Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Глава 11. Семь звезд, семь гробов

Я присмотрелся к тени. В первые мгновения голова ее была опущена. Но потом тень медленно выпрямилась: голова была огромной, шире, чем плечи существа. На меня нахлынула волна страха, такого сильного, что не выразить словами. Волосы встали дыбом, я заорал: "Демон!"

Все повернулись ко мне. Я не мог остановиться и истошно кричал, показывая на тень. К тому же я, наконец, увидел того, кто отбрасывал эту тень — это было чудовище с огромной головой. Оно держало в руке странное оружие, а его голова в полумраке… я даже не мог представить, что это за монстр. Молчун направил на существо свет своего фонаря, и мы увидели истинное лицо чудовища... похоже, какой-то мудак просто надел на голову глиняный горшок. Засранец!

Мой безудержный страх перерос в столь же неудержимое негодование: это был человек с глиняным горшком на голове и с фонариком в руках. В горшке были две дыры, откуда мерзко поблескивали глаза.

С одной стороны все были смущены, потому что испугались обычного человека. С другой стороны было неясно, друг это или враг. Я все еще испытывал отголоски накатившего на меня ужаса, и мой разум не мог реагировать на события объективно. Наконец, Паньцзы выругался: "Ога, неведомая ебаная хуйня! И я ее сейчас застрелю!" — он потянулся к обрезу. Парень с горшком на голове, кажется, понял, что умудрился нас обидеть, взвизгнул: "Мамочки!" — и быстро побежал в тот проход, по которому мы только что пришли. Однако, Паньцзы до неприличия быстр: он поднял обрез, и одним выстрелом разбил горшок, оставив на шее убегавшего кровавую царапину от пули. Тот верещал на бегу: "Сука, смерти не боишься! Погоди, дай мне только вернуться — я отправлю тебя к праотцам!" Крича так, он бежал, словно его ноги были смазаны маслом, и вскоре исчез во тьме.

Молчун, настороженно глядя вслед убегавшему, сказал мрачно: "Мы не можем позволить ему пройти туда, откуда пришли. Если он дотронется до саркофага, то умрет!" Сказав это, он вытащил из чехла меч и, позабыв о фонаре, исчез в темноте следом за сбежавшим возмутителем нашего спокойствия.

Паньцзы хотел бежать следом, чтобы помочь, но дядя остановил его: "Поздно. Но ты можешь помочь мне здесь. Пойдем осмотрим боковые камеры, выясним, откуда он появился".

Я поспешил к правой камере и угадал — воровская нора была вырыта в стене именно там. В дальнем углу стояла свеча, которая еще горела, озаряя все слабым зеленоватым светом. Я удивленно хмыкнул: оказывается, этот парень тоже даому. На земле обнаружилась сумка, а в ней — нехитрые инструменты, пара батареек и карта этой гробницы. Она была нарисована слишком схематично и небрежно. Но я сразу узнал на плане семь квадратов, изображавших гробы в соседней, центральной, камере. По краям плана было множество разных заметок, написанных коряво, местами неразборчиво. Особенно бросались в глаза большой вопросительный знак и самые крупные иероглифы "Подозрительные гробы расположены в форме семи звезд".

Напряжение не отпускало меня. Мне казалось, что эти гробы в таком порядке я уже где-то видел. Стоило мне задуматься об этом, как я вспомнил — записи моего деда. Я видел описание этого места, там было написано, что во всех гробах, кроме одного, спрятаны скрытые механизмы. Дед не описал их подробно, но уточнил, что, открыв неправильный гроб, можно погибнуть. Видимо, тот иностранец, что сейчас покоится в одном из гробов, считал, что товар есть в каждом их них — и немного ошибся. Может быть, это они вырыли воровскую нору в боковой камере, а сбежавший от нас человек был напарником погибшего.

Я решил, что имеет смысл обсудить мои выводы и найденную карту с дядей, вернулся в главную камеру и обнаружил, что остался один. Среди гробов никого не было, лишь оставленный фонарь слабо мерцал. Когда мы были в пещере трупов, в него попала вода, и теперь он работал плохо. Но я не умел им пользоваться, а мой третий дядя и Панкуй ушли! Я заглянул в левую боковую камеру, рассчитывая найти их там, но не увидел никого. Подняв фонарь повыше, я позвал: "Дядя! Третий дядя!"

Предположить, что они спокойно оставили меня одного и ушли, я не мог, значит, с ними что-то случилось. Но вокруг была полная тишина, ни звука, ни шороха. Даже если случилось нечто ужасное, Паньцзы достаточно опытен, чтобы дать остальным время хотя бы на помощь позвать!

На мой зво сейчас отвечало только глухое эхо. Тусклый свет в большой и темной гробнице, семь холодных гробов, мертвец в одном из них — все это вернуло меня к реальности. Я же не даому. Я не могу оставаться в гробнице один. Даже если тут нет никаких монстров, мое воображение легко сможет меня добить!

Я снова закричал, отчаянно желая, чтобы кто-нибудь ответил мне, но вокруг была все та же глухая тишина. А фонарь в моей руке вдруг вспыхнул, словно собирался погаснуть. Холодный пот катился по моему лицу, мысли начали путаться.

В такой тишине можно было бы через какое-то время прийти в себя и собраться с мыслями, но, к сожалению, я вдруг услышал, как щелкнула каменная крышка гроба. Я не мог определить, из какого именно гроба шел звук. У меня закружилась голова, сердце застучало в горле, я отступил к стене. Свет сбоку замерцал неровно — я обернулся и увидел, что это свеча в правой боковой камере вспыхнула и тут же погасла.

