Онлайн чтение книги Леди-монстр и паладин The Monster Lady and the Paladin
1 - 4

Вместо каких-либо отрицаний, мужчина холодно улыбнулся.

Почему она сразу не узнала его? С самого начала это мог быть никто иной, как он. Кто ещё в одиночку зашёл бы в пылающий город?

– …Красный рыцарь Апокалипсиса. Леон Берг. Это ты, да?

Это без сомнений он – святой рыцарь Леон Берг.

Когда ходила молва о его славе, то люди приговаривали, что даже Бахамут знает Красного рыцаря.

Человек, который несмотря на своё незнатное происхождение, вступил в орден Святых рыцарей.

Легендарный рыцарь, получивший титул «Посланника Божьего» в весьма юном возрасте.

И всё же он перечеркнул своё светлое будущее, когда дезертировал с линии фронта в Тиране на юге. Что привело его в Байен? Почему он спас её?

– Это так очевидно, что даже скучно, – продолжила Вероника, не получив ответ.

Одни утверждали, что он обезумел от жажды крови, другие – что он пал и предал Бога. Как ни посмотри, он был опасен.

Вероника поджала губы и аккуратно спросила:

– Чего ты хочешь от меня?

– Кто знает.

Хотя настороженность Вероники была крайне очевидна, он завёл руку за её спину и наклонился ближе. Его мрачные глаза впились так яростно, что можно было забыть, как дышать.

Взъерошенные рыжие волосы и шрам, который так ему шёл.

Вероника крепко сжала вспотевшие ладони. Она чувствовала себя оконным стеклом, сквозь которое он мог увидеть все её мысли. Мельчайшие ощущения, пережитые прошлой ночью, представали перед ним, как открытая книга.

– Дыши.

В этот момент мужчина наклонился так близко, что их носы почти соприкоснулись, прошептал это слово и опустил взгляд. Только тогда Вероника поняла, что задержала дыхание. Она поспешно втянула воздух и лицо залилось краской. Резкий звук, сорвавшийся с губ, можно было не так понять, вероятно, из-за прошлой ночи.

Лицо Леона исказилось, после чего он неуверенно выпрямился и взял кружку, которую девушка поставила ранее. Жидкость потекла по его влажным губам.

Она вздрогнула от осознания, что это был непрямой поцелуй.

– Ты знаешь, как размножаются Бахамуты? – неожиданно спросил Леон. Вероника отрицательно покачала головой, и он опустил кружку.

– Делением.

– Делением?

– Они поглощают город и в соответствии с этим делятся на части. Они пожирают население и начинают разделяться на количество равное количеству съеденных мозгов.

Она слышит об этом впервые. Такой примитивный и быстрый способ размножения удивлял настолько, что Вероника нахмурилась, позабыв о своём сложном положении.

– Разве это не слишком проблематично? А что, если они будут размножаться бесконечно?

– Даже так, есть способ их победить. Неважно, сколько их наплодится, если убить прародителя, то всё их древо умрёт: и дети, и их потомки – словно они все связаны между собой.

Длинные пальцы Леона скользнули по краю чашки, прежде чем взяться за ручку.

– И когда я это понял, то пришёл к одной гипотезе…

Вероника затаила дыхание. Леон, который всё это время сидел с опущенным взглядом, медленно поднял глаза. Он больше не улыбался и теперь от его серьёзности пробирала дрожь.

– Что, если все монстры, заполонившие Южный континент, изначально были одним Бахамутом?

Столь шокирующее предположение заставило Веронику взглянуть на ситуацию под другим углом.

Три года назад в море упал метеорит. Из метеорита образовался один Бахамут. Он начал пожирать человеческие мозги и размножаться. Чем больше их становилось, тем быстрее нарастала их мощь. И таким образом они беспрерывно пополняли свои ряды.

– Если убить «первого» Бахамута, то можно предотвратить катастрофу, поразившую континент.

Его низкий, приглушённый голос отдавался эхом в ушах. Вероника поёжилась, представляя, как обрывает ту самую нить, что связывает их всех.

В этот момент Леон наклонил деревянную кружку и вылил содержимое на тельце мёртвого насекомого, а точнее, на рой муравьёв, ползающих по трупу.

Вероника рассеянно наблюдала, как льётся едкая жидкость. Чёрных муравьёв смыло потоком жёлтого алкоголя. Как бы они не трепыхались, всё было бесполезно. Они не могли противостоять течению.

– Зачем ты рассказываешь мне об этом?

– Ты должна была уже догадаться, – сказал Леон, будто говорил о чём-то очевидном. – Одна из служительниц церкви сказала, что видела, как ты встретилась лицом к лицу с одним Бахамутом.

Вероника вспомнила женщину, на которую наткнулась до слияния. И монстра, который низко склонился, когда она обернулась. Красные глаза, предвещали конец света.

Её пульс участился. Теперь было понятно, что ему нужно.

– Это всего лишь догадки, но ты связана с «первым» Бахамутом. Ты единственная ниточка, ведущая к нему.

Он надеялся, что она поможет выследить монстра. Если гипотеза верна, то смерть одного Бахамута станет концом для всех остальных. Но…

– …А что, если я не захочу сотрудничать?

Её охватило чувство дежавю. Голос дрогнул на первых словах, когда она подумала о Бенджамине – друге, который предлагал спастись, но умер пока набивал себе цену*. Его голову разорвало прежде, чем она успел закончить свою речь.

