Онлайн чтение книги Совершенная Синяя Печать The Ultimate Blue Seal
Глава 32 - Великий Триумфальный Полет

Су Цин дал обещание на мизинцах Ту Туту и договорился держать их план в секрете. Затем он тихо вернулся в свою больничную палату. В сером доме он научился терпению и планированию.

Поскольку он с поразительной скоростью научился контролировать свое собственное тело, Су Цину разрешили покидать больничную палату в течение дня и выходить на улицу. Сначала он соглашался на просьбы маленького вождя и играл с ним в мяч, но Су Цин знал только один способ игры, забросить мяч как можно дальше, заставить ребенка побежать за ним, затем снова бросить и заставить его снова побежать. Со временем, хотя Ту Туту был маленьким, он все равно понял, что его принимают за собаку. Маленький вождь был очень недоволен таким неуважительным поведением и бросил Су Цина ради того, чтобы побеспокоить великую красавицу Сюэ Сяолу.

Су Цин тем временем воспользовался возможностью осмотреть базу RZ внутри и снаружи. Он заметил, что здесь была хорошая безопасность; любой, кто останавливался здесь, мог спать без забот и спокойно проводить свою старость. Но желание выбраться было проблемой, поэтому наблюдение и составление маршрута заняло довольно много времени.

Су Цин не мог ясно сказать, почему он должен был бежать. Когда он был в сером доме, он каждую минуту думал о том, чтобы выбраться оттуда. Хотя позже он вернулся туда, это было ради того, чтобы снова сбежать — он подозревал, что со временем привык к бегу и не хотел оставаться на месте.

Но одно было правдой. Он не хотел больше иметь никаких контактов с подразделением RZ.

Хотя в этом месте была еда, выпивка и красивые женщины, но он все еще чувствовал, что его все больше охватывает паника — особенно ночью, когда Ху Бугуй крался, как вор, чтобы посмотреть на него. Су Цин чувствовал его вину. Но волновало ли это его самого или нет? Он не был уверен. Проснувшись с ясной головой, он снова и снова говорил себе, что на самом деле в том, что сделал Ху Бугуй, нет ничего плохого, и в любом случае, сейчас он жив, а Ту Туту прыгает повсюду, раздражая весь мир — разве это не здорово?

Раньше Су Цин думал, что нужно наслаждаться жизнью, пока это возможно. Хотя теперь он вернулся к достойной жизни и не был негодяем, он все еще думал, что, пока человек жив, есть много вещей, которые можно просто не понять, и лучше не быть слишком разборчивым. В противном случае, разве вы просто не создавали себе проблемы?

Но он все еще чувствовал, что присутствие Ху Бугуя расстраивало его, особенно после того, как он проснулся. Су Цин узнал по прямым и косвенным каналам, что, когда он не занимался своим делом, капитан Ху был человеком-устрицей. Хотя он, возможно, чувствовал себя очень несчастным, очень виноватым, он не пошел бы извиняться напрямую перед «жертвой». Он только тихо использовал свои собственные средства, чтобы загладить вину.

В прошлом Су Цин привык к тому, что люди баловали его. Он не чувствовал, что в этом было что-то неудобное. Но, пройдя через период страданий, худших, чем смерть, а затем, однажды чуть не умерев, он, в конце концов, покрылся мозолями, просто немного покрылся железом. Такое поведение Ху Бугуя заставляло его чувствовать себя неловко.

Он думал, что Ху Бугуй, ухаживающий за ним таким образом, как будто он был сделан из фарфора, принимал его за бесполезного человека — поскольку он знал, что он был бесполезен, он особенно не мог этого вынести.

Раньше он не думал, что в этом есть что-то плохое. Даже когда Го Юйлинь с негодованием посоветовал ему подумать о своем собственном будущем, это все равно не тронуло его оцепенелый, ленивый дух… Если бы не то, что его похоронили во взрывающемся доме, Су Цин, возможно, прожил бы всю свою жизнь, не понимая всего так глубоко, как сейчас, что какими бы хорошими ни были к нему другие люди, они были другими людьми. Дружба не имела цены, и не давала никаких гарантий. В критический момент они, могли развернуться и пойти навстречу кому-то другому; все зависело от них.

Обопритесь на гору, и гора упадет; обопритесь на дерево, и дерево покачнется - это была проповедь; Для Су Цина, который однажды покачнулся и упал, это была глубоко личная боль. Поэтому он решил покинуть это место, которое делало его несчастным.

Что касается Ту Туту, то он был доверен ему Тянь Фэнем перед смертью. Этот человек доверял ему. Су Цин подумал, что он должен сделать то, что обещал. Ему было нелегко передать ребенка кому-то другому.

Он думал, что все, что ему нужно, это взять с собой этот небольшой багаж и зеркало, в котором он мог бы увидеть свое собственное отражение, и он мог бы отправиться в путь и уехать. Ему не нужно было, чтобы кто-то еще ненавидел его, презирал его или чувствовал себя виноватым перед ним. Он пойдет сам с собой.

