он не выглядел настолько наивным, чтобы не понимать этого.

С другой стороны, он всю жизнь провёл под крылом отца, который, кроме как транжирить деньги, больше ничего не умел. Так что, в целом, такие мысли ему простительны.

— Молодец, конечно, но толку от этого никакого. Брось. Я же тебе, вроде, уже дал карту?

— А…да. Хотите, верну?

— Нет. Я тебе её для этого и дал. Трать. Пользуйся. А не носи как талисман в кошельке.

— Мне просто как-то неловко…

— Да хоть машину завтра купи на неё — мне всё равно.

— …

Сказал ведь вроде приятное, а в ответ — тишина. Ни радости, ни благодарности. Наоборот, в его взгляде промелькнуло недоверие. Не привык, наверное, к чужой доброте. А может, просто мне не доверяет — и не без оснований.

— Не стесняйся. Хочешь — трать. Да и в целом делай что хочешь.

— То, что хочу…

— Ага.

Я наблюдал за лицом И Сухи, пока он вертел глазами и напряжённо думал. Ну и что же тут такого сложного, что аж так насупился?

А теперь, когда пригляделся к нему…лицо чуть округлилось. Щёки налились.

Хорошо. Видно, кормлю не зря.

Я с лёгким удовлетворением отметил этот факт и вернулся к чтению книги. Начал с того места, где остановился, но не успел дочитать и строчку, как И Суха снова отвлёк.

— Есть кое-что, чего бы я хотел.

Я приподнял бровь, кивком предложив продолжить. Он указал на комнату у входа.

— В той комнате…там стоит рояль. Можно я попробую поиграть?

— А ты умеешь?

— Нет. Но…всегда хотелось научиться.

У него были поразительно чёрные глаза. Обычно они казались пустыми, безжизненными, но сейчас — явно обрели блеск. Такая простая просьба, потом молчаливое ожидание, и почему-то пред этим взглядом я почувствовал бессилие.

Я снова захлопнул книгу и поднялся.

— Закрой дверь и садись рядом.

Сел первым на скамейку у рояля и жестом подозвал его. Он немного помедлил у двери, но потом послушно закрыл её и осторожно присел рядом — оставив между нами небольшую дистанцию.

Я усмехнулся, отметив про себя эту крошечную, но упрямую границу.

— Положи руки на клавиши.

— …

Хотел же попробовать, а теперь застыл, будто ему задали слишком трудную задачу. Медленно подняв правую руку, И Суха так и не коснулся клавиш — только то сжимал, то разжимал пальцы в кулак в воздухе. Он попросту не знал, с чего начать.

Я поймал его растерянную, белую руку и опустил её вниз. Он вздрогнул от неожиданного прикосновения, но я проигнорировал это, взял его большой палец и направил к самой нижней клавише.

— Нажми.

Он бросил на меня взгляд украдкой. Я кивнул подбородком. Тогда он сглотнул и наконец нажал белую клавишу «до». Затем, не дожидаясь команды, стал поочерёдно нажимать остальные — одну за другой.

— Отлично играешь. На конкурс можно сразу отправлять.

Бросил нелепую шутку. И Суха слабо, почти незаметно улыбнулся. Эта еле уловимая улыбка будто притянула мой взгляд, и я на миг задержался на ней.

— Вы умеете играть?

— Да. Так, что ты впечатлишься.

Это было моим хобби с самого детства. Единственная сфера искусства, которую мне позволили изучать. Всё остальное это математика, языки, экономика.

— Хочешь, чтобы я сыграл?

— Если… вам не трудно.

Что ж, ничего сложного.

Я выпрямился, убрав ленивую расслабленность из позы. С выбором мелодии долго не раздумывал — просто решил играть то, что первым пришло в голову. От низких нот к высоким, потом обратно — пальцы двигались легко, точно, опираясь на опыт и интуицию. Минутная импровизация прозвучала плавно, как вода в реке, и завершилась мягким, лёгким послевкусием.

Я повернул голову — и наши взгляды встретились. И Суха смотрел на меня с каким-то рассеянным выражением. Что оно значило, было неясно. Восхищение? Разочарование? А может, просто задумался?

— Ну? Впечатления?

Прямой вопрос наконец разомкнул его плотно сжатые губы.

— Хорошо играете.

Пресно. Я не ждал бурных оваций, но такая сухая реакция застала врасплох.

— Не слишком ты искренне это говоришь.

— Очень хорошо играете.

Будто под давлением, он подумал немного и добавил одно единственное слово. Попытался, в общем. Но выглядело это смешно.

