Онлайн чтение книги Лишней была я The Foreign Object was Me
Глава 78

Мой разум опустел.

«Исмаил... Любовный интерес?»

Мои воспоминания о раннем детстве были очень размытыми. Я отчётливо помнила издевательства и сравнения, но каких-то отдельных людей в лучшем случае смутно.

К тому же, в романе прошлое Исмаила не раскрывалось.

[После смерти Монтенуса II, первосвященник Данкески, который, как ожидалось, станет следующим Папой, не смог взойти на святой престол. Потому что он не получил кольцо с инсигнией, печать Папы, от покойного Монтенуса II.

Среди хаоса, вызванного отсутствием наследника святого престола...

Когда церковь уже собиралась избрать первосвященника, несмотря на то, что у него не было печати...

Появился приёмный сын покойного Папы с кольцом с инсигнией в руках!

Все эти годы он провёл в паломничестве на плато Шарловатте, но теперь вернулся и готов явить скрытую, необычайную силу...!]

Наконец, я вспомнила имя приёмного сына Папы и одного из любовных интересов.

«Монтенус III!»

В романе его звали просто Монтенус, а после его вознесения стали называть Папой. Его детское имя никогда не упоминалось.

Вот почему, даже услышав историю Исмаила от Данкескм, я не связала его с Монтенусом.

«Эх... Мне действительно не стоит связываться с интересами...»

Теперь, когда я узнала личность Исмаила, мне стало неуютно с ним.

В романе все мужские персонажи, которые хоть немного взаимодействовали с Дианой, в конечном итоге влюблялись в неё. Однако лишь четверо из них были достаточно значимы, чтобы считаться кандидатами на мужскую роль: Эдвин, кронпринц, Папа и второй принц.

Эдвин и кронпринц никогда не причиняли мне вреда напрямую, в то время как Папа со вторым принцем... доставили определённые неприятности.

«Хотя не спорю, что сравнение Папы с этим сумасшедшим принцем оскорбительно...»

Я прикусила губу, глядя на ещё совсем маленького Папу, глупо смотрящего на меня.

На самом деле, он тоже не причинил мне как такового вреда. Он просто шёл на поводу у своих чувств.

Но так же, как в случае с лягушкой, убитой небрежно брошенным камнем, бездумные действия Папы нанесли мне определённый вред.

Это было весной, когда мне исполнилось 18. Недавно назначенный молодой Папа публично заявил о своей поддержке Дианы во время официального мероприятия.

Меня не волновало любил он Диану или нет.

Но в то время, когда Святая ещё не была определена, официальная поддержка Папы одной из кандидаток была крайне несправедливой.

Хотя никто не воспринимал меня, как кандидата...

Хотя все считали, что Диана неизбежно станет Святой...

Храм должен был оставаться нейтральным.

Потому что именно Папа и храм назначили меня кандидаткой в Святые. Именно они превратили меня в самую жалкую девочку на свете.

Меньшее, что они могли сделать – это проявить ко мне хотя бы немного уважения.

Холодный, размеренный голос Папы раздался у меня в голове.

– И что ты такого сделала как кандидатка в Святые? Ты ничего не сделала, используя отсутствие власти как оправдание. В то время, как Диана исцелила многих больных и защитила северную границу от чудовищ...

– В тебе уже святой силы не осталось, но при этом ты всё равно считаешь себя кандидаткой в Святые. Тебе самой несмешно?

– Уходи. У меня нет времени выслушивать это.

Его бесчувственные слова пронеслись в голове, и образ холодного, бесстрастного Папы наложился на образ жалкого, побитого Исмаила.

Этот холодный, презрительный взгляд, скука на лице, будто он думал, сколько ему ещё придётся выслушивать эту чушь...

– Ух...

Неосознанно я отступила от него на шаг.

Цап!

Но что-то схватило меня за лодыжку. Вздрогнув, я попыталась высвободиться из хватки.

И в тот момент я услышала слабый детский голосок.

– Спаси...

Я посмотрела вниз и увидела мальчика, отчаянно цепляющегося за мои ноги.

– Пожалуйста...

Высокомерный, равнодушный Папа исчез и остался грязный, избитый мальчик Исмаил в рваной одежде.

«Если я сейчас просто уйду... Мне станет легче?»

