Онлайн чтение книги Совершенная Синяя Печать The Ultimate Blue Seal
Глава 84

Телефон прозвонил три раза. Это был незнакомый номер. Су Чэндэ не брал трубку. После трех гудков звонивший повесил трубку.

Так что Су Чэндэ мог расслабиться на сегодня. Это был секретный сигнал, который устроил Су Цин. Где бы ни находился Су Цин, какие бы средства связи у него ни были, он каждый день набирал этот номер в 7 утра и вешал трубку после трех гудков. Су Чэндэ знал бы, что звонок исходил от него; это означало бы, что он цел и невредим.

В конце концов, Су Чэндэ так и не смог до конца разобраться, что же такого натворил его сын-расточитель. Су Цин поклялся в двух вещах. Во-первых, что он не делал ничего плохого. Во-вторых, что он вернется живым.

Позади него послышались звуки ударов и грохота. Су Чэндэ повернул голову и увидел Ту Туту, обнимающего большую подушку Гарфилда, выше его самого. Он подбежал к нему в пижаме. “Дедушка, дедушка, это звонил мой императорский дядя?”

Такое обращение заставило сердце Су Чэндэ смягчиться. Он раскрыл объятия и поднял Ту Туту, посадив пухлого ребенка к себе на колени. Ту Туту потерся головой о плечо Су Чэндэ. “Когда вернется мой императорский дядя?”

Су Чэндэ хлопнул его по пухлой заднице. “Что, ты скучаешь по нему? Тебе не нравится жить с дедушкой?”

Ту Туту был гораздо проницательнее, чем Су Цин в его возрасте. Он очень хорошо знал, как льстить. Он и раньше прорубал себе путь через штаб подразделения RZ, убивая всех подряд. Он тут же заморгал своими большими, блестящими, темными глазами. “Дедушка хороший. Да... гораздо лучше жить с дедушкой, чем с моим императорским дядей. У дедушки хороший характер, он никогда не сердится и не шлепает меня, и он покупает мне вкусные закуски. Дедушка - самый лучший.”

Су Чэндэ был на седьмом небе от счастья. Он сразу же подумал, что по сравнению с Ту Туту его собственный сын, бросивший дом, - ничто.

Ту Туту заметил выражение его лица и продолжил: “Но, тем не менее, несмотря на то, что у моего императорского дяди нет терпения, и он диктатор, прошло несколько дней с тех пор, как я видел его в последний раз, поэтому я скучаю по нему.” 

Растроганный, Су Чэндэ подумал «Такой маленький ребенок, а у него столько совести. Поистине редкое сокровище.» Он сказал: “Туту, ты можешь быть моим собственным внуком.” 

Ту Туту тут же засиял от радости. “Хорошо, значит, у меня будут дядя и дедушка!” 

Су Чэндэ был уже немолод и был подвержен меланхолии. Увидев радостный взгляд ребенка, его сердце защемило — в первый раз, когда Ту Туту увидел Су Чэндэ и его спросили: “Где твои родители?”, он незаметно ущипнул себя за бедро, выдавив две слезинки. Взвыв, он начал кричать: “Плохие парни убили моих маму и папу!” — так что Су Чэндэ принял его за нелюбимого маленького капустника, бесконечно любя его. 

Ту Туту продолжал напрягаться. Он слез с колен Су Чэндэ и очень корректно сказал: “Дедушка, я пойду почитаю! Мой императорский дядя предписывает, чтобы каждый день я два часа читал, два часа решал математические задачи, один час рисовал, один час запоминал слова, а затем...” 

Как только Су Чэндэ услышал это, его брови поползли вверх — что? Ребенку едва исполнилось десять лет, он как раз в том возрасте, когда хочет играть, и ему даже не дают отдохнуть ни на минуту? Какой смысл заставлять его изучать то и это? Пытаешься загнать ребенка до смерти? Почему я не толкал тебя так, когда ты был маленьким, сопляк? 

Поэтому он потянул Ту Туту обратно. “Мы не будем его слушать. Сегодня воскресенье. Почему ты должен читать первым делом с утра? Дедушке не нужно, чтобы ты так усердно учился. Давай, мы пойдем куда-нибудь и поиграем.” 

Ту Туту жалобно поднял голову. “Но мой императорский дядя выпорет меня...” 

