Онлайн чтение книги Совершенная Синяя Печать The Ultimate Blue Seal
Глава 21 - Ночной разговор

В ту ночь было сильное влияние холодной волны. На обширных территориях страны шел дождь, там, где находился Ху Бугуй, строго говоря, была смесь дождя и снега. Зима уже началась, и ночи были очень холодными. Для людей, оказавшихся на улице, этот дождь добавлял издевательств к травмам.

Ху Бугуй был закутан в плащ, его лицо было ледяным, он пробирался вперед сквозь пронизывающий ветер и проливной дождь. С очками на носу он чувствовал себя еще хуже. Хотя он был в перчатках, его руки онемели. Он был один в этом районе и путешествовал уже три часа. Несмотря на плащ, он промок насквозь.

Это место, которое они назвали «зоной 1», было особенно отдаленным, очень далеко от городов, и это была плоская равнина. Прикрывающие были обеспокоены тем, что могут выдать себя, и не осмеливались подходить слишком близко. Они могли только отправить его одного в трудный путь на паршивом, забрызганном грязью велосипеде.

Когда он услышал слабый звук и получил сигнал запроса связи из штаб-квартиры, Ху Бугуй остановился, снял перчатки, подышал на руки и потер их друг о друга. Затем он снял очки, грубо протер их пальцами и некоторое время бдительно стоял на месте. В этом не было ничего необычного. Он посмотрел на индикатор энергии на своем запястье, убедился, что не было никаких необычных энергетических реакций, затем, наконец, слез с велосипеда и надел очки, переключившись на штаб-квартиру. Из осторожности он по-прежнему ничего не говорил, только откинул со лба растрепанные волосы, трижды постучав ногтем по другой дужке очков - это был условленный заранее сигнал.

Сюй Ру Чун сразу же доложил: “Капитан Ху, ваша нынешняя позиция находится в основном в центре подозреваемого района. Нет необходимости идти дальше. В настоящее время, по-видимому, никаких подозрительных явлений не наблюдается. Используйте свой детектор, чтобы проверить место в пятистах метрах от вас. Там есть устройство для определения координат энергии. После немедленно возвращайтесь тем же путем, каким пришли. Будьте осторожны, чтобы не потревожить его, вероятно, на устройстве энергетических координат есть система сигнализации, теперь я могу в принципе подтвердить, что эта штука нарушает сигнал, который посылает ваш друг.”

Ху Бугуй кивнул и развернул велосипед. Сюй Ру Чун продолжал докладывать: “Во время вашего расследования «зона 7» также может быть в основном устранена с помощью технологических средств, хотя я все еще думаю, что вы все подвергаетесь слишком большому риску ...”

Ху Бугуй повернулся и сел на велосипед. Дрожа, но не менее внушительно, он сказал: “Заткнись.”

Сюй Ру Чун сделал паузу и вдруг сказал немного торжественно: “Капитан Ху, это неправильно. Вы знаете, что это за устройство для определения координат энергии?”

Ху Бугуй не издал ни звука, ожидая, что он продолжит. Сюй Ру Чун поправил свои смехотворно большие очки и нахмурился. “Это новая модель устройства для подавления сигнала слежения. Когда сигнал вашего друга испускается, из-за этих дезинтеграторов, на моей стороне я получаю, по меньшей мере, сорок или пятьдесят возможных местоположений, разбросанных по всему земному шару. После целых трех дней борьбы с этим я смог устранить часть из них. Остальные семь , самые твердые орешки. Для сравнения, они похожи на онлайн-прокси, но гораздо сложнее. Это могущественная вещь.”

Ху Бугуй сделал паузу на мгновение, Сюй Ручун регулярно выходил за рамки дозволенного и всегда был высокого мнения о себе; его мысли были смелыми и непринужденными по стилю. Очень редко можно было услышать слово «могущественный» из его уст. “В чем дело?”

