Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Глава 27. Ложь

Эта фраза отозвалась вспышкой молнии в голове: "Неужели в самый последний момент они местами поменялись?"

Молчун кивнул: "Этот человек с самого начала все тщательно спланировал: использовать силу и связи Лушан Вана, чтобы самому добраться до секрета бессмертия".

"Откуда ты все это знаешь? Ты так рассказываешь, словно сам присутствовал при этом".

"Нет, меня там не было, — покачал головой Молчун, — но несколько лет назад я опрокинул гробницу Сун и там нашел полное собрание шелковых книг о Сражающихся царствах. Среди них были записки самого Железнолицего. Прознав о планах Лушан Вана стать бессмертным, он сжег заживо всю свою семью, а вместо себя подбросил тело нищего. Сам же сбежал, притворялся нищим, потом втерся в доверие к Лушан Вану. Тот глупым не был и чувствовал какой-то подвох. Но его желания и стремления не позволяли здраво мыслить. В конце концов, Железнолицый дождался похорон Лушан Вана, затем прокрался в гробницу, вытащил тело из нефритового савана и лег на его место. Лушан Ван долго и упорно шел к своей цели, а в итоге сшил свадебный наряд для другого.(1) Думаю, он даже не ожидал именно такого исхода".

Я задумался: "Если тело Лушан Вана вынули из нефритового савана раньше времени, то он стал сюэши? Значит, здесь бродит второй такой монстр?"

"Лушан Ван недолго пролежал в нефритовом саване, чтобы стать сюэши. Но в записях Железнолицего об этом ничего нет, — взгляд Молчуна в этот момент стал каким-то усталым. — Согласись, подробные записи о смерти невозможны в автобиографии, он лишь упомянул о своем плане".

Я смотрел на него, и мне казалось, что в его словах звучали нотки фальши. Почему возникло такое ощущение, я не мог понять и посмотрел на третьего дядю: кажется, он тоже до конца не верил. Но Молчун явно не желал говорить всей правды, а история Железнолицего была не самой важной в нашей нынешней ситуации, не было смысла ловить его на слове. Хотя все это как-то грустно. Молчун, закончив свой рассказ, выглядел так, словно выполнил важное задание. Его лицо снова стало бесстрастным, он встал и сказал: "Рассвет скоро, мы должны выбираться".

"Но мы же еще не нашли печать демона! — возмутился Толстяк. — Да и вообще здесь много хороших вещей. Разве не глупо уходить именно сейчас, бросив все, что могли найти?"

Молчун холодно посмотрел на него, и Толстяк сразу сник, пожал плечами, но все равно продолжил: "Ладно, ладно, уходим. Но как насчет того, чтобы забрать нефритовый саван? Может быть, он единственный такой во всем мире. А батяня Толстяк, между прочим, заботится обо всех нас!"

Это была неплохая идея. Третий дядя хлопнул себя по бедрам и прикрикнул: "Тогда чего ты языком чешешь? Хватай товар и уходим из этого дьявольского места".

Внезапно я потерял ко всему интерес. Я устал и ничего не хотел делать — решил сделать перерыв и просто закрыл глаза... мне на лицо упали капли. Сначала я подумал, что идет дождь, но когда открыл глаза увидел, как по нефритовому пьедесталу катится голова сюэши, которую принес с собой Молчун. Я четко видел глаза без зрачков, которые словно глядели в мою сторону.

Я не мог оторвать от нее взгляда, голова катилась так, словно кто-то толкал ее. Потом она свалилась с пьедестала на землю. Толстяк хотел подойти, но Молчун остановил его: "Не двигайся, сначала посмотри издалека, что это".

Толстяк кивнул. Кожа на голове сюэши зашевелилась, появилась небольшая дырка, из которой выполз маленький красный жук-трупоед. Панкуй, увидев его, выругался: "Вот же гадость! Такой маленький, а осмелился показать свою рожу!" Он хотел раздавить жука монтировкой.

Третий дядя перехватил его руку: "Кретин! Эта мерзость — королевский трупоед. Если ты его убьешь, у тебя будут серьезные неприятности".

Панкуй опешил, сомневаясь: "Такой маленький — и уже королевский? Разве королевскими не должны быть те, что побольше?"

Меня удивило равнодушие Молчуна, который похлопал меня по плечу и сказал: "Пойдем скорее. Если королевский трупоед здесь, мне с ним сложно будет справиться!"

