Онлайн чтение книги Принц сват Matchmaker Prince
71 Немыслимое

Морган

После обеда Джесси выдвигает пугающее предложение — пойти кататься на роликах. И я, не желая испортить свидание или показаться полным неудачником, соглашаюсь. Теперь жалею об этом согласии. Что за короткое замыкание произошло у меня в голове, что я согласился на физическую активность?

Мы заходим в роллердром, держа в руках роликовые коньки, выданные на стойке. Джесси находит скамейку, где мы садимся, чтобы их надеть. Я уставился на свои ноги, которые и без четырех колес никогда не отличались устойчивостью.

Я встаю — и тут же падаю на задницу. Готов поспорить, Аластер был бы великолепен в катании на роликах.

— Ты раньше катался? — смеется Джесси.
— Пару раз в детстве, — бормочу я, вспоминая, как мои братья и сестры катались в первый раз так, будто делали это уже сотни раз. Я же шатался по кругу, цепляясь за стены или за мамину руку. Она падала на задницу не меньше меня, потому что я неизменно тянул ее за собой. Наверное, ей было бы веселее без меня, ведь она, как и вся семья, прекрасно каталась — да и вообще в любых спортивных занятиях была хороша.

— Я тоже, — отвечает Джесси. Встав, он слегка покачнулся, и мы оба рассмеялись. — Думал, чем бы нам заняться после обеда. Возможно, это не лучший план, но ведь попробовать не повредит, да?

Он протягивает руку и дарит ободряющую улыбку, и я решаюсь подняться. Не знаю почему, но становится легче от того, что мы оба неуверенно плетемся на каток. Наверное, потому что не чувствую себя полным дураком, когда рядом кто-то, чьи колени дрожат не меньше моих. Я держусь рукой за стену, думая, что это спасет нас от падений. Но нет.

— Ай! — Джесси падает вперед, и я вместе с ним. Мы смеемся и еще больше — пока пытаемся поднять друг друга.

— Не знаю, получится ли у меня это освоить, — говорит Джесси после второй попытки обойти каток. Он все еще держит меня за руку, наши пальцы переплетены. — А у тебя когда-нибудь выходило, когда ты был ребенком?
Я качаю головой.
— Даже близко нет. Я однажды выбил себе два передних зуба в этой битве.

Джесси морщится.
— Думаю, один я проглотил, потому что мы его так и не нашли.
Он морщится второй раз.

— Но моим братьям и сестрам катание нравилось, так что мы продолжали туда ходить. Я обычно сидел в уголке с книгой или писал что-то, — добавляю я и тут же хмурюсь. Звучит ведь скучно, да?

— Да, я тоже не особо веселился на таких семейных вылазках, — говорит Джесси с каким-то странно низким и знакомым тоном. Я сам не раз говорил так о своей семье. — Может, пойдем возьмем себе лед с сиропом и сыграем в автоматы, которые я видел в холле? Думаю, это больше в нашем стиле.

— Я только за.

Мы кое-как выталкиваем себя из катка. Я едва успеваю сменить ролики на обувь, радуясь твердой земле под ногами. Джесси снова берет меня за руку, и от одного его прикосновения по коже разливается дрожь. Мы спешим в холл, покупаем одинаковые голубые ледяные коктейли и направляемся в маленький зал с игровыми автоматами. Думаю, Аластеру бы здесь понравилось. Надо будет привести его когда-нибудь! Хотя он может решить, что зомби в игре настоящие и сейчас вырвутся наружу, так что лучше убедиться, что он без оружия.

— Так ты все еще пишешь? — внезапно спрашивает Джесси, и я давлюсь своим напитком.
— А?
— Раньше ты сказал, что сидел в стороне и читал или писал, пока семья каталась. Ты до сих пор пишешь?

