Онлайн чтение книги Макгаффин MacGuffin
1 - 16

Течка длилась около двух дней.

Обычно она продолжается три–четыре дня, иногда растягивается на неделю, так что можно сказать, всё прошло быстро. Однако за эти два дня секса было предостаточно. Мы слиплись друг с другом, едва только удавалось поесть или поспать. Это было не любовью — скорее, чистым спариванием. Всё же течка, ничего не поделаешь.

— Вы не жалеете?

Вторая ночь, за полночь. И Суха, только что с трудом вырвавшийся из моих рук, спросил хриплым голосом. По его болтливости стало понятно, что течка действительно пошла на спад. Раньше из его рта вырывались лишь стоны и всхлипы. Возможно, она так быстро утихла, потому что тело И Сухи просто больше не выдерживало.

— О чём ты?

Я первым наполнил стакан водой, освежил горло и протянул его ему. И Суха дрожащими руками принял стакан и пробормотал:

— О том, что вот так всё вышло.

В его взгляде читалось сомнение: не поддался ли я инстинктам, не осознавая происходящее. И надежда, что это не так.

Я изогнул губы в улыбке.

— Нет ничего глупее, чем сожалеть. А я глупыми вещами не занимаюсь.

— То есть вы не жалеете?

— Именно.

Течка стала спусковым крючком. Даже сейчас, когда она почти закончилась, мне всё так же хотелось овладеть им. Это не была прихоть на одну ночь.

Похоже, мой ответ его успокоил: он чуть улыбнулся и сделал глоток воды.

Лёжа на боку, я, опираясь на локоть, наблюдал за ним снизу вверх.

Когда И Суха поставил стакан на стол, я поманил его пальцем. Он понял без слов и послушно склонил голову. Его влажные губы слегка коснулись моих — и тут же отпрянули.

Мне не понравилась эта короткая, почти мимолётная связь, и я уже открыл рот, чтобы выразить недовольство, как вдруг он тихо прошептал:

— У меня есть просьба.

Я чуть кивнул, давая понять, чтобы говорил. И Суха замялся. Интересно, что же за просьба?

— Отведите меня в туалет, пожалуйста.

Похоже, ему действительно хотелось в туалет — он сжимал бёдра и ёрзал.

Ну и просьба. Без труда поднявшись, я подхватил И Суху на руки и отнёс его в ванную, что примыкала к спальне.

Аккуратно поставил его перед унитазом и, обняв одной рукой за талию, поддержал сзади.

Но вместо того чтобы заняться своим делом, он повернул голову и искоса посмотрел на меня, выжидая. Похоже, намекал, чтобы я вышел.

— Что такое?

Я чуть наклонился к нему.

— Сам же попросил отвести тебя. Ноги ведь не держат. Я тебе помогаю. Разве не мило с моей стороны?

— Я могу стоять сам.

Пробормотал он.

— Вдруг стал стесняться?

Я крепче обхватил его за талию. Его плечи вздрогнули, и он мелко задрожал всем телом. Он так и не успел ничего сделать — вместо этого из его ануса потекла густая белая жидкость, что я щедро оставил внутри. Я с интересом наблюдал, как она медленно стекает по внутренней стороне его бедра.

И Суха негромко спросил:

— А если...я вдруг забеременею?

Запоздалый, но вполне естественный страх.

Секс между альфой и омегой во время течки почти всегда приводит к зачатию. У мужчин и женщин — «обязательно», между двумя мужчинами — «в большинстве случаев» — так можно было бы описать вероятность.

Но в случае с И Сухой это правило не работало.

Доктор Чхве предположил, что из-за побочных эффектов нелегально изготовленных препаратов его репродуктивная система сильно деградировала, и естественная беременность для него маловероятна.

Лично у меня не было никакого желания заводить детей. А вот что думает сам И Суха — оставалось загадкой.

Впрочем, если вдруг, чисто теоретически, что-то и получится...ну, и что с того?

— Рожай. Если захочешь.

— Правда можно?

— А почему нет?

На мой простой и прямой ответ он едва заметно улыбнулся. Похоже, ожидал других слов.

— Хорошо, что вы так сказали, господин Чу Хэвон.

Меня удивило это обращение. Я недовольно нахмурился.

— Господин Чу Хэвон?

— Да. Господин Чу Хэвон.

Маленький нахал. И всё-таки — в этом было что-то забавное.

— Я вас обидел?

— Вовсе нет. Называй как хочешь. А теперь займись уже своим делом.

Я щёлкнул пальцем по его члену, и И Суха скривился.

Когда он снова молча намекнул мне выйти, я проигнорировал его. Напротив — продолжил легко поддразнивать.

