Онлайн чтение книги Совершенная Синяя Печать The Ultimate Blue Seal
Глава 59 - Недоумение

Сюй Ру Чун не вернулся в свою комнату, а просто лег в гостиной рядом с лабораторией. Сотрудники подразделения RZ обычно разбирались с мелкими жалобами, подобными этой, на случай, если возникнет необходимость в работе в последнюю минуту.

Через некоторое время кто-то открыл дверь и вошел, напугав Сюй Ру Чуна. Он невнятно произнес «а», не открывая глаз.

Он услышал голос Фан Сю, сказавший: “Спи, все в порядке, это я.”

Итак, Сюй Ру Чун мрачно погрузился обратно в сон. Фан Сю наклонился и пощупал его лоб, чтобы проверить температуру. Он посмотрел на пятна от воды на стакане, решил, что тот уже принял лекарство, и тихо вышел. Через мгновение он откуда-то принес толстое одеяло и накрыл им Сюй Ру Чуна.

Возможно, оно было тяжелым, и Сюй Ру Чуну было неудобно от его веса. Он немного сопротивлялся. Фан Сю положил руку ему на голову, затем разгладил уголки одеяла. Он тихо сказал: “Тсс, не двигайся. У тебя небольшая температура. Будет неплохо немного попотеть.”

Сюй Ру Чун медленно открыл глаза и посмотрел на него. Вероятно, от лихорадки уголки его глаз немного покраснели.

Фан Сю ткнул его пальцем в лоб. “Неужели от твоих мозгов нет никакой пользы? Почему бы тебе не вернуться в свою комнату и не поспать? Я могу побыть здесь вместо тебя.”

Сюй Ру Чун презрительно сказал ему гнусавым голосом: “Нет, такая горилла, как ты, не может справиться с работой, требующей высоких интеллектуальных способностей.”

Фан Сю сплюнул. “Неблагодарный.”

Сюй Ру Чун спросил: “Разве у тебя нет задания?”

“Я пришел сначала навестить тебя. Если мастер Сюй падет, для всего полевого персонала, исчезнет половина неба.”

“Со мной все будет в порядке. Мне просто нужно прилечь.” Сюй Ру Чун несколько устало закрыл глаза. “Ты иди вперед.”

Фан Сю почувствовал, что выглядит жалко. Он мог только вздохнуть. Он посидел там некоторое время, потом, наконец, встал и ушел. Вскоре после того, как он ушел, кто-то снова открыл дверь. На этот раз это был Лу Цинбай, который вошел, держа в руках пакет для капельницы. Он закрыл дверь ногой и вошел почти бесшумно. Он повесил пакет для капельницы и подключил капельницу к Сюй Ру Чуну.

Навыки доктора Лу были превосходны. Сюй Ру Чун даже не почувствовал боли. Он только почувствовал, как запястье напряглось, а затем ослабло, и игла вошла. Он не смог удержаться, чтобы не поднять веки еще раз, чтобы посмотреть на него. “Почему вы пришли? Разве вы не заняты?”

Лу Цинбай сказал: “Сначала я закончу с тобой, а потом позабочусь об остальном. В любом случае, они все мертвы. Они могут немного подождать. Ты все еще дышишь, так что я даю тебе приоритет.”

Как только он заговорил, Ху Бугуй открыл дверь и вошел. Он спросил: “Как он? Я слышал, что у Сяо Сюя жар.”

Наконец Сюй Ру Чун не мог больше лежать. Он хотел встать, но Лу Цинбай удержал его и отругал: “Хватит, ты даже не можешь сидеть прямо, не дергайся.”

Ху Бугуй кивнул. “Следите за своим здоровьем. Я попрошу лечебный центр прислать медсестру, чтобы она помогла ухаживать за тобой.”

Сюй Ру Чун быстро сказал: “Не нужно, не нужно.”

Когда Лу Цинбай и Ху Бугуй тоже ушли, Сюй Ру Чун, казалось, вздохнул с облегчением и снова лег. Но в мгновение ока пришли Цинь Ло и Сюэ Сяолу. Девочки тихонько поставили термос на маленький шкафчик в изголовье кровати. Сюэ Сяолу очень тихо спросила: “Как ты думаешь, он проснулся?”

Цинь Ло сказала еще более тихим голосом: “Я думаю, он в полубессознательном состоянии. Я всегда такая, когда у меня жар. Он скорее всего нас услышит.”

Поэтому Сюэ Сяолу наклонилась к уху Сюй Ру Чуна. Тихим, мягким голосом она сказала: “Мастер Сюй, не забудьте выпить суп, когда проснетесь.”

Затем она подумала об этом и снова посмотрела на Цинь Ло. Она сказала: “Забудь об этом, давай оставим ему записку, а то что, если он не слышал?”

