Онлайн чтение книги Неизлечимо больной второстепенный персонаж в романе о боевых искусствах The terminally Ill side character inside of a martial arts Novel
Глава 28

Когда наступило время ужина, в комнату влетел стол чуть больше обычного. Я моргнула, решив, что мне показалось, но тут слуги толпой ввалились внутрь, неся подносы, полные еды. Они расставили блюда на столе, и в конце появился сам Гым Бэкчхон.

Он нёс блюдо крупнее обычного и торжественно поставил его в центр стола.

— Это ещё что…?

Я застыла, поражённая количеством еды. Обычно он подавал ровно столько, сколько можно съесть, но сегодня порции были огромными. Я же всё это не съем…

Пока я колебалась, Джу Хварин, стоявшая сзади, наклонилась и прошептала мне на ухо:

— Это традиция.

— Традиция?

— После свадьбы готовят много еды, чтобы все могли поесть вместе. Конечно, мы не можем сидеть за столом с младшим лидером и главной госпожой, но после трапезы оставшуюся еду разделят между всеми, кто живёт во внутренних покоях. Так что не стесняйтесь — ешьте столько, сколько хотите, а остальное просто оставьте.

Прислушавшись к её словам, я осмотрела более тридцати блюд. Каждое из них — настоящий деликатес.

Гым Бэкчхон, улыбаясь, поднял крышку с принесённого блюда.

— Мне передали, что вы хотели имчжасутхан.

— Да, но…

Огромное блюдо в центре стола было заполнено супом, которого хватило бы на нескольких человек.

— …

— Вам сейчас полезнее есть мягкую, лёгкую пищу, поэтому я специально приготовил суп тёплым. Использовал молодого цыплёнка — сначала остудил бульон, потом снова разогрел, чтобы мясо стало нежнее. Вкусно и хорошо усваивается.

Он аккуратно оторвал ножку курицы, положил её на тарелку передо мной и снова тепло улыбнулся.

— Попробуйте.

Я замерла, глядя на огромную порцию, а затем на предложенную ножку.

— А… Доджин?

— Если вы ищете меня, то я здесь, — дверь отворилась, и Хёк Доджин, словно только этого и ждал, вошёл в зал. — Я ненадолго отлучился, чтобы кое-кого найти.

Рядом с ним стоял тот самый мужчина, которого я недавно видела…

— Опять опоздал. Благодарю за приглашение на праздничный ужин, — с улыбкой на лице произнёс Ман То, заместитель лидера Демонического культа.

Я удивлённо приподнялась, но Ман То, качнув головой, лёгким жестом попросил оставаться на месте:

— Не поднимайтесь, пожалуйста. Я пришёл без предупреждения, так что не вправе ожидать тёплого приёма. Напротив, мне следует извиниться.

— Всё в порядке, — покачала я головой.

Ман То, скользнув взглядом по Доджину, улыбнулся и заговорил:

— Я сам попросил, чтобы меня проводили. Хотел лично поздравить вас в такой радостный день. Но, конечно, надо было предупредить заранее… Признаю, это моя оплошность.

— Что вы… Я, наоборот, очень признательна за поздравления.

— Ха-ха, вот и отлично.

Его смех был заразительным, и я тоже улыбнулась. Но Доджин стоял рядом с недовольным лицом.

— Соволь, не стоит быть с ним слишком вежливой. Снаружи он выглядит молодым, но внутри — древний лис, которому сто лет в обед. Думаешь, он просто так добр? Он специально ведёт себя так, чтобы ты расслабилась. Так что можешь быть с ним строже.

Быть строже… Я покосилась на Хёк Доджина. Ман То лишь улыбался, будто не обращал внимания, и сел на предложенное место.

— Разве стоит слушать слова скупого человека, который за всё это время ни разу не угостил старшего товарища обедом, не так ли?

— Ха-ха…

Я неловко засмеялась, глядя то на одного, то на другого. Доджин скрипнул зубами, бросил на Ман То сердитый взгляд, затем подошёл ко мне и сел рядом. Обычно он садился напротив.

