Онлайн чтение книги Леди-монстр и паладин The Monster Lady and the Paladin
1 - 26

Леон сначала отослал Оскара, сказав, что придётся задержаться на какое-то время. Затем направился прямиком в ванную, чтобы смыть густую жидкость. В комнате, где не горело ни единой свечи, было темно. Леон, снял свой меч и прислонил его к стене, разделся и после нескольких попыток открыл кран.

Вода, ударившая по его обнаженной коже, была ледяной. Если бы он пошёл в гостиницу у ручья, как планировал, то мог бы попросить тёплую ванну, даже в столь поздний час. Но сегодня Леон не собирался туда возвращаться.

– Не уходи.

– Ты лжец. Сказал, что я нужна тебе.

Эта женщина уже задела его за живое, будто планировала это с самого начала. Она разрушила мир, который он так тщательно выстраивал, взглянув на мальчика, дрожащего внутри.

По крайней мере, ей не следовало просить его не уходить. В ту ночь, когда они впервые встретились, она умоляла его не уходить. Возможно, он ещё тогда понял, что, если услышит эти слова вновь, что-то внутри него надломится.

Остатки психики, которая износилась и ослабла за время путешествия по дикой местности, всё же оторвались от последней ниточки.

Образ его матери, уходящей прочь. Мальчик, хватающий её за одежду. Женщина, удаляющаяся всё дальше, без оглядки, размывалась. Образ, который исчез более двадцати лет назад, пропал, оставляя за собой круговую рябь.

«Не уходи. Не оставляй меня. Пожалуйста, не бросай меня». Маленькое тельце, пытавшееся побежать следом, было с силой отброшено назад. Когда он оглянулся, то увидел лишь холодное, незнакомое лицо мужчины.

Его рука, потянувшаяся за полотенцем, случайно схватила носовой платок, которым вытирали вино, и замер. Это была белая ткань, которой женщина протирала его одежду, будто пыталась вылечить, когда сама же и ранила.

Леон взял платок и уставился на него, ощупывая текстуру, словно пытался уловить что-то невидимое в тёмном пространстве, подобном его внутреннему миру.

Как долго он так пробыл? Его рука медленно, повинуясь импульсу, двинулась вниз. Звук льющейся воды стал громче.

Прислонившись спиной к холодной, твердой стене, Леон запрокинул голову. Его выступающий кадык дрогнул, мышцы напряглись.

Он знал, что собирается сделать. Даже в подростковом возрасте, когда его больше всего интересовал секс, он никогда не делал этого. Даже когда его разочарование накапливалось и выплёскивалось по ночам, он не придавал снам никакого значения.

Но сейчас женщина была совсем рядом – за дверью. Их разделяла только тонкая граница и абсолютная тьма.

Грубая рука, погруженная в глубину, начала двигаться. С каждым прерывистым вздохом на теле соблазнительно проступали вены. Некоторое время в ванной слышалось только отчаянное дыхание мужчины, тонущего в воде.

Наконец, с тихим стоном, свидетельство его первородного греха разлетелось. По стене. По зеркалу. И даже по священному мечу в виде креста, прислонённому к стене.

Вина. Гнетущее чувство предательства.

Вдохнув аромат похоти, Леон разразился безумным смехом. Ткань выскользнула из его ослабевших пальцев и упала на пол. Капли воды стекали по стене.

***

После умывания Леон подтащил тяжёлое кресло к кровати. Подперев рукой подбородок, Вероника со скучающим видом лежала в постели, не в силах сдержать хохот.

– Ты правда собираешься спать там?

– Неужели поняла, насколько наглым было твоё требование?

– Нет. Я как раз собиралась попросить тебя почитать мне книгу.

Она свернулась калачиком на боку, смеясь так сильно, что натянула одеяло до самого носа. Всего лишь обещание взять с собой в следующий раз, и её настроение улучшилось, а пугающие звуки снаружи стихли.

