Онлайн чтение книги О жестокости спасения The Cruelty of Salvation
24 Подарок Люси

Ноа работал в штабе флота, когда внезапно решил наведаться в Магический Купол.

Он вошел внутрь и начал подниматься по винтовой лестнице. Внутри было далеко не приятно: завывающий морской ветер гулко отражался от стен; утренний свет пронзал маленькие окна острыми копьями, бросая сбивающие с толку полосы на центральную колонну; сотни бесконечно повторяющихся ступеней винтовой лестницы, способные вызвать не иначе как нервное расстройство, утомляли до отвращения.

Но Ноа ни разу не остановился, чтобы перевести дух. К тому времени, как он добрался до вершины, он даже не запыхался.

Теперь он стоял в небольшом кабинете, где едва помещалось трое человек. Пьер, дежуривший сегодня, широко распахнул глаза, когда принц вошел.

— Командир?

— Кто тебе разрешал читать всякую дрянь на службе, — укоризненно произнес Ноа, указывая на журнал в руках мужчины.

Пьер поспешно спрятал журнал за спину и вскочил на ноги.

— Простите, командир! Но что привело вас сюда?

— Захотелось покурить, — ответил принц, доставая сигарету из кармана.

Мужчина моргнул в замешательстве и склонил голову набок.

— Э… прямо здесь? Вы ради этого взобрались по лестнице смерти?

Ноа не удостоил его ответом, прошел мимо и вышел на узкий балкон, опоясывающий верх Магического Купола. Опершись локтями на перила высотой до груди, он уставился на бескрайнее море, раскинувшееся перед ним.

Сегодня оно казалось особенно спокойным, сверкая под осенним солнцем. Небо было настолько чистым, что вдалеке виднелись чайки, а еще силуэт огромного судна, упрямо и неустанно ползущего к горизонту. Соленый морской ветер трепал его волосы, и зеленые глаза следили за кораблем, пока тот не уплыл все дальше, не скрылся за линией горизонта и не унес с собой последнюю секунду его мимолетного покоя.

Какое-то время он стоял, вглядываясь в точку, где исчез корабль, затем обернулся, прислонился спиной к перилам и вынул из кармана фонарик.

— Опасно облокачиваться на перила! — крикнул Пьер, махнув рукой, чтобы он скорее вернулся внутрь.

Ноа равнодушно пожал плечами и вошел обратно.

— А? Это что? — Пьер во все глаза уставился на фонарик.

Принц бросил на дежурного быстрый взгляд, ничего не ответил и сунул фонарик обратно в карман.

— Ладно, ладно. Уверен, таких вещей, о которых я, простак, и понятия не имею, хоть пруд пруди, — пробурчал тот.

— Я пошел, — коротко бросил Ноа.

— Что? Вы и вправду пришли сюда только покурить? Серьезно?

Принц исчез так же внезапно, как и появился.

Пьер почесал затылок и растерянно взглянул на море. Что там было? — подумал он. Что бы ни увидел принц, теперь уже ничего не было.

⚜ ⚜ ⚜

— Посылка! — с улицы раздался голос.

Было раннее утро. Оливия вскочила на ноги и бросилась к окну. Раздвинув штору, она увидела почтальона у двери.

— Есть кто дома? — позвал он.

Оливия быстро открыла окно. В тот же миг в теплую комнату ворвался холодный ветер и наполнил ее легкие.

— Да! Просто оставьте там, спасибо! — крикнула она.

— Международная доставка, мисс! Поставлю вот сюда!

Почтальон положил посылку на почтовый ящик и ушел, а Оливия захлопнула окно. Сухим полотенцем она стерла конденсат, быстро выступивший на стекле, словно пот на детском лбу, затем снова задернула шторы и обернулась.

Ее бабушка, Сюзанна, дрожала, как сухая ветка. Дыхание было неровным. Но все же выглядела она куда лучше, чем несколько дней назад. Наблюдая за внучкой, она натянула на обветренные губы улыбку.

— Тебе посылка пришла? Ну-ка, сходи, принеси. Мне тоже любопытно.

Девушка чмокнула бабушку в щеку и выскочила наружу. Передний двор был укрыт одеялом снега, сверкающим на солнце. В Фаулдере обычно стояла мягкая погода, и уже много лет Оливия не видела снега. Осторожно ступая по пушистому крыльцу, она улыбнулась впервые за долгое время.

Легкими шагами она пересекла двор и подошла к почтовому ящику. Почтальон оставил сверток размером с учебник. Он был обернут коричневой бумагой, плотно заклеен и украшен крупной печатью международной доставки. Когда Оливия нетерпеливо проверила имя отправителя, глаза ее радостно засверкали.

— Люси Тереза А.

Целый год минул с ее волшебного путешествия в Герод, а маленькая принцесса, с которой она тогда познакомилась, все еще время от времени присылала ей посылки.

Оливия поспешила в дом. Тяжело дыша, Сюзанна смотрела на внучку и не могла понять: щеки ее порозовели от морозного воздуха или от волнения.

