Онлайн чтение книги Я был принесен героиней в жертву герою (в книге) I was sacrificed by the heroine to the hero (in the book)
1 - 62

Лу Цзинхань взял ключ и отпер дверь в комнату Ся Сяому. В слабом свете он увидел, как шар, сжимающийся под одеялом, слегка шевельнулся.

Он подошел и присел на корточки рядом с кроватью, мягко спросив: «Сяому, ты спишь?»

Сразу, когда Лу Цзинхань толкнул дверь, Ся Сяому понял, что это он.

Он боролся с собой полночи. Хотел, чтобы Лу Цзинхань преодолел созданный им барьер и вошел, но и боялся этого. С одной стороны ему хотелось услышать правду, но он был в ужасе, если за этим последуют отчаянные откровения, которые разобьют его сердце.

Он долго жевал одеяло и ждал звука ключа, чтобы открылась дверь.

Что за неудобство жить в чьем-то доме и не иметь даже места, чтобы спрятать свое уныние и обреченность.

Он фыркнул и издал тихое «ммм».

С густым носовым звуком.

«Простудился?»

Лу Цзинхань протянул руку и коснулся его лба: «Я сказал тебе, чтобы Ли Хай заехал за тобой, почему ты не ответил на звонок и зря мучился под дождем?»

Ся Сяому не хотелось, чтобы его сейчас ругали, поэтому он сжался под одеялом и накрыл им свою голову.

Лу Цзинхань был беспомощен и потянулся под одеяло, чтобы достать его голову:

«Вылезай и дай мне взглянуть на тебя. Тебе все еще некомфортно, ты принял лекарство от простуды?»

Ся Сяому открыл рот, чтобы прикусить руку, которую он засунул под одеяло, и только после того, как его зубы оказали небольшое давление, он выплюнул его.

Лу Цзинхань легко рассмеялся и немного приподнял одеяло.

Под желтоватой настольной лампой нос Ся Сяому был опухшим, а лицо раскраснелось от жара.

Лу Цзинхань обхватил его подбородок и спросил: «У тебя болит горло, есть кашель?»

Голос Ся Сяому был приглушенным: «...одна головная боль».

Он по-прежнему зарывался головой в подушку, маленький обиженный кот, свернувшийся в клубок, чтобы намеренно игнорировать людей.

Лу Цзинхань хотел поцеловать его, хотел обнять и приласкать, но, увидев его отказ, вынужден был сдержаться:

«Ты страдаешь от простуды, дома есть лечебный чай, я заварю для тебя пакет, ты сможешь выпить его перед сном, хорошо?»

Видя, что Ся Сяому не отвечает, Лу Цзинхань потер рукой его грязную голову. Недоуменно наморщив лоб, он вышел.

Быть больным и испытывать дискомфорт - это одно, но Ся Сяому выглядел скорее так, будто он злится и устраивает истерику.

Он пошел в свою комнату и набрал номер Цяо Цзиня, один раз не ответил, второй раз не ответил, третий раз...

Наконец на другом конце телефона раздался голос разбуженного человека:

«Боже мой, как же тяжело ложиться спать рано, и при этом быть разбуженным твоим телефонным звонком. Названа сумма за картину тонкой талии - 100 000! Если ты все еще думаешь, что это слишком мало, просто скинься деньгами и прекрати эти вещи с вымогательством!»

Лу Цзинхань сменил свой нежный голос, которым утешал Ся Сяому, на строгий:

«Ты что-то сказал Ся Сяому?»

Цяо Цзинь сварливо почесал голову: «Что я сказал?!»

Голос Лу Цзинханя был тихим: «Сяому не в лучшем настроении, ты рассказал ему о Се Вэйвань?»

Цяо Цзинь: «Какого хрена?! Я даже в WeChat не дружу с твоей тонкой талией. Как я мог перевести ему деньги и в переводе рассказать о том, что ты обручился с Се Вэйвань?!»

Если Цяо Цзинь ничего не сказал, то Сяо Сяому ничего не знал. Вопрос исчерпан.

