Онлайн чтение книги Птичка ласкового Токкэби The Gentle Goblin's Bird
Глава 16

Она словно не могла поверить в происходящее. Её тело безвольно раскинулось в ванной, подняв небольшие брызги. Казалось, что эта капля воды была похожа на бурю, бушующую в сердце Са Хонёна.

«Можно я поцелую тебя, как раньше?»

Са Хонён не смог сдержаться и спросил. Он говорил с ней, но его рука уже лежала на её груди. [Мягкая плоть.] На фоне её худого тела грудь всё же казалась немного упругой. Са Хонён сдерживал себя, чтобы не сжать её сильнее.

[Разве он человек, если его так легко захватывает недозволенное желание?]

Он горько усмехнулся, словно высмеивая самого себя.

«Зачем? Почему ты так делаешь?» — спросила она, моргая от смущения. Её лицо выглядело скорее растерянным, чем недовольным.

Са Хонён внимательно посмотрел ей в глаза и ответил:

«Мои губы начинают подрагивать каждый раз, когда ты говоришь.»

«…»

«Потому что ты такая красивая. Ты сладкая, как леденец…Разве нельзя?»

[Если она откажет, он остановится.]

[Она была его женщиной. У него было достаточно времени, чтобы узнать её лучше. Так и должно быть.]

Но Са Хонён терял терпение. Его сердце бешено колотилось, а мир вокруг закручивался вихрем. Он хотел быть ближе к ней. Это не было лишь физическим желанием. Он стремился к максимальной близости. Это чувство было ему незнакомо, но он точно понимал, что оно невероятно сильное.

Привыкший на поле боя всегда оценивать шансы на победу, Са Хонён осознал, что не способен победить это чувство. Оно оказалось слишком могущественным.

«Я тебе не нравлюсь?»

Он знал, что манипулирует, но всё равно задал этот вопрос, нежно поглаживая её щёку. Она была уязвима к таким прикосновениям.

Закрыв глаза, она покачала головой.

«Значит, нравлюсь?»

«Не знаю…»

Её честность заставила его занервничать. Осознание, что он единственный влюбился с первого взгляда, обжигало душу.

Но разговор прервала служанка, преклонившая колени за дверью.

«Ваше Высочество, придворная дама Юн прибыла. Она хочет срочно увидеть вас. Как поступить?»

Придворная дама Юн.

Его мать. [Это означало, что слухи уже достигли Императрицы.]

Са Хонён недовольно цокнул языком. [Не прошло и дня, а события уже вызвали переполох. Хотя, возможно, он сам этого хотел. Ему хотелось громко заявить: "Эта женщина моя!" Эти чувства были необузданными, как у юнца.]

«Скажи, что я приму её после полудня.»

Женщина удивлённо распахнула глаза, услышав его холодный тон, так сильно отличавшийся от того, каким он говорил с ней. Са Хонён тепло улыбнулся ей, приложил палец к губам и произнёс:

«Тсс.»

Она не поняла жеста, но, подражая ему, приложила свой палец к губам.

Служанка заговорила вновь, теперь уже с раздражением:

«Ваше Высочество, придворная дама Юн приносит извинения за беспокойство и намерена ждать у дверей.»

[Это означало, что она не уйдёт, пока не увидит его.]

Са Хонён недовольно бросил взгляд на дверь, а затем снова посмотрел на женщину.

«Мне нужно ненадолго уйти. Служанки присмотрят за тобой.»

Её глаза затрепетали. Он попытался её успокоить мягкой улыбкой.

«Чувствуй себя как дома. Если тебе что-то нужно, просто скажи им.»

Когда он уже собирался подняться, она внезапно схватила его за ногу.

Их взгляды встретились, и она, осознав свой жест, быстро убрала руку.

«Прости…» — пробормотала она, опустив голову.

Её лицо дрожало от смущения, словно она боялась или была подавлена.

[Она напоминала щенка, который не может выдержать даже мгновенной разлуки. Хотя, может быть, её песня делала её больше похожей на птицу.]

Са Хонён внимательно посмотрел на неё.

«Ты хочешь пойти со мной?»

Она не сразу услышала его слова. Он склонился ниже, дожидаясь её ответа. Когда она подняла голову, её глаза отразили вопрос.

«…?»

«Я спросил, хочешь ли ты пойти со мной.»

«Это возможно?»

Она поднялась на колени, ухватилась за его одежду и повторила вопрос:

«Я правда могу пойти с тобой?»

Её жалкий взгляд засиял радостью.

И её покрытое шрамами тело.

Са Хонён задумался. Это было тело, которое он только что омывал.

Его глаза остановились на её обнажённой фигуре, и он почувствовал жгучую жажду.

О нём говорили, что он хладнокровен и бесчувствен. Но никогда раньше он не прикасался к женскому телу. Он не мог отрицать, что чувствовал влечение, но это было больше, чем просто желание.