Онлайн чтение книги Я был принесен героиней в жертву герою (в книге) I was sacrificed by the heroine to the hero (in the book)
1 - 14

Как только они достигли квартиры Нин-Нин, Толстяк и Фэй подбежали и взяли две сумки с багажом в одну руку: «Наконец-то ты прибыл, ты уже поел?»

Фэй взвесил вес сумки и нахмурился: «Ты не позволил мне забрать тебя, когда я предлагал. Как ты попал сюда с такой тяжелой сумкой?»

Сердце Ся Сяому потеплело, и он приветливо улыбнулся им: «Все в порядке, на автобусе всего две остановки, и это экономит время. Извините, мне придется побеспокоить вас».

Толстяк ответил: «В чем проблема, ты же не можешь жить на улице. Проходи, Нин-Нин так обрадовалась, когда узнала, что ты приедешь, что собирает для тебя гардероб».

На звук открывающейся двери выбежала Сюй Нин-Нин и обняла его: «Добро пожаловать, малыш Му-Му! Почему ты так поздно? Если бы ты сказал мне раньше, я бы ждала тебя в кампусе».

Ся Сяому ничего не сказал о своей размолвке с соседями по комнате, просто объяснил:

«Меня вызвали к Лу сегодня днем».

Затем он рассказал историю о том, как встретил старейшину Лу, пил чай и говорил о картинах. Разумеется, он ни словом не обмолвился об угрозах Лу Цзинчэна и о поворотах в отношениях между ним и Лу Цзинханем.

Нин-Нин, Толстяк и Фэй смотрели на него с разинутыми ртами.

Сюй Нин-Нин взволнованно трясла Ся Сяому за плечи и кричала:

«Маленький Му! Ты так талантлив! Твоя картина впечатлила самого господина Лу! По сравнению с мастером Лу, Лу Цзинчэн и Лу Цзинхань - ничто! Если он захочет продвигать тебя, ты скоро станешь знаменитым!»

Ся Сяому покачал головой: «Нет, это неправда. Дедушка Лу сказал, что я еще недостаточно хорош, как художник, и мне только предстоит расти».

Сюй Нин-Нин: «Сколько тебе лет? Он, должно быть, увидел, что ты талантливый человек, поэтому захотел встретиться с тобой. Я слышала, что он очень могущественный, не боишься ли ты его, когда разговариваешь с ним?».

Самым пугающим в этой семье оставался не кто иной, как Лу Цзинхань.

Ся Сяому улыбнулся: «Нет, дедушка Лу довольно милый, он даже оставил меня на ужин».

Квартира, которую снимали Сюй Нин-Нин и остальные, была трехкомнатной, площадью более 70 квадратных метров. Ся Сяому мог спать только в одной комнате с Нин-Нин, когда он приехал.

Поскольку в доме была только одна кровать, а Ся Сяому переехал так внезапно, он мог спать пока на диване.

Нин-Нин достала одеяло и протянула ему: «Можешь пока обойтись этим, мы купим односпальную кровать в выходные. Когда придет время, перенесем этот диван в комнату Фэя».

Ся Сяому был чувствительным человеком, а после долгого дня и ночного инцидента с соседями, он не мог справиться со всем этим сразу.

Когда он был грустным и видел, что кто-то добр к нему, его сердце мгновенно смягчалось, а глаза становились красными, он прислонился к Нин-Нин и пробормотал: «Спасибо, Нин-Нин».

Нин-Нин тоже обняла его: «Мы же сестры, за что ты меня благодаришь?»

Ся Сяому криво улыбнулся: «Мы явно братья, у тебя здесь что-то растет».

«Эй, эта штука бесполезна, она все равно только мешает в брюках».

Нин-Нин знала о своей сексуальности с детства, с младшей школы отказывалась ходить в туалет для мальчиков, начала носить женскую одежду наедине с собой и никогда не скрывала этого, живя жизнью безрассудной и свободной.

Перед такой Нин-Нин, Ся Сяому был в гораздо лучшем настроении. Он не мог удержаться от желания поиздеваться над ней: «Я не верю, что он действительно бесполезен».

Сюй Нин-Нин покраснела и наклонилась, чтобы погладить его по голове: «Айя, ты маленький демон, почему так плохо себя ведешь?»

----

В данный момент Лу Цзинхань сидел в пижаме в своей комнате и разговаривал по телефону: «Куда он пошел?»

Ли Хай: «К своему другу из рок-группы. Те, кто вышел, чтобы забрать Ся Сяому, были два других участника, Сюй Нин-Нин и остальные должно быть теперь вместе».