“Это используется армией. Он еще не был выпущен для широкой публики. На самом деле, в блоке RZ он тоже есть. Шеф Сюн подписал его полмесяца назад, я знаю об этом, потому что принимал участие в его разработке.”

Не было необходимости говорить остальное. Наслушавшись всего этого, Ху Бугуй уже понял, были ли это Синие Печати или «Утопия», проще говоря, они были группой антиправительственного ополчения с неясными целями. Как они могли обладать такой технологической мощью?

Кто стоял за ними?

“Капитан Ху...”

Ху Бугуй прервал его. Понизив голос из-за ветра и снега, он сказал: “Пока не рассказывай об этом другим. Отправьте генералу Сюну специальный отчет. Если это действительно проблема наверху, он позаботится об этом. Не думай больше об этом. Делай свою собственную работу.”

“Да, сэр.”

Ху Бугуй переключил канал на специальное полицейское подразделение, объяснил, что зачистка закончена, и приказал им оставаться наготове. Затем, оседлав велосипед, он снова протер левую линзу и вернул канал Су Цина. Он обнаружил, что человек, который только что лежал и спал, в какой-то момент сел. Его пожилой сосед по комнате спал очень крепко. Часы показывали 2:30 ночи.

Ху Бугуй уставился на него, думая, что в состоянии Су Цина что-то не так. Это было не в первый раз. С тех пор как Су Цин вернулся на базу Синих, каким бы бодрым он ни был днем, как бы ему ни казалось, что он может есть и спать досыта, он просыпался каждую ночь именно в это время. Ху Бугуй наблюдал за ним уже несколько дней. В доме Чэнь Линя это было понятно; возможно, у него была бессонница от страха, беспокойства или чего-то еще. Но разве он уже давно не был в сером доме? Почему это все еще происходит?

В кромешной тьме комнаты Су Цин сидел на кровати, не двигаясь, уставившись на свои руки.

Ху Бугуй хотел что-то сказать, но боялся, что внезапный разговор снова напугает его, поэтому он медленно увеличил громкость на своем конце, позволяя звукам ветра и дождя медленно усиливаться, чтобы он мог слышать их отчетливо.

Как и ожидалось, через мгновение Су Цин пошевелился.

Ху Бугуй снова убавил громкость и спросил его: “Что случилось?”

Реакция Су Цина казалась немного замедленной, то ли потому, что он только что проснулся, то ли по какой-то другой причине. Он услышал вопрос и отреагировал только через четыре или пять секунд. Он медленно взглянул на Чэн Вэйчжи, затем тихо встал и пошел в ванную. Он закрыл дверь и сел, прислонившись спиной к стене, затем тихо сказал: “Не могу уснуть.”

Ху Бугуй нахмурился и максимально смягчил свой голос, хотя он по-прежнему звучал глубоко и хрипло. “Ты мог не спать все это время, или ты внезапно проснулся? Тебе приснился кошмар?”

И снова Су Цин долго не отвечал. Казалось, он отключился, сидя там. Коммуникатор, как правило, мог определять его психическое состояние. Хотя Ху Бугуй не был специализированным медицинским персоналом, он мог сказать, что все его показатели были особенно низкими. Он не смог удержаться и окликнул его: “Су Цин?”

Су Цин безучастно сидел, затем протянул руку, чтобы ущипнуть себя за переносицу. “О, сейчас поздно, я не совсем проснулся, что ты только что сказал?”

Ху Бугуй услышал, что темп его речи был значительно медленнее, чем днем. Его голос был немного гнусавым. Он повторил вопросы, которые только что задал. Су Цин бессознательно протянула палец, чтобы нарисовать на слегка запотевшем зеркале. У молодого человека в зеркале, казалось, вырвали половину его души. Его глаза блуждали, а щеки были бледны. Лохматые волосы перед его лбом были достаточно длинными, чтобы касаться бровей, отчего он выглядел еще более подавленным.