После поездки в старый особняк в ту ночь после выходных, из-за его собственного лобового столкновения и угроз со стороны дедушки, Лао Лу перестал афишировать этот вопрос и даже приостановил печать приглашений на помолвку.

Так что о помолвке не знал никто, кроме нескольких его старых друзей, которые хорошо болтали с дедушкой в тот день.

Даже Цзинъи и тетя Ван не знали.

Лу Цзинхань почувствовал облегчение: первоначально он беспокоился, что Ся Сяому был печален и подавлен, потому что он узнал об этом, и поэтому устроил сцену.

Теперь казалось, что это не так.

Цяо Цзинь: «Ты так рвешь и мечешь из-за своей ‘тонкой талии’, что не жалеешь сил, чтобы противостоять мастеру Лу и даже стал врагом всех старейшин семьи Лу. Ты совершил такой мужественный поступок, что тут скрывать! Скажи уже ‘тонкой талии’ все напрямую, и он гарантированно будет счастлив, чтобы преклоняться перед тобой, принимать твои ухаживания и отдаваться тебе».

Лу Цзинхань: «Ты такой гадкий! Его зовут Ся Сяому, так что прояви немного уважения!»

Причина, по которой он скрывает это от Ся Сяому, заключается в том, что помимо того, что он не хочет, чтобы у него в сердце были какие-то обиды, он также не хочет, чтобы он беспокоился о нем, и не хочет подвергать его давлению со всех сторон.

Если бы он мог справиться со всем сам, он бы никогда не позволил ему ни капельки пострадать, и он смог бы вынести все бури внешнего мира и все трудности на этом пути.

Он лишь хотел дать Сяо Му безопасное и теплое окружение, чтобы он мог рисовать и жить счастливо без каких-либо забот.

Лу Цзинхань положил трубку и спустился вниз, чтобы заварить лечебный чай. Но опасаясь, что он покажется Ся Сяому слишком горьким, он положил в него два кубика сахара.

Помешивая лекарство маленькой ложечкой, он задумался.

Поскольку Ся Сяому не мог знать, что дедушка назначил в частном порядке помолвку с Се Вэйвань, он, вероятно, недоволен тем, что они не виделись в последние дни, словно Сяому был в пренебрежении.

В конце концов, выходные прошли так, что они вдвоем тесно прильнули друг к другу. А после он не мог видеть его два дня, не мог забирать и отвозить его в школу и не зашел к нему вчера вечером, когда вернулся, боясь нарушить его покой.

Должно быть, он выпал из его сердца и чувствовал себя покинутым, вот почему он намеренно не отвечал на звонки и игнорировал его.

Лу Цзинхань поднял палец и посмотрел на крошечные следы от зубов, которые он оставил.

В эти два дня он был чрезвычайно занят, потому что отказался от помолвки с Се Вэйвань и получил от деда две угрозы.

Первое - он должен был согласиться на то, чтобы его отец, Лу Шэнлинь, женился на Ли Хуэй в семье Лу, а второе - его должны были сместить со всех должностей в семье Лу и даже сказали ему, чтобы он убирался из семьи Лу.

Лу Цзинхань в это время холодно рассмеялся:

«Что еще ты можешь сделать со мной, кроме этих двух вещей?»

Лу Шэнлинь женится на Ли Хуэй?

После того как Цзинъи поговорила с ним о Лу Шэнлине в тот день, он стал думать об этом гораздо спокойнее. Теперь, когда у него была возможность утвердиться в этой большой семье, он уже не боялся, что Ли Хуэй войдет в семью Лу и надругается над ним и Цзинъи.

Настойчивые мысли о мести, которые были у него в юности, улетучились спустя столько лет. Лу Шэнлинь может делать все, что ему нравится, в любом случае, у этого отца давно нет никаких отношений с ним как с сыном.

Что касается смещения его со всех должностей Лу, и выхода из семьи Лу...

