Онлайн чтение книги О жестокости спасения The Cruelty of Salvation
5 Жемчужины короля Леонарда

Ноа Астрид давно не появлялся в поло клубе. Судя по кривой усмешке, застывшей на губах, настроение у него было далеко не лучшим.

Он заказал у официанта крепкий коктейль, откинулся на спинку дивана и осушил бокал одним махом, кадык заметно дергался при каждом глотке. Промокнув губы носовым платком, Ноа лениво опустил взгляд и прислушался к разговору двух мужчин неподалеку.

— Мир просто до чертиков несправедлив! — воскликнул один.

— Точно. У меня всегда такие мысли, стоит только взглянуть на обоих принцев, — поддакнул второй.

Они загоготали, но Ноа не поддержал смех.

— Еще выпьешь, Ноа? — спросил мужчина, улыбаясь принцу.

В ответ принц лишь слегка кивнул официанту, и тот тут же принес новый бокал. Ноа опустошил его так же быстро, как и первый, потом закрыл глаза и еще глубже утонул в диване.

Поглядывавшие на него повесы наконец решились заговорить о том, что давно занимало их умы.

— Ноа, это правда?

— Что именно? — принц медленно приоткрыл глаза.

— Что та женщина приедет! Оливия из Фаулдера!

Члены клуба столпились вокруг, нетерпеливо ожидая ответа, а усмешка Ноа стала только шире.

— Жалкие вы, — сказал он.

— Да ладно вам, Ваше Высочество. Правда, что она едет к нам? 

Не дождавшись ответа, они начали наперебой засыпать его вопросами. Скрывать особого смысла не было, и Ноа устало кивнул:

— Она уже в пути. Едет разгребать дерьмо, которое натворил мой дядя.

Не успел он договорить, как зал взорвался радостными возгласами.

— Бездельники. Вам больше нечем заняться, кроме как сплетни разводить? А я тем временем катаюсь по всей стране и надрываюсь на работе.

Он поднялся, покачав головой. Его приятели снова расхохотались и церемонно склонились:

— Берегите себя, Ваше Высочество!

Ноа фыркнул, а затем решил испортить им веселье:

— Не советую вам особо радоваться.

Веселый гомон моментально стих. Ближайший к нему мужчина, которого звали Мэтт, наклонил голову:

— Это еще почему, Ваше Высочество?

Ноа холодно скользнул по нему взглядом, сунул руки в карманы и ответил:

— Моя достопочтенная тетушка Маргарет, похоже, беспокоится насчет таких, как вы. Она решила сопровождать мисс Либерти.

Маргарет Астрид. В памяти у геродских повес мгновенно всплыло грозное, насмешливо-ледяное лицо принцессы, и их воодушевленные взгляды тут же остыли.

****

Три недели и два дня. Столько понадобилось Марго и Оливии, чтобы добраться до Герода. Морские пути всегда были слишком непредсказуемыми, и они прибыли в столицу, Геролингтон, на два дня позже намеченного срока. К тому моменту до Осеннего бала оставались считанные часы.

Служащие дворца поспешно принесли платья, чтобы обе женщины могли переодеться, но Марго тут же вернула наряд, предназначенный для Оливии.

— Это же платье для дебютантки! — резко сказала она. — Вы что, думаете, мисс Либерти приехала в Герод, чтобы войти в высший свет?

Ноа оказался прав: Марго действительно беспокоилась о распущенных мужчинах Герода и настояла, что Оливия наденет только то, что она сама сочтет уместным. По ее указанию девушка облачилась в строгую белую блузку, лакированные черные туфли и темно-зеленую расклешенную юбку, подчеркивающую тонкую талию. Она заплела волосы в косу, перевязала ее лентой в тон юбки и пригладила выбившиеся пряди под гладкий бледно-зеленый ободок. Макияж был самым легким и сдержанным. И все же Марго, окинув подопечную внимательным взглядом, не могла избавиться от тревоги.

Оливия же не сводила глаз с пейзажа за окном кареты, явно не замечая волнений принцессы. Воздух, проникавший в щелку приоткрытого окна, пах иначе, чем в Фаулдере. В нем была сырость и легкая прохлада — особый запах Герода, который она помнила.

Когда она была ребенком, смерть родителей обрушилась на нее внезапно, перевернув всю ее жизнь. Едва она успела оправиться от шока, как ее вынудили покинуть Герод и переехать в Фаулдер.

Для Оливии королевство оставалось символом прошлого, в котором родители были живы. По этой причине она так и не отказалась от гражданства Герода. Но теперь, став взрослой, ей вскоре предстояло сделать выбор между двумя странами.

— Ты выглядишь довольной, — заметила Марго.

Оливия повернулась к принцессе:

— Я всегда хотела вернуться. Видели золотого льва, мимо которого мы проезжали? Я помню, как ела с родителями мороженое прямо перед ним.

— Я думала, ты не из столицы.

— Так и есть. Но мы бывали здесь несколько раз.

Оливия снова посмотрела в окно, пока мимо проплывали флаги Герода, гордо развевавшиеся над улицами, укрытыми тьмой. Наконец карета миновала ворота королевского дворца.

— Тебе страшно? — спросила Марго.

Оливия оторвала взгляд от изящных решеток дворцовых окон и снова посмотрела на принцессу. Между ними повисла короткая пауза. Суровый, пронзительный взгляд Марго умел нервировать даже короля, но юная Оливия смотрела прямо, без тени страха.

Принцесса лукаво улыбнулась:

— Имей в виду, так смело в глаза остальным членам королевской семьи смотреть не стоит.

— Простите, — Оливия поспешно опустила глаза.

— Ты ведь ни разу не была во дворце. Неужели не волнуешься?

