Онлайн чтение книги Совершенная Синяя Печать The Ultimate Blue Seal
Глава 47 - Дверь

Жизнь каждого человека подобна реке. Её верховья подобны каплям воды, стекающим с покрытого снегом ледника, медленно собирающимся в ручеек, несущий воздух высокогорья, проходящий через горные хребты и равнины. То быстрая, то медленная, то останавливающаяся, то начинающаяся, принося с собой частицы пород и песок. Её средние течения становятся мутными и яростными; затем, по мере того, как она течет дальше, эта ярость иссякает, и она проходит через города, структурируясь их шумом, становясь спокойной и безмолвной.

Пока, наконец, она не достигнет своего конца в великом море, которое соединяется с голубым небом, простираясь так далеко, насколько может видеть глаз.

Речной Бог встречается с Северным морем, комично обнажая малость перед лицом величия, отныне подходя к концу, но в то же время отныне начинается; колесо совершает полный круг, продолжаясь вечно.

Небо и земля - это пристанища всех живых существ; время - это пребывание сотен поколений.

И наши мимолетные жизни подобны снам; как долго может длиться счастье?

Каждый человек, глядя на другого человека, видит лишь краткий отрезок его жизни. Кто знает, как далеко он зайдет, когда ты снова повернешься, чтобы посмотреть? Кажется, что один человек никогда не сможет по-настоящему понять другого человека, если он не изогнет свою собственную жизнь дугой, не подстроится под тот же темп, что и этот другой человек, от рождения до смерти, не расставаясь ни на мгновение.

Но насколько это будет сложно? Старая поговорка гласит, что «книгу нельзя унести за тысячу лиг»; в долгой и холодной дороге даже блокнот толщиной в полдюйма - это ноша, которую можно по неосторожности упустить или потерять, не говоря уже о том, чтобы пройти путь длиной в несколько десятилетий, взяв с собой другого человека.

Ху Бугуй тихо прислонился к дверному косяку комнаты Су Цина, отделенный от него дверью в ванную. Ни один из них не понимал другого.

Су Цин не понимал, почему Ху Бугуй настаивал на том, чтобы он остался. Он думал, что если подразделение RZ было высококачественной государственной продукцией, то он сам был поддельным мобильным телефоном «Notorola». Хотя он функционировал, он не совсем подходил для того, чтобы появляться на виду у публики. Но у него также не было чувства неполноценности; работа революции не делала различий между высокими и низкими. У элитных товаров был свой элитный рынок, а у контрафактных товаров были свои преимущества. Он думал, что даже по сравнению с правительственной группой суперзвезд его все равно можно считать специалистом в своем искусстве и профессии.

Они могли бы сотрудничать, но было бы очень жалко оставаться здесь круглый год.

Как мог рыбий глаз сойти за жемчужину?

Су Цин посмотрел на супер роскошную ванную, полную пара, и подумал, что это действительно хорошее место. Хотя это и не было равносильно коррупционному богатству, по крайней мере, оно достигло уровня развитой страны. Это заставило опустившегося Су Цина, вылезшего из канализации, почувствовать себя парящим бессмертным. Но каким бы комфортным это ни было, какое это имело значение?

Как только он подумал об огромной организации в штабе подразделения RZ, скрупулезном и методичном военном персонале, начальниках, время от времени приходящих отдавать приказы, и непрерывном «служении людям», он просто почувствовал, распространяющуюся боль от живота до яиц.

Сначала, когда он взял Ту Туту и покинул лечебный центр подразделения RZ, он, вероятно, испытывал легкий приступ досады, хотя скорее умер бы, чем признал это, и лицемерно изображал великодушие. Но теперь Су Цин думал, что в том, как он жил, не было ничего плохого. Он даже выработал своего рода объективную точку зрения и мог отстраненно наблюдать за своей собственной хаотичной жизнью.

Сегодня по фамилии Чжао, завтра по фамилии Цянь — он просмотрел Книгу Фамилий страницу за страницей, блуждая по всем уголкам городов и сельской местности, но не оставил ни следа. Разрезать удостоверение личности было все равно, что задушить человека. Когда он понимал, что этим человеком был он сам, у него возникало чувство, приближающееся к извращенному удовольствию.

Это были его вчерашние дни. Используя этот метод, чтобы отречься от вчерашнего дня, как будто не было необходимости оглядываться назад, а, следовательно, не было никаких воспоминаний. Без памяти у него не было корней. Он был подобен духу, парящему в воздухе. Никто не мог поймать его, никто не мог вычислить его, и никто не мог причинить ему вреда. Таким образом, он чувствовал себя в безопасности и непринужденно.

