Онлайн чтение книги Кодзи Судзуки - Звонок: Эс (2012) Koji Suzuki - Ring: S (2012)
3 Ведомый

Обычно она предпочитала не спеша понежиться в ванне, но сейчас по какой-то причине этого не хотела.

Принимая душ, Аканэ поняла почему. Она верила, что горячая вода, льющаяся на неё, избавит от паранойи.

Этого человека не было на самом деле... Или, скорее, он был, но не хотел причинить ей никакого вреда, он просто проходил мимо.

Таканори спустился в кафе, чтобы забрать её, и все уладил.

Он подтвердил, что, обыскав весь район вдоль и поперек, не обнаружил никаких признаков присутствия незнакомого мужчины. Затем он объяснил, что тайно установил на её телефон приложение для отслеживания GPS, опасаясь, что она может снова потерять сознание в каком-нибудь неизвестном месте.

— Ты просто устала. У тебя такие чувствительные нервы, что ты придала какое-то особое значение этой мелочи, которая показалась тебе немного странной.

Аканэ была слишком готова принять эту теорию, что мужчина, который, казалось, намеревался причинить ей боль, был не более чем призраком, порожденным её паранойей.

Горячая вода смыла наваждение, оставив после себя пустоту, которую она попыталась заполнить более веселыми и приятными мыслями. Она начала напевать мелодию.

Присутствие Таканори рядом с ней превращало моменты тревоги в облегчение. Она познакомилась с самым совершенным мужчиной, которого только могла себе представить, влюбилась в него и забеременела от него, и теперь, когда они собирались пожениться, будущее казалось ослепительно светлым. В начале следующего года у них родится ребёнок, и начнется семейная жизнь из трех человек, которая навсегда избавит её от одиночества. Она сможет наслаждаться стабильной жизнью и безопасностью. Что касается того, стоит ли бросать преподавательскую работу, то она могла бы подумать об этом после того, как начала бы воспитывать их ребёнка. По возможности, она хотела сохранить работу и в то же время быть матерью. Таканори, казалось, был с ней согласен.

Для Аканэ он действительно был «рыцарем на белом коне».

Её мать была незамужней, когда Аканэ родилась, и умерла, когда ей было три года. Не зная, кем был её отец, Аканэ осталась ребенком без семьи, совершенно одиноким в этом мире. Она попала в приемную семью под названием «Фурай», или «Контакт», основанную примерно в то же время, и провела там следующие пятнадцать лет. После того, как ей исполнилось восемнадцать, была устроена вечеринка в честь того, что все дети вот-вот станут самостоятельными, и именно там она впервые встретила Таканори.

Когда кто-то из детей собирался покинуть учебное заведение и начать жить самостоятельно, директор арендовал зал, принадлежащий Японской ассоциации учителей государственных школ по оказанию взаимопомощи, и устраивал вечеринку в их честь, но на самом деле это был скромный приём. Аканэ была среди первого поколения детей, поступивших в это учреждение сразу после его основания, и некоторые из них планировали начать работать, в то время как другие собирались поступать в колледж. Аканэ только что сдала вступительные экзамены в колледж, поэтому тоже праздновала свое поступление.

Она не помнила, с чего начался их разговор, но все ещё помнила, что сказал Таканори.

— Я пришёл, потому что хотел своими глазами увидеть, к чему привели усилия моего отца.

Именно тогда она узнала, что Таканори — первый сын в семье, которой принадлежала одна из лучших больниц общего профиля в Токио.

Компания «Фурай» основана отцом Таканори — Мицуо Андо — на собственные средства, как часть инфраструктуры, связанной с больницей. Его единственной целью было внести свой вклад в развитие общества, не заботясь о прибыли.

До этого в учреждениях такого типа, «сиротских приютах», такие дети, как Аканэ, оставшиеся без родителей, были в меньшинстве. У подавляющего большинства либо были родители, которые по какой-либо причине не могли их воспитывать, либо они сбежали из дома, спасаясь от жестокого обращения. Аканэ, у которой не было воспоминаний о жестоком обращении, возможно, в этом отношении повезло больше, чем другим детям.

Незадолго до того, как она поступила в начальную школу, стал известен случай жестокого обращения в другой приемной семье, после чего все подобные учреждения оказались в центре внимания общественности. Хотя Аканэ была слишком мала, чтобы понять суть дела, она помнила, как незаметно изменилось поведение всех сотрудников учреждения, начиная с директора и заканчивая воспитателями и надзирателями. В то время она не могла толком объяснить произошедшую перемену, но став ученицей старших классов, она, наконец, смогла найти идеальное выражение.

«Они обращались с нами как с детьми, достаточно деликатно».

