Онлайн чтение книги Я был принесен героиней в жертву герою (в книге) I was sacrificed by the heroine to the hero (in the book)
1 - 94

Лу Цзинхань не обратил внимания на холодное лицо деда и, взяв Цзинъи, сел рядом с ним.

Ся Сяому не сел сразу, он слегка поклонился и смущенно сказал:

"Дедушка Лу, я хотел бы выразить вам свое почтение. Простите, я ничего не захватил с собой сегодня, я обязательно нарисую картину для дедушки в качестве подарка на китайский Новый год, когда приду в следующий раз".

Дедушка Лу весело потянул его к себе, чтобы усадить рядом с собой:

"Зачем тебе подарок? Просто сегодня Новый год, и я, как дедушка, должен дать тебе немного денег".

Затем дворецкий передал толстый красный конверт:

"Это не много, но дети семьи Лу, каждый имеет свою долю".

Люди на семейном банкете были шокированы тем, как Лу Цзинхань свободно и неприкрыто держал руку мужчины, их челюсти были на грани падения, а когда они смотрели, как Старый Мастер разговаривает с Ся Сяому, они не могли выйти из состояния шока.

Слова старого мастера также дошли до ушей всех присутствующих, слово за словом.

Вручение Сяому красного конверта на глазах у всех членов семьи Лу было равносильно признанию того, что в будущем он станет ребенком семьи Лу, что означало признание отношений между ним и Лу Цзинханем.

Его доброжелательное отношение к Ся Сяому было также предупреждением для всех:

"Этот ребенок - мой, и я принимаю его, не ищите неприятностей".

Люди из семьи Лу смотрели на него, а он смотрел на них, кто-то недоверчиво, кто-то качал головой и вздыхал.

Ожидая шоу, У Юэ в этот момент была зла в своем сердце. Почему Лу Цзинхань причинил столько неприятностей клану Лу в борьбе за власть и могущество, но старик открыл один глаз и закрыл другой?

Теперь, когда он привел этого сопляка, сердце старика приковано к нему, так что же дает ему право делать все, что он хочет!

Она толкнула своего сына, Лу Цзинчэна, и кивнула на старика. Лу Цзинчэн был невозмутим и смотрел на Лу Цзинханя и Ся Сяому со сложным выражением лица, как бы в раздумье.

Ся Сяому понял цель внезапного обращения к нему дедушки Лу, и его сердце потеплело, поскольку все его тревоги улетучились. Мало что делало его счастливее, чем одобрение родителей понравившегося ему человека.

Он благодарно принял красный конверт, его светящиеся глаза улыбались и ярко блестели, и он сказал четким голосом:

"Спасибо, дедушка Лу, и я желаю вам крепкого здоровья и всего наилучшего в новом году".

Дедушка Лу посмотрел на него с восторгом и на какое-то время замолчал, прежде чем радостно сказать:

"Эй, эй, хороший мальчик... быстро садись и съешь что-нибудь, я скажу, чтобы тебе приготовили все, что ты захочешь съесть".

В конце концов, это был первый раз, когда он официально познакомился с семьей Лу, поэтому Ся Сяому не мог сидеть за столом и постоянно есть. Поболтав с дедушкой Лу некоторое время, он последовал за Цзинханем по очереди выражать свое почтение другим старейшинам семьи Лу.

Поскольку отношение старика было на первом плане, родственники не посмели пренебречь Ся Сяому ради сохранения лица старика, поспешили вручить ему красные конверты и вежливо обменялись любезностями.

Размер красных конвертов, предположительно, был правилом семьи Лу, и толщина каждого красного конверта, полученного Ся Сяому, была одинаковой. После сбора урожая, в тяжелой сумке лежали десятки увесистых конвертов.

В глубине души Ся Сяому радовался больше не красным конвертам. Он понимал, что встреча с дедушкой Лу и семейством Лу сегодня было своего рода ритуалом признания. Теперь его отношения с Цзинханем будут признаны и свободны, они могут спокойно быть вместе.