Наконец, он не выдержал и с тихим постаныванием начал медленно мочиться в унитаз.

Странно было видеть, как И Суха стесняется такого пустяка, учитывая, что всего несколько часов назад был полностью заполнен моей спермой, и с жадностью принимал её в себя.

Я заметил, как у него раскраснелись уши — такие аппетитные, что я не удержался и осторожно прикусил одно из них.

***

Совместная жизнь, начавшаяся внезапно, продолжалась до конца лета.

Физическая дистанция и психологические стены, существовавшие между нами, рухнули в одночасье из-за той самой течки — и больше не проявляли ни малейших признаков восстановления.

И Суха оставался единственным фактором, который вносил в мою спокойную, ровную жизнь хоть какое-то волнение.

Никакие общественные нормы, никакая мораль не могли остановить ту развратную игру, в которую мы с ним втянулись. Напротив — всё это только добавляло остроты происходящему.

Я наслаждался нашими отношениями. Без малейших угрызений совести.

***

— Вам нравится заниматься спортом?

Как обычно, я вернулся после тренировки. Наслаждаясь ощущением бодрости и утоляя жажду, я услышал неожиданный вопрос от И Сухи, который всё ещё выглядел сонным.

— Скорее, это необходимость.

В праздном и малоорганизованном распорядке дня спорт являлся одним из немногих пунктов, которых я придерживался регулярно. В нём была своя прелесть, конечно, но стоило пропустить хотя бы один день — и тело наливалось тяжестью. Поэтому я старался не нарушать режим.

— Понятно.

Кивнул он.

— А спрашиваешь-то зачем?

— Подумал...может, тоже попробовать.

Я не удержался и хмыкнул.

По моим наблюдениям, И Суха в принципе не любил двигаться.

Не то чтобы заниматься спортом — я даже не видел, чтобы он проявлял хоть малейший интерес к какой-либо физической активности.

Он настолько избегал лишних движений, что порой казалось, будто специально вырабатывает минимальную стратегию движения. Исключением были только моменты, когда в постели я заставлял его двигаться куда более энергично.

— Если хочешь — скажи. Куплю тебе абонемент в зал.

— На самом деле...желания особо нет. И в своих силах я тоже не уверен.

Честно признался он.

— Сил заниматься со мной сексом хватает.

— …

— Это был комплимент.

— Да. Спасибо.

Так себе шутка. Я особо ничего не ожидал в ответ, но всё же не думал, что услышу спокойное «спасибо».

У И Сухи была своя странная черта: за внешним спокойствием скрывались неожиданные реакции, которые часто выбивались из привычных ожиданий. И мне это нравилось.

Я допил бутылку энергетика, сел напротив него и, взяв сигарету из пачки, закурил. Он, по-прежнему в полусонном состоянии, уставился на меня и вскоре задал очередной вопрос:

— Это вкусно?

— Привычка. Что, тоже хочешь попробовать?

— Да.

Я щелчком подтолкнул к нему пачку сигарет.

Но И Суха только безучастно посмотрел на неё сверху вниз, даже не потянувшись рукой.

Впрочем, я этого и ожидал.

Даже при его безэмоциональном лице было легко понять: ни спорт, ни сигареты его на самом деле не интересовали. И что он будет делать — тоже было очевидно.

— Если всё равно не собираешься пробовать — зачем тогда спрашиваешь?

На мой вопрос И Суха, почесав затылок, ответил:

— Делать не хочется...но любопытно.

— Почему?

— Потому что господин Чу Хэвон делает.

— Приятно, что ты за мной наблюдаешь, конечно, но лучше просто делай то, что тебе самому хочется.

— Так я этим и занимаюсь.

— А, ты про то, как мы с тобой в постели валяемся?

— Да. И про фортепиано тоже. Теперь я неплохо играю.

Я рассмеялся.

И Суха, с таким невинным выражением лица выглядел как простачок — и всё же такие ни к чему не обязывающие разговоры с ним радовали. Похоже, мы действительно хорошо совпадали.

— Что ж ты такой прямолинейный?

— Вам не нравится?

— Нет. Нравится.

На лице И Сухи что-то дрогнуло.

Улыбка? Смущение? Или недоверие?

Хотя мои слова ничего особенного не значили — всего лишь отрицание его вопроса, без какого-либо подтекста, — он, казалось, всё равно хотел вложить в это больше смысла.

Я не стал его останавливать. Такая живая, искренняя реакция на пустяковую фразу пришлась мне по вкусу. Зачем портить настроение?

Тем более…

— И это мне нравится.

Добавил я.

— Что именно?

— Твоё выражение лица.

