Онлайн чтение книги Небылица Мачехи A Stepmother's Fairy Tale
Глава 45

По обе стороны от огромного камина, в котором трепетали оранжевые языки пламени, стояли статуи Святого Отца и Святой Матери в человеческий рост, сурово взирая на кардинала.

Теплый свет огня смягчал миловидные черты лица кардинала. Однако, тёмные, как сама тьма, глаза резко контрастировали с ярко-каштановыми волосами, создавая жутковатое впечатление.

Дело было не в самом цвете, а в том безумии, которое мерцало в этой темноте.

Не зря даже пожилые кардиналы в его присутствии вели себя с той же осторожностью, что и при аудиенции у самого Папы.

Таким был кардинал Ришельё.

Родившись младшим из пяти сыновей в графской семье и вступив на путь служения церкви в шестилетнем возрасте, он все эти долгие годы неуклонно бичевал себя, чтобы даже тени стыда не осталось под взором богов.

По сравнению с другими священнослужителями, погрязшими в мирских делах, лицемерно изображавшими благочестие на людях и предававшимися всяческим мерзостям втайне, он был практически безупречен.

Можно было с уверенностью сказать, что даже если все духовенство столицы низвергнется в адский огонь, он избежит этой участи.

Для него единственной истиной в мире было Священное Писание, и, строго следуя всем его сложным догмам, обетам бедности и целомудрия, он ни разу не усомнился в своей вере.

Лишь иногда, очень редко, когда слабое плотское желание, подобно демону, разевающему пасть, пыталось охватить его, он беспощадно подавлял его в себе.

Какую бы прекрасную женщину он ни видел, на какие бы развратные священнические пиршества ни попадал, он ни разу не поддался плотскому искушению.

И этот факт должен был быть очевиден для ликов Святого Отца и Святой Матери, что стояли напротив.

Но...

Черные глаза, пристально смотрящие на статую Святой Матери с младенцем-ангелом на руках, вдруг вспыхнули, словно от ярости. Почти гневное, страстное пламя.

Гнев или же обида? А может, это стоило назвать отчаянием.

Сколько бы он ни молился ночами напролет, сколько бы ни каялся и ни умерщвлял плоть, семя греха, укоренившееся в нем, не собиралось исчезать, напротив — быстро прорастало, выпуская упрямые ростки.

Святая Мать, как никто другой, знала, что во всей Империи не найти человека более благочестивого. Но...

Но почему же тогда она подвергала его такому испытанию? Почему даже языки пламени, лижущие воздух, казались ему столь же прекрасными, как и ее волосы?

Кардинал Ришельё впервые увидел леди Нойшванштайн около двух лет назад, когда она пришла помолиться вместе с мужем.

Тогда ей было всего четырнадцать, но, по мнению Ришельё, она была прекраснее даже любовницы Папы, Екатерины.

В любом случае, он ужаснулся своему состоянию, не мог оторвать глаз от феи, сидящей рядом с маркизом, и, посчитав это еще одним испытанием для его слабой плоти, сразу же побежал в молельню, где провел в покаянии добрую половину дня. Вскоре он забыл ее образ.

Вернее, думал, что забыл... До тех пор, пока не столкнулся с ней снова, когда она, овдовев незадолго до этого и став временной главой маркизата, явилась в парламент.

При воспоминании о том, как она выросла и стала еще более пленительной, в его темных глазах вспыхнуло пламя совершенно иного порядка.

Если предыдущий огонь был гневом и обидой на богов, то теперь это была всепоглощающая ненависть и желание, пылающие по отношению к одному-единственному человеку.

И это была не только его проблема... По крайней мере, так ему казалось.

Все кардиналы и главы знатных домов, присутствовавшие в парламенте, не могли отвести от нее глаз, несмотря на неловкость.

Какая же это была смешная и ироничная картина. Будь она не юной вдовой, а дебютанткой, только вступившей в свет, в обществе разразился бы настоящий переполох, не говоря уже о кровавых разборках. И даже сейчас было не лучше.

Как бы он ни клялся себе избегать ее, при каждой встрече его взгляд сам собой прилипал к ней.

Как ни пытался он убедить себя, что она — демон, посланный его погубить, ее образ преследовал его во время еды, молитв, чтения Писания, исповеди и даже покаяния.

Розовые волосы, переливавшиеся на солнце, яркие зеленые глаза, сладкое, будто сахарное лицо, каждое движение, подобное взмаху голубиных крыльев — все это неотступно преследовало его.

Неужели демон явился в ее образе, чтобы отвратить его взор от вечной веры? Если не демон, то кто же вселил в него эту жажду?

Незаметно он дошел до такого опасного состояния, что готов был от всего отказаться ради одного прикосновения к ее волосам.

