Онлайн чтение книги Я был принесен героиней в жертву герою (в книге) I was sacrificed by the heroine to the hero (in the book)
1 - 21

Рано утром Ся Сяому принялся складывать вещи в доме Нин-Нин, пытаясь найти место для своего мольберта.

О гостиной не могло быть и речи, ведь она была заставлена музыкальными инструментами Нин-Нин и ее группы, и время от времени звук их совместной игры в комнате будет сбивать с мольберта инструменты для рисования.

Последней надеждой был маленький балкон. Он всего три метра в длину и два метра в ширину, не очень большой, но как раз подходит для мольберта и может быть использован как маленькая комната для рисования.

Там просто полный беспорядок, разбросаны ненужные вещи и коробки, а дюжина или около того растений в горшках засохли, потому что их не поливали. Не было места, чтобы установить мольберт, не было даже места, чтобы стоять.

Он пошел переговорить со своими соседями и спросил, может ли он получить маленький балкон для своей мастерской.

Не говоря ни слова, трое мужчин положили музыкальные инструменты, которые держали в руках, и направились к нему, чтобы все убрать.

Мусор был выброшен, окна вымыты, и через полчаса получилось светлое и опрятное маленькое помещение.

Ся Сяому радостно сказал: «Спасибо вам, наконец-то я могу пойти и купить мольберт».

А Фэй бросил на него косой взгляд: «За что ты нас благодаришь, мы каждый день едим твой завтрак, разве мы когда-нибудь говорили тебе спасибо?»

Толстяк: «Ты уверен, что хочешь здесь рисовать? Зимой на балконе холодно, можно немного порисовать, но, если просидишь здесь несколько часов, будь осторожен, не отморозь руки».

Было действительно очень холодно, Ся Сяому надел толстую одежду, когда убирал вещи, а окна все еще были проницаемы для ветра, который обдувал очень сухое лицо и руки.

Однако его все равно устраивало место, где он мог рисовать, поэтому он не имел права капризничать и ему это даже нравилось.

Нин-Нин подошла и взяла его за руку.

«Сяому, переодевайся, пойдем вдвоем и купим кровать, мне больно видеть, как ты спишь ночью на диване».

Но не успели они выйти из дома, как Ся Сяому позвонил неизвестный, на удивление это был Ли Хай, говоривший официальным тоном.

«Здравствуй, Ся Сяому. Наш генеральный директор Лу, брат Хань, хочет поручить тебе нарисовать фреску. Форма заказа была составлена нашей стороной, если ты свободен, не мог бы ты подойти и подписать ее, а затем обсудить цену и конкретные вопросы?»

Ся Сяому: «Правда, настоящий контракт на картину?»

Вчера Лу Цзинхань сказал это, но он думал, что тот говорит просто так.

Чтобы заработать на жизнь, студенты-художники полагались на свои навыки рисования, и помимо набросков портретов для людей в своих киосках, те, у кого были на это средства, также брали различные заказы на рисование на улице, например, рисовали фрески для людей в торговых центрах, компаниях и студиях, и так далее.

Но когда Лу Цзинхань внезапно обратился к нему вот так, он был немного удивлен.

Ли Хай объяснил по телефону:

«Брат Хань давно хотел найти кого-нибудь, кто раскрасит эту стену, но из-за того, что он не хотел того, чтобы в дом приходили чужие люди, он не сделал этого ранее.

Так получилось, что он решил пригласить тебя, потому что видел, что ты хорошо справился со своей работой.

Ся Сяому некоторое время не знал, что сказать, в конце концов, он не мог отказать Лу Цзинханю после того, как он помог ему несколько раз.

«Просто мне сейчас нужно выйти за покупками, и я не знаю, сколько времени потребуется прежде, чем я закончу покупки».

Нин-Нин была очень близко к нему, и когда она слушала их разговор, она поспешно одернула Ся Сяому: «Все в порядке, сначала поговори о делах, а о покупке кровати мы поговорим позже».

Не дожидаясь ответа Ся Сяому, Ли Хай сказал: «Хорошо, тогда я заеду за тобой через полчаса».