Как раз в это время подошел Лу Цзинхань с мужчиной средних лет, и было очевидно, что оба они выглядят не совсем радостно.

"Сяому, это мой отец".

Лу Цзинхань подошел к Ся Сяому, взяв его руку своей рукой, и равнодушно посмотрел на Лу Шэнлиня:

"Он хотел тебя видеть, подойди и поздоровайся".

В конце концов, они отец и сын, и на их лицах есть большое сходство, а когда они не говорят или не улыбаются, они несут в себе атмосферу невозмутимого авторитета.

Ся Сяому так нервничал, что чуть не разжал руку, в которой держал сумку с красными конвертами, и заикаясь сказал:

"Здравствуйте, дядя Лу, я хотел бы поздравить вас с Новым годом".

Лу Шэнлинь посмотрел на него и сказал "хм", передавая красный конверт, как любой другой родственник:

"Ся Сяому? Ты неплохой парень, Цзинханю повезло, что он встретил тебя".

Ся Сяому взял конверт и взвесил в руке, почувствовав, что он немного тяжелее, чем те, что дарили ему другие родственники, и слегка поклонился:

"Спасибо, спасибо, дядя Лу".

Лу Шэнлинь не сказал ему ничего лишнего и ушел после нескольких простых слов.

Лу Цзинхань: "Останься пока с Цзинъи, а я пойду поговорю с ним кое о чем".

Глядя на спины двух уходящих мужчин, Ся Сяому вдруг пришла в голову одна мысль.

В оригинальной книге, после того как Лу Шэнлинь не захватил власть над Лу, то есть после этого года, он начал преследовать Лу Цзинханя, и даже тайно нашел убийцу, чтобы довести дело до конца, но в итоге все закончилось неудачей.

Хотя Лу Цзинхань уже давно не воспринимал отношения между ними как между отцом и сыном, он все еще грустно и трагически улыбался, когда узнал, что его собственный отец замышлял на него покушение.

А теперь произошло столько событий, которые отличаются от первоначального сюжета книги. Он также слышал, что брат Цзинхань перестал мешать Лу Шэнлиню жениться на Ли Хуэй, так что Лу Шэнлинь больше не будет ничего делать брату Цзинханю, верно?

Ся Сяому было неспокойно.

Поскольку Сяому должен был ехать домой, чтобы встретить Новый год с Ся Цяньбаем, то, просто съев немного еды за столом, Лу Цзинхань забрал его и Цзинъи, попрощался с дедушкой и рано покинул банкет.

Когда Лу Цзинхань вел машину, он медленно сказал Цзинъи:

"Я согласился на их брак, только чтобы твоя опека осталась на мне, и он заверил меня, что не будет вмешиваться в твою и мою жизнь".

Он, - вероятно шла речь об отце этих двоих, - Лу Шэнлине.

Ся Сяому стало немного легче из-за того, что сюжет отклонился от содержания оригинальной книги, потому что после того, как Лу Цзинхань пришел к власти, он стал еще сильнее препятствовать Лу Шэнлиню жениться на Ли Хуэй, а также препятствовал их ребенку Лу Цзинсюаню войти в родословную Лу, что и заставило Лу Шэнлиня встать на путь убийства.

Дело Лу Шэнлиня и Ли Хуэй завязалось в сердце Лу Цзинханя еще в детстве, наполненное печалью, обидой, ненавистью и скрытым чувством самозащиты после смерти матери.

Теперь, когда брат Цзинхань наконец-то подумал об этом и отложил обиды, его сердце должно стать намного светлее. Ся Сяому посмотрел на его лицо, которое было сосредоточено на вождении, его сердце болело от желания поцеловать его.

Цзинъи села на заднее сиденье и сделала небольшую паузу, прежде чем заговорить:

"Брат, спасибо тебе. ...После стольких лет мы наконец-то все освободились".