Никто бы не осудил меня, если бы я оставила его здесь.

Но...

– Исмаил был одержим злым духом, поэтому благословение, дарованное ему Богиней, отобрали.

– Бедный Исмаил... Мало того, что немой, так теперь ещё и в чёрном списке Томми.

На самом деле, меня удерживала на месте не рука Исмаила, а мысль о том, что он утратил свои силы.

Когда я потеряла свои способности, рядом со мной никого не было.

Даже если я уйду, Исмаил выживет. В отличие от меня, которая впала в отчаяние и умерла жалкой смертью, он поднялся и стал Папой.

– Уф... Хорошо.

Вздохнув, я присела перед ним и медленно протянула руку.

«Это не для тебя».

Это для меня.

Для прошлой меня, которая плакала ночи напролёт, и рядом не было никого, кто мог бы её утешить.

Вспых!

Я положила руку на его плечо, и из ладони вырвался свет, быстро окутавший всё его тело.

Это был первый раз, когда я исцелила столько ран одновременно.

В случае с кронпринцем я лишь остановила кровотечение и наполовину залечила его рану, что было несложно. Но полное исцеление человека требовало огромных усилий и концентрации.

Я осторожно направляла энергию во все травмированные области его тела. Белый свет пронзал его насквозь.

«У него сломаны рёбра».

Как и ожидалось, избиения, даже от детей, были не тем, что можно игнорировать.

Его тело было в ужасном состоянии. Плечо было вывихнуто, на затылке зиял порез, вызвавший небольшое кровотечение.

«И я хотела оставить его в таком состоянии...»

В этом приюте, где постоянно всего не хватало, ему потребовалось бы много времени, чтобы восстановиться.

Пока я залечивала его раны, эмоции, хлынувшие на меня волной, начали стихать.

У него было очень много травм по всему телу, и я затрачивала много своих сил, чтобы вылечить их всех.

Вспых!

Наконец, когда все его раны зажили, я отступила, тяжело дыша. По лбу стекал пот. Всё было совсем, как тогда, когда я впервые исцелила Джошуа.

«По крайней мере, в этот раз без крови и обмороков».

Я осторожно коснулась своей верхней губы рукой и облегчённо выдохнула, не обнаружив там крови.

Я встала.

Несмотря на то, что я потратила много сил, у меня не кружилась голова, и я не чувствовала себя истощённой. Это была хорошая новость для человека, который постоянно беспокоится за сохранность своих способностей.

Хорошо себя чувствуя, я отвернулась от Исмаила. Я исцелила его, и теперь моя совесть была чиста.

«О, нет! Волонтёрство уже скоро кончится!»

Прошло больше времени, чем я думала. Я поспешила к двери.

Топ, топ!

– Подожди!

Позади себя я услышала торопливые шаги, и кто-то схватил меня за подол платья. Обернувшись, я увидела грязного тщедушного мальчика выше меня. Когда Исмаил лежал на земле, он выглядел куда более маленьким, чем сейчас.

«Он же старше меня на пару лет, верно?»

– Ты, ты – это она?

– ...

– Бельзе.

Пока я пыталась на глаз определить возраст Исмаила, он внезапно произнёс моё имя. Только я собиралась по привычке кивнуть, как мои глаза расширились.

– Ты... можешь говорить?

Он же немой...

«Если так подумать, раньше он уже просил спасти его, не так ли?»

Хотя он не издал ни звука, когда другие дети издевались над ним...

Чем больше я об этом думала, тем более странным мне это казалось.

– ...

Исмаил прикусил губу, чувствуя себя неуютно под моим пытливым взглядом.

Казалось, он не хотел рассказывать об этом.

И, честно говоря, мне было всё равно.

«В любом случае после сегодняшнего дня я его не увижу».

Я попыталась высвободиться из его хватки и сказала:

– Мне пора идти. Пока.

– Я притворился.

В тот момент он снова заговорил.

– Я притворился, что потерял голос, чтобы меня не лишили способностей.

– ...

– Ты же была в Комнате покаяния, верно?

Его глубокие карие глаза смотрели на меня с уверенностью, будто он знал, что я его пойму.

– Чтобы выжить там, мне пришлось притвориться, что я потерял свой голос.