Когда они вдвоем тоже ушли, дверь снова со скрипом отворилась. Фигурка, похожая на мышь, крадучись проскользнула внутрь с ручкой в руке — это был Ту Туту, не предвещавший ничего хорошего. Он на цыпочках подошел ближе к кровати Сюй Ру Чуна и открыл рот в безмолвной злобной улыбке. Он снял колпачок с фломастера и собирался поднести его к лицу Сюй Ру Чуна, когда услышал легкое покашливание позади себя. Су Цин был тем, кто действительно мог приходить и уходить беззвучно.

Рука Ту Туту сразу же замерла. Су Цин сказал таким же тихим голосом: “Маленький щенок, тебя нужно еще ущипнуть?”

Он подошел и потер руки друг о друга, чтобы повысить температуру кожи. Чтобы они не были такими холодными, как у Фан Сю, он протянул руку, чтобы проверить температуру Сюй Ру Чуна. Затем он поправил одеяло, которое перекрутилось. Наконец, он взял Ту Туту за руку и вышел, как вассал, отдающий приказы от имени Императора.

Ту Туту тихо вскрикнул от горя: “Наше Императорское Присутствие - это марионеточный Император!”

Когда последний круг посетителей ушел, Сюй Ру Чун внезапно открыл глаза. Он лежал на боку, лицом к стене. Уголки его глаз все еще были красными, но сонливости в них не было.

Он медленно поднял голову и посмотрел на термос на тумбочке и бумагу под ним. Бумага была светло-голубой с небольшой декоративной каймой. Если бы его нос не был сильно заложен, он, вероятно, смог бы уловить слабый запах духов. На первый взгляд это было то, что нравилось девушкам.

Он не носил своих смехотворно больших очков. Его взгляд казался немного слабым. Изгибы в уголках его глаз были длинными, придавая им что-то вроде глубокого очарования. Выражение лица Сюй Ру Чуна было немного сложным. Он вдруг открыл рот и тихо сказал безупречно белой стене перед собой: “Почему вы все так добры ко мне?”

Когда Су Цин вышел из гостиной Сюй Ру Чуна, он молча повел Ту Туту на шестой этаж. На его лице не было никаких намеков. Ту Туту украдкой взглянул на него и не мог решить, как этот кукловод собирается поступить с ним. Он мог только следовать за ним, всю дорогу бормоча про себя «Возмущен»*. Но Су Цин только отшвырнул его в сторону его комнаты и коротко проинструктировал: “Иди и играй. Закрой дверь. Если кто-нибудь постучит, притворись, что тебя нет.”

*忐忑 меметическая песня начала 2010 года. Никакой лирики, довольно хорошо выражает понятие возмущения. https://www.youtube.com/watch?v=QDzP6bCgoHE

Ту Туту посмотрел на него, моргая своими большими глазами. Су Цин помолчал, а затем погладил его по голове.

Ту Туту поднял кулак и выпрямился. Он сказал: “Продолжай, Сейя! Сожги свой Космо!*”

*Я полазила в интернете и нашла следующее: есть аниме и мультсериал Knights of the Zodiac/Рыцари Зодиака. Где история крутится вокруг Афины, дочери Зевса и рыцарей(Сейя вроде как им является).

Космо - одна из определяющих черт сериала. Это мистическая энергия и фундаментальная сила, которая управляет каждым сверхъестественным подвигом, совершаемым на протяжении всей серии. Сжигание своего Космо производит энергию, необходимую для того, чтобы существо могло совершать необычайные подвиги, включая измельчение камней голыми руками, нанесение ударов быстрее скорости звука, нанесение сотен (или даже тысяч или миллионов) ударов в секунду.

По моему мнению, автор вдохновился этим аниме/мангой/сериалом, при создании этой истории, и самого энергетического кристалла.(но я могу ошибаться, поскольку англ.переводчики никак не объяснили эти реплики, хотя иногда они вставляют пояснения)

Су Цин некоторое время смотрел на него, а затем прокомментировал: “Убирайся к черту. Неужели Афина такая же низкорослая, как ты?”

Затем он осторожно закрыл дверь и повернулся к комнате Чэн Вэйчжи.

Чэн Вэйчжи с большим энтузиазмом впустил его. Когда Су Цин вошел, он взглянул на Чэн Ге, тот выглядел так же, как всегда, сидел на корточках в стороне, погруженный в свой собственный мир. Он только мельком взглянул на него, затем потерял интерес и вернулся к своим делам. Он держал в руках краски, которые наносил на пейзажную картину.

Чэн Вэйчжи заметил взгляд Су Цин и вздохнул. Он сказал своему сыну: “Чэн Ге, подними голову, поздоровайся с нашим гостем.”