Ад - это другие люди.

Когда Су Цин разработал маршрут, он привел Ту Туту спать в свою комнату. Он сказал ребенку: “Сегодня ночью мы тихо выдвигаемся. Маленький вождь, этот побег зависит от тебя. Ты не можешь уронить мяч.”

Внезапно получив свою революционную миссию, Ту Туту почувствовал, как его маленькое тело становится крепче. Он дал понять, что полон решимости выполнить свою миссию.

Итак, в ту ночь, когда Сюэ Сяолу пришла осмотреть комнаты, она столкнулась с бесстыдным нападением Ту Туту. У этого малыша действительно был кое-какой ум. Он покрутил шеей и задницей, растягивая слова, отчего Су Цин покрылся гусиной кожей. Он действительно заставил маленькую красавицу согласиться, позволить ему остаться на ночь в комнате Су Цина.

Ту Туту высунул язык и запрыгнул на кровать Су Цина, как маленькая обезьянка. “Что нам теперь делать?”

Су Цин похлопал по месту рядом с собой. “Иди сюда и притворись, что спишь. Я скажу тебе, когда придет время.”

Ту Туту извивался в его руках, как гусеница, и послушно закрыл глаза. Обычно его нужно было уговаривать целую вечность, прежде чем он уснет; сегодня, когда ему сказали притвориться спящим, он посвятил себя своей работе. Прошло не так много времени, прежде чем он действительно заснул. Су Цин повернул голову, чтобы посмотреть на него, и тихонько потянулся, чтобы ущипнуть его за нос. Ребенок дважды фыркнул и оттолкнул его своей маленькой лапкой. Праздный юноша развлекся и тоже закрыл глаза.

Когда Ху Бугуй, как обычно пришел, он увидел Ту Туту, свернувшегося калачиком в объятиях Су Цина, одна пухлая рука сжимала его воротник. Су Цин слегка повернулся в его направлении. Его мягкие волосы закрывали лоб. Его профиль выглядел особенно нежным и красивым в темноте.

Ху Бугуй на некоторое время замер у двери. Он не мог удержаться от того, чтобы не затаить дыхание, чувствуя, что в этой кровати лежат два ангела, большой и маленький, хотя у маленького ангела была нелепая стрижка.

Это на самом деле давало ему ощущение собственной никчемности. На этот раз он не стал заходить внутрь. Он лишь немного постоял в дверях, а затем молча ушел.

Как только он ушел, Су Цин открыл глаза, внимательно прислушался на мгновение, определил, что в данный момент в коридоре никого нет, затем толкнул Ту Туту, чтобы разбудить. Он взял полотенце, висевшее рядом, и, не обращая внимания ни на что другое, вытер лицо ребенка. Понизив голос, он сказал: “Командир дивизии Ту, мы должны подготовиться к прорыву из окружения!”

Командир дивизии Ту безучастно позволил ему валять дурака.

Су Цин открыл шкафчик рядом, достал оттуда флакон с капсулами и положил его в карман — капсулы были одним из лучших творений Лу Цинбая: питательное вещество высокой чистоты. Предположительно, другие не могли есть эту гадость; это было похоже на Единую Святую Воду Небес в «Чу Люсян» г-на Гу Луна*. Съев одну такую, можно было бы насытить динозавра до отказа.

*One Holy Water («Единая святая вода») - смертельный яд в первом романе серии романов уся 70-х годов писателя Гу Луна.

С тех пор как Су Цин узнал, что он вернулся голодным призраком, он твердо верил, что питательные вещества - это хорошо. В противном случае он бы только и делал, что ел с утра до вечера; у него даже на это не хватило бы времени. На нем все еще был больничный халат, его первоначальная одежда превратилась в лохмотья. Поскольку он находился в больнице, подразделение RZ не приготовило для него никакой другой одежды. Су Цин нахмурился, планируя решить эту проблему с помощью кражи после того, как он выйдет.

Он распахнул окно и высунул голову, чтобы посмотреть. За окном было ограждение. Это был четвертый этаж, и, предположительно, падение отсюда не убило бы его… Су Цин сглотнул. Он не знал, можно ли положиться на Лу Цинбая в этом случае. На каждом повороте лестницы была установлена камера слежения, а в вестибюле внизу была довольно строгая охрана. Су Цин мысленно подготовился и решил следовать своему первоначальному плану — выйти через окно.

Он протянул руку и толкнул железную решетку, и только тогда, к сожалению, обнаружил, что, хотя он и стал уродом, он все еще не так силен, как он себе представлял, способный отправить быка в полет и разрушить здание одним ударом. Вероятно, это произошло из-за качества той напольной плитки, он понял, что не соответствовал стандартам.

На этот раз, используя все свои силы, Су Цин, наконец, сумел согнуть железный прут в дугу голыми руками. К счастью, он был довольно худым и не нуждался в большом пространстве.

Ту Туту вытягивал шею рядом с ним. Он зевнул и надменно сказал: “Ты еще не сделал этого? Почему ты такой медлительный?”