Лу Цзинхань притворно рассмеялся и направился наверх с лечебным чаем.

Отдать семейный бизнес, чтобы противостоять браку - это было то, что сделал бы только некомпетентный дурак. Он не только хотел противостоять браку, но и удержать управление семьей Лу.

Получить группу Лу, не только обладающую высшим статусом и ценностью, но и получить запутанную сеть отношений с Лу, было ключом к тому, чтобы оказаться на вершине этого мира.

В противном случае, просто в силу своего статуса Лу Цзинханя, он не мог даже гарантировать Ся Сяому, что проведет выставку картин для его отца. Без этого как он сможет дать Ся Сяому превосходную, роскошную жизнь, где он сможет быть свободным и тратить столько, сколько захочет?

Умение бороться с дедушкой, помогать внешней стабильности проектов, которыми он руководит, и завоевывать доверие партнеров и инвесторов – вот его жизнь.

Внутри компании он стягивал свои силы и демонстрировал свою мощь. Хорошо, что за это время он заменил несколько своих людей, чтобы внедриться в руководство Лу.

Пытаться сделать все это не так просто, как кажется. Потребовались выдающиеся навыки ведения переговоров при общении с инвесторами и правильные акценты при перемещении персонала внутри Лу. И все это делается под бдительным оком председателя, и если ты не будешь осторожен, то потеряешь все свои наработки.

Это требует много умственной энергии, усилий и физической силы, а нервы всегда на взводе, настолько чувствительные, что малейшее движение ветра невозможно игнорировать. Иначе, если ты не будешь осторожен, и Лао Лу поймает тебя, ты лишишься всего.

Поэтому он временно пренебрегал Ся Сяому и заставлял его чувствовать себя брошенным и одиноким.

Он толкнул открытую дверь в комнату Ся Сяому, подошел к кровати и погладил его по волосам, убирая их со лба: «Сяому, давай, вставай и выпей лекарство».

Ся Сяому поднял глаза, чтобы посмотреть на чашку отвара в его руке, и пробормотал: «...не хочу его пить».

«Тогда я собираюсь напоить тебя».

Лу Цзинхань наклонилась и тихонько рассмеялась ему на ухо, угрожая.

Ся Сяому знал, что он имел в виду, говоря «напоить».

Как бы он не изворачивался и не прятался под одеялом, его все равно достали и усадили ровно.

Лу Цзинхань приобнял его и терпеливо уговаривал: «Будь хорошим, я положил в него сахар, он не горький».

«Выпей его, пропотеешь и завтра будешь в порядке, и разве у тебя завтра не выпускной экзамен, что если ты плохо справишься с головной болью и провалишь экзамен».

«Хороший мальчик, если ты не будешь пить, я действительно буду тебя поить».

…….

Лу Цзинхань обхватил человека руками, упираясь подбородком в его плечо и нежно потирая его. Низкий, мягкий голос говорил ему на ухо, теплые губы, остановились близко к шее.

Он говорил низким голосом, с характерной магнетической приглушенностью, сексуальный и очаровательный, выдыхая на его шею горячий воздух, отчего кожа покрывалась, словно маленькими иголочками, будто слабый электрический ток проходил по ней. Это была пытка.

Ся Сяому мгновенно погрузился в атмосферу соблазнения, и вместе с этим смягчилось его сердце.

Он держал маленькую чашку и пил до дна, по одному глотку за раз.

Чай был горячим, но не слишком, и хотя он имел горьковатый привкус лекарства, послевкусие было сладким.

Лу Цзинхань потрепал его по голове и похвалил: «Ты такой хороший, завтра ты будешь вознагражден муссовым тортом».

Ся Сяому вытер рот: «Я сам куплю его, если захочу съесть, господин Цяо заплатил много денег, хватит, чтобы я ел муссовый торт до конца жизни».

Ее лицо было красным от жара, а рот слегка надулся, когда он говорил, больше напоминая высокомерного, склонного к истерикам ребенка.