Оливия осторожно подняла голову. Когда-то я и ее саму боялась до смерти… Сделав глубокий вдох и выдохнув геродский воздух, девушка спокойно ответила:

— Я и правда волнуюсь, и немного боюсь. Но...

— Но?

— Но я счастлива вернуться в Герод. Если бы не это приглашение, я бы никогда сюда не попала. По крайней мере, не при жизни моей бабушки.

Губы Марго тронула улыбка. При хрупкой фигуре и тонких чертах эта девушка сумела выжить и даже стать первой выпускницей школы, где учились одни юноши с куда более высоким положением. Характер у нее был что надо.

— Ну что ж, если ты счастлива, то этого достаточно. Ты гостья королевского дворца, и у тебя нет причин чувствовать себя хуже кого бы то ни было. Держи спину прямо, голову высоко и веди себя так же, как в Фаулдере.

Оливия кивнула, глаза ее блеснули:

— Будет сделано, профессор.

Карета замедлила ход. Оливия распахнула глаза, прислушиваясь к доносившимся все ближе звукам музыки и оживленного гомона.

Наконец они остановились. В карету пробился мягкий свет, когда распахнули дверь. Первой вышла Марго, за ней — Оливия. Они ступили на мягкую траву и подняли взгляд на величественный королевский дворец Герода, возвышавшийся над ними.

****

А в это время в Хрустальном зале Осенний бал был в самом разгаре. Одна за другой входили юные аристократки, нарядные и ослепительные.

Из всех дебютанток, входивших в зал в окружении матерей слева и компаньонок справа, больше всего выделялась Изабель из дома Сеймур. Девушка, уложившая красновато-каштановые волосы в элегантный высокий узел, вошла в зал под руку с мадам Жуберн — женщиной, которую в кругу компаньонок считали живой легендой.

Ощущая на себе десятки взглядов, Изабель выпрямилась еще грациознее, но ее собственный взгляд, будто по магниту притянулся к определенной паре мужчин. 

И не только она не смогла отвести от них глаз.

Их невозможно было спутать с кем-то другим — две жемчужины Леонарда Второго, Артур и Ноа Астриды.

Принцы не были близнецами, хотя родились с разницей меньше года, и стояли рядом, беседуя. Мужчины были одного роста и телосложения, поэтому со спины почти невозможно было различить, кто из них принц, а кто — наследник престола.

Главным отличием был цвет глаз и манера держаться. Оба блондины, но у наследного принца Артура глаза были голубые, у Ноа — зеленые. И хотя, неожиданно для многих, Ноа владел манерами и этикетом безукоризненнее брата, в нем все же сквозила какая-то скрытая распущенность, тонкая, почти чувственная нотка декаданса. Артур же производил впечатление дружелюбного и безупречно благовоспитанного человека. Со временем контраст между ними стал настолько очевидным, что люди перестали говорить, будто они похожи.

— Они ведь уже должны были прийти? — спросил Артур.

Ноа кивнул:

— Слышал, их корабль прибыл в порт час назад, так что скоро будут. Наш дорогой дядя тоже собирался прийти, но, как только узнал, что тетушка Маргарет в Героде, сразу дал деру.

Артур усмехнулся, потом скользнул взглядом по усталому лицу брата и с легкой горечью добавил:

— Я правда ценю все, что ты сделал.

Ноа коротко кивнул, но больше ничего не сказал.

В это время их мать, королева Беатрикс, закончила светскую беседу с гостями и подошла к ним. Артур естественным жестом подал ей руку, а Ноа занял место по другую сторону. Зрелые знатные дамы в зале смотрели с завистью на королеву, которую сопровождали двое столь статных сыновей.

Беатрикс внимательно всмотрелась в лицо Ноа:

— Твой отец стал слишком часто отправлять тебя на приемы. Как ты себя чувствуешь?

— Не тревожьтесь за меня, матушка, — ответил он. — Лучше бы отец иногда обо мне заботился, а не только вы.

Беатрикс покачала головой и метнула сердитый взгляд в сторону мужа, увлеченно беседовавшего с группой аристократов.

— Надо будет попросить принцессу Маргарет пожурить его, когда она приедет, — вздохнула она.

— Думаете, это сработает? Отец воспримет это только как ворчание.

— Ноа, — предупредил Артур.

Тот приподнял бровь и перевел тему:

— Люси все еще сидит у себя в комнате? 

— Все еще злится, что ее не пустили на бал, — ответила Беатрикс.

— Хоть в школу ее отправьте. Наверняка ей скучно весь день торчать во дворце.

— Школа Святого Скотта для девочек не такая уж плохая, — вставил Артур.

Беатрикс снова одарила короля тяжелым взглядом и устало вздохнула:

— Я бы давно это сделала, если бы могла. Придется и с этим просить помощи у принцессы Маргарет. Жаль, что ее все еще нет. Интересно, как выглядит та студентка из Фаулдера… Как ее там? Оливия? 

Она тихо пробормотала о том, каким достижением было для такой девушки выпуститься с лучшими результатами из Геролингтонского университета.

Вдруг весь банкетный зал пришел в движение. Возбужденное волнение, почти осязаемыми волнами, прокатилось от входа до места, где стояли королева с двумя сыновьями.

Беатрикс повернулась к дверям, за ней — Ноа и Артур. Король, прервавший разговор, пробормотал, что момент настал, и встал рядом с женой.

Когда Артур отошел, освобождая место отцу, королевская чета взялась за руки. Братья сделали шаг назад, становясь за родителями.

И в тот момент, когда королевская семья выстроилась в положенный порядок, в тишине Хрустального зала отчетливо прозвучали два вида шагов — одни уверенные и твердые, другие гораздо более легкие и тихие.