Онлайн чтение книги Леди-монстр и паладин The Monster Lady and the Paladin
1 - 25

– С чего бы мне сердиться на тебя?

Наконец Леон нарушил молчание. Вопрос заставил Веронику вспомнить выражение, которое было на его лице в Великом храме. Незабываемое лицо, такое холодное и пустое, как бездонная пропасть.

– С чего бы тебе сердиться? Потому что я видела, что скрыто за твоей маской.

– Маска?

– Называй это как хочешь – хоть притворством, хоть внешней оболочкой. Я знаю, что это такое, и я знаю, что люди, которые носят маски, боятся разоблачения.

Леон замолчал, подбирая с кровати упавшее перышко, словно обдумывая её слова. Единственным звуком в комнате было яростное потрескивание камина. В какой-то момент напряжение стало невыносимым, что заставило Веронику первой нарушить молчание:

– Я перешла черту, не так ли? Если это то, что заставило тебя испугаться…

– Нет.

Леон прервал её, уронив белое перо на пол. Пока частичка крыла кружила в воздухе и опускалась к ногам, его красивое лицо не отражало никаких эмоций.

– Я никогда не злился. Если уж на то пошло, я должен быть благодарен. Раньше никто не предлагал поплакать вместо меня.

Леон медленно встал и, подойдя к прикроватному столику, взял бутылку вина.

«Благодарен». Вероника растерянно обдумывала это слово. Её удивляло, что для него это впервые, и в то же время делало счастливой. Ощущение, что оставила свой след. 

Наблюдая, как он изучает этикетку вина, она спросила:

– Тогда почему ты оставил меня здесь?

– Потому что, по мнению Папского двора, нет места более безопасного, чем это.

– Хочешь сказать, что это ради меня? Но сам ты здесь не останешься.

– Завтра я отправляюсь в экспедицию в горы Блазена. Я не могу взять тебя с собой.

Тон был твердым, почти как приказ.

Его спутница? Ага, как же. Кажется, он даже не считал её достаточно взрослой, чтобы обсуждать планы, даже после того, как они вместе пересекли пустошь, даже после того, как она так открыла ему сердце.

Вероника почувствовала прилив грусти, подумав о том, как долго она ждала, надеясь, что он придёт. Когда она уже собиралась заговорить, Леон тихо добавил, будто чуть не забыл:

– Но прежде чем уйду, я должен сделать то, ради чего сюда пришёл.

Прежде чем она успела понять смысл сказанного, он отставил вино в сторону и приподнял её подбородок.

То, ради чего он сюда пришёл. А.

Когда его тень нависла над ней, как тень бога, все мысли в её голове испарились. До неё дошло, почему он пришёл так поздно. Не для того, чтобы увести отсюда.

Всё для того, чтобы предотвратить любую возможную вспышку агрессии. Он должен был уехать завтра, а она тем временем останется здесь.

– Но каждый раз, когда случались припадки, это всегда сопровождалось видениями. Ты не против, если я ничего не увижу?

– Я тоже думал об этом, но таков приказ сверху, – небрежно ответил Леон. Он сел рядом с ней на кровать, его крупная фигура заслонила камин. Вероника закрыла глаза, позволяя себе погрузиться в тень.

Она уже давно не испытывала ничего подобного, но теперь пришло напоминание о том, как это ужасно – зависеть от кого-то другого ради выживания. Получать приказы и не иметь возможности им противиться.

Его губы коснулись её губ, мягко раздвигая их. Его твёрдая рука скользнула от её щеки к шее, задержавшись там, где была рана. Он причинил ей боль, ждал, пока она поправится, и теперь, когда она пришла в норму, был готов уйти без колебаний.

Скоро она снова останется одна, будет плавать по белому морю, баюкая свою душу хрупкими руками, чтобы не дать ей рассеяться.

– …Не уходи.

Это была невольная мольба. Как только их губы разомкнулись, она выпалила это, прерывисто дыша и заставляя себя встретиться с ним взглядом.

– Не уходи.

– …

– Ты лжец. Сказал, что я нужна тебе.

Леон продолжал неподвижно смотреть на неё, слегка наклонив голову. В этот момент по стене рядом с кроватью разнесся стук, и Вероника вздрогнула, крепче сжимая его одежду. Она слегка потянула за ткань, пряча лицо в груди Леона, как ребенок, ищущий утешения.

– Ты не можешь остаться со мной, хотя бы на эту ночь?

Это было необдуманным предложением, почти неосознанным – привычкой, сформировавшейся из-за всех тех ночей, когда она цеплялась за него, просыпаясь от ночных кошмаров.

Что с ними сотворила эта пустошь?

Некоторые исследователи говорили, что в дикой местности время течёт странным образом, а в некоторых местах годы или даже десятилетия могут пройти незаметно для наблюдателей. Возможно, они провели там долгие годы, согреваясь теплом друг друга в холода.

История, неизвестная никому, кроме Бога.

Леон по привычке потянулся, чтобы обнять её, но остановился, глядя на свои пустые руки. Там ничего не было. Даже если бы он попытался удержать её, мир бы просто соскользнул бы сквозь пальцы. Всё, что произошло между ними, неизбежно исчезнет без следа.

– Я не прошу тебя остаться на всю ночь. Я бы вообще не стала обращаться с такой просьбой.… Не то чтобы я на что-то надеюсь.

