Онлайн чтение книги Я был принесен героиней в жертву герою (в книге) I was sacrificed by the heroine to the hero (in the book)
1 - 78

Ся Сяому находился в выставочном зале, наблюдая все утро, и видел, как несколько гостей записывали коды работ, а также встретил несколько человек, стоящих перед рекламным плакатом и обсуждающих, кто такой Ся Цяньбай.

Ся Сяому было приятно, что трех дней выставки было достаточно, чтобы больше людей узнали, что такой художник, как Ся Цяньбай, существует в этом мире.

После этого Ся Сяому позвонил Ли Хаю, и они вдвоем отправились в супермаркет, чтобы сделать закупки.

Поскольку Ся Цяньбай возвращался послезавтра, им двоим пришлось бы готовить и есть каждый день после переезда.

Хотя дом был полностью оборудован мебелью и техникой, кухонные шкафы были еще пусты. Не было даже такой простой еды, как овощи, рис, масло, соль, соевый соус, уксус и чай.

В супермаркете Ся Сяому сгреб почти все, что было на полках, и все еще держал тележку для покупок.

Сначала овощи и мясо, всевозможные закуски и напитки, лапша быстрого приготовления, фрукты и сухофрукты, приправы, а также мука, рис, просо, соя и другие зерновые загрузили целых восемь тележек. Даже оформление и упаковка товара заняли почти час.

Покупатели вокруг часто оборачивались, и те, кто не знал, думали, что встретили торговца, который покупает товар.

Хорошо, что в машине Лу Цзинханя много места, багажник и задние сиденья были забиты коробками еды, и они с трудом дотащили это до дома.

После того как Ли Хай помог ему отнести все продукты домой, его срочно отозвал Лу Цзинхань.

Ся Сяому разложил все по отдельности, холодильник был забит овощами, фруктами, напитками и мясом, карго - маслом, солью, соусом и уксусом, а шкаф - рисом, лапшой и сухими продуктами.

Кухня, которая изначально излучала благородную и холодную атмосферу, вдруг приобрела следы присутствия людей.

Ся Сяому обычно ставил на журнальный столик в гостиной несколько вазочек, наполненных своими любимыми закусками, снэками и дынными семечками.

С этими вещами, даже если он не ест их, просто глядя на них, он чувствует себя очень довольным.

После всего этого Ся Сяому убирал дом и двор, как внутри, так и снаружи, до самого вечера, а потом он рухнул на диван, изнывая от боли и не в силах подняться.

Глядя на возвышающийся и широкий купол в зале, он вздохнул: "Я устал, похоже, что слишком большой дом - это не так и хорошо".

Снаружи раздался звук автомобиля, и Ся Сяому вскочил с дивана, чтобы открыть дверь: Брат Цзинхань вернулся!

Когда Лу Цзинхань вошел, он взглянул на обстановку в доме, которая сильно отличалась от той, когда он приходил в прошлый раз.

В прошлый раз здесь было пусто и тоскливо. А теперь дом выглядел теплым, уютным и обнадеживающим.

Он спросил Ся Сяому: "Ты прибирался?"

Ся Сяому продолжал валяться на диване, потирая плечи: "Ну, я был занят весь день, я очень устал".

Лу Цзинхань подошел и сел рядом с ним: "Давай, я разомну твои плечи".

"Мм." Ся Сяому взмолился, улыбнулся и нашел удобное положение, чтобы сесть перед ним.

Ладони Лу Цзинханя были большими и в меру сильными, поэтому, пока он концентрировался на массаже плеч и не делал других мелких движений, это было действительно очень приятно.

Ся Сяому было так комфортно, что его глаза зажмурились.

Лу Цзинхань сжал его, говоря: "С этого момента тебе не нужно убирать двор и дом, это то же самое, что и дома, раз в неделю я буду приглашать кого-нибудь из клининговой компании, чтобы сделать большую уборку".

Ся Сяому: "Во дворе ладно, но внутри дома я не знаю, захочет ли отец пускать туда посторонних".

"Если это невозможно, я приеду в выходные, чтобы помочь вам".

"Тогда давай так и сделаем".

Ся Сяому хмыкнул: "Так удобно, у меня и спина болит, можешь потереть ее тоже".

"Хорошо".

Ся Сяому плюхнулся на диван и продолжил болтать: "Утром во время выставки я видел, как несколько гостей записывали коды работ моего отца, и я не знаю, какую цену они предлагали".

"Почему бы тебе не позвонить и не спросить Чжан Хэжаня?"