“Это... все это, я думаю.”, - сказал он. “Я думаю о разных вещах, и я не знаю, о чем я думаю. Мне снился сон. Он немного размытый.”

“О чем ты думал?” - спросил Ху Бугуй. Затем он подумал, что это было немного грубо, и жестко добавил: “Это что-то, о чем ты можешь мне рассказать?”

Су Цин кивнул. Затем он, казалось, некоторое время думал с некоторым усилием. Он горько рассмеялся. “Когда ты спросил, я забыл об этом. Я, должно быть, только что спал?”

Ху Бугуй осмотрел Су Цина в зеркале и вдруг почувствовал, что человек перед ним, казалось, стал кем-то другим. Из энергичного, раздражающе храброго, дерзкого, безмозглого ребенка, которым он был днем, он превратился в фарфоровую куклу, которой потребовалась целая вечность, чтобы ответить, когда с ней заговорили.

Глаза Су Цина были вялыми, со следами невыразимой пустоты и усталости в них. Если с ним не заговаривать, он мог целую вечность смотреть в одну и ту же точку, не шевеля ни единым мускулом, думая о чем-то своем. Он не хотел ложиться спать.

Сердце Ху Бугуя упало, он понял, что что-то пошло не так. Лу Цинбай предупредил его, что, хотя Су Цин, казалось, прошел через один «пир» невредимым и казался необычайно выносливым, все они знали, что для Серых Печатей, особенно Серых Печатей 2-го типа, это принципиально невозможно. Его психика, должно быть, пострадала, только он не показывал этого так явно, как другие.

Ху Бугуй остановился, снова потер онемевшие, замерзшие руки, глубоко вздохнул и сказал, как будто потешаясь над ребенком: “Иди ложись в постель, я расскажу тебе сказку, и скоро ты заснешь, хорошо?”

Су Цин выдал «о», но он даже не пошевелился, только продолжал сидеть, глядя прямо на себя в зеркало, как будто в него вселился глупый невезучий бог.

Ху Бугуй терпеливо повторил: “Возвращаешься в постель.”

Су Цин зевнул. Все его движения теперь были медленными. Казалось, он даже моргал как в замедленной съемке. “...Продолжай, мне не хочется двигаться.”

Немного подумав, Ху Бугуй прервал связь с остальными, чтобы уберечь своих товарищей по команде от кошмаров. Затем он замедлил свою речь и рассказал очень деревенское исполнение «Черепахи и зайца». Это была чрезвычайно скучная история, как в оригинальной версии, так и в более поздней расширенной версии. Итак, согласно опыту Ху Бугуя, если бы вы рассказали эту историю, пытаясь убаюкать ребенка, на середине рассказа расширенной версии ребенок бы заснул от скуки.

Но Су Цин не сказал, что не будет слушать, и он не заснул. После того, как он услышал два предложения, по выражению его лица было, похоже, что его мысли унеслись в неизвестные края. Он вообще не был внимательной аудиторией.

Ху Бугуй остановился и еще дважды окликнул его: “Су Цин? Су Цин?”

Су Цин был похожа на компьютер с неисправной системой, где значок песочных часов работал, целую вечность после того, как вы к нему прикоснулись. Вы могли бы ткнуть его несколько раз, не будучи уверенным в получении ответа. Спустя долгое время он, наконец, пришел в себя и безучастно спросил: “Что ты сказал?”

Ху Бугуй понял, что так не пойдет. Он заговорил немного более тяжелым голосом: “Встань и немедленно возвращайся в постель. Закрой глаза и не разговаривай. Если это не поможет, я позову доктора Лу, чтобы тот связался с тобой. Тебе нужно лечение.”

Он не знал, понял ли его Су Цин. Он не ответил. Когда Ху Бугуй собирался повторить свои слова, глаза Су Цина внезапно быстро переместились, и он спросил: “На улице идет дождь?”

