Онлайн чтение книги Принц сват Matchmaker Prince
23 Чёрная овца

Морган

Сердце кассира было окончательно разбито, когда Аластер сказал, что у него нет номера, после того, как кассир попросил им поделиться. В наше время отсутствие номера телефона означает, что человек настолько не заинтересован, что даже готов соврать. Если бы только Винни знал, что Аластер сказал правду.

Вмешался ли я, чтобы объяснить? Нет. Видимо, сегодня мне хочется быть немного злодеем.

После этого мы с Аластером направились в фуд-корт. Не могу сказать, что я в восторге от купленной одежды, хотя нет сомнений, что она лучше той, что у меня была. Но мне никогда не нравилась одежда, как только она оказывалась на мне, а не на вешалке. Это, честно говоря, оскорбительно по отношению к самой одежде.

— Ты выглядишь расстроенным, — замечает Аластер, пока мы стояли в очереди за курицей.

— С чего ты взял?

— Морщины, — Он тыкает меня в лоб. Я тру это место, задаваясь вопросом, насколько глубокими были морщины, раз они так очевидно выдали мои мысли.

— Я не расстроен, просто думаю, что поесть, — отвечаю я.

— Ни одна курица не заслуживает такой концентрации.

— Даже твоя любимая буффало курица?

— …Это исключение.

Аластер отходит в сторону, пока я делаю заказ, выбирая ему что-нибудь острое, ведь это вполне соответствует его характеру. Он любит острую еду — я сам так написал. Он несёт наш поднос к столику, где мы садимся. Я бы хотел насладиться едой, но Аластер так пристально смотрит на меня, что его внимание, кажется, вот-вот прожжёт дыру у меня в голове. Он явно не понимает, что такое сдержанность.

— Хотя мне, конечно, приятно твое безраздельное внимание, я всё же пытаюсь поесть, — говорю я, ковыряя вилкой в тарелке. Сложно есть, когда на тебя так явно пялятся.

— У меня есть вопрос, — заявляет он, а значит, он его задаст, хочешь ты того или нет. — Ты действительно так расстроен из-за того, что Винни хотел ухаживать за мной, а не за тобой?

Хорошо, что я в этот момент не пил, иначе превратился бы в фонтан Моргана и забрызгал бы весь фуд-корт. Не стоило делать его таким чертовски прямолинейным. Это слишком хлопотно для меня. Как и его интуиция, потому что, если я совру, он, без сомнений, это заметит.

— Я бы не сказал, что расстроен, – бормочу я, ковыряя кусочек курицы. – Я этого ожидал. Я никогда не был чьим-то первым выбором. Или вторым. Или третьим. И так далее.

Брови Аластера хмурятся.

— Не может быть. Я знаю, ты говорил, что никогда не встречался ни с кем, но как ты можешь быть так уверен, что никогда не был чьим-то выбором?

— Потому что я просто такой. Даже ты сам отметил, что у меня есть множество, множество недостатков—

— Я начал составлять список твоих достоинств, – с гордостью перебивает он.

— Уверен, он довольно короткий, но ничего страшного. Я всегда был таким.

— Каким?

— Разочаровывающим. Или вовсе никаким.

Хмурый взгляд Аластера, кажется, затемняет помещение, или, может, это просто моя кислая мина, из-за которой я говорю больше, чем следовало бы.

— В школе я никогда не выделялся. Меня не особо дразнили, но и не замечали тоже. У меня не было никаких выдающихся достижений, разве что в умении быть настолько незаметным, что учителя иногда забывали о моем существовании.

Я смеюсь при этой мысли, отказываясь встречаться взглядом с Аластером. Идеальный принц уже был разочарован встречей со своим создателем. Представляю, что он подумает теперь.

— Дома я ничем не выделялся на фоне своих братьев и сестер. Все они – общительные спортсмены, умные и харизматичные, настолько, что получили стипендии на учебу в колледже. Они – само воплощение харизмы, как и наши родители. Я настолько для них незаметен, что сбился со счета, сколько раз они забывали меня забрать, думая, что я просто сижу у себя в комнате, как обычно. Я никогда не вписывался в их компанию.

Аластер берет меня за руку. Его грубоватые пальцы скользят по моей ладони, мягко поглаживая ее:

— Они не знают обо всех твоих достижениях в писательстве?

— Они знают, но не понимают этого. Никто из них не любит читать, им неинтересны фэнтези, комиксы или аниме. Для них это просто детские мультики. Они думали, что я из этого вырасту. А вот и нет – я построил карьеру на том, что они считали, да и продолжают считать, пустяком. Я – черная овца*. И если бы они узнали обо мне все, было бы еще хуже.

*черная овца – тоже самое, что паршивая овца или белая ворона. Фразеологизм, обозначающий личность, сильно отличающуюся от окружающих.

— Что узнали?

— Что мне нравятся мужчины, — шепчу я, не понимая, чего именно мне стыдиться: самого себя, скрываемой правды или того, что мне комфортно ее скрывать, даже когда моя семья проявляет ко мне так мало интереса. Почему я должен скрывать правду от людей, которым никогда не было до меня дела? Ответ кажется таким простым, но я никак не могу решиться произнести его.

— Вот почему я никогда им не говорил, — добавляю я. — Мы и так далеки друг от друга. Я не хочу, чтобы стало еще хуже.

— Это не причина усугублять отношения, — возражает он, потому что просто не понимает. И я даже не могу на него за это злиться, ведь таким его сделал я.

— Мы очень разные, — продолжает Аластер, словно читая мои мысли.

Я наконец-то поднимаю на него взгляд, удивленный тем, что в его взгляде нет разочарования, только искреннее любопытство. Его глаза ищут ответ, который он озвучивает вслух:

— Ты сделал нас такими специально?

Конечно, я сделал это специально. Он — все, кем я хотел быть в детстве. Он заводит друзей, становится кем-то великим и буквально является легендой своего мира. А потом я повзрослел и понял, что, возможно, он — это еще и все, чего я хотел в партнере. Чтобы мой собственный Прекрасный принц пришел и спас меня, увел в грандиозное приключение. Даже когда в темные подростковые годы я пытался скрыть это от самого себя, правда все равно прорвалась наружу — в моем творчестве, в персонаже, который теперь, каким-то образом, сидит прямо передо мной.

Я хотел дать ему прекрасную жизнь, чтобы компенсировать свою. Хотя, конечно, подкинул ему немного мучений, заставив спасать мир, но он все равно справляется с этим, как настоящий герой. Возможно, потому что я хотел, чтобы он был реальным. Чтобы спас меня, ведь я не могу даже поговорить с родителями или выселить паука со своего подоконника, не говоря уже о спасении мира.

— Морган? — зовет он, побуждая меня ответить. Но я не хочу. Я и так уже достаточно себя опозорил.

Похоже, вселенная согласна со мной, потому что вдруг раздается чей-то крик:

— Вор!

Все взгляды устремляются к женщине, лежащей на полу. Она поднимается на колени и указывает вперед — на мужчину, несущегося сквозь толпу с ее сумкой.

— Остановите его! — просит она, и Аластер откликается.