А красный трупоед неожиданно пискнул дважды, потирая крылышки, как муха, словно разглядывал нас, затем расправил крылья и полетел прямо в нашу сторону. Молчун крикнул: "Он ядовит! Если прикоснуться — ждет немедленная смерть!"

Третий дядя увернулся от летящего жука и кувырком перекатился в нашу сторону. Панкуй, стоявший позади него, немного замешкался. На какое-то время он застыл в растерянности, потом, пытаясь отмахнуться, попал ладонью по мелкой твари. Несколько секунд он еще стоял в растерянности — и внезапно закричал. Его кулак прямо на глазах приобрел багровый оттенок, затем краснота стала распространяться выше по руке.

Толстяк заорал: "Это яд, надо срочно отрезать ему руку!" Он выхватил меч из рук Молчуна — тот даже не сопротивлялся. Но, как только Толстяк схватил клинок, тот выпал из его рук: "Твою мать! — ругался Толстяк. — Почему он такой тяжелый?" Несколько раз он пытался поднять меч, но ему это не удавалось.

Да и было уже слишком поздно. Панкуй катался по земле от боли, его кожа уже вся покраснела и истончилась. Он только испуганно смотрел на свою руку, открывал рот, но закричать не мог. Я направился к нему, чтобы хоть как-то помочь, но Молчун остановил меня: "Нельзя его трогать: стоит лишь прикоснуться — и ты тоже умрешь такой же смертью".

Панкуй еще больше перепугался, когда увидел, что мы пятимся от него, как от монстра. Он бросился ко мне с открытым ртом, словно кричал: "Помоги!" Я замер в замешательстве, и третий дядя оттолкнул меня в сторону. Панкуй пролетел мимо меня с сумасшедшим лицом, затем бросился на Паньцзы — тому деваться было некуда. Толстяк орал ужасным голосом, пытаясь выхватить у меня обрез. Я понял, что он собирается делать, потому не выпустил оружие из рук. Но в суматохе обрез выстрелил. Пуля попала в лоб Панкую, он упал на землю и затих.

В голове у меня стоял гул, колени дрожали, я опустился на землю в изнеможении. Все произошло так быстро: только что человек был нормальным — и превратился в такое. Мысли все куда-то пропали, я просто был в растерянности.

А маленький красный трупоед уже выбрался из ладони Панкуя и снова потирал крылышки. Толстяк грязно выругался. Молчун, понимая, что тот собирается сделать, пытался его остановить: "Нет!" Но было слишком поздно, Толстяк подбежал и прихлопнул жука аметистовой шкатулкой.

Некоторое время в пещере царила гробовая тишина, и не было слышно ни звука. Молчун вдруг схватил горсть каменной пыли с земли, посыпал ею себя и крикнул: "Уходим, пока не стало слишком поздно!"

Толстяк огляделся и, видя, что все спокойно, удивленно спросил: "И почему мы должны бежать?"

Как только звук его голоса стих, гробовая тишина пещеры наполнилась скрипящими звуками со всех сторон. И тут мы увидели, как из проходов в стене пещеры стали появляться иссиня-черные жуки-трупоеды. Один, два, три... разных размеров... уже десяток, сотня... Бесчисленные трупоеды хлынули наружу, как морской прилив. Это нельзя описать человеческим языком. Жуки лезли, одна волна за другой, наползали друг на друга, заполняли собой все свободное пространство, покрывая стены и землю одним сплошным шевелящимся ковром.

Меня сковал страх, но третий дядя влепил мне подзатыльник и прикрикнул: "Беги!"

Он подхватил Паньцзы на спину. Толстяк хотел забрать найденные нами товары, но получил отповедь от дяди: "В тебя вселился демон жадности? Смерти своей жаждешь?" Легко поднять нефритовый саван Толстяк не смог, да и аметистовая шкатулка-изголовье была довольно тяжелой. Поэтому он захватил лишь шелковую книгу, сунув ее в карман.

Мы все стали карабкаться вверх по дереву. На стволе было множество лиан и выступов, поэтому подниматься было легко. Я довольно быстро преодолел высоту метров в десять, а в это время трупоеды уже копошились у подножья дерева. Я глянул вниз: ствол дерева под нами постепенно пропадал под отливавшей синим копошащейся массой. Не дай бог упасть, они даже костей ведь не оставят.