Лу Цзинхань снова поднял брови от облегчения: это были те два парня, которые защищали Ся Сяому направо и налево в баре в тот день.

«Пойди и выясни, почему Ся Сяому съехал из общежития посреди ночи. И пусть люди выяснят более подробную информацию о нем».

Лу Цзинхань унаследовал имущество своей матери, когда ему было восемнадцать лет. С тех пор она создала компанию – «Windward Investment».

Четыре года спустя, влияние компании шаг за шагом расширялось, а затем она была внесена в список лидеров, и теперь в финансовом секторе города присутствуют его предприятия.

Хотя репутация семьи Лу и ресурсы сети старого мастера Лу помогли ему, не обошлось без его крепкой руки и убедительных лидерских способностей.

Таким образом, за последние четыре года он вырастил группу влиятельных и доверенных подчиненных. Теперь ему оставалось только отдать приказ, и всего за одну ночь люди под его началом собрали всю информацию о Ся Сяому.

Рано утром он вместе с Ли Хаем начал просматривать толстую папку.

«Университет искусств С, специальный прием, общий балл на вступительных экзаменах», - Лу Цзинхань рассмеялся - «458 баллов - неудивительно, что он выглядит глупо».

Ли Хай также перечислял информацию о его семье.

«Его отца зовут Ся Цяньбай, в молодости он тоже был художником. Он специализировался на импрессионизме и создал несколько отличных работ в колледже, но с тех пор исчез из мира художников. Судя по записи семейного реестра, он не женат?»

Затем он задался вопросом: «Откуда у неженатого человека взялся Ся Сяому? Может быть, это найденный ребенок, он действительно очень жалок».

Выражение лица Лу Цзинханя на мгновение смягчилось.

Ли Хай прочел следующую информацию.

«С тех пор как он поступил в университет, Ся Сяому ни разу не получал денег на проживание, его отец сейчас не на связи, и он полагается на студенческие займы для оплаты обучения.

А самым большим доходом Ся Сяому в последнее время была тысяча юаней, которые ему перевела Сюй Нин-Нин. Сейчас вся сумма кредита составляет 137 552 юаня».

«В принципе, можно доказать, что Ся Сяому - обычный студент, который не замешан в грязных отношениях, так что, брат Хань, ты можешь использовать его с уверенностью».

Ли Хай многозначительно улыбнулся ему.

Лу Цзинхань отмахнулся от него и продолжил просматривать информацию о счете Ся Сяому. С момента поступления в школу до настоящего времени он потратил всего 500 юаней за три с лишним месяца.

В памяти всплыли яркие глаза подростка, когда они впервые встретились:

«Она не хочет есть куриные ножки, можно я возьму?»

Действительно ли он был настолько голоден, чтобы подойти и попросить еды?

В дверь постучали, и вошла Лу Цзинъи: «Брат, я пойду в школу одна, если ты занят».

Лу Цзинхань отложил информацию: «Я не занят, поехали».

Лу Цзинъи нахмурилась и закатила глаза к небу.

Лу Цзинхань постучал ее по голове: «Что ты расстраиваешься, я тоже сегодня иду на занятия, так что это хорошая идея пойти вместе».

Ли Хай вел машину, а Лу Цзинхань сидел на пассажирском сиденье.

Лу Цзинъи сидела на заднем сиденье, повиснув на спинке сиденья Лу Цзинханя, и спросила его: «Брат, ты еще не убедил Се Вэйвань?»

Лу Цзинхань никогда не рассказывал Лу Цзинъи об этих делах, поэтому Лу Цзинъи всегда думала, что ее брату действительно нравится Се Вэйвань.

«Дети не должны вмешиваться в отношения между взрослыми».

Лу Цзинъи отрезала: «Не похоже, что ты преуспел. Кому ты понравишься, если ты весь день будешь мрачным».

Лу Цзинхань посмотрел на свою сестру, которая сидела рядом с ним с черным лицом, и предупредил ее: «Сиди спокойно».

Лу Цзинъи проигнорировала его кривое лицо и продолжила говорить.

«Брат, позволь мне научить тебя одному методу: чтобы преследовать девушку, ты должен быть нежным. Прежде чем отправить ей что-либо, внимательно изучи ее предпочтения. Начать с того, чтобы угощать ее едой. Девушка может отказаться от цветов и роз, но она не может отказаться от маленьких закусок».

Лу Цзинхань покрутил головой и поднял брови, чтобы риторически спросить ее: «Ты хорошо осведомлена, кто-то снова ухаживает за тебя?»

Лу Цзинъи потемнела лицом: «У нас дома  жестокий тиран, какой парень осмелится преследовать меня, если не хочет умереть?!»

