Онлайн чтение книги Макгаффин MacGuffin
1 - 15

Мои пальцы оказались между ягодиц, я нащупал его влажную дырочку и ввёл их внутрь.

— М-м-м…

И Суха выгнулся, сдавленно всхлипнул, но не от боли, скорее от новых ощущений.

Внутри он оказался мокрым. Готовым. Словно его тело — действительно создано для этого. Как будто он и я — идеальная пара, требующая друг друга.

Его внутренние мышцы сначала мягко приняли меня, а затем резко сжались. Я медленно вытащил палец и снова вошёл. Его попка приняла меня легче, послушно растягиваясь. Это было настолько приятно, что во рту собралась слюна.

Наслаждаясь этим ощущением, я ещё несколько раз медленно повторил движение, а потом, не выдержав, ввёл сразу два пальца. Глубоко.

— Ах!

Он, до того лишь тяжело дышавший с закрытыми глазами, задрожал.

Я изогнул пальцы внутри, словно крючком, и резко задвигал ими, нащупывая его простату.

И Суха, прикусывая нижнюю губу, пытался сдержаться, но тело выдавало его с головой — он дёргался, ёрзал, царапал носками по обивке дивана, будто не знал, куда себя деть. Кожа покрывалась румянцем. Шея, плечи, щёки. Он весь пылал.

А потом кончил.

Из напряжённого члена хлынула влага.

— Ха…ыхм…м–м-м…

И Суха откинул голову назад, утопая в оргазме. Его губы раскрылись, он жадно хватал ртом воздух.

Я смотрел на его лицо, искажённое наслаждением, на румянец, глубоко въевшийся в кожу — и не удержался от усмешки.

— Так быстро?

Пара движений — и он уже весь течёт и изнемогает.

И с этим телом он ещё собирался выйти на улицу? Отдаться кому попало?

— Что ты успел там сделать, пока был снаружи?

— Ах..а-а-а!

— Я спросил. Ты и правда отдался кому попало? Вот почему был уже мокрым, да?

Он не отмалчивался — он просто не мог ответить. Извивался и дрожал от нахлынувших ощущений.

Я это понимал. И всё равно — внутри всё кипело от гнева и ревности.

Я выдернул пальцы из его тела.

И тут же, не дав ему опомниться, схватил его член — резко, почти с силой, влажной ладонью, всё ещё покрытой его же смазкой.

— А-а-а!

Он закричал, сжавшись от неожиданной боли. Но вместе с криком в его помутневших глазах наконец вернулся фокус.

— Я задал вопрос. Отвечай.

— Не было…ни с кем…я не делал этого…н-никогда…

Всхлипывая, пробормотал он.

— Правда…

— Впредь следи за своим телом. Я не собираюсь спать с тем, кто трахается с кем попало. Понял меня?

Грубые слова.

И Суха, с глазами полными слёз, поспешно закивал.

Я разжал пальцы, отпуская его, и, как будто в утешение, провёл языком по его губам. Морщинка между бровей, появившаяся там до этого, разгладилась.

Снова взглянул на его тело, раскинувшееся подо мной. Сексуальное лицо, сбивчивое дыхание, влага между ног — всё в нём сейчас было неприличным, вульгарным.

Невозможно было поверить, что его тело до сих пор никто не трогал. И я испытал облегчение, осознав, что успел — до того, как он мог отдаться кому-то другому.

Очарование заключалось именно в этом: в ощущении, будто касаешься чего-то чистого. И при этом — в желании испортить, запачкать, сделать своим.

Разодрать невинную оболочку и замарать её изнутри. Восхитительное, грязное желание.

Вот что такое течка. Растворение разума, когда остаются только инстинкты. И ты — весь в них.

Я расстегнул ремень. Член выскользнул наружу.

И Суха увидел — и я ясно прочёл в его взгляде сразу два чувства: страх и ожидание.

Я поднёс головку к его входу. Стоило слегка надавить — и плотно сжатое кольцо мышц медленно разошлось, будто только и ждало этого момента.

Ввёл только кончик — и сразу ощутил, как он сжал меня и не хотел отпускать. Я не сдержал стона.

Продвинулся немного глубже, давая ему привыкнуть. А потом резко вытащил. И Суха застонал.

— Ах…

В его глазах, плотно зажмуренных, блеснули слёзы. Длинные ресницы уже были влажными. Но не от боли — он не страдал. Он жаждал.

Когда я снова приблизился и дал ему почувствовать себя — он дёрнулся навстречу, сам, не в силах больше терпеть.

И в этот момент я вошёл резко, сразу, до конца. Словно сорвался с удерживавшей меня цепи.

— Мгх! Ых…

Он изогнулся подо мной.

Его руки обвились вокруг моей спины — слабо, будто искали хоть какую-то опору.

— Мх…больно…

— Не притворяйся.

Бросил я.