Она понимает, что будь то Лу Цзинхань, который делает все возможное, чтобы заполучить Лу, или Лу Шэнлинь, которому он упорно препятствует в новом браке, - все это делалось для того, чтобы защитить ее и создать более безопасную и прочную среду, в которой она будет расти.

Теперь, когда у брата достаточно власти, даже на сегодняшней вечеринке родственники не были такими высокомерными, как в прошлом году, и было ясно, что они его боятся.

Теперь, когда она выросла, она может сама позаботиться о своих правах. Не нужно беспокоиться о том, что у нее есть мачеха и что Лу Шэнлинь и Ли Хуэй будут сурово с ней обращаться, ведь они не живут вместе.

"Брат Му, спасибо и тебе", - добавила Цзинъи.

Ся Сяому повернул голову, чтобы улыбнуться: "За что ты меня благодаришь?"

"После того, как ты появился в нашем доме, все изменилось к лучшему. Особенно мой брат, раньше он был таким угрюмым, но теперь он стал намного жизнерадостнее. Иногда я думаю, что ты пришел, чтобы спасти нас".

Лу Цзинхань посмотрел на нее в зеркало заднего вида и ничего не сказал.

Ся Сяому держал в руке сумку, полную красных конвертов:

"Это я хочу поблагодарить вас, ребята, за то, что вы привели меня на эту встречу, где разрешилось так много моих опасений".

Цзинъи очень искренне передала стопку красных конвертов, которые она получила: "Тебе нравятся красные конверты, я отдам тебе все свои".

Ся Сяому: "Даже если они мне больше нравятся, нельзя отнимать их у тебя, я старший брат, я должен отдать их тебе, как насчет этого, я пойду домой сегодня вечером, заверну один и отдам тебе завтра".

Цзинъи улыбнулась: "Хорошо".

***

Ся Цяньбай готовил пельмени и дожидался возвращения Ся Сяому, а затем варил их в кастрюле.

"Му, как прошел ужин у Лу?"

"Дедушка Лу был очень добр ко мне, их родственников было так много, каждый дал мне красный пакет и собрал их так много, я еще не считал, наверное, сотни тысяч".

Ся Сяому уже начал есть пельмени, а затем увидел на столе еще несколько готовых порций.

"А? Это те, что с тремя свежими ингредиентами? Разве ты не любишь креветки?"

"Просто приготовил еще несколько".

Ся Цяньбай посмотрел вниз, наполнил две коробки для ланча, одну с вареными пельменями, другую с жареными пельменями, и сказал медленным голосом: "Му-Му, отнеси это профессору Се".

"А... я думаю ее нет дома. Когда я сейчас возвращался, то в ее доме было темно, она наверное еще не вернулась".

"Она только что вернулась, я видел", - ответил Ся Цяньбай.

Ся Сяому вспыхнул и засмеялся, положив палочки на стол и взяв коробку с обедом из рук Ся Цяньбая:

"Ты все время следишь за чужим домом?"

Ся Цяньбай смущенно улыбнулся:

"Если ей не понравится это ... скажи ей, что дома есть другие начинки и несколько других блюд, и если она захочет их съесть, ты можешь вернуться и принести их для нее".

В прошлом месяце, когда Чжоу Тиншэн стал объектом всеобщего интереса потому что отказался продать картину молодому господину из семьи Цяо, разразился большой скандал.

Всплыла информация о том, что всемирно известный художник и учитель ворует работы учеников, присваивает чужой труд и Чжоу Тиншэн пережил лавину общественного осуждения.

Он дважды оказался в центре скандала, особенно, когда Лу Цзинхань опубликовал то видео о картине "Оазис".

Как горячо разгорелась тема Чжоу Тиншэна, так далеко распространилось имя Ся Цяньбая после выхода видео.

Особенно на видео, ясное и красивое лицо Ся Цяньбая, оглядывающегося на камеру со смущенной улыбкой, когда он сказал с некоторой мольбой: "Не надо, не снимайте это".

Удивительно, но он привлек много поклонниц. В одночасье все стали спрашивать, кто же этот красавец из прошлого века с длинными волосами и таким особым обаянием?

