Онлайн чтение книги Молчаливая ведьма Silent Witch
Глава 4 - Человек, которого я уважаю

После того как Эллиот закончил говорить, он испустил долгий, глубокий вздох.

На его лице проступила легкая нотка усталости. Было ли это от того, что он слишком много говорил, или его переполняли сильные эмоции из прошлого?

В отличие от Эллиота, откинувшегося на спинку кресла, Бриджет оперлась руками на стол, прижав сплетенные ладони ко лбу и свесив голову. Ее красивый профиль был напряженным.

"...Что за дела. Подумать только, тот слуга тех времен был... А, если это тот человек, то вполне логично, что он разделяет воспоминания Его Высочества... В конце концов, он всегда был рядом с ним".

Ее бормочущий голос становился все тише и тише. Бриджет закрыла глаза дрожащими руками.

"...Настоящий Его Высочество уже... скончался".

Прозвучавшие шепотом слова были горестными.

Хотя Бриджет смутно осознавала, что настоящий Феликс мертв, похоже, где-то в глубине души она все еще не могла полностью расстаться с надеждой.

Ей хотелось верить, что... настоящий принц все еще жив, просто находится где-то в заточении...

"...И подумать только, что он лишил себя жизни ради этого слуги..."

Прислушавшись к страдальческому бормотанию Бриджет, Моника осторожно опустила глаза.

Моника уже знала, что настоящий Феликс мертв, а нынешний Второй принц - его бывший слуга Исаак Уокер, который поменялся местами с настоящим принцем во время пожара в особняке герцога.

Однако Монике были известны лишь "факты" того, что произошло в прошлом.

Она не знала, о чем думал Исаак в тот момент и чего он желал. В отличие от Эллиота и Бриджет, Моника не знала Исаака с тех времен, когда он был слугой.

… Я всегда задавался вопросом: почему он просто соглашается с тем, что говорит ему герцог…

В памяти Моники всплыли слова, которые он сказал ей в ночь школьного фестиваля.

Глядя на ночное небо, он сказал следующее:

--Даже умерев, герой Ральф оставил нам что-то в сиянии ночи... и разве не прекрасно, если бы мы тоже могли оставить что-то подобное?"

Он хотел оставить свой след в памяти людей.

Он отбросил свое лицо и имя, чтобы стать пешкой герцога, и все ради того, чтобы имя его хозяина - Феликса Арк Ридилла, погибшего, чтобы дать Исааку Уокеру спастись, - продолжало жить.

Мерцание одержимости, которое иногда появлялось в его глазах, было связано с этой истиной.

Когда Моника и Бриджет замолчали, Эллиот с легким смешком пожал плечами. Хотя он смеялся, его улыбка выглядела несколько скованной и неловкой, как неудачная попытка пошутить.

"Не стоит сожалеть о том, что не разглядела его маскировку. Игра этого ублюдка была отвратительно совершенной... Ирония судьбы. Он не мог скрыть свою ненависть ко мне, и в итоге я оказался единственным, кто увидел его насквозь, - человеком, которого он ненавидел больше всего".

"Лорд Говард... вы все еще думаете, что этот человек был глупцом?"

Для Эллиота, убежденного приверженца классовой теории, простолюдин, ложно выдающий себя за принца, был самым отвратительным существом, которое только можно себе представить. Однако Моника не могла уловить в Эллиоте никакой ненависти.

Эллиот, похоже, и сам это понимал. Слегка приподняв уголки рта в знак самоуничижения, он пробормотал:

"Если бы я только мог думать о нем как о глупце... Это все бы облегчило".

Эллиот облокотился на спинку кресла, небрежно взъерошив челку и пробормотал.

"А, точно. Я понял, что есть такие люди, как Сирил и мисс Нортон, которые преодолевают барьеры социального класса благодаря упорному труду и таланту. И я не могу так просто отмахнуться от таких людей! Проклятье, мне действительно не хватает решимости... Я всегда считал, что фальшивого принца нужно просто быстро казнить!"

 "...Что ты имеешь в виду?"