Положив трубку, Нин-Нин посмотрела на него и серьезно сказала ему:

«Я уверена, что мужской бог Лу действительно хочет забрать тебя. После того, как он спас тебя в баре, он даже заявил, что ты его человек, привез тебя домой и даже ходил с тобой вместе по рынку, а еще носил один и тот же браслет, ничего из этого не должно быть тем, что сделал бы Лу Цзинхань. Разве что потому, что он положил на тебя глаз».

Ся Сяому: «Нет, это неправда. Он просто относится ко мне как к обычному младшему, и разве я не говорил вам, что дедушка Лу попросил его позаботиться обо мне, а его сестра настояла на том, чтобы подарить нам браслеты для ношения. На самом деле, старший Лу только выглядит холодным и пугающим, но когда вы узнаете его получше, он довольно мил с людьми».

Нин-Нин была неудержима: «Тогда я хочу пойти с тобой в дом мужского бога Лу. Посмотрим, что этот старший сделает с тобой».

Ся Сяому улыбнулся: «Хорошо, давай позже пойдем вместе».

Ли Хай быстро отвез их в дом Лу Цзинханя.

Лу Цзинхань лично открыл им дверь, сегодня он был одет в домашний костюм: белоснежный свитер и темно-синие брюки. Высокий и красивый, он стоял перед белой виллой с каким-то ленивым видом и приглашал их войти.

Нин-Нин, которая была спокойной всю дорогу, теперь заболела нимфоманией при виде богоподобного мужчины, и не могла перестать дергать Ся Сяому за руку в возбуждении, пока он шел рядом с ним, ее глаза были полны звезд.

Как будто Ся Сяому слышал, как ее сердце кричало: «Мужской бог Лу так красив!

Ли Хай приготовил им две чашки чая Даржилинг, на чайном подносе стоял маленький серебряный чайник с молочником и коробка с кубиками сахара.

Ся Сяому взял их, сделал себе сладкий чай с молоком и сказала: «Спасибо».

Он окинул взглядом комнату и спросил: «Разве Цзинъи не дома?»

«Она в школе».

Лу Цзинхань ответил ему безразличным тоном и подтолкнул к нему договор.

«Это контракт, указанная цена в нем - это рыночная стоимость выполнения таких работ, которую Ли Хай проверил для меня, просто для справки. Если ты считаешь, что она занижена, мы обсудим это».

Спокойное отношение Лу Цзинханя с серьезностью, а также озвученная цифра в 6000 договоре, успокоили Ся Сяому.

Он, вероятно, мог понять намерения Лу Цзинханя, тот был мил и, увидев его в беде, пришел на помощь.

Он уже знал о финансовых трудностях Сяому, но вопреки этому, юноша не стал бы принимать деньги просто так. А эта фреска была прекрасным поводом, чтобы замаскированно финансировать его.

Но если бы Лу Цзинхань дал ему десятки тысяч долларов или что-то в этом роде, ему бы точно пришлось отказаться.

Цена художника-живописца также определяется его известностью. Для нынешнего его уровня эта цена достаточно высока.

Ся Сяому покачал головой: «Это довольно много. Я просто боюсь, что результат моей картины вас не удовлетворит.

Как насчет этого, вы скажете мне, какой стиль вы хотите, я сначала нарисую несколько вариантов на бумаге, и вы сможете выбрать тот, который вас устроит».

Лу Цзинхань кивнул: «Да. Какие инструменты, краски необходимы. Напиши мне список, а я подготовлю».

«Тогда большое спасибо, у меня действительно нет здесь никаких инструментов. Можете ли вы сказать мне, какой стиль вы хотите, чтобы я мог иметь представление о том, чего я хочу, когда буду рисовать».

«Будь проще, не более трех цветов. Совсем как та, которую ты нарисовал - Жизнь».

Ся Сяому подумал: это было бы гораздо проще.

Он более внимательно изучил стиль дома Лу Цзинханя и пришел к выводу, что тут не нужны тяжелые, плотные фактуры и цвета. Сюда подойдет что-то легкое, воздушное, какие-то линии, чтобы придать форму и добавить жизненной энергии этому дому.