Трупоеды вели себя как-то слишком осознанно: собирались в группы, наползая друг на друга, чтобы преодолеть препятствия. И вдруг начали подпрыгивать. Лезли по стволу они гораздо быстрее нас, и вскоре уже скреблись по подошвам наших сапог.

Толстяк вцепился в меня и спросил: "Разве ты не говорил, что кровь вашего младшего брата — что-то вроде репеллента от этих жуков? Почему сейчас не действует?"

Но у меня перед глазами все еще стояла картина смерти Панкуя, я едва расслышал его вопрос. Толстяк заметил мое состояние и вполголоса выругался. В это время резкая боль пронзила ногу: трупоед укусил меня за икру. Я спихнул его свободной ногой, глянул вниз: масса трупоедов напомнила мне кашу, сбегающую из горшка. Дядя крикнул сверху: "Взрывчатка! В сумке рядом с нефритовым пьедесталом есть взрывчатка!"

"Где это?" — растерянно переспросил я.

Третий дядя выругался: "Ты, похоже, не знаешь даже, что за хрень лежит в твоих карманах! Твой рюкзак, левый карман!" Я посмотрел вниз, но сумки со взрывчаткой не было видно под массой жуков. Я выстрелил несколько раз, но лишь убил нескольких, остальные даже не думали расползаться. Молчун вынул из кармана несколько запалов, зажег и бросил вниз. Жуки уже не боялись его крови, но все так же шарахались от огня. С шумом они отхлынули от пьедестала — и сумка стала видна. На заднице Толстяка уже висело несколько жуков, и он орал: "Мама! Поторопитесь, взрывайте, наконец, я этого не вынесу!"

Паньцзы с сомнением крикнул сверху: "Бля! Нельзя стрелять, там слишком много взрывчатки, такой силы взрыв нас тоже убьет!" Я смотрел, как все больше и больше трупоедов поднимаются наверх. Это был тупик, потому я отозвался: "Мы умрем в любом случае. Лучше уж рискнуть!" Тогда он стиснул зубы и выстрелил.

Взрыв был слишком мощным, заложило уши, взрывная волна прошлась прессом по всему моему телу и подбросила меня вверх, словно меня пытались забить в стену, как сваю. Это было очень больно, я закашлялся кровью, в глазах потемнело.

Потребовалось много времени, чтобы найти, за что зацепиться. Трупоедов внизу тоже снесло взрывом, но остальных своих спутников я не видел. Я пытался карабкаться наверх. Мое тело было покрыто каменной пылью, поэтому лианы уступали мне дорогу. А внизу снова стал нарастать гул. Я глянул вниз: к подножью дерева уже приближалась новая волна трупоедов. И ползли они гораздо быстрее, чем я. Мне было адски больно, но я продолжал лезть наверх.

Трещина в своде пещеры была уже близко, когда я почувствовал боль в спине — трупоед забрался на меня и уже вгрызался в кожу. Не глядя, я выстрелил назад, убил его. Но тут же другой вцепился мне в бедро. Я столкнул его с себя прикладом обреза, но он зацепился за ближайшую ветку и собрался прыгать. Следующим выстрелом я убил его, но следом подползали третий, четвертый...

До выхода из пещеры оставалась всего пара рывков по стволу дерева. Да пусть кусают — все равно насмерть загрызть уже не успеют. А как выберусь — я с ними разберусь. И продолжил карабкаться наверх, схватился рукой за ветку, чтобы подтянуться. Руку свело от сильной боли, я посмотрел, в чем дело. Из-за ствола дерева выглядывало окровавленное лицо, и два почти лопнувших глаза смотрели прямо на меня.

_______________

Примечания переводчика

(1) "Сшил свадебный наряд для другого" — классическая китайская идиома 为他人作嫁衣裳 (wèi tā rén zuò jià yī shang) — дословно: "шить свадебный наряд для другого человека". Эта идиома описывает ситуацию, когда человек вкладывает огромный труд, время и ресурсы в какое-то дело, но все плоды его труда в конечном итоге достаются другому. Он делает всю чёрную работу, а другой пожинает лавры. Идиома происходит из стихотворения известного поэта эпохи Тан Цинь Таоюй (秦韬玉). В нём рассказывается о бедной девушке-мастерице, которая круглый год шьёт роскошные свадебные платья для богатых невест, а сама не может выйти замуж из-за бедности. Она создаёт красоту и счастье для других, но сама остаётся без всего.