Изменения, произошедшие в «Фурай» после дела о жестоком обращении, можно только приветствовать. По сравнению с другими учреждениями, их образовательная политика и без того была намного лучше, но впоследствии улучшилась ещё больше.

«Фурай» также был впечатляющим экспериментальным центром для своего основателя, Мицуо Андо. Он собрал детей из малообеспеченных семей и вложил в заведение значительный капитал. Было нанято достаточное количество персонала, чтобы обеспечить почти каждого ребёнка собственным работником по уходу за детьми и надзирателем, гарантируя, что дети будут расти в любви и получат высококачественное образование. И он делал все это из желания увидеть, какой вклад эти дети, когда вырастут, внесут в жизнь общества. Его любопытство было полностью сосредоточено на этом вопросе.

Лучшим способом использовать его значительные, но не безграничные средства было вложить их в воспитание более талантливых людей, которые в перспективе станут хорошими полезными людьми.

Дело было не в том, что он хотел раздавать свои деньги несчастным детям из милосердия; скорее, в нем росло определенное желание воспитывать этих детей с любовью и давать им различные возможности, чтобы у них возникло желание приносить пользу обществу. В одном учреждении он воспитывал двадцать или тридцать детей, которые затем выходили в мир и оказывались в состоянии способствовать росту других людей, тем самым приумножая общественное благо в своего рода в геометрической прогрессии.

И вот, будучи наслышан о больших амбициях своего отца, Таканори пришел на вечеринку не как гость или доверенное лицо своего отца, а по собственной воле, из желания своими глазами увидеть плоды отцовского труда.

Когда Аканэ сказала ему, что будет изучать педагогику в национальном университете, получая стипендию, чтобы достичь своей цели — стать учителем, Таканори, казалось, был взволнован, и его глаза заблестели.

— Я рад, что приехал сюда. Это убедило меня в том, что проект отца — не какая-то самодовольная филантропическая прихоть, он действительно приносит пользу обществу. Пожалуйста, станьте великим учителем и привейте своим ученикам благородные идеалы.

Аканэ не могла забыть тот его чистосердечный взгляд, когда он подбадривал её таким образом.

Таканори сильно отличался от стереотипа избалованного сына миллионера. Более того, несмотря на то, что он вырос в семье врача, он учился рисовать в художественном колледже, а после окончания должен был работать в крупной продюсерской компании. Очевидно, что он свободен от уз, столь характерных для богатых семей.

Благодаря непосредственному знакомству с образовательными идеалами его отца, Аканэ поняла, как это могло быть. Ощутив доброжелательность семьи Таканори на каждом шагу и в полной мере воспользовавшись её преимуществами, она смогла составить представление о том, какой была домашняя обстановка Таканори. Она никогда не встречала человека лучше Таканори, и она не преувеличивала.

Но это не значит, что он вырос в другом мире, просто был другой породы. Когда они впервые встретились, она по какой-то причине почувствовала к нему близость, как будто шестеренки в их сердцах щёлкнули вместе.

Судя по тому, что она услышала позже, у Таканори сложилось такое же впечатление, и с того момента, как они встретились, их потянуло друг к другу.

Приняв душ, Аканэ встала на коврик в ванной и промокнула кожу полотенцем. Она вытерла спину, бедра и ягодицы, затем перешла к лицевой стороне, а затем положила ладони на живот. Он ещё не начал выпирать. На самом деле, он был совершенно плоским. Когда она подумала о том, как там зарождается и растет новая жизнь, её охватило неописуемое счастье.

Но по мере того, как это счастье росло, росло и чувство неловкости. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Как бы неблагодарно это ни звучало, она, возможно, предпочла бы, чтобы он был из более бедной, более обычной семьи.

Она получила стипендию и усердно работала неполный рабочий день, чтобы свести концы с концами, а после окончания колледжа стала учительницей. Богатство семьи Андо не поддавалось её воображению.

Отец Таканори, преподававший судебную медицину в университетской больнице, занял должность своего покойного тестя и расширил больницу ещё больше. Дедушки Таканори по отцовской линии и по материнской были врачами, а сейчас его младшая сестра учится в медицинской школе, так что он, безусловно, был знатного происхождения.

Такому семейному окружению мог позавидовать любой человек, но Аканэ оно казалось несколько угрожающим.

Предубеждения по отношению к тем, кто вырос в приемных семьях, хотя и не были такими плохими, как раньше, все ещё были глубоки. Таканори сказал ей, что ей не нужно чувствовать себя неполноценной, что она должна гордиться тем, что так усердно работала, чтобы обеспечить себе жизнь несмотря на то, что была сиротой. Он не просто так это сказал — в его отношении сквозила искренность. Хотя она знала, что бояться нечего, она все равно беспокоилась о том, как отреагируют его родители.