"Ладно, забудь, я просто пойду завтра и узнаю, а сегодня я уже доставил ему достаточно неприятностей".

Слова Лу Цзинханя о том, что он научился профессиональному массажу, вероятно, были правдой. Иначе почему бы ему было так приятно. Ся Сяому расплылся на диване в лужицу, и заговорил с ним, закрыв глаза от усталости и блаженства.

"Брат Цзинхань, твое массажное мастерство определенно лечит бессонницу. Если ты сделаешь мне такой массаж перед сном, я уверен, что буду крепко спать".

Лу Цзинхань улыбнулся: "Хорошо, тогда с этого момента я буду делать тебе массаж каждую ночь".

Видя, что глаза Ся Сяому закрыты, он снова спросил: "Ты уже хочешь спать? Ты хочешь лечь в постель?"

Ся Сяому: "Нет, я еще не ужинал, и…"

Ся Сяому посмотрел на красивую коробку, которую Лу Цзинхань принес, когда вошел в дом: "Торт тоже еще не съели".

Лу Цзинхань не мог не улыбнуться снова: "Сейчас? Я тебя накормлю".

Ся Сяому сдержал слюну и притворился, что чувствует вину: "Это не слишком хорошо, почему бы нам не вернуться и не поесть с Цзинъи и остальными?"

Лу Цзинхань уже встал, чтобы открыть коробку с тортом: "Тетя Ван диабетик и не может есть сладкое, Цзинъи пора худеть. Так что, это все для тебя".

"Если Цзинъи узнает, что ты так о ней говоришь, она точно объявит тебе бойкот на несколько дней".

Ся Сяому радостно поднялся и открыл коробку, в которой красовался его любимый шоколадный муссовый торт.

Ему не нужно было, чтобы Лу Цзинхань его кормил, он сам взял кусок торта своей рукой и открыл рот, чтобы откусить его.

Лу Цзинхань все еще протягивал ему маленькую ложку. Он также разорвал упаковку влажных салфеток и вытер крошки в уголках его рта.

Постепенно Ся Сяому заметил, что с Лу Цзинханем что-то не так, хотя он и обычно был очень терпелив и терпел его мелкие капризы, но сегодня он казался более внимательным, даже с некоторой осторожностью.

Даже когда он разминал его плечи и талию, он не хотел забраться под рубашку и испортить все, как он обычно делал. Он честно разминал его мышцы и все.

И это тот озабоченный Лу Цзинхань, который использовал любую возможность, чтобы подловить его и получить поцелуй. Он не прикоснулся к нему ни разу с тех пор, как вошел в дом.

Даже шоколадный крем в уголке рта был настолько удачной возможностью, но он взял салфетку, чтобы вытереть его.

Ся Сяому вспомнил выражение лица Лу Цзинханя, когда он утром последовал за дедушкой в отдельную комнату и потом сказал ему, что ему очень жаль.

В тот момент не было времени задавать много вопросов, а когда он занялся делами, то забыл об этом, но теперь, когда он все обдумал, у Ся Сяому не могло не упасть сердце.

Ся Сяому открыл рот, чтобы спросить, но не смог издать ни звука.

Лу Цзинхань всегда был человеком, который много делает и мало говорит, тихо действуя в тени.

Как и в прошлый раз, помолвка между ним и Се Вэйвань была проведена дедушкой Лу в частном порядке. Он ничего не сказал, потому что хотел оградить его от беспокойства, хотел перенести все сам и решить проблему, не афишируя.

Но случилось так, что Се Вэйвань подбежала к нему и спровоцировала его, в результате чего ему стала жизнь не мила на несколько дней.

Теперь, когда он думал об этом: Се Вэйвань была неправа, когда подошла и спровоцировала его, а Лу Цзинхань был неправ, когда намеренно скрывал это от него, но что насчет него самого?

То, что они оба делали, ни один из них не был прав!

Это не то, как два человека должны вести себя друг с другом в отношениях.

Кажется, что это делается ради другого человека, но на самом деле это только приносит большее мучение.

Если вы действительно доверяете друг другу, вы должны быть честными и открытыми друг с другом, ничего не скрывая. Даже если люди сталкиваются с трудностями, они должны рассказать друг другу об этом, разделить бремя и вместе противостоять ему.

В глазах Ся Сяому промелькнул намек на решимость, он отложил торт и спросил: "Брат Цзинхань, когда ты утром вернулся в выставочный зал с дедушкой Лу, почему ты извинился передо мной?"

