Онлайн чтение книги Леди-монстр и паладин The Monster Lady and the Paladin
1 - 19

Тем не менее, он не смог помешать этому пересечь линию фронта и направиться на север.

Именно тогда он покинул поле боя. Ослушался приказа вернуться и слепо преследовал это. Каждый город, который Леон миновал, был окрашен кровью. Он не собирался возвращаться в Тиран или Карт, пока не разорвёт это на части собственными руками. Вот как всё было.

– ...Ты в порядке? Ты ведь не серьёзно болен?

Маленькая тёплая рука девушки вернула Леона к реальности, освободив из плена галлюцинаций. Когда она коснулась его лба, сознание прояснилось, и потерянные звуки вернулись.

Леон посмотрел вниз. Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами. Её волосы были черны, как ночь. Как и у его матери, танцовщицы, у этой девушки был такой же цвет волос. Вероятно, поэтому он остановился перед той церковью в Байене, хотя мог просто пройти мимо.

– Сейчас понимаешь мои слова? Я уже долго с тобой разговариваю. У тебя жар.

– Я в порядке.

– Что-то не похоже. Когда тебе поплохело? Я заметила ещё за ужином, что у тебя цвет лица был… 

Не успела договорить, как Леон наклонился и положил голову ей на плечо, и, чего следовало ожидать, она замолчала. Волосы щекотали его лицо, и на мгновение показалось, что разбушевавшаяся святая сила внутри него успокаивается.

– Я буду в порядке после сна.

Плечи Леона расслабились, когда он закрыл глаза.

То, как легко она отреагировала на такое поведение, вызвало у него желание поддразнить ещё больше. Увидеть её смущённой, с наворачивающимися на глаза слезами, с бешено колотящимся сердцем, с покрасневшим от стыда лицом.

Если бы они встретились, когда ещё был оруженосцем, он, вероятно, дразнил бы до слёз. А потом, увидев слёзы, неловко извинился бы, протягивая руку и думая о том, как сильно хочет увидеть её улыбку.

Ах, да. Лучше не гадать, что было бы.

– Ты как кот.

– Кот?

– Ты ведёшь себя так непредсказуемо, у тебя скверный характер, но когда подходишь близко, я не могу тебя оттолкнуть.

– Меня никогда раньше не называли котом.

– Это комплимент, – добавила она неуверенно. – Я люблю котов.

Между ними повисла тишина. Леона не открывал глаз.

– Когда была маленькой, к моему дому приходил бездомный кот. У него был милый пятнистый окрас и маленькая чёрная точка на носу. Я не была уверена, что смогу о нём позаботиться, поэтому просто кормила его время от времени. Но однажды поняла, что он зашёл в дом. Тогда и осознала, что никогда не смогла бы удержать это свободолюбивое создание. 

– Ты дала ему имя?

– Конечно.

– Тогда это твоя вина. В тот момент, когда ты назвала его по имени, он решил, что домашний кот.

На этот раз настала очередь Вероники замолчать. Когда маленькое тело задрожало от холода, Леон обнял её. Теперь привыкшая к его прикосновениям, она прижалась к нему без сопротивления. Наивная девушка, принимающая любую крупицу доброты, не понимает главного.

Когда Бахамут умирает, всё его потомство, «от» и «до», погибает. И в некотором смысле, слившиеся – это дети Бахамута. Поэтому, когда умрёт изначальный Бахамут, умрёт и она.

Словно камелия, падающая целиком со стебля – в полном цвету, совершенно не подозревая о надвигающейся смерти.

От девушки пахло тающим снегом. Леон представил жестокую сцену: красный цветок разрывается на части, лепесток за лепестком, на фоне заснеженного поля.

*** 

Ближе к рассвету Веронику посетило второе видение. Оно было чем-то похоже на сон, но не совсем. Ведь в нём не было сцен Азельдорфа или лиц тех, кто мог быть на неё обижен.

Она просто взобралась на заснеженную гору. На высоте облаков, она увидела тёмный разлом в склоне. Она вошла туда и бродила по извилистым пещерам. Было так темно и головокружительно, что самым ярким воспоминанием остались грибы, похожие на пальцы, усеивающие стены пещеры.

Вероника понятия не имела, как долго шла, прежде чем земля внезапно провалилась под ногами, и внизу открылась глубокая яма. Она была заполнена бледными, извивающимися существами, которые двигались, как личинки. Они мерцали, как звёзды на ночном небе, отражая свет по мере своего размножения – один становился двумя, два – четырьмя.

Вероника наклонилась вперёд, чтобы рассмотреть одну из ближайших фигур. Между ног существа торчали ещё две ноги, за ними следовали тело и шея. Уродливое зрелище, нечто ещё более тревожное, чем рождение жеребёнка.

Боже, это было размножение безголовых Бахамутов.

Вероника проснулась с криком, хватаясь за грудь, словно сердце вот-вот вырвется. Леон был рядом и обнял её, думая, что у неё снова кошмар. Но на этот раз его утешительного присутствия было недостаточно. Запах святого рыцаря был опьяняющим.

Не ведая стыда, она поцеловала Леона. Вероника забралась на его вытянутые ноги и обвила руками шею, прижимаясь к нему. Она была не в себе и в отчаянии.

«Я сделаю что угодно, лишь бы избавиться от этой ужасной боли и безумия».

В какой-то момент она полностью погрузилась в это ощущение. Ей нравился звук его прерывистого дыхания, запретный трепет от осквернения святого храма вожделением к сыну Божьему. Неужели её душа действительно во власти дьявола?

Но и Леон не уступал в безумии. Его кожа была ещё горячее, чем накануне вечером. Каждый раз, когда она касалась крепкой шеи или сильных мышц широкой спины, казалось, что пальцы пронзают языки пламени.