Все организации были подобны талисманам контроля, доставляя ему бесконечную головную боль.

Возможно, Су Цин сам не понимал, почему он был так против, оставаться в подразделении RZ. Потому что в другом месте он был «Ли Мэном», он был «Лу Дачэном», он был «Су Цзе Чэном». Даже если бы он сменил свое имя на Су Укун, ни один Будда Татхагата не пришел бы просто так, чтобы запечатать его под Горой Пяти Стихий. Но в Подразделении RZ он мог быть только Су Цином.

В год, когда ему исполнилось двадцать четыре, он был втянут в чудовищный и пестрый мир. Он жил один раз и однажды умер, как та глупая птица, зависшая над пропастью, которая не осмеливалась взлететь, осмелясь только спрыгнуть вниз. В тот момент, когда он увидел Ху Бугуя, он автоматически вышел из состояния «Лу Дачэн» и вернулся к своему первоначальному облику.

Как демон-лиса, наткнувшийся на зеркало, раскрывающее чудовище, и вынужденный вернуться к своей истинной форме.

Но в тот момент он не думал так много и так глубоко. Он только думал, что присутствие Ху Бугуя было слишком сильным и заставляло его чувствовать себя неуютно. Итак, среди всего этого пара этот профессиональный мошенник упорно продолжал думать, что ему нужно бежать; если бы он не бежал, он чувствовал бы себя так, как если бы собрал для себя целую машину отцов!

Когда Су Цин привел себя в порядок, придав себе подобающий человеческий вид, и вышел из ванной, он обнаружил, что Ху Бугуй все еще стоит прямо у двери в своей прежней позе, как будто он был дверным богом.

Ху Бугуй посмотрел на него и увидел, что Су Цин был лишь слегка закутан в халат с расстегнутым до основания груди воротником, что было серьезным нарушением приличий. Поэтому он отвел глаза и серьезно сказал: “Иди переодевайся, я отведу тебя перекусить. Генерал Сюн и другие хотят встретиться с тобой.”

Су Цин остановился как вкопанный. “Есть ли питательные капсулы?”

Ху Бугуй сразу же наклонился и достал маленькую баночку из шкафчика рядом с собой. Он внимательно прочитал инструкцию и дату на ней, затем положил её на кофейный столик перед Су Цином. Затем, оказав превосходное обслуживание, он налил ему стакан воды. После этого он осторожно поинтересовался его намерениями: “Позже…ты придешь поесть с остальными?”

Су Цин положил в рот капсулу. На его лице появилась легкая усталость. “Что, у тебя есть срочное дело, капитан Ху?”

Ху Бугуй покачал головой.

Су Цин проглотил капсулу и зевнул, протирая глаза. “Тогда давай поговорим об этом завтра, хорошо? Прошло много времени с тех пор, как я осмеливался поспать по-настоящему. Я только немного расслабился и почувствовал, что мои кости разваливаются... хааа... на части.”

Его невнятный голос перешел в еще один зевок. Он казался таким сонным, что едва мог держать глаза открытыми.

Выражение лица Ху Бугуя поникло, генерал Сюн сказал, что для такого человека, как Су Цин, умение управлять своим окружением, это то, на что он полагается, чтобы выжить. Его внешняя гладкость была основана на его чрезмерной чувствительности к окружающей среде. Если он хотел остаться где-то на некоторое время, он делал все, что в его силах, чтобы слиться с толпой, активно записывал маршруты и пытался завязать разговор с каждым человеком, чтобы получить как можно больше информации.

Напротив, если он не делал этого активно, значит, он не планировал оставаться. Он собирался отступить.

Так что Ху Бугуй ничего не сказал. Он кивнул. Он встал и сразу же вышел. Он даже закрыл за собой дверь. Только тогда Су Цин увидел, что к задней стенке двери приклеен листок бумаги с написанным на нем тщательным анализом того, куда он должен пойти, чтобы найти то, что ему нужно.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что текст написан от руки, но очень аккуратно, как обычный печатный шрифт, скрупулезно точный. Даже межстрочный интервал был почти одинаковым.

Су Цин подошел ближе, чтобы посмотреть, и внезапная дикая догадка возникла у него в голове. Он подумал: «Ху Бугуй не мог этого написать, не так ли?» Он чувствовал себя очень странно, точно бездомная собака, внезапно получившая обращение домашнего любимца, подобранная благоухающей духами богатой женщиной и доставленная в элитное поместье, с которой обращались как с единственным сыном, настолько ошеломленный неожиданной милостью, что он не знал, что делать.

