Онлайн чтение книги Леди-монстр и паладин The Monster Lady and the Paladin
1 - 27

Динь, динь, динь.

Ах, опять этот звон. Он уже звучал ранее.

Вероника уткнулась лицом в подушку и закрыла глаза. Она отчётливо помнила звук колокола, когда встретилась взглядом с Леоном. Он сказал, что колокол звонит каждую полночь, и Вероника размахивала мечом дольше, чем собиралась, из-за чего вспотела настолько, что потребовалось повторно умыться.

А после… Минуточку.

Глаза Вероники распахнулись. Когда она резко встала, голова на мгновение закружилась. Она не заметила, когда заснула; как только легла, сознание тут же отключилось. Обстановка была такой же, как вчера, и по-прежнему было невозможно понять день сейчас или ночь.

Но стул рядом с кроватью был пуст. Он ушёл. Звон возвещал не полночь, а полдень.

Какое-то мгновение, не в силах отличить сон от реальности, она тупо сидела, пока кто-то не постучал в дверь, изрядно напугав. Вместо ответа Вероника тут же схватила свой меч. В этот момент раздался звук поворачивающегося в замке ключа, и дверь открылась.

Тук-тук.

Вероника с подозрением взглянула на вошедшего. Это был тот самый молодой рыцарь, которого она видела вчера. У него были вьющиеся каштановые волосы, его тёмно-зелёные глаза равнодушно осматривали комнату, а в руках был серебряный поднос.

– Если откажешься есть, то будешь наказана. Тебе лучше поесть, даже если не хочется, – пробубнил мужчина, входя внутрь, и поставил поднос на стол. Когда он снял круглую серебряную крышку, там оказались чёрный хлеб и холодный морковный суп.

– ...Это на завтрак? Я не отказывалась, просто только проснулась.

– Смотрителям на это всё равно. Они знают лишь то, что еда осталась нетронутой у двери.

– Ты пришел, чтобы сказать мне это? – спросила она, торопливо поправляя одежду и причёсывая пальцами непослушные волосы. Одних касаний достаточно, чтобы догадаться насколько они растрёпаны. Сон с мокрыми волосами придавал ей вид человека, который пробирался ночью через горы.

– По личной просьбе сэра Берга и с разрешения Святого Отца мне поручено охранять тебя.

– Я и не знала, что даже заключенным нужна охрана.

Вероника ответила наглым тоном, подразумевая, что это скорее надзор, чем охрана. Рыцарь, который поставил поднос на стол и вернулся к двери, не ответил. Понаблюдав за его миловидным личиком, Вероника в конце концов вздохнула, подтащила стул к столу и села.

Холодный морковный суп был безвкусным, а чёрный хлеб – чёрствым. Её мышцы, от рук до спины, болели после тренировок. Но сейчас усталость или невкусная еда не были поводом для уныния. У неё была цель и спутник, который обязательно вернётся. Она станет достаточно сильной, чтобы противостоять Бахамуту, достаточно сильной, чтобы не нуждаться в спасении, а самой спасать других.

Теперь всё иначе по сравнению с тем, когда она осталась одна на пепелище Байена. Тогда она была одна, но теперь это не так.

Леон ушёл, но не бросил её. Он провёл здесь ночь только для того, чтобы сказать ей об этом. У неё был товарищ.

Вероника безропотно выскребла остатки супа и просунула посуду через маленькое отверстие в дверце, в которое едва могла пролезть кошка. Умывшись, она старательно отрабатывала движения, которым научилась вчера. Без повторений и тело, и разум были ненадежны.

Иначе всё будет забыто – точно так же, как она уже забыла, каким жестоким был Леон, когда они впервые встретились.

Сейчас он, должно быть, уже в Блазене.

Её меч описал изящную дугу, и она на мгновение задрожала, представив его в своём воображении. Когда она снова сосредоточилась, её глаза встретились с глазами рыцаря, который, нахмурившись, наблюдал за ней.

Вероника импульсивно спросила:

– ...Что? У меня неправильная стойка?

– …

Рыцарь не ответил. Его поведение кричало о том, что она ему не нравится.

Вероника пожала плечами и собиралась продолжить, но взгляд упал на меч у него на поясе.

Настоящий рыцарь. Святой рыцарь, который тренировался владеть мечом с семи лет.

Леон отправился в Блазен на несколько дней. У Вероники не было другого выбора, кроме как продолжать повторять заученные движения. Конечно, она немного нарастит мускулы, но…

– Если подумать, я так и не представилась человеку, который собирается помогать мне в течение нескольких дней.

Опустив меч, Вероника подошла к нему с дружелюбной улыбкой и протянула руку.

– Я Вероника Шварцвальд.

Было странно представляться, чего она не делала даже с Леоном. Мужчина немного поколебался, уставившись на протянутую руку, прежде чем неохотно пробормотал своё имя:

– Оскар Берг.

Берг.

В Кайзенмере так называют детей, непризнанных отцами.

Вероника слегка опешила, затем лучезарно улыбнулась, будто ничего не случилось, и неловко убрала руку. Затем она перешла к делу:

– Тебе не скучно просто так стоять?

– Ничуть.

– Я так и думала. Но не мог бы ты мне немного помочь? – бессовестно спросила она, не обращая внимания на его ответ.

Проведя время с Леоном, она поняла, что даже наблюдение за другими имеет ценность.

– Любые советы, исправления, что угодно. Я хочу научиться владеть мечом.