“Осмелится ли он? Если он посмеет избить тебя, я побью его.” Именно так Су Цин, рискуя жизнью и здоровьем, был застрелен лежа. 

Ту Туту со слезами на глазах сказал: “Дедушка, ты такой хороший.” 

Про себя он подумал: "О, да! После всех этих лет я наконец-то нашел надежного покровителя. Наше Имперское Присутствие зашло так далеко. Пришло время спеть песню освобожденных крепостных! 

За тысячи миль отсюда Су Цин и Ху Бугуй как раз заканчивали завтракать. На обеденном столе лежал терминал небольшого подслушивающего устройства. Они вдвоем внимательно слушали диалог Ту Туту и Су Чэндэ, как будто это были утренние новости. Су Цин, c пунцовым лицом, грыз свои палочки для еды, издавая хрустящие звуки. 

Тень улыбки скользнула по лицу Ху Бугуя. Он не хотел быть слишком очевидным, боясь спровоцировать его. Поэтому он слегка наклонил голову, открыл снаружи цзяньбин*, осторожно выбрал зеленый лук, который случайно попал в него, а затем подтолкнул его к Су Цину. “Ешь. Не жуй свои палочки для еды.” 

* это жареный блин или лепешка с яйцом, зеленым луком и соусом, внутрь которого кладут хрустящий квадратик жареного теста (баоцуй) для формы и текстуры.

Су Цин откусил четверть цзяньбина за один укус и обиженно сказал: “Неблагодарный. Когда я вернусь, если я не надеру ему задницу до синяков, я сменю свою фамилию на его.” 

Вернусь — чудесные слова. 

Было так много дел, которые нужно было сделать после «возвращения». Он должен был пойти поесть мясных пирогов мамы Ху Бугуя, он должен был поколотить Ту Туту, он должен был придумать, как разговаривать с простыми и честными родителями Ху Бугуя и его собственным старомодным отцом. 

Взгляд Ху Бугуя упал на утреннюю газету. Его глаза вспыхнули. Мужчине на первой странице было за пятьдесят, но он совсем не выглядел пожилым. Его глаза сияли. Глядя в камеру, он держался с естественной невозмутимой непринужденностью. Целых три страницы были посвящены восхвалению этого доктора Чжэна. 

“Есть несколько вещей, которые мы должны сделать сейчас..”, - сказал Ху Бугуй. “Прежде всего, мы должны выяснить, что это за «сонная болезнь», найти эффективное средство блокирования взрывов и получить материалы «Утопии». Если мы будем действовать опрометчиво, не зная, какие карты у них на руках, я боюсь, что первым, кто придет за нами, будет не Чжэн Цинхуа, а...” 

Его слова прервались. Он не стал продолжать. Су Цин кивнул, показывая, что понял. 

“Это наша главная цель. Соответствующая вторичная цель состоит в том, чтобы получить надежный технологический и медицинский персонал.”

“И третья цель - выяснить, кто именно показал Чэн Ге этот рисунок и использовал меня, чтобы избавиться от Сюй Ру Чуна.” Су Цин покончил с завтраком в несколько укусов и вытер рот. 

Ху Бугуй ущипнул себя за переносицу и покачал головой. “Я действительно не могу придумать, кто бы это мог быть...” 

“Боюсь, что думать бесполезно.” Су Цин сделал паузу. “Я также не могу придумать, кто бы это мог быть. Всякий раз, когда я думаю о ком-то, я не могу удержаться, чтобы не двигаться дальше, как будто было бы несправедливо продолжать думать об этом. Было бы к лучшему, если бы мы могли... заставить этого человека проявить себя.” 

“Итак, сначала нам нужна достаточно большая приманка.”, - подхватил Ху Бугуй. “Как ты думаешь, сколько у нас еще времени?” 

Су Цин покачал головой. “Чжэн Цинхуа и человек, стоящий за ним, не идиоты. Теперь они могут твердо стоять на своем, потому что они захватили все человечество с помощью единственной разменной монеты – «сонной болезни». Любой, у кого есть мозги, знает, что даже если мы отстаем на шаг, это не значит, что у нас нет технических специалистов и медицинских экспертов. Так что они наверняка найдут более...” 

Его речь прервалась. Он нахмурился, как будто злился на себя за то, что оказался в тупике. Он продолжил: “...неизбирательные средства укрепления своего собственного законного положения — или же превратят себя в закон.” 