— Эм… да, это… да, пишу, — отвечаю я, стараясь сделать вид, что зомби в игре, нападающие на меня, слишком важны, чтобы я мог отвести взгляд. Надеюсь, так он не станет задавать больше вопросов. Но я чувствую взгляд Джесси, полный любопытства.

— Я не буду просить почитать, раз вижу, что тебе сама мысль об этом не нравится, — говорит он, и я виновато улыбаюсь. Он отбрасывает прядь с моего лица, и к щекам приливает жар. — Не переживай. Тебе не обязательно делиться, если не хочешь.

— Спасибо, — я прикусываю внутреннюю сторону щек. — Это ничего личного. Я просто не привык делиться.

— Понимаю. Я тоже мало чем делился, когда был моложе. Только недавно стал относиться к этому проще, — отвечает он тем же узнаваемым тоном.

— У тебя не было близких? Друзей или семьи?
— Не особо. Я был белой вороной.
— Да, у меня так же. Вся моя семья — спортсмены, а я эта странная творческая, которую никто не понимает, — говорю я тихо.

Я часто задумывался, не приемный ли я, потому что иначе невозможно объяснить, почему я так выделяюсь. Разве что внешне я очень похож на отца: темные волосы, темные глаза и бледная кожа до жути.

— А я был пансексуалом в очень строгой религиозной семье. Такой, где все обязательно горят в аду, огонь, сера и все такое, — говорит он, и теперь вздрагиваю уже я. — По множеству причин я больше с ними не общаюсь.

— Наверное, так даже лучше… не хочу показаться грубым…
— Нет-нет, это точно к лучшему, — мягко смеется Джесси.

— Мама звонит иногда, но, кроме этого, я почти ничего не слышу о семье. И это, наверное, тоже к лучшему.

— Ага. Теперь ты можешь сам выбирать себе семью. Людей, которые понимают и заботятся о тебе. В этом и есть самое важное в семье. Дело не в крови, а в заботе друг о друге, — говорит он. Я улыбаюсь его добрым словам, но тут он кивает на мой экран и добавляет: — Ты сейчас умрешь.

— А! — вскрикиваю я, морщась, когда зомби начинает жадно жевать лицо моего персонажа. Джесси зловеще хихикает и объявляет, что теперь его очередь сыграть (которая заканчивается почти сразу — зомби тоже сжирает его персонажа). После двух ледяных коктейлей мы приходим к выводу, что в видеоиграх мы оба не очень, и решаем уйти.

Джесси крепко держит меня за руку по дороге к автобусу. Он снова предлагает подвезти меня к дому. Если он и дальше так будет делать, я точно избалуюсь. В автобусе мы молчим, но тишина не кажется неловкой. Я держу руку Джесси у себя на коленях, улыбаясь от самой нашей близости. Его руки мягче, чем у Аластера. Когда я поднимаю голову и Джесси ловит мою улыбку, я краснею. Но румянец успевает сойти до того, как автобус подъезжает к моему дому.

— Может, в следующий раз попробуем каток? — подшучивает Джесси, когда мы приходим к моему подъезду.
Я морщусь:

— Все, что я могу представить, — как лезвия прорезают обувь и пронзают мои ноги.

Джесси округляет глаза

— Боже, у меня то же самое! Или что лед подо мной проломится.

Я с энтузиазмом киваю, и мы оба смеемся.

— Ладно, значит, никакого катка. Придумаем что-то другое, — говорит он, глядя на меня достаточно долго, чтобы я начал переступать с ноги на ногу. Я уже готов пожелать ему спокойной ночи, как вдруг Джесси делает немыслимое.

Он целует меня.

Мои глаза закрываются, когда его ладонь ложится мне на щеку. Поцелуй длится всего секунду, и он отстраняется, чтобы коснуться лбом моего.
— Спокойной ночи, Морган.
— С-спокойной ночи.

Джесси припечатывает еще один быстрый поцелуй к моим губам, слишком ошеломленным, чтобы ответить, а затем уходит.