— И всё?

На этот раз И Суха смутился.

Он начал метаться глазами туда-сюда. Прямо слышно было, как в его голове бешено вертятся шестерёнки. Выдал он то, чего я никак не ожидал:

— У вас очень красивые пальцы.

— …

Вот тут я и правда опешил.

Он, кажется, воспринял моё молчание как давление — и поспешил добавить:

— И лицо…тоже. Вы…эм…очень красивы.

В итоге, выдав ещё одну нелепицу, в довершение ко всему уже сказанному.

Я играл для других и раньше — не раз, но такого отзыва ещё не слышал. Глуповатый комплимент, произнесённый с полной серьёзностью…и как это вообще расценивать? Но, в любом случае, неприятно не было.

Я положил одно из предплечий на клавиши. Несколько из них загудели под весом локтя, издав шумный аккорд, который быстро стих. Я не обратил внимания — просто подпёр подбородок рукой и посмотрел на И Суху.

От такого пристального взгляда он замялся. Рот скривился в обе стороны, как у провинившегося школьника, а тёмные зрачки снова начали метаться туда-сюда.

Я без спешки наблюдал за этим и вдруг, не обдумывая, сказал то, что пришло в голову:

— Ты тоже красивый.

Глаза И Сухи широко раскрылись.

— Это был комплимент.

Добавил я.

— Спа…спасибо.

Он натянуто улыбнулся — неловко, но искренне.

Когда он улыбается, он становится ещё красивее.

К счастью, это последнее наблюдение вслух я произносить не стал.

***

Женская рука скользнула по моему плечу, поглаживая. Я наслаждался томной усталостью после бурного секса. В голове, впрочем, крутилась не та, с кем только что делил постель, а И Суха.

Я смотрел на отражение женщины в оконном стекле. Мы встречались около трёх лет. Пару раз расходились, потом сходились снова, но в целом с двадцати семи до сегодняшнего дня отношения держались стабильно. Смешно было бы назвать это «любовью» — просто привыкли друг к другу.

Разумеется, она сразу уловила, что я мыслями где-то далеко, и мягко, но с недовольством спросила:

— О чём так задумался?

— Тебя это не должно волновать.

Ответил я безо всякого энтузиазма.

Даже если мы близки, признаваться, что у меня в голове то и дело всплывает лицо собственного племянника, — явный перебор. Так что отмахнулся коротко, почти грубо. И, как водится, тут же получил в ответ упрёк:

— Ты классный. Но почему такой холодный?

— Пора бы привыкнуть к этому.

— Только я одна готова терпеть такое, знай это.

Рука с плеча скользнула по ключице. В следующий миг женщина обвила меня обеими руками и уткнулась лицом в шею, как бы прося обратить на неё внимание.

Но даже в этот момент, даже под её прикосновением, у меня перед глазами снова возник И Суха с улыбкой на лице — той самой: осторожной, чуть смущённой, когда он сидел у рояля. Последнее время это повторялось всё чаще. Стоило остаться без дела — и я, сам не понимая почему, снова вспоминал его.

Женская рука уже скользнула ниже, к животу, было понятно: она пыталась снова разжечь страсть.

— Сильный дождь. Останешься на ночь, да?

Словно между делом, мягко, похоже, заманивая. Но возбуждение так и не пришло.

Я отодвинул её руку, дотянулся до пепельницы и потушил наполовину выкуренную сигарету. Поднялся и начал одеваться, накинув сброшенную на диван рубашку. Женщина прищурилась и, с досадой, спросила:

— Ты что, с кем-то встречаешься?

От абсурдности её догадки я невольно нахмурился.

— Что за чушь?

— Просто…чую.

Ответила она, глядя в упор.

Я никогда не был из тех, кто страстно бросается в омут любви. Но и не из тех, кто, имея отношения, тайком крутит с кем попало. Она хорошо знала, что я не буду спать с первой встречной. И всё равно — спрашивать такое? Это уже перебор, почти обвинение.

— Переживу, если ты меня на кого-то сменишь, но измену я не прощу. Если появилась другая — скажи прямо, и я уйду не закатывая истерик.

— Увы, но сейчас никого нет. Появится — первым делом тебе скажу. Так что не накручивай себя по пустякам.

И это была правда. Никто другой меня не интересовал. Ни на кого из женщин не хотелось наброситься, ни с кем не хотелось остаться.

Просто…завёлся племянник, который безо всякой причины всё чаще и чаще лезет в мою голову.