Даже через узкий стол, на очень близком расстоянии, черты лица Су Цина все еще оставались безупречными. Ху Бугуй вдруг подумал, что его хмурый вид очень неприятен для глаз, поэтому он не смог удержаться и протянул палец, чтобы постучать по лбу, мягко разглаживая его. “Не хмурься.” 

Су Цин схватил его за палец, поднес к губам и лизнул. Пальцы соединены с сердцем. Ху Бугуй мгновенно почувствовал, что его сердце ударило током. Он слегка вздрогнул. Су Цин провокационно спросил: “У тебя мурашки по коже?” 

Ху Бугуй молча кивнул. 

“Тогда могу я попросить тебя не быть таким романтичным? А еще у меня мурашки по коже.” Су Цин, использовавший такой сексуальный прием, чтобы ответить на романтику, отпустил его руку, встал, взял пальто и накинул его на себя. “Я пойду заберу машину.”

Ху Бугуй наблюдал за его удаляющейся фигурой и молча думал: «Мои мурашки по коже появились по другой причине. Они, очевидно, другого сорта.»

Два часа спустя Су Цин вернул машину обратно. Ху Бугуй уже расплатился по счету и собрал их вещи. Они сразу же перескочили на следующее место. Су Цин разрезал использованные поддельные удостоверения личности и избавился от них, а затем откуда-то достал два новых. Ху Бугуй заглянул на заднее сиденье и обнаружил, что пространство под сиденьем было битком набито оружием. Он не удержался и спросил: “Где ты это взял?” 

“Контрабанда.”, - сказал Су Цин, не повернув головы. Видя, что выражение лица Ху Бугуя было странным, он добавил: “Время поджимает, я не смог получить ничего очень качественного. Сначала мы воспользуемся этими вещами, чтобы прожить какое-то время. Когда все соберутся, я приготовлю что-нибудь подходящее.” 

Ху Бугуй молча отвернулся и подумал, что когда он использовал инерцию генерала Сюна, чтобы заставить Су Цина остаться в подразделении RZ, это действительно было пустой тратой его талантов. 

Десять часов спустя они вдвоем прибыли на первую остановку на своем пути— генерал Сюн отметил ее на карте как бывшее местоположение проекта «Утопия». 

На некотором расстоянии от бывшей локации «Утопии» Су Цин взял бинокль, и некоторое время смотрел, затем передал его Ху Бугую. “Чжэн Цинхуа двигается довольно быстро. Там уже есть люди.” 

“Как и ожидалось.” Ху Бугуй некоторое время смотрел на него. “Мы пойдем по плану. Будь осторожен.” 

Су Цин рассмеялся. “Ты тот, кто должен быть осторожен.” 

На бывшей локации «Утопии» в настоящее время все еще стоят сторожевые посты. Самый дальний часовой увидел, что к ним приближается что-то похожее на грузовую машину. Он был не очень бдителен. Хотя это место находилось в стороне от дороги, мимо все равно каждый день проезжало несколько грузовиков. 

Но когда этот грузовик подъехал ближе, часовой не смог удержаться и немного занервничал. Он слегка приподнял пистолет, жестом показывая, что готовится прицелиться. В этот момент из ниоткуда внезапно появилась машина и врезалась прямо в грузовик. Место крушения мгновенно превратилось в трагедию. 

Часовой не удержался и открыл рот, тупо глядя на переднее лобовое стекло грузовика, разбитое вдребезги. Он не знал, был ли человек внутри расплющен. 

Он протянул руку, чтобы нащупать свой коммуникатор. “0152 у выхода 1, докладывает...” Прямо сейчас его глаза все еще были прикованы к месту крушения. По какой-то причине его зрение внезапно потемнело, и он упал прямо вниз. 

Чья-то рука быстро поймала его и оттащила в сторону, так что никто ничего не заметил. 

Кто-то ответил из коммуникатора: “0152, пожалуйста, продолжайте. Что случилось?” 

Мужчина в низко надвинутой фуражке переоделся в одежду часового. Тем временем он схватил коммуникатор, открыл рот и заговорил голосом, точно таким же, как у часового. Слегка настойчивым тоном он сказал: “Произошел несчастный случай в пятидесяти-ста метрах от выхода 1. Запрашиваю поддержку.”