Онлайн чтение книги Макгаффин MacGuffin
1 - 14

— Я уйду на пару дней.

На следующее утро И Суха сказал это так спокойно, словно говорил о пустяке. Но «на пару дней» — это не на пару часов. Я не мог не удивиться. 

— Зачем?

Он впервые за долгое время замешкался с ответом. Только когда я бросил на него взгляд, тот нехотя заговорил — и его слова оказались совсем не безобидными.

— Скоро начнётся течка.

Вот почему вчера его запах казался особенно резким.

— И что ты собираешься делать в таком состоянии?

— Мне будет неудобно, если я останусь.

Омега в течке на улице — это катастрофа. Да на него сразу толпа альф накинется.

— А ингибиторы?

— Принял, но не думаю, что они помогут.

Остаётся только переждать, забившись в угол, пока всё не пройдёт само.

— Тогда я уеду. А ты сиди дома, не выходи.

— Нет. Я уйду.

— Ты в своём уме? В таком состоянии на улицу? Хочешь, чтобы тебя первый встречный отымел? Ты же знаешь, чем это закончится.

— Именно за этим я и иду.

Он сказал это с безмятежным лицом. Я не поверил своим ушам.

— Это прозвучало так, будто ты собираешься переспать с кем попало. Я правильно понял?

— Да. Всё верно.

Он не выглядел как тот, кто даёт всем подряд. Мне казалось, он другой. Видимо, я ошибался. Я не знал его настоящего.

— Не думал, что ты из таких.

И Суха тихо, почти шёпотом, попытался оправдаться, глядя на меня, не скрывающего отвращения.

— Течка…впервые я пережил её в прошлом году. Это было ужасно. Настолько, что я всерьёз думал, что лучше умереть, чем терпеть это. Я не хотел проходить через это снова, поэтому и пил те дешёвые таблетки.

Он замолк, провёл руками по лицу.

Но даже его признание не вызвало у меня ни жалости, ни сочувствия.

— То есть тебе было так плохо, что теперь ты с радостью раздвинешь ноги перед каким-то ублюдком?

Я выдал это с ядовитой усмешкой. Мерзко, я понимал это, но остановиться не мог.

— Вот оно как. Ну да, что с вас взять. Омеги всегда такими были — лёгкая добыча.

Он вскинул на меня глаза. Гневные. Колючие. Но не испуганные. И не униженные.

— Да, вы правы.

Спокойно сказал он.

— Я легкодоступный. Поэтому, если не собираетесь меня трогать — не лезьте.

Это было вызовом.

И это показалось мне интересным.

До отвратительной, звериной жажды — интересным.

И Суха, выкинув мне такую наглость, действительно ушёл из дома. Я не стал его останавливать.

А что я мог? Формально я его опекун, но он взрослый человек, и я не имел права вмешиваться в его сексуальную жизнь. Не мне осуждать его решение, ведь я не омега. Это было бы лицемерно.

«Если не собираетесь меня трогать — не лезьте».

Он был прав.

Моя злость, раздражение, неприязнь — это мои проблемы. Мне и разбираться с ними.

Весь день я провёл в спортзале. Только так можно было хотя бы временно отключить все мысли, постоянно возвращающиеся к И Сухе. Если бы остался дома, так и сидел бы размышляя о нём. Это уже стало нормой в последние дни.

Физическая нагрузка — лучший способ выбить из головы всё лишнее. И действительно: пока тело работало, мысли отключались.

Я загнал себя сильнее обычного. Когда, наконец, вышел, солнце уже клонилось к закату. Как раз в этот момент раздался звонок — это была она.

— Давно не виделись. Поужинаем вместе?

Предложение было вполне кстати. Я сразу поехал в ресторан в Чхондаме, куда мы обычно ходим.

Во время ужина она то и дело возвращалась к теме отпуска — просила выбрать, куда бы мы могли поехать летом. Обстановка — идеальная: хорошая еда, приятная атмосфера, надёжный партнёр, с которым связывает стабильность и привычка.

Всё было хорошо.

— Вот, как тебе? Нормально же?

— …

— Эй, ты в порядке?

— …

— Эй, Чу Хэвон. Ты собираешься вообще слушать, что я говорю?

Проблема была только в И Сухе — в том, где и с кем он сейчас может трахаться.

— Да что с тобой происходит? А?

Женщина, уставшая от того, что я вновь погрузился в себя, не выдержала. Я неохотно перевёл на неё взгляд, который всё это время блуждал где-то в стороне.

Получив наконец моё внимание, она начала всерьёз выговаривать мне за мою холодность. Говорила много, с нажимом — но всё мимо. Я слушал, но ничего не воспринимал.

— Что случилось? Ты стал ещё равнодушнее, чем раньше. Совсем не стараешься. Никаких эмоций. Я и так многое терпела, но это уже явный перебор. До каких пор я должна это выносить?

И вот я опять на грани. Как только сорвусь — падение будет бесконечным. И я жду этого. Очень сильно жду.

— У тебя кто-то появился? Или я тебе надоела? Скажи прямо. Мы и так продержались на удивление долго. Я не из тех, кто будет цепляться за эти отношения.