– …

– Если тебе не нравится наставлять, воспринимай это как игру с ребёнком и просто прими участие. Я только научилась держать меч.

Вероника разглагольствовала без умолку, но замолчала, увидев, как внезапно изменилось лицо Оскара. Его ранее безразличный голос понизился:

– Ты хочешь сказать, что этот человек учил тебя владению мечом? Тебя?

В его голосе звучало явное недовольство.

Она сказала что-то, чего не следовало говорить? Вероника испугалась, что Леон может оказаться в затруднительном положении, и почувствовала внезапную волну беспокойства. Но теперь, казалось, было слишком поздно лгать, поэтому она осторожно ответила:

– Как я уже сказала, я только научилась его держать.

– Но ты женщина, и даже не верующая.

– Не стану отрицать, что я женщина, но я верующая.

– Ты не верующая. Как может тот, у кого есть вера, подвергнуться слиянию?

Вероника замерла на месте. О чём он вообще говорит?

– Ты продала свою веру дьяволу, и теперь твой дух слился с этим. Те, кто обладает сильной верой, не поддаются поглощению.

Презрительный взгляд Оскара был устремлён прямо в её красные глаза. Вероника никогда в жизни не встречала такого взгляда. Это заставило её почувствовать себя ничтожнее мусора на улице.

– …Это то, во что верит Церковь?

– Разве я не прав? Если бы не сэр Берг, ты бы немедленно подверглась инквизиции. Будь ты истинно верующей, Бахамут убил бы тебя, вместо того чтобы делать своим отпрыском.

Это был убедительный аргумент. На самом деле, это было то, о чём Вероника спрашивала себя, когда бежала через дикую местность.

Почему слившиеся, порождённые в таких редких случаях, выживают? Почему Бахамут не убил её, а сделал своим отпрыском?

Вероника никогда не была уверена в существовании Бога. Ад, описанный Церковью, и рай над небесами были вещами, к которым она взывала только в восклицаниях или проклятиях. Она не ощущала никакой святой силы, текущей по телу, а многие чудеса Божьи были просто историческими байками. Но…

– Если это правда, то Бахамут, должно быть, более точный судья, чем инквизиторы. Может, нам стоит пригласить одного из них к Святому Престолу в качестве инквизитора?

Эта враждебность не поддавалась осмыслению. Оскар просто злится, что Леон учил её.

Она заметила, что его рука лежит на рукояти меча.

– Не насмехайся над Святым Престолом.

– Ты первый начал.

Между ними повисло напряжённое молчание, острое, как лезвие. Они пристально смотрели друг на друга, пока Вероника в конце концов не отступила.

«Вот же чёрт. Мне вообще не следовало с ним разговаривать».

Она вспомнила своё детство, когда с увлечением рисовала на грязной земле изображения рыцарей Святого ордена. Теперь ей хотелось стереть из памяти все изображения рыцарей в сияющих доспехах.

Что такого особенного в том, чтобы быть женщиной?

Сдерживая слова, которые хотелось бы произнести ранее, она стиснула зубы и продолжила размахивать мечом. Единственным утешением было то, что комната достаточно просторная, чтобы свободно орудовать длинным мечом. Она тренировалась, пока не пришло время обеда, затем съела свою порцию и продолжила размахивать мечом, прежде чем умыться.

Хотя она освоила всего два приёма, этого было достаточно. Даже в танцах повторение базовых движений в течение недели приводило к улучшению. Она верила, что с фехтованием так же.

Оскар тем временем неподвижно стоял у двери, часами наблюдая за её тренировками. Он подумал, что у неё, должно быть, железная воля, чтобы держаться без колебаний и сомнений.

После этого они больше не обменялись ни словом. Ни на следующий день, когда на её пальцах появились мозоли, ни на другой день, когда её пальцы соскользнули с рукояти и порезали руку о лезвие.

К тому времени Леон всё ещё не вернулся со своей экспедиции в горах Блазен. На третий день вместо Леона прибыл неожиданный гость.

***

Тук-тук.

Услышав стук, Вероника озадаченно опустила меч.

Прошло совсем немного времени с тех пор, как она отдала посуду после обеда, а человек, который должен был быть здесь, уже тут. Оскар тоже выглядел удивлённым. Нахмурившись, он посмотрел в сторону двери. Как раз в этот момент снаружи раздался торжественный голос пожилого священника.

– Откройте дверь. Святой Отец и командующий Мекленбург прибыли с визитом.

Имена звучали весомо. И Вероника, и Оскар застыли на месте.

Святой Отец? И командующий Мекленбург?

Хотя мысль о Святом Отце казалась ей не совсем реальной, Вероника больше сосредоточилась на втором имени.

Командир ордена Святых рыцарей Альбрехт Мекленбург был практически легендарной личностью. Нет ни одного ребёнка, который не слушал бы сказки о нём перед сном.

От истории о том, как он сражался с великанами, чтобы спасти принцессу Белой Земли, до истории о том, как он поймал летучую рыбу Элор. Никто не знал, насколько это правда, но то, что он стал рыцарем в пятнадцать лет и оставался в строю после пятидесяти, сделало его настоящей легендой.

Вот почему Вероника стояла в ошеломлении, не в силах что-либо предпринять, когда Оскар чопорно открывал дверь – они оба не знали, как приветствовать столь влиятельную фигуру.

Она даже представить себе не могла, как эта встреча изменит её судьбу.