 Все трое обернулись на голос, доносившийся от входа.

Дверь в комнату студенческого совета была слегка приоткрыта. Там со смертельной бледностью стоял Сирил, а за ним Нил и Клаудия.

Когда Эллиот пробормотал: " Ты подслушивал?" Сирил бросился к нему со скоростью дикого зверя и схватил его за воротник.

"Что ты имеешь в виду?! Ты хочешь сказать, что принц уже был самозванцем, когда я впервые встретил его?!"

Крик Сирила был почти рыком.

Эллиот с жалостью посмотрел на истеричного Сирила.

"Если вы слушали разговор, то вы все поняли. Да, принц был самозванцем последние десять лет. К тому времени, когда ты познакомились с ним в школе, подмена уже произошла".

"Это ложь!"

Пока Сирил истерически кричала, Эллиот медленно покачал головой.

"Если ты хочешь верить в то, что это ложь, то дерзай. Но на самом деле он самозванец, и, скорее всего, его скоро казнят как преступника... Он должно быть, оступился и попал в немилость у герцога, глупец".

"...Ты...!!!"

Сирил поднял кулак в сторону Эллиота. Но вместо того, чтобы с размаху ударить его, он начал неудержимо дрожать, не в силах пошевелиться.

Для Сирила, простолюдина по происхождению, Феликс - тот, кто признал его, - был абсолютом.

Поскольку Феликс признал его, Сирил смог высоко держать голову, не впадая в подобострастие.

Для такого человека, как он, тот факт, что Феликс был самозванцем, был невообразимо жестокой реальностью.

Сирил несколько раз тяжело выдохнул: "Ха-ха-ха", но в конце концов ослабил хватку и отпустил Эллиота выбежав из комнаты студенческого совета.

"Лорд Сирил!"

Моника поспешила за удаляющейся спиной Сирила.

Сирил как раз завернул за угол коридора, который оказался тупиком. Несмотря на свой медленный шаг, Моника отчаянно переставляла ноги, чтобы последовать за ним.

В конце коридора Сирил прислонился к стене, склонив голову, и бил по ней кулаком.

Не зная, что сказать, чтобы утешить его, Моника колебалась, подходя к нему сзади.

Моника не хотела раскрывать правду, хотя и знала ее, потому что не хотела смерти Исаака и, прежде всего, ради тех, кто восхищался нынешним Феликсом Арком Ридилом.

 --Если бы они знали, что Второй принц - самозванец, то наверняка нашлись бы люди, которые пострадали бы.

 Когда она подумала об этом, первым, кто пришел ей на ум, был Сирил.

Для него, гордившегося тем, что его признал Феликс, отрицание существования Феликса было равносильно отрицанию его собственного существования.

 "...Это действительно глупая история".

 Поняв, что Моника рядом, Сирил заговорил хриплым голосом, не оборачиваясь.

"Когда-то я говорил тебе гордиться тем, что тебя выбрал принц... Но посмотри на меня сейчас".

Когда Моника только-только стала членом студенческого совета и дрожала от мысли, что недостойна этой должности, Сирил сказал ей не быть подобострастной и держать голову высоко.

Он с гордостью сказал, что их выбрал Его Высочество Феликс.

Но теперь эта гордость была разрушена жестокой правдой, открывшейся перед ними.

Сирил закрыл лицо обеими руками. Несмотря на то что ему не было холодно, его тело била мелкая дрожь.

"Если этот человек преступник, то кем... кем был я? Я был им обнаружен, увлекся, думал, что стал настоящим человеком... "

Под его руками тонкие губы искривились в горькой улыбке.

Это была раболепная, искаженная улыбка, совершенно не похожая на обычно надменного и гордого Сирила Эшли.

"...Я всего лишь придворный шут, не так ли?"

На мгновение в голове Моники помутилось.

 "Это неправда!"

 Ей потребовалась секунда, чтобы осознать, что это резкое отрицание прозвучало из ее собственных уст.

Это слово вырвалось у нее раньше, чем она успела подумать.