Су Цин раздраженно посмотрел на него. “Потому что у тебя такая большая голова, что я боюсь, что ты застрянешь. Иди сюда!”

Он наклонился и поднял Ту Туту, затем встал на подоконник. Ту Туту мрачно объяснил: “Большая голова означает, что я умный.”

Су Цин шлепнул его по заднице. “Закрой свой рот, большая лампочка*. Берегись ветра.”

*В оригинале автор использует 大葱 (da cong, “большая луковица”), но англ.переводчик заменил луковицу на лампочку.

Затем, со свистом, Ту Туту почувствовал, как Су Цин спрыгнул вниз, держа его. Хотя скорость падения также была «воспроизведена в замедленном темпе» в глазах Су Цина, он все еще чувствовал себя неуверенно и не мог удержаться, чтобы не протянуть ноги, чтобы ухватиться за перила снаружи второго этажа. Они вдвоем повисли в воздухе вверх ногами.

Ту Туту не знал, что такое страх. Он усмехнулся, вероятно, подумав, что катается на американских горках. Су Цин прикрыл рот рукой. Как и Человек-паук, он использовал мышцы спины, чтобы согнуться. Затем он схватился за перила одной рукой, отпустил их ногами и продолжил падать со второго этажа, совершив приземление, которое было пугающим, но не болезненным.

Как только он коснулся земли, над ним пронесся луч фонарика. Су Цин подумал: «Вот и все. Какая отвратительная удача. Только спустились и сразу наткнулись на патруль.» Патрульный услышал движение и сначала хотел попросить подкрепления, но слова не успели слететь с его губ, как он увидел, что из этих двух людей один был пациентом, а другой - ребенком. Поэтому он подошел и дружелюбно спросил: “Почему вы тут так поздно? Не боитесь простудиться?”

Глаза Су Цина скосились, и он тут же поежился, соглашаясь. Дежурный молодой человек был довольно внимателен. Он снял пальто и отдал его ему, и даже понимающе улыбнулся. “Вам надоело оставаться в больнице, поэтому вы выбрались подышать свежим воздухом, да? Об этом не может быть и речи(уйти из больницы), но не задерживайтесь слишком долго. Лучше прислушаться к советам врачей.”

Су Цин взял пальто, которое он выиграл обманом. Он не пролил ни слезинки благодарности. Глядя на жесткую армейскую форму этого солдата, в его сердце зародился злой умысел. Он выдавил улыбку, похожую на улыбку хорька. “Я так долго пролежал в больнице, что собираюсь пустить корни. Это маленький щенок, который не спит посреди ночи и настаивает на том, чтобы выйти посмотреть на звезды.”

Говоря это, он ущипнул Ту Туту за задницу. Ту Туту немедленно взвыл, его маленький рот растянулся. Он начал плакать. “Ваа…я хочу посмотреть на звезды… я хочу увидеть «Вегу» и «птичий мост»*, ваа…я хочу увидеть...”

*Вероятно, это отсылка к «Пастуху и Ткачихе», истории о двух влюбленных, разделенных небесной рекой (Млечным путем), которые встречаются раз в год, когда сороки перекидывают через нее мост.

Солдат был ошеломлен. Он беспомощно погладил Ту Туту по голове. “Не плачь, малыш, я не говорил, что ты не можешь смотреть. Посмотри немного, а потом возвращайся. Поторопись и перестань плакать.”

Его уши были пронзены демоническим голосом маленького щенка, что он забыл обо всем — даже о том, что сегодня была облачная ночь.

Су Цин снова ущипнул Ту Туту за задницу. Как будто у него был выключатель, Ту Туту сразу же остановил слезы и выглянул из-под пальцев. “Действительно?”

Солдат ухмыльнулся ему, обнажив рот, полный очаровательных белых зубов. Он махнул рукой Су Цину и повернулся, чтобы уйти, радуясь, что хоть кому-то помог.

В тот момент, когда он повернулся, нестандартный удар Су Цина ловко обрушился на его шею. Его физическое состояние было хорошим, и он действовал чрезвычайно быстро; у обычного человека не было возможности отреагировать.

Солдат молча упал вперед, напугав Су Цина. Он тщательно проверил его дыхание, обнаружил, что с ним все в порядке, а затем вздохнул с облегчением. Он похлопал себя по груди и велел Ту Туту оставаться наготове. Он ловко снял с солдата одежду и переоделся.

Перед уходом он довольно заботливо накрыл этого живого Лэй Фэна* своим хлопчатобумажным больничным халатом. Используя одежду в качестве прикрытия, Су Цин очень низко натянул поля кепки и, согласно первоначальному плану, он, наконец, выбрался вместе с Ту Туту, напуганный, но невредимый.

*Лэй Фэн, солдат Народно-освободительной армии примерно в 1960-х годах, в пропаганде изображается как образцовый гражданин после ранней смерти.

Он снял кепку и махнул рукой в сторону лечебного центра подразделения RZ. Он одарил его слегка ехидной улыбкой, а затем с важным видом удалился.