И вот только теперь я задал себе вопрос, который давно напрашивался: а с чего вообще я должен ждать?

— Ты вообще слышишь, что я говорю?

Узнать, горький ли плод растёт на дереве, можно только попробовав. А если, чтобы вкусить, нужно сорваться вниз…что ж.

— Да скажи уже хоть что-нибудь!

Выкрикнула она.

Так тому и быть. Да. Пора падать.

Не стоило таскать за собой эту тошнотворную неопределённость. Любопытство — вещь, которую нужно удовлетворять. Я больше не хотел терпеть это чувство, жить в нём. Был только один способ всё закончить.

— Ты угадала. У меня кто-то есть.

И в этот момент я принял решение.

«Если не собираетесь меня трогать — не лезьте», да?

— Давай расстанемся. Похоже, я действительно сошёл по нему с ума.

Я хотел его — и больше не собирался сдерживаться.

Как только я сел в машину, сразу набрал И Суху. Гудки тянулись один за другим — слишком долго. Что, теперь он решил не брать трубку? Я уставился в тёмное лобовое стекло, машинально постукивая пальцами по рулю.

Наконец, он ответил.

— Алло.

Услышав его голос, я сразу перешёл к главному.

— Где ты?

Он молчал, явно пытаясь понять, зачем мне эта информация.

— Говори как есть.

— Дома.

В трубке слышалось его дыхание — тихое, размеренное. И от этого меня бросило в жар. Я правда сошёл с ума.

Он дома.

Не с кем-то. Не там, где мне так яростно мерещилось.

Дома.

Стоило принять решение — и, будто по команде, во мне вспыхнуло возбуждение. Оно снесло остатки здравого смысла. Я вёл себя как хищник на охоте — голодный, жадный. Настоящий альфа, падкий на тело омеги.

И в этот момент — сильнее, чем когда-либо, — я почувствовал, что это и есть я. Моя природа.

И Суха, наверное, тоже это уловил.

— Жди.

Он понял, что я имею в виду. Если бы не хотел — сбежал бы. Но он остался. 

Потому что знал, что я иду.

Потому что сам был не лучше меня.

Я открыл дверь.

Он стоял в прихожей, прямо напротив входа.

Я зашёл в дом, не раздумывая скинул обувь и сдёрнул с себя пальто. Слова были ни к чему. Мы и так знали, что будет дальше.

Между нами не осталось недосказанности.

Я схватил И Суху за шею — за тонкую, на вид беззащитную линию под затылком. Хрупкая дистанция, которую мы так долго и упорно оберегали, треснула и разбилась. Вдребезги. От первого же прикосновения.

Он даже не попытался отстраниться. Напротив — будто только этого и ждал. Поднял подбородок, приоткрыл губы. Я наклонился и без колебаний вторгся в его рот языком.

Это был всего лишь поцелуй — но внутри меня всё пылало. От поясницы вверх, словно удар током. Это было хорошо. Не просто хорошо — невыносимо. До дрожи. До потери контроля. До полного забвения.

Такого рода удовольствие сметало все запреты.

Да, Квон Угён знал, о чём говорил, описывая омег:

«Это не объяснишь. Просто…всё совсем иначе».

Всё действительно иначе. Он был прав. Ты словно чувствуешь — вот оно, то, что искал. Если бы я знал, что это будет так, я бы набросился на него ещё в первый день.

Я чуть наклонил голову, углубляя поцелуй. Кончиком языка провёл по нёбу, надавливая, добираясь всё глубже.

И Суха отвечал с той же страстью. Его пальцы скользнули мне под пиджак, ощупывая спину, он будто хотел вжаться в меня ещё сильнее. Запах становился насыщеннее. Он казался сладковатым, возбуждающим до безумия. Его течка, похоже, была в самом разгаре.

Я подхватил его на руки.

Он обвил мою талию ногами, прижимаясь всем телом. Губы снова встретились. Он целовал яростно, неумело, но с такой жаждой, что это становилось заразительным. И я охотно поддался.

Неся его на руках, двинулся к дивану. Даже на ходу он продолжал лезть ко мне с поцелуями, с судорожными прикосновениями — голодный, беспокойный, требовательный.

Я уложил его на мягкую обивку. Скинул с себя пиджак и тут же стянул с него одежду вместе с бельём. Ноги безвольно расползлись в стороны. Между стройных бёдер оказалась гладкая, почти без волос кожа. Его член был напряжён и пульсировал.

Я никогда не возбуждался от чужого тела настолько.

Провёл пальцами по его члену, спустился к мошонке, скользнул по чувствительной промежности и ниже, к самому входу. Медленно, нарочно не торопясь.

И Суха дёрнулся. Тело вздрогнуло, будто от разряда, а пальцы сжались, цепляясь за обивку дивана. Он прикусил губу, глядя на меня затуманенным взглядом, в котором читалось: «Сделай уже что-нибудь, прошу».

Но я сам едва сдерживался. Страсть внутри нарастала слишком быстро. И пусть в другой раз я мог бы поиграть, потянуть, понаблюдать — сейчас времени на это не было.