Позднее, после того как Се Вэнь выступила публично и подтвердила, что видео было снято ею самой, это снова подняло на вершину шумиху о Ся Цяньбае и его работе "Оазис".

За последний месяц имя Ся Цяньбая распространилось по всей стране, а благодаря влиянию Се Вэнь даже появились новости о нем в мире искусства за рубежом.

Это, в сочетании с тем, что он был объектом пристального внимания общественности и при этом не появлялся на публике, придало ему оттенок таинственности, и его стали называть художником-отшельником, после чего его стоимость резко возросла.

Даже сцена с кедрами, нарисованная на террасе Цифэнтай в прошлый раз, была забрана ценителем на аукционе за миллион.

Но даже после того, как общественное мнение постепенно успокоилось, Се Вэнь и Ся Цяньбай все еще не имели словесного общения друг с другом.

Время от времени Се Вэнь звала Ся Сяому к себе домой, чтобы подготовиться к европейской выставке живописи. Каждый раз Ся Цяньбай готовил что-нибудь поесть и просил его взять это с собой.

Ся Сяому взял коробку с обедом и поддразнил его:

"Могу ли я позвать кое кого домой, чтобы поесть? Когда придет время, я поднимусь наверх, а вы двое будете смотреть друг на друга за праздничным столом хоть до утра".

В последнее время Ся Цяньбай раз в неделю посещает психиатра, и хотя медленно, но его состояние улучшается, и он уже может гулять по району в компании Ся Сяому, так что остаться наедине с Се Вэнь не должно быть большой проблемой.

"Не надо".

Ся Цяньбай покачал головой:

"...Она больше всего на свете хочет быть с тобой, чтобы ты приходил к ней. Поэтому проводи с ней больше времени".

Се Вэнь только что вернулась из своего старого дома в сопровождении Се Вэйвань.

Увидев, что Ся Сяому стучит в дверь, она с радостью провела его по дому и даже объяснила ему:

"Я выпила вина, и Вань-Вань отвезла меня обратно".

Из вежливости Ся Сяому серьезно сказал Се Вэйвань: "Спасибо, сестра".

Лицо Се Вэйвань застыло: "Я просто привезла тетю обратно, не нужно меня благодарить".

Очевидно, это не понравилось Се Вэйвань, которая начала строить догадки об отношениях Се Вэнь и Ся Сяому после того, как Се Вэнь подтвердила, что "Оазис" был написан Ся Цяньбаем.

А потом она стала свидетелем сцены, когда Се Вэнь со слезами на глазах рассказывала:

"Брат, невестка, Сяому действительно мой ребенок, двадцать лет назад…"

Даже если она не хотела этого, она должна была быть готова признать этот факт.

Казалось, что в один момент она потеряла все, впав в уныние. Лу Цзинханя, статус и богатство, которые мог принести ей Лу, будущие достижения, которые могла принести ее тетя, - все это было отнято Ся Сяому.

Она часто думала о том, как было бы хорошо, если бы в тот день в столовой она сказала "да" Лу Цзинханю, тогда бы она не упустила возможности, которые теперь ей были недоступны.

Се Вэнь беспокоилась о другом:

"Сяому, ты сказал, что только что был в семье Лу на новогоднем ужине, как к тебе относились в семье Лу?"

Се Вэйвань тут же оглянулась. То, что Лу Цзинханю понравился Ся Сяому, не означало, что он понравился и дедушке Лу, не говоря уже о том, чтобы он встречался с мужчиной и женился.

Более того, дедушка Лу всегда хотел видеть только ее своей внучкой, даже если она не нравилась самому Лу Цзинханю. Ся Сяому никак не мог быть принят семьей Лу.

Ся Сяому рассмеялся:

"Не волнуйтесь, дедушка Лу был очень добр ко мне, он оставил меня на ужин и я даже получил кучу новогодних денег от моих дядей, я был так смущен".

Се Вэйвань почти закричала: "Как это возможно?!"