Это мучило его сердце, и поскольку Лу Цзинхань мог ответить ему, он попросил разъяснений. Вместо того чтобы делать слепые догадки.

Тело Лу Цзинханя на мгновение напряглось, и только через некоторое время он спросил его: "...Сяому, ты веришь мне?"

"Брат Цзинхань, веришь ли ты мне?" - тоже спросил Ся Сяому, критически глядя на него.

Лу Цзинхань впервые запаниковал перед Ся Сяому, увидев эти пронзительные глаза, и не осмелился ничего сказать.

Он боялся, боялся, что Ся Сяому будет разочарован. Он боялся, что солнечный свет и тепло, которые он так легко обрел, будут потеряны для него навсегда.

Он был готов потратить всю свою жизнь, чтобы искупить вину за сделанный им выбор.

Но если бы ему дали еще один шанс сделать выбор между Лу и выставкой картин, он бы все равно выбрал Лу.

Власть и статус были безопасностью и защитой.

С ними он мог бы стать таким же, как его дедушка, который одним словом мог бы каждый день устраивать для Ся Сяому выставку картин.

Он сделал бы его знаменитым, обеспечил бы ему бесконечно роскошную жизнь и такой социальный статус, который вызывал бы всеобщее уважение.

Но если бы он решил выбрать выставку картин, то, возможно, в этой жизни он смог бы подарить Ся Сяому только одну единственную выставку. Не было никакой гарантии, что он сможет обеспечить Ся Сяому беззаботную жизнь.

Это был выбор, который он сделал, взвесив все "за" и "против".

Но он не осмелился сообщить об этом Ся Сяому, ведь никакие объяснения не могли стереть тот факт, что он однажды отказался от Ся Сяому.

Ся Сяому был бы разочарован.

Это был самый большой страх Лу Цзинханя.

"...Сяому, не спрашивай, поверь мне, я послал кое-кого проверить информацию о выставке картин, в феврале будет выставка картин в художественном музее. Если ты не хочешь участвовать там, я могу сделать для тебя персональную выставку..."

Ся Сяому прервал его: "Это не имеет никакого отношения к выставке картин, я спрашиваю тебя снова, ты доверяешь мне? Если ты веришь мне, то расскажи мне о трудностях в твоем сердце, и мы решим их вместе!"

Он предположил:

"Скажи мне, дедушка заставил тебя что-то сделать, или он снова попросил тебя жениться на Се Вэйвань?"

"Нет!"

Лу Цзинхань взял Ся Сяому за руку и умоляюще сказал: "...не спрашивай, Сяому".

Чем больше он это говорил, тем больше сжималось сердце Ся Сяому.

Разве может быть что-то более ужасное, чем женитьба на Се Вэйвань!

Он и так чувствовал, что Лу Цзинхань должен был заключить какую-то непростую сделку с дедушкой Лу. Иначе почему дедушка Лу вдруг стал так хорошо к нему относиться, а брат Цзинхань так раскаивался?

Однако Лу Цзинхань просто не сказал почему, и он был зол и встревожен, но ничего не мог с этим поделать.

Тетя Ван отправила сообщение Ся Сяому, сообщив, что еда готова, и спросила, когда они вернутся к ужину.

На обратном пути они вели себя очень тихо. Ся Сяому не хотел говорить, а Лу Цзинхань не решался ничего спросить.

За обеденным столом Цзинъи болтала с Ся Сяому о том, что происходит между ее одноклассниками. Ся Сяому смеялся и слушал немного отстраненно.

Время от времени тетя Ван приходила, чтобы пополнить их еду и забрать посуду. Как обычно, Лу Цзинхань сказал очень мало.

Только после того, как Ся Сяому отложил палочки и сказал, что сыт, он также отложил палочки и последовал за ним наверх.

Он знал, что Сяому злится.

Но на этот раз он действительно не знал, как его успокоить.

Просто последовал за ним в комнату.

Ся Сяому нашел школьную сумку.

Открыв шкаф, он взял пижаму, смену одежды и даже нижнее белье и запихнул их в сумку.

Он также сходил за зарядным устройством для телефона, зубной щеткой и полотенцем и засунул их туда же.

Лу Цзинхань наконец увидел, что что-то не так, и спросил: "Что ты делаешь?"

Ся Сяому не смотрел на него: "Сегодня я пойду спать домой, и завтра вечером меня не будет".

Глаза Лу Цзинханя расширились от шока, он сделал быстрый шаг вперед и схватил Ся Сяому за руку: "...не надо!"