В конце концов, они могли подумать, что её внебрачная беременность была стратегией, направленной на то, чтобы Таканори женился на ней.

— Не волнуйся. Мои родители уже дали на это согласие.

Он дал им понять, что в конечном счете намерен жениться на Аканэ. И хотя она забеременела вне брака, Таканори заверил, что ей абсолютно не о чем беспокоиться. Тем не менее, то, что он рос в атмосфере, свободной от каких-либо трудностей, сделало его таким невинным, и она не могла не задаться вопросом, не поддался ли он беспочвенному оптимизму.

Именно будучи счастливее всего на свете, ты не можешь позволить себе увлечься — нужно быть начеку.

Пока Аканэ заворачивалась в банное полотенце и ругала себя, она вспомнила, что пижама все ещё лежит в чемодане. Она набила его повседневными вещами, в основном одеждой, и привезла из своей квартиры в Цуруми. Она была уверена, что чемодан с пижамой все ещё стоит на столе в гостиной.

Аканэ вышла в гостиную и осмотрелась.

Из-за приоткрытой двери спальни струился свет настольной лампы. Возможно, Таканори лежал на кровати и читал книгу.

Чемодан был именно там, где она ожидала. Она подошла к нему и, когда уже собиралась наклониться, заметила, что на мониторе компьютера, стоящего на столе, мерцает огонек. Питание, похоже, было выключено.

Теперь её внимание привлек не чемодан, а монитор.

В тот момент, когда Аканэ увидела изображение, она вздрогнула и выпрямилась. Инстинкты подсказывали не смотреть, но они не смогли удержать её, и она почувствовала, что её неудержимо тянет ближе, несмотря на смесь любопытства и страха.

Там был изображен мужчина с веревкой на шее. Тело медленно опускалось вниз. Хотя она и не видела оригинальных кадров, кожей ощутила странность происходящего на экране изменения.

Когда тело мужчины точно вошло в кадр, его падение прекратилось, и в этот момент тело начало медленно вращаться.

Она задалась вопросом, была ли это сцена из какого-то фильма или телешоу, или, возможно, компьютерная графика, над которой работал Таканори, но необработанность, которую она почувствовала в видео, совсем не походила на развлекательный фильм. Если так, то это мог быть только фильм ужасов.

То, что она увидела, было полностью обнаженным телом мужчины, ничего не осталось за кадром. Его лицо было видно, но оба глаза закрыты, что скрывало выражение лица, когда он повернулся спиной к экрану.

«Что это?»

Постепенно она начала понимать, что демонстрировало видео. Мужчина только что накинул себе на шею веревку и повесился. Обе его руки свисали, а пальцы ног подёргивались. Он перестал дышать, и его сердце тоже скоро перестанет биться. Она не могла сказать, в сознании ли он ещё.

Черное пятно, расползавшееся вокруг его промежности, было единственным признаком того, что он жив.

Его тело медленно поворачивалось, и передняя часть снова была обращена к ней.

Прямо перед тем, как тело столкнулось лицом к лицу с Аканэ — как будто он рассчитал это по времени, — повязка упала с его глаз, открывая его мертвое лицо.

Его глазные яблоки медленно закатывались, зрачки касались края век, а изо рта на подбородок стекала слюна.

В тот момент, когда Аканэ увидела его лицо, она громко ахнула и почувствовала комок в горле. Не потому, что изображение было неестественным и жутким — она знала его лицо. Инстинктивно она закрыла глаза руками, но было слишком поздно. Воспоминание, которое было запечатано в самых дальних уголках её сознания, всплыло на поверхность, как глубоководная рыба, попавшаяся на удочку, пробило поверхность и взмыло в воздух. Всплыв на поверхность сознания, воспоминание давило на неё с ошеломляющей силой.

Поросший травой горный склон, ощущение влажной земли, её запах, бьющий в нос…

Силы оставили Аканэ, она упала на колени на ковер и начала терять сознание.

«Нет... Нужно... оставаться в сознании.»

Она отчаянно пыталась. Если бы она снова потеряла сознание, вызвали бы скорую помощь и отвезли её в больницу. Но она хотела остаться в комнате. Сирена погасила бы её счастье. Её звук был бы ничем иным, как зловещим предзнаменованием.

Аканэ оперлась руками о стол, едва удерживая верхнюю часть тела.

Прижавшись щекой к столу и приоткрыв глаза, она все ещё могла видеть лицо мужчины.

Когда ей было двенадцать лет, он тащил её за собой и чуть не убил.