Когда-то в детстве я слышала кое-что интересное: сидеть напротив во время еды — значит сохранять дистанцию. В мире боевых искусств, где опасность может настигнуть в любую минуту, это способ защититься.

А место рядом — наоборот. Оно уязвимо и не даёт возможности быстро среагировать. Отдавая его кому-то, человек демонстрирует полное доверие… Настолько сильное, что даже жене не всегда позволяют сесть рядом.

— Соволь?

Голос Доджина вырвал меня из раздумий. Я покачала головой, прогоняя лишние мысли, и села на стул.

Ман То, дождавшись, пока я устроюсь, ещё раз поздравил нас и подозвал служанку.

Он огляделся и тихо сказал:

— Вы не могли бы принести бутылочку макколи [1]?

— Вы… о спиртном?

Юная служанка моргнула, переведя взгляд с Доджина на меня. Ман То кивнул в ответ.

Доджин коротко бросил:

— Принеси.

— Да, господин.

Служанка вышла и вскоре вернулась с небольшой бамбуковой ёмкостью, которую передала Ман То.

Тот, словно ребёнок, получивший подарок, радостно открыл крышку и вдохнул аромат.

Доджин, наблюдая за ним, сухо произнёс:

— Вы до сих пор его любите?

— Конечно, молодой господин. Когда я покинул Демонический культ и удалился от дел, труднее всего мне было отказаться именно от этого вина. Только тот, кто знает его вкус и аромат, может по-настоящему оценить его.

Ман То медленно налил вино в чашу. Золотистая жидкость переливалась в свете. Он неспешно поднёс её ко рту, выпил залпом и удовлетворённо вздохнул.

— Я поклялся провести в затворничестве десять лет, но из-за этого вина чуть не сорвался. Говорят, даже монахи в маленьких храмах пьют по чашке, чтобы освободить мысли от суеты… А я ведь вовсе не человек, ищущий путь просветления — как же мне жить без вина? Это всё равно что встретить смерть.

Он усмехнулся, затем взглянул на меня и слегка встряхнул бутыль.

— Хотите попробовать?

— …Я?

Я округлила глаза. Я ведь ни разу в жизни не пила… Ни в этой, ни в прошлой.

Из-за слабого здоровья мне давали только лекарства и целебные отвары. Алкоголь казался чем-то запретным и вредным, и я даже не думала о нём.

Я уставилась на золотистую жидкость в чаше Ман То.

…Правда вкусно?

— Не предлагайте ей странные вещи, учитель. Человеку с плохим здоровьем — вино? Это же абсурд.

Доджин нахмурился, но Ман То лишь пожал плечами и снова налил себе.

— Вино — не всегда зло. Ли Бо из династии Тан сочинил множество стихов именно в состоянии опьянения. Он говорил: «Вино — это игла, вышивающая стихи». [2]

Его мягкий голос и мерцание вина создавали почти гипнотическую атмосферу.

— Вино — не просто напиток для веселья. Оно может быть лекарством. В трактатах по яншэну сказано, что вино исцеляет тело и душу. А в «Книге Песен», в стихотворении «Седьмой месяц», с помощью вина желают долголетия и крепкого здоровья. [3]

— Опять начали. Вы всегда так. Как только выпьете, начинаете восхвалять вино. Вы же можете разлагать алкоголь внутренней энергией и не пьянеть, но специально напиваетесь и несёте эту чушь. Не слушайте его.

Доджин бросил мне успокаивающий взгляд, но почему-то слова Ман То звучали убедительнее.

— Яд в малых дозах становится лекарством. Важно лишь то, как его использовать.

Ман То допил и поставил чашу. Я опустила палочки, наблюдая, как вино исчезает в его глотке.

— Соволь?

Вместо ответа Доджину я вдруг сказала:

— Ман То.

— Да?

Он поднял взгляд, когда я назвала его имя.

— Я тоже хочу.

— Соволь?!