Во время обсуждения Лу Цзинхань все еще выглядел официально, он серьезно говорил с ним о стиле фрески, о времени начала работы, и, наконец, обе стороны подписали договор, сделав это действительно как сторона А и сторона Б. Это было довольно формально.

После этого Ся Сяому уселся за стол в гостиной и начал рисовать рисунок в соответствии с просьбой Лу Цзинханя.

У Лу Цзинханя зазвонил телефон, он взглянул на него, его лицо слегка изменилось, он посмотрел на Ся Сяому, который рисовал, и тихо вышел из зала.

Увидев это, Ли Хай тоже последовал за ним.

В комнате Лу Цзинхань держал телефон в руке, его глаза были растерянными, а голос сухим, и он положил трубку после короткого разговора с собеседником.

Ли Хай спросил: «Что случилось?»

«Звонила Се Вэйвань».

На лице Лу Цзинханя появился намек на ироничную усмешку: «Она сказала, что готова рассмотреть условия, которые я ей предложил».

Глаза Ли Хая загорелись: «Разве это не хорошо? Ты сказал, что раньше ты так за ней бегал и все время повышал цену, но она отказывалась, словно она Будда. Теперь, когда ты игнорируешь ее, она прибежала к тебе сама!»

Лу Цзинхань нахмурился в раздумье и ничего не сказал.

Ли Хай продолжал:

«Так что, мне пойти к ней или ты сам пойдешь к ней? В любом случае, как только договор будет подписан, ты можешь отвезти ее к старому господину, а потом помолвка и все остальное будет формальностью».

Лу Цзинхань внезапно спросил: «О чем было соглашение?»

«Суть в том, что если она согласится встречаться с вами и обручиться в конце этого года, ей будут платить 100 000 юаней каждый месяц во время партнерства, а после помолвки она получит 5% акций компании».

Речь шла об акциях компании, которую Лу Цзинхань создал сам, используя наследство, оставленное ему матерью, и она не имел никакого отношения к семье Лу.

«Что?!» Лу Цзинхань вдруг риторически спросил: «Давать ей 100 000 каждый месяц? Плюс 5% акций моей собственной компании. Что дает ей на это право?!»

Согласно текущей рыночной стоимости, 5% акций будут стоить более десяти миллионов. Ся Сяому придется вкалывать несколько дней, используя свой талант и кропотливо рисовать фреску, только чтобы получить несчастные 6 000. Что дает этой женщине право претендовать на такие большие деньги?!

Ли Хай был ошеломлен и перешел на вежливое обращение: «Но, это было ваше собственное предложение, чтобы уговорить Се Вэйвань».

Лу Цзинхань: «Да мои мозги видно протухли в тот день, ты что, не мог меня остановить?»

Ли Хай: …..

Это не то, что вы сказали в самом начале.

Лу Цзинханю пришла в голову еще одна мысль.

«Если я соглашусь на этот контракт, то в будущем я стану парнем и женихом Се Вэйвань?»

Он внезапно ощутил сильное чувство отторжения, мысль о том, что они двое могут иметь такие отношения, сделала его тело напряженным и неловким, а желудок перевернулся от тошноты.

Ли Хай: «Не ты сказал ей «да», а она сказала тебе «да», мы умоляли ее».

Лу Цзинхань спросил риторически: «Почему я должен подписать с ней этот договор?»

«Это воля старого господина, ах, и как только ты будешь в деле, то получишь всю группу Лу».

Лу Цзинхань громко рассмеялся.

«Неужели я такой неудачник, что для завоевания Лу-групп мне непременно нужна эта Се Вэйвань, а сам я никак не справлюсь?»

И ты действительно думаешь, что дед захочет вот так просто передать мне группу Лу?

Не говоря уже о том, что без Лу-групп у меня есть возможность зарабатывать деньги самостоятельно.

Разве я не могу поддержать и защитить Цзинъи?

Серия риторических вопросов, которые внезапно открыли ему глаза!

До этого он жил в темноте, что не позволяло ему найти дорогу. Теперь мир был ярким, дорога прямой, а то, что лежало перед ним, было солнечной аллеей.

Ли Хай нерешительно спросил: «А что насчет Се Вэй Вань?»

«Как она и желала ранее, соглашение не имеет юридической силы».