Онлайн чтение книги Совершенная Синяя Печать The Ultimate Blue Seal
Глава 71 - Болезненные против Страстного

“Много...” Су Цин почувствовал, что спотыкается о собственный язык. “И что, это черт возьми?”

Он подумал: «Может быть, это невежество объясняется тем, что он был относительно необразованным?» Поэтому он украдкой взглянул на предположительно самого образованного Чан Доу и обнаружил, что Чан Доу тоже по-идиотски смотрит на Чжун Шиляна. «Хорошо.», про себя подумал Су Цин, этот товарищ Чан Доу перевоспитан до такой степени, что выглядит глупо. Выражения, которые может отображать его лицо, примерно следующие: глупая улыбка, глупый плач, глупый взгляд, глупая пустота…

Чжун Шилян, сияя, объяснил: “У всех вас, должно быть прошлой ночью, были тревожные и очень запоминающиеся сны. Что касается того, как вы должны смотреть на эту ночь... Конечно, для некоторых из вас прошедшее время могло быть больше, чем одна ночь… мое предложение таково: если вы верите, что это было реально, значит, это было реально, а если вы верите, что это было фальшью, тогда оно было фальшивым.”

Не успел он договорить, как несколько убийственных взглядов устремились на Чжун Шиляна с разных сторон. Су Цин закрыл рот, смутно думая, что на лице этого товарища Лао Чжуна было написано два слова: «ударь» с левой стороны, «меня» с правой.

Психологические качества Чжун Шиляна действительно были выше среднего. Сохраняя самообладание, он принял всеобщее восхищение, окунул оставшийся манту в бульон и съел его. “Мы не можем тратить еду впустую.”

“Проще говоря, это пространство не функционирует благодаря действию какого-то галлюциногена. Это не было чем-то, что вы все вообразили из ниоткуда, это было то, что существовало с самого начала - это была комната, в которой вы жили сами по себе. Географическое положение этой комнаты довольно особенное. Добавляя искусственные технологические решения, пространство создает различные измерения. После его активации хронологические и пространственные координаты могут изменяться по желанию. Между тем, координаты, в которых вы окажетесь после активации, зависят от вас.”

“Зависит от нашего чего?” - спросил Фан Сю.

Чжун Шилян указал на свою собственную голову. “Мозговые волны. Ваше собственное сердце приведет вас к подходящему пространству и точке координат. Сознание вошедшего будет накладываться на пространство, в которое он вошел, каждый из которых влияет на другого, создавая некоторые сцены, которые вы сами не можете понять, но втайне чувствуете, что должны быть такими… о, конечно, некоторые пространства не очень устойчивы, потому что измерение слишком велики. Некоторые из вас, возможно, сталкивались с такими обстоятельствами, как замкнутые циклы и землетрясения.”

Су Цин нахмурился, а затем спросил: “Почему у меня была очень сильная головная боль, когда я вошел в это ваше пространство?”

Чжун Шилян взглянул на него. “Я полагаю, ты не спал в то время, Сяо Су?”

Это был немного неловкий вопрос. Су Цин помолчал, а затем беззаботно сказал: “Нет, я спал, и тогда меня только что разбудили. Один из парней скрежетал зубами, и у меня от этого немного заболели зубы.”

Хотя все по опыту знали, что доверие к тому, что он сказал, было невысоким, все присутствующие живые существа, которых можно было бы назвать «парнями», не могли удержаться от подсознательного прикосновения к своим щекам… некоторые люди просто рождаются с лицом, которое заставляет других доверять ему.

Чжун Шилян больше не задавался вопросом о том, спал ли Су Цин. Он объяснил: “Частота мозговых волн человека различна в зависимости от того, бодрствует он или спит. Вы были вынуждены войти в это пространство во время бодрствования, так что была некоторая боль. Но после этого никаких негативных побочных эффектов не будет, я могу это гарантировать. Если два или более двух людей оказываются втянутыми в одно и то же пространство, то композиция этого пространства становится более сложной, потому что она становится результатом противодействующей комбинации установок пространства и сознаний нескольких разных людей. Вы можете испытать некоторые совершенно невероятные, возможно, даже нелогичные вещи. Конечно, это также хороший канал для понимания ваших товарищей по команде.”