— Это от принцессы Люси, — сказала Оливия. Она разрезала оберточную бумагу и обнаружила еще один слой — роскошную бледно-голубую бумагу с лентой. Развязав ее и сняв обертку, девушка нашла незаурядную коробку. 

Оливия осторожно сняла крышку, расправила тонкую пергаментную бумагу внутри и, наконец увидела подарок.

— Ах! — невольно выдохнула Оливия.

— Что же там? — улыбнулась Сюзанна.

Оливия медленно вынула подарок Люси. Это был ободок для волос с бантом из темно-зеленого бархата, украшенным красными бусинами.

— Какая красота, — сказала Сюзанна. Она улыбнулась морщинистой улыбкой и подтолкнула Оливию примерить, даже хихикнула, когда внучка послушалась. — Какая добрая и внимательная принцесса.

— Тут еще письмо, — добавила Оливия.

Но прежде чем она успела раскрыть письмо Люси, снаружи раздался знакомый голос:

— Оливия! Мадам Либерти! Я вхожу.

Услышав, как скрипнула дверь, девушка поспешно убрала коробку с подарком и вскочила на ноги.

— Мадам Макфи пришла.

Соседка была весьма проворной женщиной: ее шаги зазвучали в коридоре почти сразу же после этих слов. Раздался быстрый стук — и дверь распахнулась. На пороге появилась полная женщина средних лет с дружелюбной улыбкой. Она сняла шарф и пальто, повесила их на крючок и поздоровалась:

— Доброе утро! Как вы себя чувствуете, мадам Либерти? Боже мой, Оливия! Да ты прямо преобразилась.

— Доброе утро, мадам Макфи, — ответила Оливия.

— Дорогая, тебе надо сегодня пораньше выйти. Из-за снега кареты не могут подъехать прямо сюда, придется идти до Четвертой улицы пешком. Так что начинай собираться.

— Хорошо, — улыбнулась она. 

С появлением бодрой и жизнерадостной мадам Макфи казалось, что воздух в комнате сделался легче.

— Надень самое теплое пальто, шарф и перчатки. И сапоги на низком каблуке, — давала она советы Оливии, словно мать, а Сюзанна тихо наблюдала. По какой-то причине сегодня она особенно внимательно смотрела на внучку.

Оливия облачилась в черное шерстяное пальто, которое носила уже много лет, затем натянула кожаные перчатки. Она обмотала шею шарфом, который ей связала бабушка, и взяла большую кожаную сумку. Приготовления к выходу были завершены.

Одежда выглядела поношенной, и только бархатный обруч с бантом, подаренный принцессой, придавал образу изящество и утонченность. И все же никакого диссонанса это почему-то не вызывало.

Оливия склонилась и поцеловала бабушку в щеку.

— До вечера, бабушка.

— Оливия…

— Да? Что такое, бабушка?

Сюзанна подняла сухую морщинистую руку и погладила внучку по щеке. Как же больно осознавать, что единственная роскошь, доступная ей, — всего лишь ободок. Почему все сложилось именно так?

Глаза старой женщины защипало от слез, но, зная, что даже одна слезинка способна испортить Оливии весь день, она изо всех сил натянула улыбку.

— Береги себя, Лив, — сказала она.

— Тебе пора, Оливия. Говорю же, опоздаешь, — поторопила мадам Макфи.

Оливия снова поцеловала бабушку в щеку и поспешила к двери.

— Если что-то случится, сразу дайте знать. Спасибо вам, мадам Макфи.

— Не переживай, милая. Сегодня ей вроде полегче, — прошептала соседка у дверей.

Девушка кивнула и решительно отправилась в путь.

Еще весной здоровье бабушки резко пошатнулось. Сначала казалось, что это обычная простуда, но вскоре, месяцев через шесть, врачи только качали головами, признавая свое бессилие.

— Страдает сердце, вот тело и не выдерживает, — безразлично вздыхала Сюзанна. С каждым днем старушка становилась все тоньше и бледнее, словно иссохшее дерево.

Оливии всегда было тяжело уходить на работу и оставлять бабушку одну, но сегодня было немного легче: она выглядела лучше обычного. К тому же снег выпал, и утро началось с радостного письма и подарка — шаги девушки впервые за долгое время стали легкими.

Она дошла до Четвертой улицы и поймала общую карету. Сев у окна, чтобы смотреть на заснеженные улицы, Оливия откинулась на спинку и достала письмо Люси. Пока за окном проплывал белый мир, ее взгляд упал на красивую бумагу, исписанную изящным почерком юной принцессы.

Она почти могла представить себе повседневную жизнь Люси во дворце.

[К сожалению, я все еще не могу ходить в школу. Очень хочу, но отец говорит, что это слишком опасно. Ночью в Героде выпало много снега. Ноа слепил для меня огромного снеговика. У вас в Фаулдере тоже снег?]

Взгляд Оливии задержался на одном слове. Она несколько раз про себя повторила его имя, потом снова посмотрела в окно.

Значит, снег выпал и в Героде. Принц не казался мне тем, кто побежит во двор лепить снеговика для младшей сестры… Хотя, он играл с ней в «кошкину колыбель», — так что, возможно, это естественно. Оливия едва заметно улыбнулась, наблюдая, как за окном искрился снег.