Я вздохнул и подумал с обидой: вроде же ничего плохого не сделал, так чего ж хозяин гробницы так со мной поступает? Потом я снова посмотрел на открытый гроб. Труп там уже сидел. Изменяя свою позу, он приподнимал и труп иностранца — теперь оба мертвеца сидели вместе, словно в обнимку. Хорошо, хоть на меня не смотрели.

Внимательно их рассматривать я не осмелился, зажмурился, пошел к правой боковой камере, еле-еле передвигая дрожащие ноги, и спрятался там.

Мой дед писал в своих заметках, что мужество можно тренировать. Надо всего лишь поверить: если что-то не видишь, значит, этого нет. Я старался сделать именно так. В противном случае, если я буду смотреть на тысячелетний труп в главной камере, то не смогу думать о чем-то, кроме него. Я поставил шахтерский фонарь в угол, стараясь, чтобы свет не проникал наружу, и занялся осмотром сумки сбежавшего даому. Там нашлось несколько галет и бумажки, заполненные множеством иероглифов и схем. Похоже, все самое важное этот человек забрал с собой. Свет не проникал наружу, там было темно и я не знал, что делают мертвецы. Если они и дальше будут только ложиться и садиться, тренируя пресс, то меня это не беспокоит. Но я не знаю, что делать, если они пойдут сюда.

В это момент из воровской норы потянуло сквозняком, и я машинально прикрыл рукой фонарь, чтобы не задуло. Этот проход должен вести наружу или в какое-то другое место. Куда бы он не вел, все будет лучше, чем здесь. Я нацарапал отметку на стене сбоку от норы, чтобы третий дядя увидел ее, когда вернется — так он сможет понять, что я пошел этим путем. Затем взял фонарь, забрал брошенную Толстяком сумку и полез в проход.

Пока я полз, вспоминал, чему меня учил в детстве дедушка: что "древние — круглые, поздние — квадратные" (1), что "в хребте Циньлин ханьские склоны"(2) , что "девять раз неглубоко, один раз сильно"(3)… ой, нет, фубля! Я тряхнул головой, соображая, как мало ценного в ней отложилось. Еще раз осмотрел нору, по которой полз — она была не круглой и не квадратной. Мне стало интересно: если человек с горшком на голове вырыл нору недавно, то должен был пробивать каменную стену, пробираясь в боковую камеру. Тогда почему мы не слышали шума? Или он вырыл нору раньше? Или этот ее вырыл кто-то еще? Сделать окончательный вывод самостоятельно мне было не под силу.

Пройдя еще какое-то расстояние, я обнаружил, что проход раздваивается. Обе ветки норы вырыты совершенно по-разному. Значит, их прорыли две разные группы людей, возможно, даже в разное время. Недолго думая, я решил выбрать любую дорогу из двух, не рассуждая, какая из них ведет наружу. Чтобы не заблудиться, я снова сделал отметку на выбранном ответвлении норы и полез туда.

В это время я уже с нетерпением мечтал о глотке свежего воздуха и свете яркой луны. А еще лучше, если бы я вылез из гробницы — и увидел костер. Люди, сидящие возле него, увидели бы меня и вытащили. Мне бы позволили залезть в палатку, накормили нормальной едой, дали выспаться. А затем третий дядя с друзьями найдут меня — и мы вместе отправимся домой. Я так устал. Пусть другие сражаются под землей всю жизнь. Это же блядство форменное, я впервые в жизни спустился в гробницу — и куда не сунься, везде цзунцзы, двигающиеся трупы, даже передохнуть некогда. Возвращаясь к своим мечтам, я подумал, что лучше всего, если у костра будут женщины: тогда одна их них положила бы голову мне на плечо или еще что-то сделала в этом роде...

Такие фантазии оказали весьма мотивирующее действие, я стал двигаться быстрее. И вскоре увидел свет огня впереди. Я был вне себя от радости, темнота вокруг меня словно расступалась, словно ночная мгла перед рассветом. Я забыл об усталости и, наконец, просунул голову наружу, желая вдохнуть свежий воздух. Но это был настоящий шок!

Чем больше надежда, тем сильнее разочарование. Передо мной было помещение, в точности повторявшее контуры центральной камеры, откуда я только что сбежал. Кажется, строение этой гробницы очень сложное!

Я проклинал всех и вся, освещая фонарем место, куда я попал. Чувствуя себя полным дураком, я осмотрелся и убедился, что это другая камера. Может быть, воровская нора соединяет две разные камеры? Но мы же думали, что нора ведет наружу.

Я был в растерянности и не мог понять цель тех, кто вырыл здесь воровскую нору.

______________________

Примечания переводчика

(1) — Древние — круглые, поздние — квадратные».

Это реальный, полезный археологический ориентир. Действительно, самые древние могильные ямы часто имеют округлую форму, в то время как более поздние (например, эпохи Хань) — чёткую квадратную или прямоугольную.входы в древние гробницы имели округлую форму.

(2) — в хребте Циньлин ханьские склоны. Источник этой приметы даому не смогла найти. Но, скорее всего речь идет о том о том, что в горах Циньлин на определённых склонах стоит искать гробницы именно эпохи Хань.

(3) — 九浅一深, девять раз неглубоко, один раз сильно. Это краткое описание сексуальной практики из древнего текста. Вот только дедушка учил У Се не этому: он имел в виду то, о чем говорит русская поговорка "семь раз отмерь, один раз отрежь". Речь идет о технике раскопок в неизвестном месте. Прежде чем копать глубоко, следует сделать девять пробных неглубоких ям, проверяя возможное наличие пустот, чтобы избежать обвала. Но У Се так напуган, что в голову лезет совсем не то, чему дедушка учил.)))