Ху Бугуй уставился на него, не понимая, почему он сменил тему. Ему оставалось только ответить ему. “Да.”

“Ты все еще в отъезде?”

“База Синих использует некоторые защитные меры. Мы вручную устраняем разрушающие устройства.”

Су Цин издал «о» и медленно встал. Он только что положил руку на дверную ручку ванной, как вдруг остановился. Он стоял спиной к зеркалу, опустив голову и слегка ссутулив плечи. Без предупреждения он вернулся к предыдущей теме: “...Я помню, что мне только что приснилось.”

Внимание Ху Бугуя на мгновение отвлеклось, и его переднее колесо застряло в грязи. Он сразу же затормозил и поставил одну ногу на землю, но эта ночь в дикой природе действительно была против него. Его нога погрузилась в грязь, и ледяная мутная вода быстро поднялась над его дождевым ботинком, просачиваясь внутрь.

Ху Бугуй покачал головой. Вытаскивая себя и велосипедную шину из грязи, он не обращал внимания на свою промокшую правую ногу. Боясь, что Су Цин снова забудет, он быстро спросил: “Что тебе снилось?”

Су Цин издал чрезвычайно короткий смешок, который тут же исчез. “Мне снилось... что я был маленьким, и мой отец взял меня в свой старый дом, чтобы отдать дань уважения могиле наших предков. Он воткнул ароматическую палочку перед могилой и зажег ее, и над могилой повалил дым, хотя это было сделано человеком, он все равно указал на эту струйку дыма и похвастался моей маме, что над гробницей предков был дым, так что в будущем я обязательно принесу честь к моим предкам.”

Ху Бугуй не издавал ни звука, упорно толкая велосипед сквозь все более сильный холодный дождь. Услышав прерывистый голос Су Цина, его сердце внезапно начало болеть.

“И что случилось? Он определенно никогда не думал, что двадцать лет спустя я приведу домой мужчину, чтобы свести его с ума, так что это показывает, что дым на могиле предков, это то, что может произойти случайно. Зажечь его самостоятельно не принесет никакой пользы. Это поддельный продукт, всех главных божеств и второстепенных бессмертных не так-то легко обмануть, не то что...”

“Су Цин.”

“...хм?”

“Когда ты вернешься с базы, попроси Лу Цинбая хорошенько осмотреть тебя, побудь какое-то время с подразделением, а потом... останься со мной?” Ху Бугуй сделал паузу, затем добавил: “Не пойми меня неправильно, я ничего такого не имел в виду. За этими людьми могут стоять серьезные связи. Мы должны защитить тебя. Со мной ты будешь в относительной безопасности, и в любом случае... это моя вина.”

Су Цин, возможно, слышал это, а может, и не слышал. Он снова отключился.

Ху Бугуй вздохнул. “Возвращайся в постель и ложись.”

Как марионетка, Су Цин послушно вернулся в спальню и лег. Ху Бугуй сказал: “Закрой глаза.” Это было просто похоже на руководство слабоумным ребенком. В действии он был энергичен и решителен, силен, как ветер и стремительный дождь, но его терпение было необычайно велико... за исключением таких болтунов, как Сюй Ру Чун.

Су Цин закрыл глаза. На фоне смешанного ветра и дождя Ху Бугуй закончил рассказывать «Трех поросят», а затем сказал «Где мама?» Он обнаружил, что Су Цин все еще не спит, поэтому всю дорогу рассказывал классические детские сказки на ночь, пока уже издалека не увидел место, где скрывалось специальное полицейское подразделение, и вот-вот должен был забрезжить рассвет. Только тогда от Су Цина больше не донеслось ни звука.

Дождь прекратился. Ху Бугуй был мокрым. Мокрый, он нашел организацию и поспешно вытер с себя грязь, переоделся, выпил большую бутылку воды и перевел дух. “Сообщите в штаб и вызовите вертолеты. Мы направляемся в следующую зону.”