— Хо-хо. Так вы хотите составить мне компанию?

Ман То расплылся в широкой улыбке и налил вино в синюю чашу, стоящую передо мной. Себе он тоже налил и поднял чашу:

— Не нужно выпивать сразу. Пейте понемногу, наслаждаясь вкусом.

Я уставилась на напиток в руке. Доджин пытался отговорить меня, словно ребёнка от вредной еды, но было поздно.

Я поднесла чашу к губам и сделала маленький глоток. Прохладная жидкость наполнила рот, обволакивая язык. Сначала напиток показался горьковатым, но послевкусие оказалось сладким. Я медленно проглотила.

Так вот каково оно?

А ведь мне всегда твердили, что нельзя. Что это страшно, вредно… А оказалось — ничего страшного.

— Ну как?

Ман То улыбался, ожидая моего ответа. Я перевела взгляд на Доджина: он смотрел на меня с беспокойством. Я улыбнулась.

— Всё в порядке. Оно вкусное.

— А вы знаете толк в хорошем вине.

Ман То рассмеялся и осушил свою чашу. Я тоже медленно опустошила свою. Доджин по-прежнему смотрел на меня с тревогой, но…

Но я проигнорировала это.

У меня оставалось так мало времени. Если смерть уже ждала меня, то хотя бы теперь я хотела попробовать то, чего никогда не делала.

Алкоголь — одна из таких вещей. Неизведанное, запретное — и потому желанное. И сегодня, в день, когда меня поздравляют — разве не подходящий момент?

— Доджин, давай выпьем вместе, — сказала я с улыбкой, покачивая чашей.

***

— Ха-а…

Когда Доджин, держа меня в своих объятиях, опустил меня на постель, за окном уже давно стемнело. Я ведь выпила не так уж много, но голова была лёгкой, а тело — тёплым.

Доджин сидел рядом, глядя на меня, и тяжело вздохнул. Я молча уставилась в потолок, а когда повернула голову, увидела, что его взгляд устремлён на мои ноги.

— Вы в порядке?

— …Ты злишься?

Его слегка напряжённое выражение лица заставило меня забеспокоиться. Я протянула руку и легонько толкнула его по тыльной стороне ладони. Хёк Доджин взглянул на мою руку, лежащую на его руке, и перевёл взгляд на меня. Его глаза блеснули, отражая свет в тёмной комнате.

— Я не послушалась… и выпила. Ты сердишься?

Хёк Доджин молча выдохнул. Он накрыл мою руку своей и спокойно ответил:

— Нет, я не злюсь.

— …Правда?

— Просто…

Хёк Доджин попытался что-то сказать, но, заметив, что он закрыл рот с замысловатым выражением на лице, я замерла, глядя на его губы.

Я ждала, что он вот-вот заговорит, но тишина становилась всё тяжелее.

Наконец, его губы разомкнулись.

— Может быть…

Едва он начал говорить, как я потянула его за плечо. Его прямая осанка нарушилась, и он наклонился в мою сторону. В тот же момент он подставил свою руку, чтобы не придавить меня полностью.

Но его лицо оказалось совсем близко, почти вплотную с моим. Так близко, что я чувствовала его дыхание. Доджин растерянно смотрел на меня.

Ветер, проникавший через закрытое окно, развевал волосы, заполняя пространство между нами.

— Со…

— Доджин.

Я перебила его, улыбаясь.

— Ты… обнимешь меня?

Примечания:

1. Макколи — корейское рисовое вино.

2. Ли Бо — китайский поэт времён династии Тан. Известный как «бессмертный в поэзии», Ли Бо принадлежит к числу самых почитаемых поэтов в истории китайской литературы и считается одним из крупнейших мировых поэтов. Он оставил после себя около 1100 произведений.

3. Яншэн — в религиозном даосизме и традиционной китайской медицине это ряд практик самосовершенствования, направленных на укрепление здоровья и продление жизни. «Книга Песен», или «ШИ ЦЗИН», — самое раннее поэтическое собрание китайской древности.