Лу Цзинхань выдавил из себя улыбку и переспросил его: «Всю свою жизнь ты будешь только есть торт, и больше ничего не делать?»

Ся Сяому проигнорировал его.

Затем Лу Цзинхань потрепал его по голове и разгладил волосы: «Веди себя хорошо, ты все еще дуешься, не расстраивайся».

Сердце Ся Сяому подпрыгнуло, Лу Цзинхань мог видеть, что он зол?

Ах, ну да вообще-то, это было настолько очевидно, что только дурак бы не заметил.

Значит, он понял, почему он был несчастен?

Знал ли он, что Се Вэйвань сказала ему, что они помолвлены, чтобы пожениться?

Лу Цзинхань продолжал приглаживать его волосы:

«Я был слишком занят эти два дня, у меня не было возможности проводить с тобой больше времени, это моя вина. Завтра я довезу тебя до школы и обратно, и сегодня ночью тоже буду спать с тобой, можешь использовать меня как подушку для объятий, хорошо?»

Да кому нужна твоя компания?!

Сердце Ся Сяому опустилось: казалось, что он не знает причину.

Он мягко подтолкнул Лу Цзинханя: «Не спи здесь со мной, у меня простуда, и я боюсь, что заражу тебя».

Лу Цзинхань переспросил и обнял его крепче: «Действительно, не хочешь, чтобы я остался здесь с тобой?»

«…не хочу».

Почему бы не поговорить о помолвке, а?

Ся Сяому хотел спросить, но все же не стал этого делать.

Если Лу Цзинхань не сказал этого, значит, была причина, по которой он так поступал.

В книге Лу Цзинхань изначально недолюбливал Се Вэйвань. После помолвки с Се Вэйвань он постепенно развивал ответственность, при этом постепенно влюбляясь в нее, и охраняя её так, как будто это человек, с которым он собирается быть до конца жизни.

Более того, особенность Лу Цзинханя заключалась в том, что если он влюблялся в кого-то, то не менял своего решения до конца жизни, и даже если он получал противоположное отношение от другой стороны, он все равно горько держался за свое посвящение.

Даже когда Се Вэйвань в итоге разорвала с ним помолвку.

Точно!!!

В романе эти двое были помолвлены только для того, чтобы всех обмануть. Даже с односторонней настойчивостью Лу Цзинханя, эти двое никогда не были вместе, и помолвка, в конце концов, была разорвана.

Но теперь он мог глубоко оценить пристрастие Лу Цзинханя к себе самому.

Раз он уже понравился ему, значит, Лу Цзинхань больше никогда не изменит своего мнения и больше никогда не увлечется Се Вэйвань, верно же!?

В любом случае, Лу Цзинхань был помолвлен с ней только для того, чтобы получить компанию Лу.

Не говоря уже о том, что их будущая помолвка все равно была бы аннулирована.

Когда придет время, Лу Цзинхань по-прежнему будет принадлежать только ему.

Однако Лу Цзинхань ни словом не обмолвился о том, что любит его.

Ся Сяому продолжал убеждать себя, продолжал низвергать собственные мысли, конфликтуя и мучаясь. Все запутанные чувства снова были на его лице.

Лу Цзинхань наклонился к его уху и мягко спросил в ответ.

«Действительно отпускаешь меня? Тогда... я действительно ухожу?»

Он сделал движение, чтобы уйти, и как раз когда он встал, угол его пижамы дернула рука, протянувшаяся из гнезда.

Голова Ся Сяому была низко опущена, он не смотрел на него, но рука, дергающая за угол его пижамы, была напряжена.

Глаза Лу Цзинханя мгновенно заискрились от смеха, когда он со снисходительным выражением лица посмотрел вниз на расшалившегося Ся Сяому.

Ся Сяому хмыкнул и спросил гудящим голосом:

«...Брат Цзинхань, я хочу спросить у тебя кое-что, я тебе очень нравлюсь, и поэтому ты так добр ко мне, верно?»

Примечание переводчика: дышим, дышим... все будет хорошо...