Онлайн чтение книги Леди-монстр и паладин The Monster Lady and the Paladin
1 - 21

– Я думала, что в Байене довольно оживлённо, но…

Она действительно чувствовала себя крошечной. Белые каменные стены были на совершенно другом уровне по сравнению со стенами из грубого песка в Байене или Азельдорфе, а солдаты стояли на страже повсюду. Единственное, что казалось неуместным, – это хаотичные лагеря, раскинувшиеся за пределами города.

– Почему они не въезжают в город? Это потому, что там слишком много людей и оформление пропуска занимает много времени? – пробормотала Вероника, наблюдая за ребенком, сидящим у костра, лицо которого было перепачкано грязью. Когда их взгляды встретились, она помахала ему, но мать ребенка схватила его за поднятую руку и потянула назад, пряча за своей спиной. Казалось, она опасалась общения с незнакомцами. Веронике показалась странным такая осторожность у людей, которые, как предполагалось, были на пороге рая.

Именно в этот момент Леон, всё ещё смотревший вперёд, холодно пробормотал:

– Нет, они не могут войти.

Не потребовалось много времени, чтобы понять смысл его слов. Чем ближе они подходили к стенам, или, точнее, чем ближе приближались к городским воротам, где собралась толпа, тем очевиднее становилась ситуация.

Массивные коричневые ворота были надёжно заперты изнутри.

– Карт находится на временном карантине по соображениям безопасности. Как только ситуация разрешится, ворота будут вновь открыты. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и ждите, – стражники в доспехах пепельного цвета повторяли одно и то же объявление снова и снова ровным тоном. Собравшаяся толпа произносила разные слова, но реакция у всех была одной и той же.

– Карантин? Значит, мы проделали весь этот путь и не можем попасть внутрь? – ошеломлённо спросила Вероника.

Леон спрыгнул с лошади и, схватив поводья, потянул животное вперёд. Пока они проталкивались сквозь беспорядочно толпившихся людей, воздух наполняли голоса вопрошающих и протестующих.

– Карантин? Ага, как же. Так говорят уже несколько дней. Даже когда приезжала знать, они говорили, что никто не может войти без пропуска. Но чуть раньше, на рассвете, я видел это собственными глазами – десятки фургонов въезжали в город, прокрадываясь, как воры, глубокой ночью. Зачем им передвигаться под покровом темноты, если скрывать нечего?

– Торговцам, после проверки товаров, выдаётся пропуск. Открытие ворот днём может вызвать беспорядки, поэтому они въезжают в город в более спокойные часы…

– Значит, выходит, если вы пришли с пустыми руками, вы не можете войти, но, если у вас есть что-то для обмена – милости просим. Так что ли?

Мужчина, прервавший объяснения стражника, издал безумный смешок, а затем внезапно посерьёзнел и гневно закричал:

– Вы издеваетесь? А что, если Бахамут нападёт, и мы все здесь погибнем? Ты возьмешь на себя ответственность? Ты никогда даже не видел Бахамута, сопляк! Кого, по-твоему, ты защищаешь?

Мужчина, явно взволнованный и, возможно, пьяный, указал дрожащим пальцем на стражника, его глаза были налиты кровью, как будто он уже потерял контроль над собой. Атмосфера была напряжённой. Это совершенно иное ощущение чем то, которое складывалось в Азельдорфе.

Вероника начала думать, что пересечение дикой местности было правильным решением. Многие осознавали стремительно меняющуюся ситуацию. Если бы они отправились в Карт через другие города, то могли бы попасть в какую-нибудь передрягу или неразбериху.

– Вы не сможете с ними бороться! В лучшем случае, просто запрёте ворота и будете стрелять из пушек с верхушек стен. И называете это Святым городом? Место, где с людьми обращаются хуже, чем со скотом, – это дом Божий? В Азельдорфе мы...

И как раз в тот момент, когда всё более раздражённый стражник потянулся за мечом, кто-то положил твёрдую руку на плечо разъярённого мужчины и оттолкнул его назад. Мужчина споткнулся, с трудом восстановил равновесие и выругался.

– Что за чёрт? Кто этот сумасшедший, который...?

– Торговец.

Прежде чем мужчина смог осознать разницу в росте между ними, Леон коротко ответил, оставив мужчину с недоверчивым выражением на лице. Он подошёл прямо к стражнику и что-то протянул ему. Только Вероника, следовавшая за ним по пятам, заметила, что это кольцо с эмблемой Святых рыцарей.

– Я бы хотел продать это. Сколько времени потребуется, чтобы оформить пропуск?

Вопрос Леона прозвучал непринуждённо, но подозрительный и растерянный взгляд стражника быстро переменился. В одно мгновение выражение его лица полностью преобразилось, и он быстро перевёл взгляд с лица Леона на кольцо.

Это был взгляд человека, который увидел нечто невероятное и в то же время долгожданное.

Наконец, взгляд стражника остановился на мече, висевшем на поясе Леона. Священный меч Апокалипсиса. Любой, кто хоть немного разбирался в мечах, узнал бы его. Это был один из двух священных мечей, дарованных Богом, один из которых был вручен нынешнему лидеру Святых рыцарей, а другой –бывшему заместителю командующего.

В Карте статус Святых рыцарей был намного выше, чем у дворян или даже императорской семьи. Стражник понял с кем имеет дело.