Учитывая обстановку, казалось, что Леон не собирался лежать рядом с ней, как в дикой местности. Но сегодня он останется с ней. Было приятно думать, что, возможно, именно сегодня она важна для него. Только на одну ночь.

– О, ты мог бы сделать кое-что ещё, кроме как рассказывать мне старые истории.

– Я бы предпочел рассказывать тебе старые истории, и даже спрашивать не хочу, что ты задумала.

– Прежде чем уйдешь, не мог бы ты научить меня обращаться с мечом?

Вероника внезапно сбросила одеяло и взяла меч, лежавший рядом с кроватью, всё ещё в ножнах. Леон, по-прежнему не выдавая никаких эмоций, сидел и наблюдал за ней.

– Ты снова собираешься говорить о силе? Я носила его с собой, как ты и сказал, но у меня не так много времени, чтобы ждать, пока мои силы восстановятся. Так что…

– Достань его и держи.

– …Что?

– Я сказал, достань и держи.

Леон медленно опустил руку, подпиравшую его подбородок. Глаза Вероники расширились от удивления.

– Ты действительно собираешься учить меня?

– Если не хочешь, то забудь.

Вероника, которая была застигнута врасплох, вскоре радостно заулыбалась. Леон пристально наблюдал за ней. Яркая улыбка была похожа на распускающийся красный пион. Когда она искренне смеялась, выражение её лица менялось. Взгляд смягчался, алые губы изгибались, в зрачках появлялся чарующий блеск.

Опасаясь, что он может передумать, Вероника быстро вскочила с кровати и выхватила меч. После нескольких дней ношения с собой она научилась лучше с ним обращаться, но всё равно не могла привыкнуть. Леон медленно встал, оценивая её стойку.

– Правильно держу? Так нормально?

– Если бы ты родилась в благородной семье, то тебя только нахваливали бы.

– Значит, я хороша?

– Нет. Уличные головорезы от души посмеялись бы над тобой.

Вероника прищурилась, когда Леон поправил её согнутую талию и руки, которые были слишком вытянуты вперёд.

– Если ты не просто хвастливый аристократ, а тот, чья жизнь зависит от меча, первое, что нужно запомнить, – это то, что нет никакого определённого способа держать его.

– Нет никакого определённого способа?

– Положение, в котором держишь меч, должно постоянно меняться. Подобно текучей воде, его положение бесконечно меняется в зависимости от того, как ты им владеешь.

Текучая вода.

Вероника сразу всё поняла. Точно так же, как танец завершается сочетанием движений, искусство владения мечом должно быть линией, а не точкой.

– Выходит, этому нельзя научиться за одну ночь?

– Я больше удивлён, что ты правда думала, что сможешь научиться этому за одну ночь. Не волнуйся. Есть ещё основы, например, использовать ли лезвие острием или обухом. Это то же самое, что танцевать, не так ли?

– Где острие, а где обух?

Леон собирался что-то сказать, но не успел. Скептическим тоном он ответил:

– Мне и это нужно объяснять?

– Я вроде как понимаю, но мне нужно научиться как следует, поэтому я спрашиваю, – смело ответила Вероника.

– Итак, где, по-твоему, острие?

– Острие… или обух… острие?

Когда она заколебалась и меняла свой ответ, Леон провёл рукой по лицу. Вероника взглянула на проступившие ямочки на его лице и нахмурилась.

– Не смейся.

– Я не смеюсь.

– Ты сдерживаешь смех. Готова поспорить, если бы ты попытался выучить Байла, то был бы намного, намного неуклюжее меня.

– Что это?

– Не скажу.

Пока Вероника дразнила его, Леон схватился рукой за верхнюю часть лезвия. Вероника была в ужасе.

– Почему ты продолжаешь прикасаться к лезвию? Ты ведь можешь пораниться!

– Это острие меча. Обух – это та часть, которая ближе к твоей руке.

Леон продолжил объяснять, не обращая внимания на нотации:

– Когда ты сражаешься с врагом, находящимся далеко, ты используешь острие. В ближнем бою, ты используешь обух. Это кажется очевидным, исходя из позиции, но я так понимаю, что должен это объяснить.