В конце концов, это ведь тоже правда.

Дин-дон.

С самого утра мы не могли оторваться друг от друга, окончательно потеряв счёт времени.

Я играл с набухшими, раскрасневшимися сосками сонного И Сухи, когда вдруг нас прервали.

Никаких важных гостей я сегодня не ждал. Никаких посылок тоже. Да и вообще, в состоянии полного блаженства любое лишнее движение казалось мне невыносимо утомительным.

Поэтому я решил проигнорировать звонок.

Но назойливый гость не унимался — звонок раздавался снова и снова, короткими, требовательными сигналами.

— Шумно…

Пробормотал И Суха.

Даже сквозь дрёму его раздражало навязчивое дребезжание.

Я протянул руку, разгладил его нахмуренные брови пальцем и нехотя поднялся. Раз уж мешает, придётся разобраться.

Натянув наспех тренировочные штаны, брошенные на пол, я посмотрел на экран домофона.

На крошечном дисплее разглядел знакомое лицо — Чу Хэён.

Я невольно скривился.

Нет, я не чувствовал вины за то, чем только что занимался с И Сухой, но радости от её появления тоже было немного.

Я открыл дверь. Она без приветствия ворвалась в квартиру и уставилась на меня с видом полнейшего презрения.

— Ты до сих пор спишь? Впечатляюще. Чем дальше, тем хуже. Как можно быть таким ленивым?

— Спасибо, что заботишься, как настоящая старшая сестра.

Протянул я.

— Но могла бы хотя бы предупредить о визите. Где твои манеры?

— Зная, что ты всё равно ничем не занят, предупреждать незачем. С каких это пор ты стал изображать занятость?

Её голос был сухим, полным издёвки.

Чу Хэён плюхнулась на диван.

— А где Суха?

— Спит. Зачем пришла?

Она недовольно цокнула.

— Тц…уже столько времени…

— Какие-то проблемы? Хочет и спит.

— Из-за тебя и ребёнок становится избалованным. Как он чему-то научится, если его дядя шатается без дела, как последний бездельник?

— Я обещал присмотреть за ним, а не воспитывать. Да и он уже в том возрасте, когда учиться поздно.

— У тебя талант нести ахинею.

— Ну, не только у меня одного такой талант.

— Всё, хватит. Забыла, что спорить с тобой — себе дороже.

Я кивнул, соглашаясь без слов.

Чу Хэён покачала головой с выражением крайнего отвращения, потом вытащила из сумки конверт и швырнула его на стол.

По звуку и толщине можно было понять: там не просто бумаги.

Я молча взглянул на неё, требуя объяснений.

Сестра не стала юлить:

— Я собираюсь отправить его в Канаду. Думаю, это будет лучше и для него, и для меня...да и для тебя тоже. Там материалы из агентства по учебным программам. Посмотри и реши.

Сейчас? Я, конечно, понимал, что особой привязанности к И Сухе у неё нет. Но чтобы вот так просто избавиться от него, как от лишней вещи…

Хотя чему удивляться. Я и сам такой же. Легко раскидываюсь людьми и оцениваю их по степени полезности для себя.

— Ты же сама говорила, что он слишком нестабилен, чтобы оставлять его одного. Что вдруг изменилось?

— Нашла надёжного человека.

— Кого?

— …

— Кого?

Повторил я.

— Есть один человек. Менеджер Чо. Она давно работает на нашу семью. Очень толковая. Ответственная, добрая, а главное — умеет держать язык за зубами. Сейчас, из-за работы мужа, она как раз думает перебраться в Канаду. Удобный случай. Я собираюсь отправить Суху вместе с ней.

— Думаешь, он так просто согласится?

— Почему нет? Здесь ему всё равно некомфортно. А там — и учёба, и жильё, и все расходы оплачены. Что ему терять?

— Он откажется.

— С чего ты так уверен?

— Потому что ему здесь неплохо.

Чу Хэён прищурилась, уставившись на меня с подозрением.

— Не знаю, что там у него на душе. Но похоже, что на самом деле ты сам его отпускать не хочешь. Что, успел привязаться?

— Похоже на то.

Она презрительно фыркнула.

— Вот уж смешно. Ты?

— Да уж, я.

И в этот момент дверь спальни за моей спиной приоткрылась, и в гостиную вышел И Суха.

Как назло — именно сейчас.

Я обернулся, поморщившись.

Парень выглядел ужасно заспанным: полуприкрытые глаза, взъерошенные волосы — с первого взгляда было ясно, что толком не проснулся.

Он был в одной лишь моей футболке на голое тело. На руках и ногах — явные следы нашей недавней близости.