Леон мимолётно уставился на свою пустую руку, а затем перевёл взгляд на её раскрасневшееся лицо.

То, как она внезапно отвернулась, когда их взгляды встретились, было забавно. Даже когда она рассказывала о шуме в коридоре и о том, какой ужасной была комната, Леон остро ощущал мягкость её тела под одеждой. Сильные желания, которые он испытывал, были безумно неудержимыми и пошлыми.

Целительная сила святой энергии передаётся через дыхание и телесные жидкости. Причина, по которой этот вид лечения запрещён, заключается в том, что процесс обмена воздействует на организм.

К сожалению, желание, о котором узнал Леон, было инстинктом размножения Бахамута. Каждый раз, когда они оказывались так близко, его желания становились более чудовищными, чем можно было представить. Он хотел вырвать из её горла крик, прекраснее любого гимна, тихий, приглушённый стон. Он жаждал подавить, схватить и взять её силой, заставить шептать во сне его имя, а не имя другого мужчины.

Он действительно сходил с ума.

– Кровать слишком маленькая, – возразил Леон. Вероника быстро запротестовала, шокированная:

– Кто сказал, что мы будем спать вместе? Я просто попросила тебя остаться со мной. Только на сегодня.

– Разве ты не говорила раньше, что мне не следует уходить?

– Я имела в виду… не оставляй меня здесь совсем одну.

– Я никуда не уйду, – Леон вытер слюну с её губ. – В следующий раз возьму тебя с собой. А пока оставайся здесь.

Его ложь была ласковой. Нет, она должна быть ласковой, потому что это была ложь.

– Оставайся здесь и слушайся священников.

– Не относись ко мне как к ребёнку.

– Тогда как я должен относиться к тебе?

Вероника прикусила губу, пытаясь придумать ответ. Её лицо целиком залилось краской, будто она подумала о чём-то постыдном.

Девушка так покраснела, что Леон пошутил:

– Похоже, чтобы вскипятить воду, плита не понадобится.

Он игриво коснулся её лба, но она оттолкнула его руку и уткнулась лицом в одеяло. Леон незаметно усмехнулся, откидывая назад раздражающе влажные волосы. Теперь он, наверное, понял, что она подразумевала под «маской».

Должно быть, это была его маска – потребность в физическом контакте, желание обнять женщину. За этим не было никакого глубокого смысла.

Леон не испытывал к ней ни любви, ни преданности, ни ответственности. Он не чувствовал ничего, кроме лёгкой жалости и грызущего желания. В конечном счёте, она для него никто, всего лишь один человек из многих, статистическая величина. Человек, который должен умереть, чтобы четыреста миллионов могли жить. Даже если она увянет и сломается в процессе, его выбор не изменится. Если боишься наступить на цветок, то не сможешь двигаться вперёд.

Когда она узнает правду, то будет горевать. Девушка, которая утверждала, что не может плакать, всё-таки прольёт слезы.

Это не имело значения. Даже если будущее загорится, его всё равно можно залить водой. Она не истлеет, пока не придёт время.

Выглянув из-под одеяла, Вероника увидела, как Леон потянулся за бутылкой вина, стоявшей на столике.

– Это моё. Его подали к моему блюду.

– Ты всё равно не будешь пить. Не жадничай, – сказал Леон, бессовестно откупоривая бутылку.

Вероника нахмурилась.

– Не ты ли собирался завтра в Блазен? Разве тебе не следует сохранять ясность ума?

– Горный воздух придаст мне сил.

Леон отшучивался, но Веронике было не до смеха. Вместо этого она протянула руку, чтобы выхватить бутылку, но Леон предусмотрительно увернулся, прежде чем она успела это сделать. Разница в длине их рук с самого начала делала это состязание нечестным.

Когда Леон высоко поднял бутылку левой рукой, Вероника, с открыто растущим раздражением, внезапно забралась к нему на колени и потянулась за ней.

В конце концов, она добилась своего. Из-за провокационной позы Леону было трудно оттолкнуть её. Откинувшись назад, он опёрся на кровать, глядя на неё снизу вверх своими красными глазами – глазами, которые можно было описать только как гипнотические.

– Если ты останешься со мной хотя бы на сегодня, я верну тебе это.

После всего пережитого ранее смущения, она без колебаний выдвинула своё требование. Должно быть, она слепо верила, что он и пальцем её не тронет, даже если они проведут ночь вместе.

Леон криво усмехнулся в ответ:

– Почему я должен это делать? Если тебе страшно, просто спрячься под одеяло, как раньше.

Она слишком сильно доверяла ему. Стало ясно, что пришло время окончательно разорвать эту связь.

– Ох, прости, рука соскользнула.

В следующее мгновение воздух наполнился сладким ароматом вина, а его новая белая туника промокла насквозь. Жидкость потекла из узкого горлышка бутылки – густая и липкая, как кровь.

– Что ж, теперь ты не сможешь уйти в таком виде. И уже слишком поздно искать новую одежду. Думаю, тебе придётся остаться и привести себя в порядок.

Вероника резко встала и с притворной невинностью схватила аккуратно сложенный белый носовой платок со столика. Леон взглянул на пятна от вина, расползающиеся по его животу и брюкам, и едва заметно улыбнулся.

– Похоже, это ты тут сердишься.

Она отомстила за то, что её оставили одну на весь день. До чего же упрямая женщина.