 "Нет, нет, нет! Это не... правда...!"

 Сильный импульс сотряс грудь Моники. Это чувство должно быть... разочарованием.

С почти детским чувством досады, нарастающим в груди, Моника вскрикнула,

 " Лорд Сирил, вы восхитительны! В отличие от меня, который понимает только цифры, вы знаете так много о стольких вещах, вы прекрасно обучаете нас нашим обязанностям, вы всегда наблюдательны к окружающим, уверены в себе и полны достоинства… Вот почему… Вот почему… "

 Она даже не понимала, что пытается сказать. Это был просто бессвязный лепет.

И все же, охваченная этим порывом, Моника продолжала шевелить ртом.

 "...Вот почему... Мне не нравится, когда вы плохо отзываетесь о лорде Сириле, которого я уважаю..."

 Сирил смотрел на Монику с совершенно ошарашенным выражением лица.

Чувствуя себя неловко, Моника повесила голову. Только сейчас она поняла, как по-детски вела себя.

Сирил ничего не сказал. Когда Моника подняла на него глаза, он быстро отвел взгляд. Ей показалось, что его профиль покраснел?

Энергично взъерошив волосы, Сирил пробормотал несколько невнятных слов вроде "ах" и "ух", а затем неловко откашлялся.

"...Когда я поступил в школу, будучи приемным сыном графа, мой статус был низким, и никто со мной не разговаривал".

Моника немного слышала от Эллиота о том, что Сирила усыновили.

Но впервые она услышала о прошлом Сирила из его собственных уст.

" Тот, кто тогда со мной говорил, был тот человек… Он сказал, что выбрал меня не потому, что я из графской семьи, а потому, что я — это я. Я гордился этим… Что он признал мои собственные способности ".

Что необычно для красноречивого Сирила, он говорил торопливым, невнятным голосом.

Когда Моника нерешительно посмотрела на него, Сирил опустил руки, закрывавшие лицо.

"Этот человек увидел дальше моего титула и выбрал меня. И все же, я был слишком обеспокоен изменением его титула... Какой позор".

Его длинные ресницы, ранее опущенные, медленно поднялись. Его ясные голубые глаза смотрели прямо перед собой.

Его взгляд был такой же, как и всегда. Надменный и высокомерный.

"Тогда я хотел быть полезным этому человеку. Я принял руку, которую он протянул мне, по собственной воле. Если это так, то я не должен предавать ту решимость, которая была у меня в то время".

Его голос был твердым, словно убеждая самого себя, и принадлежал как всегда уверенному в себе вице-президенту студенческого совета Сирилу Эшли.

"Прежде всего, мне кое-что поручили. Позаботиться о студенческом совете, пока не закончится мой срок... Если это то, о чем меня попросили, то я буду выполнять свои обязанности вице-президента".

Когда Моника улыбнулась ему со слезами на глазах, заметив, что он снова стал таким, как обычно, Сирил неловко прочистил горло.

"А, другими словами... Вы увидели довольно неприглядную сторону меня".

 " …Ну, вы двое устроили друг перед другом довольно неприглядное представление, не правда ли? "

 Плечи Сирила вздрогнули.

Когда Моника обернулась, из-за угла коридора выглядывала только правая половина тела Клаудии.

Хотя Клаудия была красивой женщиной, ее вид с открытой лишь половиной тела был настолько жутким, что хотелось, чтобы она просто вышла наружу.

"...Этот коридор не так уж далеко от комнаты студенческого совета... Когда дверь открыта, ваш разговор просачивается прямо через нее. Вы знали об этом?"

Сирил сдавленно выдавил: «Фу». Моника прижала щеки обеими руками и спросила:

" З-Значит ли это, что мой г-голос был... "

Вместо того чтобы кивнуть, Клаудия лукаво усмехнулась. Эта улыбка говорила обо всем.

Очевидно, даже детские выпады Моники были услышаны. Скорее всего, Эллиот и остальные тоже.

"...Хорошо, что сегодня школьные каникулы, не так ли?"

Сирил и Моника покраснели до кончиков ушей.