Хотя именно Леон должен был получать заботу, он успокаивающе гладил её по спине. Его твердые, тяжелые прикосновения давили на мягкую кожу, заставляя прогибаться на встречу. Разум словно таял. Ей нужно было рассказать, пока не забыла – обо всём, что видела.

Тело одолевала дрожь, когда она тяжело дышала, зарываясь лицом в его шею, и бормотала видение обрывочными, бессвязными фразами.

Массивные грибы, похожие на пальцы. Яма, наполненная новорожденными Бахамутами. Сказав всё, девушка обессиленно рухнула.

Когда она пришла в себя, то всё ещё была у него на руках, тяжело дыша. Увидев, что Вероника очнулась, Леон заговорил низким, хриплым голосом:

– Как я и думал, городом, который явился в первом видении, был Карт. Эти грибы, похожие на пять пальцев – это вид альпийских грибов, которые растут только в Блазене.

Блазен – это название горного хребта, который окружал Святой город Карт. Там обитал «первый» Бахамут. По мере того, как картинка складывалась, её охватило одновременно облегчение и тревога. Святой город был в безопасности. Но монстры таились прямо у них под носом.

– …Они там обосновались? Почему? Почему они ещё не напали на Карт?

Даже Вероника, несмотря на то, что сама спросила, понимала какую чушь сморозила. Почему они не напали раньше?

Потому что это был Карт. Город, защищённый тысячелетней святой силой, накопленной жрецами.

Ничто не могло уничтожить Карт.

Это была не просто уверенность, это была непреложная истина. Давнее пророчество, которое никогда, за всю историю, не ошибалось, гласило: «Покой и мир Святого города будут вечными. Ни одна капля невинной крови никогда не прольётся на этой земле».

Даже если весь остальной мир рухнет, Карт останется. Это было неоспоримым фактом и обещанием Бога. Именно поэтому Император разместил свой дворец в и без того переполненном городе. Он был меньше папского дворца, но зато не было нужды бояться вторжения вражеских держав. Это место, как последний рай, никогда не увянет и будет существовать вечно.

Чем скорее они прибудут, тем лучше. Чем больше Вероника загоняла себя в страх, тем сильнее тревожилась. Она подняла взгляд на статую. Величественная фигура безголового бога предстала в утреннем солнечном свете, проникавшем сквозь открытую крышу.

Отсутствие головы вызывало беспокойство, но в остальном фигура была такой, какой она её помнила. Два меча в его руках – правый длинный, левый короткий.

Когда у статуи было лицо, открыт был только левый глаз, со стороны, где находился короткий меч. Это символизировало, как милостивый бог предпочитает слабых сильным для поддержания равновесия. Она видела эту статую бесчисленное количество раз в церкви с детства.

Итак, между людьми и Бахамутом, на чью сторону склонится милость Бога?

– Как думаешь, Бог действительно существует?

Внезапный вопрос повис в неловком молчании. Как только Вероника уже подумала, что он не станет отвечать, Леон тихо произнес:

– Поверишь, если скажу «да»?

– Я бы приняла это к сведению.

– Я верю, что есть. 

Ответ вполне ожидаемый, но всё же она была удивлена – не содержанием, а абсолютной уверенностью в его голосе.

В словах Леона не было ни тени сомнения. Он говорил с полной убеждённостью.

Вероника подняла на него взгляд. Его черты, освещённые утренним солнцем, были резкими и напряжёнными, словно наполненными божественной энергией поверх усталости. Он выглядел как блудный сын, наконец вернувшийся домой после долгих странствий по миру. Несмотря ни на что, Леон Берг оставался сыном Божьим.

– Каково это, когда по твоему телу течёт святая сила?

– Каково это, когда по твоему телу течёт кровь?

– А. Значит, как и кровь, это не ощущается? Тогда как ты впервые понял, что обладаешь святой силой? Тебе сказали другие священники?

Поскольку это была история о мире, совершенно ей незнакомом, один вопрос следовал за другим. Каково это – родиться одним из избранных? Иметь гарантированное спасение с рождения? Несомненно, это была особая жизнь. По мере взросления он, должно быть, стал центром внимания и любви.

Её любопытство к такой жизни, возможно, проистекало из психологической потребности в опосредованном удовлетворении своих желаний. Но ответ, который она получила, оказался совершенно неожиданным.

– Мой слепой глаз исцелился.

– …Что? – спросила она в замешательстве.

Леон, словно объясняя тугодумному ребёнку, повторил:

– Мой правый глаз. Он был полностью слеп, но исцелился за ночь.

Вероника с широко раскрытыми глазами уставилась на длинный шрам, пересекавший его лицо.

Она уже задумывалась раньше. Поскольку его зрение казалось нормальным, лезвие, должно быть, лишь задело веко, но шрам выглядел слишком глубоким для этого. Он не был из тех, кто дёргается и закрывает глаза от страха, даже когда на него направляют меч. Это было странно.

Но услышать, что он был слеп… И что его зрение вернулось, показав, что он обладает святой силой.

Что удивляло ещё больше, так это то, что Леон, который редко говорил о себе, открылся другому человеку. Со вчерашнего дня он казался нестабильным. Возможно, он ответит на все вопросы, роящиеся у неё в голове.

Вероника, затаив дыхание, осторожно спросила, чтобы поддержать разговор:

– Как ты получил эту рану?

Она представляла себе бесчисленные варианты: религиозную войну, битвы с монстрами, изнурительные тренировки святого рыцаря.

Но беспечный ответ Леона не соответствовал ни одному из них.

– Когда я был маленьким, так называемая «мама» полоснула меня по глазу кухонным ножом. Она хотела, чтобы я уподобился лику Божьему.