Голос мой был низким, рычащим. Потому что внутри всё уже клокотало. Он был слишком тугим, слишком горячим. И я — слишком глубоко в нём.

Его тело сжимало меня изнутри, словно вгрызаясь, не отпуская ни на миг. С каждой секундой ощущения становились всё сильнее. Я не мог больше терпеть.

Уткнулся лицом в его шею, прижал его плотнее к себе, так, что между нами не осталось ни щели, и начал двигаться.

Я двигался резко, ритмично, не давая ему отдышаться.

Его тело, пригвождённое к дивану, безвольно и податливо тряслось подо мной, полностью подстраиваясь под каждый толчок.

Я яростно вбивался в него до конца — снова и снова.

И Суха уже не мог даже стонать. Звук застревал в горле. Вместо этого он вцепился в мою спину ногтями. Пальцы дрожали, царапали в отчаянной попытке уцепиться за что-то — но между его ногтями и моей кожей был слой ткани, который он никак не мог прорвать.

Жаль. Его ногти скорее сломаются, чем оставят след.

Я ощущал, как его член, сдавленный между нашими телами, тёрся о живот — напряжённый, горячий. И вот он снова не выдержал — из него вырвалась влага, измазав наши животы. Всё стало липким.

Я больше ни о чём не думал. Просто брал его. Весь мой прежний сексуальный опыт стоило просто забыть, то, что я испытывал сейчас, было на другом уровне. Казалось, что тело само вот-вот расплавится от удовольствия. 

Я чувствовал себя идиотом, будто это был мой первый раз.

И был уверен — лучше этого не будет.

В комнате слышалось только наше дыхание и звуки шлепков кожи о кожу. Даже стонать было некогда. Всё слилось в одно: он — в конвульсиях, я — в нём, глубоко внутри, забывший себя, лишённый рассудка.

— А…ых…мх…

Он будто захлёбывался, сжавшись всем телом. Его голос дрожал, как и он сам.

— Ха…хмх…

За резким, сорвавшимся с губ стоном последовал тихий, жалобный всхлип.

Почти сразу меня самого накрыло. Оргазм пришёл стремительно, обрушился, как удар в затылок. Я вонзился до самого конца — и излил всё, что копилось, глубоко в его тело.

Тело содрогалось в разрядке. Член стал набухать сильнее.

Это был узел, явление, случающееся только между альфой и омегой. Инстинкт. Удержать, не дать вырваться. Сделать всё, чтобы тело приняло семя.

— Больно…ых…больно…

И Суха, прижавшись ко мне, заплакал. Его голос дрожал от боли и беспомощности — он ощущал, как я внутри продолжаю увеличиваться, как давление нарастает. А я, зная, что не могу остановить это, лишь наклонился, чтобы коснуться его губ. Осторожно и ласково поцеловал уголок глаза, где скопились слёзы.

Потом медленно выпрямился, глядя на него сверху. Наши тела были всё ещё соединены — крепко, неразрывно. Вынуть член сейчас было невозможно. Оставалось только ждать, когда природа решит, что достаточно.

Я сдёрнул с себя прилипшую от пота рубашку и швырнул её на пол. Провёл рукой по волосам, откидывая их назад, и перевёл взгляд на И Суху.

Он лежал подо мной — измученный, заплаканный, с бледным телом, блестящим от слёз, пота и следов нашего соития. Я посмотрел, как набухли его розовые соски. Одним движением сжал ладонью грудь.

Он вздрогнул.

Я любовался тем, как он выглядит сейчас. Уязвимый, нуждающийся во мне.

Постепенно узел на моём члене начал спадать. Я медленно вышел. Из дырочки сразу вытекла белёсая жидкость, которой я его наполнил. Она стекала по бедру на диван. Это зрелище вызывало странное, звериное удовлетворение.

Когда его дырочка начала смыкаться, я не дал. Ввёл пальцы, потянул в стороны, удерживая проход открытым, и, не теряя ни секунды, вновь вонзился в него.

И Суха снова дёрнулся и всхлипнул, приподняв бёдра мне навстречу.

— Ах! Ым…

Теперь он принимал меня без малейшего сопротивления.

Тугое колечко плотно обхватывало меня, будто тянуло внутрь, цеплялось, не желая отпускать. Я чувствовал это — и вводил член до упора.

Перекинул одну из его ног себе на плечо, чтобы добраться как можно глубже.

Внутри было влажно от моей спермы и его смазки, и при толчках эта влага сочилась наружу.

Каждое движение сопровождалось характерным пошлым звуком.

И Суха мотал головой, плакал, вздрагивал, но продолжал принимать меня и просить большего. Я наклонился, схватил его за волосы и впился в губы.

А ведь всё ещё впереди. Его течка едва началась.

Я коснулся его, поддался желанию. И теперь, раз уж начал — отказываться не собирался.

Я намерен взять от этого всё.