У Чэн Ге была какая-то реакция на его слова. Он медленно поднял голову и перевел взгляд на Су Цина. Он поднял руку, все еще держа кисть, и медленно помахал Су Цину. “Привет.” Кисточка оставила на его лице желтую отметину.

Су Цин улыбнулся и помахал ему в ответ. Чэн Ге посмотрел на Чэн Вэйчжи, как послушный ребенок, ожидающий указаний относительно следующего шага. Чэн Вэйчжи тихо сказал: “Ты покажешь нам, что ты рисуешь?”

Чэн Ге отреагировал медленнее, чем до этого, кивнул, затем неуклюже поднял рисунок высоко над головой. На рисунке было изображено золотое поле цветов. Дальше был маленький домик. Дым из трубы и цветы колыхались на ветру. Хотя Чэн Ге не учился, он мог очень хорошо развиваться дистанционно. Картина простиралась вдаль, как будто была бескрайней, на фоне голубого неба и слегка низких белых облаков.

“Боже, какой хороший рисунок. Ты настоящий живой Ван Гог.”, - произнес сладкую фразу Су Цин, а затем сменил тему. Он повернул голову и спросил Чэн Вэйчжи: “Он сам придумывает свои рисунки или рисует места, где побывал?”

Внимание Чэн Вэйчжи все еще было приковано к сыну, поэтому он автоматически ответил: “Некоторые места, в которых он побывал, а некоторые - вещи, которые он видел на фотографиях или по телевизору. То, на что мы, обычные люди, можем взглянуть, а потом забыть, он иногда рисует. Чэн Ге, достань другие свои работы и покажи их нам.”

Су Цин смотрел на это всё холодным взглядом стороннего наблюдателя и чувствовал, что старый профессор был таким же, как обычный отец, восхищенный каждым незначительным достижением своего сына, всегда желая похвастаться им перед другими.

Чэн Ге принес большое портфолио и аккуратно разложил его перед ними. Как терпеливый воспитатель дошкольного учреждения, Чэн Вэйчжи указывал на картинку за картинкой, спрашивая: “Чэн Ге, что это за рисунок? Чэн Ге, а это что за рисунок?”

Речь Чэн Ге не была гладкой, как будто он держал во рту кусочек горячего тофу. Он говорил невнятно и пускал слюни, когда говорил слишком много. Он мог произнести только пару слов за раз, которые иногда были неуместны. Но старый профессор не спешил, и Чэн Ге тоже.

Су Цин молча сидел рядом с ними, отмечая взаимодействие между отцом и сыном, и рисунки.

Очень скоро они пришли к необычному рисунку. Су Цин внезапно вставил словечко: “Чэн Ге, какое место изображено на этом рисунке?”

Чэн Ге повернулся, чтобы непонимающе посмотреть на него, затем повторил свой вопрос: “Какое... место?”

Внимание Чэн Вэйчжи также было привлечено. Он воскликнул “О!” и спросил: “Чэн Ге, почему этот рисунок такой серый? Ты видел старую фотографию?”

Чэн Ге кивнул, однако кивок не означал подтверждения. Когда он не понимал, что ему кто-то говорит, он тоже кивал.

“Глядя на такую серую вещь, как эта, у людей портится настроение.”, - сказал Чэн Вэйчжи Чэн Ге, четко выговаривая каждый слог. “Это делает их несчастными.”

“Папа...несчастен?”

“Хорошо рисовать вещи с большим количеством солнечного света и красок.”, - сказал Чэн Вэйчжи, указывая на яркую работу. “Вот так, а не так.”

Было неясно, понял ли это Чэн Ге. Он посмотрел на одного, потом на другого и, наконец, растерянно кивнул.

Су Цин воспользовался шансом сказать: “Тогда почему бы тебе просто не отдать его мне? Мне просто не хватает пары картин в моей комнате.”

Чэн Вэйчжи, широко улыбаясь, сказал Чэн Ге: “Могу я подарить Су Цину несколько твоих рисунков?” Видя, что Чэн Ге не совсем понял его, он замедлил свою речь. Очень, очень медленно он взял в руки рисунок. Передавая его Су Цину, он сказал: “Подарить ему, хорошо?”

Чэн Ге снова кивнул.

Су Цин сказал: “Тогда я не буду церемониться.”

Затем он выбрал пару рисунков, включая серый, и положил их себе на колени. Он посмотрел вниз. Через мгновение, незаметно исследуя их реакцию, он сказал: “Дядя Чэн, я не знаю, слышали ли вы, что произошло прошлой ночью. Я все еще не особенно понимаю, почему мой энергетический кристалл с двойным ядром может активироваться, но не работает у других?”