– Этот предмет принадлежит его Святейшеству. Мне нужно его вернуть, поэтому я был бы признателен, если вы поможете мне попасть внутрь.

Леон Берг, рыцарь, любимец Карта, улыбнулся.

***

– Заместитель командующего? Это достоверная информация?

– Да. Около часа назад папская стража, имея при себе пропуска, выехала через южные ворота. К этому времени он уже должен был въехать в город.

Мужчина с гладко выбритой лысиной и густой бородой скорчил суровую гримасу. Несмотря на его медвежью внешность, которая испугала бы обычного человека, худощавый служитель рядом с ним держался невозмутимо. Служащий знал, что Хайнц фон Краус на самом деле в хорошем настроении. Вообще-то, это выражение лица было настолько близко к тёплой улыбке, насколько это вообще возможно для него.

– Мне нужно идти.

– Я так и думал, что ты это скажешь. Но нет, тебе никуда не нужно.

– Не поучай меня. Я уже разобрался со всеми срочными делами.

– Дело не в этом. Я просто хочу сказать, что встреча с сэром Бергом прямо сейчас, возможно, не лучший вариант.

Служащий спокойно преградил ему путь к двери. Хайнц, поначалу озадаченный, вскоре нахмурился, поняв смысл этих слов.

– Ты действительно думаешь, что он пал?

– Не смею утверждать.

– Заместитель командира просто потерялся после инцидента в Тиране. Разве ты не слышал историю о возвращении блудного сына? И он даже не блудный сын – ему суждено стать героем. Горожанам всегда нужен герой.

– Я этого не отрицаю. Я тоже глубоко уважаю сэра Берга. Но нам не следует забывать, что сейчас заместителем командующего является сэр Виттельсбах.

Когда было упомянуто имя человека, находившегося на Байенском фронте, Хайнц сощурился.

Филипп фон Виттельсбах, второй сын знатного графского рода, защитник закона.

Конечно, баланс сил в столице полностью сместился в его пользу. Даже на Байенском фронте его люди были повсюду. Хайнц не принадлежал к какой-либо фракции, но не мог игнорировать политику. Семья Виттельсбах лишь укрепила свои позиции, сблизившись с императорской семьёй.

Тем временем Леон потерял всех своих товарищей в Тиране, тех, кто мог бы поддержать его. Единственным, кто мог называться его другом, был сам Хайнц. Положение, которое Леон занимал в качестве рыцаря более десяти лет, превратилось в прах всего за два года после возвышения Бахамута.

Хайнц холодно прищёлкнул языком.

– Ха, как лирично. Говорят, в Судный день самое отвратительное лицо будет у человека.

– Да. Я тоже не хотел об этом говорить. Но нет смысла в это ввязываться. Сэр Берг не вернётся без какого-либо искупления. Это уж точно. По крайней мере, ему придётся принести с улицы камень в качестве жертвы за грехи.

Служитель был непреклонен. Хайнц, понимая, что в этих словах кроется правда, застонал и снова сел.

– Но теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что есть кое-что странное. Заместитель командира наверняка тоже это понимает. Наказание для дезертира – в лучшем случае отлучение от церкви, в худшем – казнь. Он знал это и всё же вернулся в Святой город. Почему он передумал?

– Я полагаю, это означает, что дела его стали совсем плохи. Даже рыцарь, которого некогда называли всадником апокалипсиса, может почувствовать необходимость искать убежище под Божьими крыльями.

Хайнц глубоко задумался над словами служителя. Во всём этом было что-то подозрительное. Казалось, что на Святой город надвигается сильный шторм.

***

В ожидании пропуска Вероника огляделась по сторонам. Большинство людей были грязными и потрёпанными.

Она лишь один раз купалась во время перехода по дикой местности, и всё равно не чувствовала себя особенно чистой. Но по сравнению с некоторыми беженцами, от которых так сильно воняло, что и подойти нельзя, не зажав нос, она выглядела вполне презентабельно.

Откуда взялись все эти люди? Когда осматривала толпу, её взгляд упал на мальчика с ампутированной рукой, и она замерла.

Мальчик, которому на вид было не больше шести-семи лет, стоял бледный, вцепившись в ногу брата. При себе у них были тощая коричневая лошадка и лук. Пустой колчан и окровавленные бинты говорили об их нелёгком путешествии.

Леон, заметив, куда устремлён взгляд Вероники, подошёл и предупредил:

– Не обращай на них внимания. Отчаявшиеся беженцы могут стать агрессивными.

Она нахмурилась.

– Кто бы не разозлился, пережив все эти трудности и обнаружив, что ворота закрыты? Как ты думаешь, сколько времени потребуется Святому городу, чтобы открыть свои ворота для простых людей?

– В такой ситуации? Вряд ли скоро. Даже если император проявит милосердие, иностранцев сюда не пустят.

– Почему?

– Как ты думаешь, Карт стал бы приветствовать еретиков во время кризиса?

Холодные слова Леона заставили Веронику внимательнее рассмотреть чужеземные черты мальчика.

Седые волосы. Кожа цвета меди. Золотистые глаза. Романцы были народом из Романского архипелага на юго-востоке, где поклонялись более чем 10 000 богам. Их обычаи не соответствовали монотеистической вере континента, и в прошлом здесь вспыхивали войны.

Но разве всё это не было древней историей? Теперь они столкнулись с общим врагом. Она не могла понять, почему церковь придерживается таких жестких правил даже в столь тяжёлые времена.