И тут начались проблемы — наследный принц Теобальд проявил к ней интерес.

Он никогда не любил этого двуличного принца, но на сей раз его охватило чувство долга — спасти принца, околдованного ведьмой.

Вернее, он пытался внушить себе именно это.

Никакой низменной зависти — лишь долг слуги Божьего, спасающего наследника Империи.

Будь у нее роман с каким-нибудь ничтожеством, он бы, наверное, смог счесть это обычным ведьминским делом и посмеяться.

Но она выбрала принца. Наследного принца, чей статус был куда выше, чем у молодого кардинала, пользующегося доверием Папы.

Он не мог смотреть на это. Поэтому и подкинул тому красивому блондину, чья вечная улыбка рядом с ней так его раздражала, юному льву, кое-какие компрометирующие сведения.

Но...

Почему демоны так сильнее людей? Почему они могут играть душами способами, непостижимыми для человека? Почему они способны принять столь священный и благородный облик?

Сегодня на суде эта женщина совершила нечто немыслимое.

Какая женщина, да еще столь юная вдова, решится на такое на глазах у всех, якобы защищая ребенка от первой жены?

Согласно Писанию, демоны являются в облике, которого человек не ожидает.

И это правда. Кто бы мог подумать, что демон, ради защиты будущего мальчика, станет искать доказательства невинности у девы Белого Ордена?

Он не мог поверить, что ее сегодняшний поступок был продиктован чистой любовью или материнским чувством.

Подсудимый был всего на два года младше ее, будущий маркиз.

Он не мог поверить, что их отношения были столь же чисты, как казалось.

Благодаря сегодняшнему событию она станет объектом еще большего внимания. Фактически доказав свою невинность, она сделала так, что принцу не придется больше сдерживаться.

А мальчик из резиденции маркиза будет лишь сильнее привязан к ней.

Неужели пылающее в камине пламя лишь кажется адским?

Его пальцы сжали лежавшие на коленях четки. Настолько сильно, что на тыльной стороне ладони выступили вены.

В отличие от того, что думали многие, кардинал Ришельё не стремился к мирской власти.

Доверие Папы и репутация среди духовенства были всего лишь побочными плодами его искренней набожности... По крайней мере, до сегодняшнего дня.

Из его губ вырвался подавленный вздох, больше похожий на стон.

Святый Отче, помилуй нас. Святая Мать, помилуй нас...

Загнанный в угол, он мог выбрать лишь один из двух путей.

Полностью поддаться или полностью уничтожить. Третьего не было.

[Закулисье 1: Некоторый принц и некий священнослужитель] КОНЕЦ

[6.1 То лето]

Из-за толстой деревянной стены доносился странно ровный и повторяющийся звук. Тук-тук, похожий на дребезжание, и, через одинаковые промежутки, стон.

Не то чтобы сейчас это показалось странным, но Рэйчел фон Нойшванштайн, тринадцатилетняя дочь маркиза, затаив дыхание, прислушивалась и одновременно изо всех сил тянулась к окну чуть выше.

Тук.

Наконец-то. Ударив кулачком по окну, она на мгновение замерла, втянув воздух, и шум внутри тоже прекратился. А затем...

— Ах ты, Рэйчел, опять ты!..

Грохот!

Оставив позади громкие шаги, белокурая девочка цокнула языком и бросилась наутек.

Когда она уже спустилась по узкой крутой лестнице и выбежала во двор, залитый ярким зеленым светом раннего лета, сзади раздался предсказуемый грозный голос.

— Мелкая, ну почему у тебя такая привычка подглядывать?! Куда бежишь?!

— Какое подглядывание! Просто не могу смотреть на это безобразие! И чья это на сей раз дочка?!

— А тебе-то какое дело?!

Лицо мальчика покраснело, как его собственные волосы, словно ему стало неловко, и, пока он гонялся за единственной младшей сестрой по двору, девушка из кладовой поспешно накинула одежду и ускользнула.

После напряженной погони девочка наконец была поймана, и ее визг весело прозвучал под летним небом.

— Отпусти! Отпусти! Пахнешь холостяком! Отвали!

— Да что ты пристала?! Вообще не лезь не в свое дело!

— Просто интересно! Как у тебя вообще получается так клеить девочек с таким лицом?!

Похоже, что даже самая прекрасная женщина не кажется человеком тем, кто вырос рядом с ней.

Элиас на секунду задумался, не произнести ли речь о своей выдающейся внешности, но передумал.

Он отпустил сестру и, тяжело дыша, плюхнулся на траву. Рэйчел цокнула языком и села напротив.

— Мама будет в шоке.

— Раз переживаешь, так может, не ябедничать?

— Я не ябедничаю! Она и так все видит! Говорит, ты стал странным.