После того, как Леон убрал руку, Вероника немедленно проверила, цела ли она. На его руке не было даже маленького пореза или капли крови. Только когда она убедилась в этом, её плечи слегка расслабились – пока его рука снова не приблизилась, чтобы поправить её хватку.

– Это для того, чтобы наносить удар на расстоянии.

Её маленькие пальчики растопырились, сжимая рукоять. Стоя позади Вероники, Леон направил её руку с мечом, медленно рассекая воздух. Ей нужно было сосредоточиться на запоминании движения и ощущений, но тепло его тела, соприкасающееся со спиной и руками девушки, отвлекло.

– Попробуй сама, – скомандовал Леон, отпустив её руку.

Вероника сделала глубокий вдох, ослабила хватку, чтобы восстановить стойку, а затем резко рассекла воздух. Выражение лица Леона слегка изменилось от удивления.

Она повторила это движение несколько раз. По итогу, Леон поднял руку в качестве сигнала «стоп», и поочерёдно поправил каждый её палец. Большой палец переместился на плоскую часть лезвия. Подняв меч, она оказалась лицом к лезвию в незнакомой позе. Его голос, размеренный и отчётливый, эхом отдавался в её ушах, как будто был там выгравирован.

– Это для ближнего боя.

Позы для использования острия и обуха меча кардинально отличались. Вероника запомнила их зрительно и по ощущениям. Глаза девушки сверкали, когда она переходила из одной стойки в другую во время тренировки. Разница от беспорядочных взмахов мечом была очевидной – теперь меч вытягивался прямо без особых усилий.

– У меня хорошо получается, да? Тебе не кажется, что у меня есть талант? –спросила она с улыбкой, немного запыхавшись, с надеждой на похвалу.

Леон, слегка приподняв бровь, заметил:

– Учитывая, что ты привыкла к физическим тренировкам, ты, безусловно, непростой противник.

Остальная часть комментария о том, что он не хотел бы столкнуться с кем-то, кто чередует то острие, то обух, была пропитана сарказмом, что неимоверно раздражало.

Вероника прищурилась, опуская меч, а Леон добавил:

– Но в реальном бою нет необходимости зацикливаться на технике захвата. Если появится Бахамут, ты можешь забыть обо всём этом и размахивать мечом как угодно. Просто пронзи сердце. Если будешь недостаточно быстрой и точной, то умрёшь. Они способны регенерировать части тела по нескольку раз.

– А как ты понимаешь, где находится сердце?

– А где, по-твоему, оно может быть?

– Красный глаз? Было бы довольно глупо разгуливать, в открытую выставляя уязвимое место.

– А люди чем-то отличаются?

Леон ухмыльнулся, насмешливо приподняв уголки рта.

– Запомни: каким бы большим ни был великан, он не может передвигаться с разрубленной пополам головой.

– Иронично слышать это от того, кто шляется без шлема.

После короткого разговора они продолжили тренировку. Вероника, долгое время посвятившая танцам, схватывала на лету. Иногда дело не в уме, а в том, чтобы научить тело запоминать движения. Чтобы оно могло реагировать естественно и инстинктивно в любой ситуации.

Вскоре с её тела начал стекать пот, а руки, казалось, вот-вот отвалятся от тяжести. Но ей было весело. Вероника двигалась так, словно танцевала.

Внутри комнаты было непонятно день сейчас или ночь. Потрескивающий камин и звук меча, рассекающего воздух.

Иногда воспоминания создают истории более глубокие, чем были в момент проживания этих событий.

Наконец, когда она повернула голову, восстанавливая дыхание, Леон не сводил с неё глаз.

Странный холодок пробежал по спине, посылая мурашки по всему телу. По какой-то причине она подумала, что запомнит этот момент надолго.

В эту же секунду прозвенел полночный колокол. Зловещий звук, который разнёсся по сырому подземелью, возвещал о смене караула и инквизиторов.

Леон отвёл взгляд.