Ли Хай, сидевший за рулем, не мог удержаться от громкого смеха.

В младшей школе был мальчик, который хотел бегать за Цзинъи. Когда брат Хань узнал об этом, он в ярости пошел в школу, поднял мальчика одной рукой на глазах у всего класса и поднес его к окну пятого этажа.

Не успев произнести ни слова, ребенок описался от страха.

Вспомнив о том, что произошло тогда, Лу Цзинъи почувствовала себя униженной. После этого все мальчики в классе избегали ее, когда видели. И по сей день среди одноклассников ходит поговорка: «Посмотрел в сторону Лу Цзинъи? Ты хочешь умереть!»

Лу Цзинхань до сих пор был уверен в своей правоте: «Это хорошо, 15-летние подростки ничего не знают об отношениях».

«Если ты не можешь получить даже одну Се Вэйвань, ты не имеешь права говорить мне такое!»

Лу Цзинъи села на свое место, достала наушники и надела их, больше не разговаривая с ним.

Проводив сестру, Лу Цзинхань сам вернулся на кафедру финансов университета С. Сейчас он был на четвертом курсе, и ему нужно было ходить на занятия только один день в неделю, чтобы обсудить с курирующим профессором свою дипломную работу.

Как только он вошел в исследовательскую группу, его окликнул одногруппник, который неплохо учился: «Брат Хань, сегодня утром в художественном колледже о тебе ходили слухи, хочешь послушать?»

«Не интересно».

О нем так много говорили в школе, что он уже давно стал ваджрой*.

*будд. ваджра (ритуальное и мифологическое оружие в индуизме, буддизме и др. ведических религиях; в переводе означает «молния» и «алмаз»; используется в буддийских терминах как символ силы и защиты веры)

Но этот сокурсник был так взволнован, что не обратил внимания на его безразличие и рассмеялся.

«На этот раз это абсолютная классика. Младшекурсник художественного факультета хвастается перед людьми, что ты его крыша, и говорит, что теперь живет с тобой».

Главное, что он еще и мальчик с особыми предпочтениями, как думаешь, он сошел с ума и бредит? Ха-ха!»

Лу Цзинхань: Хм?

Когда Ся Сяому был на утреннем уроке, он почувствовал, что кто-то указывает на него и что-то говорит за его спиной.

Когда он повернул голову, чтобы оглядеться в классе, все его одноклассники опустили головы, зашептались и тут же рассмеялись, как будто говорили о нем.

Это была явная насмешка и провокация.

Тот, кто сталкивался с подобным, не мог быть спокоен, и когда он закончил утренние занятия и пошел в столовую поесть, к нему подошли соседи по комнате.

Сюй Чжэ все еще зловеще смеялся: «Йо, Ся Сяому, вилла старшего Лу находится на дороге Суннань?»

Рука Ся Сяому держала палочки для еды: Дом Нин-Нин находится на улице Суннань!

Чжан Вэй: «У тебя больная фантазия, Сяому, кто не знает, что все мы, бедные студенты, живем на дороге Суннань и не можем позволить себе жить на большой вилле семьи старшего Лу?»

Чжао Тэн: «Но Ся Сяому сказал, что он теперь человек старшего Лу, он не только тратит деньги старшего Лу, но и живет вместе с ним, значит, его крыша теперь живет на Суннань? Хахахахахаха!».

Их голоса были не тихими, что вызвало смех у студентов за соседними столами.

Сердце Ся Сяому пылало, как будто на него плеснули холодной водой, но тело было настолько холодным, что хотелось дрожать.

Наконец, он понял, почему на него указывали все утро: оказалось, что он использовал личность Лу Цзинханя как прикрытие, и был разоблачен как лжец. Из-за этого поползли слухи и заставили людей вскипеть.

Он действительно недооценил злые намерения своих соседей по комнате.

Болтовня вокруг него становилась все громче, и он изо всех сил старался не обращать на нее внимания, но его нервы были чрезвычайно чувствительны, и слова насмешки достигли его барабанных перепонок и заставили его голову гудеть:

«Педики в наши дни повсюду»

«Неужели все педики в наше время такие откровенные, смеют посягать на нашего мужского бога?»

«Он симпатичный парень, но он не знает своего места».

«Мечтать не вредно. Это не противоречит закону, но не говорите ничего, это все равно отвратительно».

Ся Сяому смотрел на трех человек перед собой и слушал злобные слова вокруг. Впервые в жизни он почувствовал удушающее чувство, что у него нет возможности выпустить свой гнев, а рука, держащая палочки для еды, продолжала дрожать.

Вдруг неизвестно кто крикнул: «Ого, бог Лу здесь!»