(*П.п.: «набивать себе цену» – фразеологизм в значении «преувеличивать свою значимость перед кем-то»)

– Всё просто. Либо ты умрёшь от оторванной головы, либо пойдёшь со мной. Другого не дано.

Как и ожидалось, он поставил жёсткий ультиматум и даже глазом не повёл. Вероника усомнилась в том, является ли этот человек тем самым Леоном Бергом.

Ожесточённое лицо и резкий голос делали его похожим не на благородного рыцаря, а на грубого наёмника. Чёрный цвет шёл ему куда больше, чем можно было представить.

Если она последует за ним, то что её ждёт? Будут ли обращаться с ней, как с человеком?

От этих мыслей нахлынул приступ тошноты. Она стиснула зубы, чтобы сдержать порыв. Травма, оставленная после Бенджамина, повлияла на неё сильнее, чем казалось.

Некоторым несчастьям нет конца, а иногда личные невзгоды страшнее, чем бедствия, грозящие всему человечеству.

Холодный взгляд Леона наложился на образ горящих глаз Бенджамина. Они были в чём-то схожи. Она просила помощи, но не была готова платить требуемую цену. Никогда бы не подумала, что кто-то спасёт её в своих корыстных целях.

Бледное лицо Вероники медленно посуровело, наполняясь твёрдой решимостью.

Если ему нужна информация, то её можно передавать и другими способами: письмами или через посредников. Нет причин идти с ним. Так что…

– Нет, – ответила Вероника без колебаний. – Я благодарна за спасение, но не хочу уходить непонятно куда.

Её сердце бешено заколотилось. Ярко-красные глаза Леона вспыхнули. Между ними засверкали молнии. Вероника машинально сжала кинжал, который лежал рядом со спальным мешком – тот, что дал Бенджамин и был в кармане.

Но у неё даже не хватило времени, чтобы вынуть лезвие. Безразличный взгляд Леона изменился.

В одно мгновение он схватил её волосы и резко отдёрнул назад, выгибая шею девушки. Болезненный вздох смешался с лязгом упавшего на землю кинжала. Не успела она осознать происходящее, как холодное лезвие уже прижалось к горлу.

Подняв взгляд, она столкнулась со свирепыми глазами Леона, смотрящими на неё сверху вниз, как на скот перед забоем.

– Я ведь предупреждал, – его пронзительный голос, непохожий на прежний, звучал угрожающе и насмешливо. – Хочешь жить, даже если тебе придётся проползти сквозь пламя ада, тогда попроси о помощи.

Тело Вероники застыло. Дело было не в превосходстве и не в угрозах. Какой бы необычной она не была, какой бы силой не обладала, она не могла игнорировать убийственную ауру, которую излучал этот мужчина.

Взглянув правде в глаза, её хрупкое тело отпрянуло от ужаса. Она жила обычной жизнью в течении всех двадцати лет. Тягаться с рыцарем, который мог убить на законных основаниях, было невозможно.

Она и сама не заметила, как глаза наполнились слезами. Вероника стиснула зубы и пробурчала:

– Ты не рыцарь.

– …

– Ты должен защищать слабых, а не похищать и угрожать.

Она выпалила это, подавляя страх и гнев.

Брови Леона дёрнулись при виде женских слёз, но не более. Лезвие тут же прижалось плотнее, царапая кожу до крови.

Тёплая красная струя потекла по шее. Порез был слишком ощутимым.

– Кажется, до тебя никак не доходит. Ты больше не слабая. Ты стала одним целым с Бахамутом, который пожирает людей.

Он резким движением притянул голову ближе и склонился так, что их губы едва ли не соприкасались. Он навис над ней и проговорил низким, угрожающим голосом:

– И вот ещё что: я сделаю всё возможное, чтобы найти это, даже если придётся прибегнуть к пыткам. Я отрежу твои конечности, закую в цепи – всё, что угодно. Пока ты жива, остальное не имеет значения.

Его холодный голос не блефовал.

Он говорил серьёзно. Его спокойствие – не просто фарс.

– У меня два требования. Первое: сразу же говори о любых галлюцинациях или странных симптомах. Второе: беспрекословно подчиняйся мне. Если предпримешь попытки сопротивления или бегства – умрёшь. Понятно? Или всё ещё не дошло?

Если она скажет «нет», то умрёт на месте. Доходчивей некуда.

Её глаза пылали от гнева, но в горле слишком сухо, чтобы плюнуть в него. Поэтому без лишних действий Вероника выругалась:

– Иди к чёрту.

Леон улыбнулся, словно его забавляла такая непокорность.

– Конечно, тогда вместе и пойдём.

Даже несмотря на его раздражающе красивую улыбку, Вероника не смогла заставить себя улыбнуться в ответ. Клинок отлип от горла и волосы больше никто не держал, но это мало что изменило. Она всё равно рухнула на землю, не в силах пошевелиться. Потому что знала, что сопротивление бесполезно.

Её крылья обрезали в тот момент, когда он спас её.

Цикада, потерявшая крылья, обречена лишь ползать по земле как любое другое ничтожное насекомое.

В 1521 году по священному календарю, в самую длинную зимнюю ночь, когда даже ангелы спят, Вероника Шварцвальд последовала за двадцатидевятилетним рыцарем.