Человек, который, как он думал, давно забыл его, безостановочно искал его местонахождение в течение трех лет, даже смог узнать его с первого взгляда при таких обстоятельствах после этих трех лет и оставил для него комнату — это не могло быть подделкой, Су Цин мог сказать это. Вещи и еда здесь были в соответствии с его стандартами, и в любом случае, такой человек, как Ху Бугуй, не стал бы притворяться. Этот человек был похож на большой, твердый камень, который оставит вмятину везде, куда бы вы его ни бросили. Он провел всю свою жизнь, шагая вперед без колебаний; ему не нужно было обходить препятствия стороной.

Су Цин вздохнул и скрестил руки на груди, отводя взгляд. Он почувствовал смешанную эмоцию неловкости, печали, смущения, благодарности и беспомощного замешательства, болезненно застрявшую в его груди.

Если ваш желудок привык к лапше с соусом из жареных бобов, морепродукты приведут вас в восторг; как мог демон-лис жить под носом у трехглазого Бога Эрланга?

Взволнованно вздохнув, Су Цин встал и потянулся, быстро и спокойно используя все отражающие предметы, чтобы оглядеть комнату. На данный момент он не мог видеть ничего похожего на монитор безопасности. Не было даже того громкоговорителя размером с ноготь, который транслировал голоса Лу Цинбая и Сюй Ру Чуна из верхнего левого угла комнаты Чэн Вэйчжи.

Внутри было довольно свободно, но за окном было не так дружелюбно. В штаб-квартире только что произошло крупное событие, поэтому повсюду были очень строгие патрули. У Су Цина не было злого умысла. Одно дело - хотеть уйти, но не обращать внимания на шумиху в подразделении RZ; это было бы правильным поведением - оставить себе путь к отступлению.

Он не мог выбраться, таким образом, поэтому Су Цин перевернулся и лег на кровать, обдумывая новый план.

Ху Бугуй вышел из его комнаты, но никуда не ушел. Сюэ Сяолу, как раз проходившая мимо, чтобы отвести Чэн Вэйчжи и его сына обратно в их комнату, увидела Ху Бугуя с сигаретой во рту, опирающегося спиной на стену коридора. Она была немного удивлена, но не могла спросить, Чэн Вэйчжи все еще не знал, что Су Цин вернулся.

Когда они вдвоем устроились, Сюэ Сяолу тихо подошла к Ху Бугую. ”Капитан Ху, почему вы не пошли отдыхать?"

Она могла сказать, что Ху Бугуй был немного на взводе. Их капитан бросил курить. Когда он бросил курить, то всегда ходил с сигаретой во рту, не зажигая ее, а только нюхая. Со временем у него выработалась привычка, как только он начинал нервничать, он брал в рот сигарету и жевал ее.

Ху Бугуй ничего не объяснил, только тихо сказал: “Ложись спать пораньше. Завтра подготовь материалы. Пока генерал Сюн здесь, он хочет созвать всех на совещание во второй половине дня.”

Сюэ Сяолу посмотрела на комнату с табличкой на двери с надписью «Су Цин» и проглотила свои слова. Она молча кивнула и ушла. Через полчаса свет в коридоре автоматически погас. Ху Бугуй стоял в темноте, снова и снова крутя свою измученную сигарету, пока весь табак не высыпался наружу.

В комнате Су Цина не было никаких устройств наблюдения, потому что Ху Бугуй считал, что, поскольку он не был ни преступником, ни свидетелем, не имеющим средств самообороны, как Чэн Вэйчжи, он не мог поступить так, как сказали Сюй Ру Чун и другие, и грубо запереть его.

Поэтому Ху Бугуй решил ждать здесь всю ночь, пока Су Цин не выйдет — этот метод был очень неуклюжим, но безупречным. Он решил внимательно следить за Су Цином, пока ему больше не захочется убегать.

Не было никаких сомнений, что Су Цин не сможет придумать, как с этим справиться, потому что, вероятно, никто, кроме Ху Бугуя, не сделал бы такого.

Ху Бугуй считал, что слово имеет обязательную силу. Он сказал, что хочет позаботиться о нем, поэтому он воплотил это в жизнь, чтобы его слова не были преувеличением. Даже если Су Цин не хотел этого, он все равно решил следовать за ним до конца своей жизни.

Жизнь – не большой промежуток, но каждый за него подводил пару человек. В любом случае, было ли это правдой или ложью, Су Цин клялся, что не принимал это близко к сердцу. И Ху Бугуй никогда не давал такого обещания другому человеку.

Почему?

Ху Бугуй сел спиной к стене, отбросил в сторону выпотрошенную сигарету и достал еще одну. Он думал, что «почему» здесь ни при чем. Это была не научно-популярная книга для младшеклассников. Дело было только в том, что Су Цин всегда отличался от других людей.