“А... если бы кто-то «умер» в пространстве?” - спросил Су Цин.

На лице Чжун Шиляна появилась загадочная улыбка. “Если вы умерли, то воспринимайте это как возвращение к жизни. Разве это не здорово?”

Они все нахмурились и начали думать о том, какие вещи должны были давить на их умы, чтобы заставить их испытать то, что они испытали, когда попали в это пространство. Они услышали, как Чжун Шилян сказал: “Вам не о чем беспокоиться. Многочастотное Пространство Изменения Измерений и устройство принудительного больше не будут активированы. Я верю, что все здесь - элита и обладают сильными адаптивными способностями. Сегодня вы сможете значительно приспособиться, так что больше от этих вещей не будет никакого проку.”

Сюэ Сяолу не удержалась и спросила: “Итак, каково содержание нашей сегодняшней тренировки?”

“Только некоторые обычные тренировки.”

Чжун Шилян не лгал. Содержание дневного тренинга было действительно обычным. Утром была обычная физическая тренировка, и уровень интенсивности был не очень высоким. Во всяком случае, даже Лу Цинбай и Чан Доу, как невоенный персонал, могли бы приспособиться к ней. Содержание второй половины дня заключалось в том, что очень худой и очень высокий старый солдат пришел, чтобы прочитать всем идеологическую лекцию. Это было примерно то же самое, что посещать партийные занятия, ничего, кроме повышения политической сознательности, изложения какой-то славной истории и обсуждения личных убеждений. Были несколько более высокие требования к сидячей позе.

Никто не был в настроении это слушать. Они уже привыкли к промыванию мозгов генералом Сюном и знали наизусть всю программу. Большинство их мыслей все еще оставались в этом особом пространстве.

Су Цин резко выпрямился, но выражение его глаз было явно неопределенным. Это было так, как если бы в его голове был кинопроектор, снова и снова воспроизводящий события прошлой ночи.

Он обнаружил, что то, чего он боялся больше всего, на самом деле было потерей его силы. Там была строчка, которая гласила: «Социально-экономический фундамент определяет здание над ним». Без фундамента огромной силы в качестве опоры он обнаружил, что его сердце не может быть сильным. Су Цин подумал, что, возможно, дело в том, что он сам не был каким-то крутым задирой; он был рожден для жизни обычного простолюдина. Но неожиданно его вытолкнули за пределы его возможностей; чем больше он рос, тем больше он сбивался с пути.

В классе было светло и чисто. Послеполуденное солнце ласково освещало его. Су Цин вдруг подумал, что именно из-за этого страха он не мог избавиться от, как сказал Ху Бугуй, подсознательного не доверяя другим. Вот почему он прятался за бесчисленной ложью, как будто так он был бы в безопасности.

Сильный человек не боялся бы предательства, не боялся бы травм, потому что он знал бы, что пока у него еще есть дыхание, он может выжить и сгладить ухабистую дорогу; или если даже этого одного дыхания больше не осталось, он все равно будет думать, что оно того стоило; в любом случае, все будет хорошо еще через двадцать лет.

Он глубоко вдохнул, затем очень тихо выдохнул, взглянув на Ху Бугуя, сидящего перед ним. Мышцы спины Ху Бугуя были очень впечатляющими, его плечи прямыми и широкими. Даже сидя там неподвижно, было очень трудно игнорировать его присутствие.

Су Цин с досадой вспомнил последние слова, которые Ху Бугуй сказал ему на ухо в том странном месте. Он просто чувствовал себя немного ошеломленным лестью, начиная чувствовать себя растерянно… он абсолютно не думал, что в нем есть что-то привлекательное, и он не мог думать ни о ком, кроме своих родителей, которые относились к нему как к сокровищу под влиянием гормонов и инстинкта живых существ размножаться., которые приняли его в свое сердце.

Общение с другими для взаимного решения физиологических проблем — это одно, но когда дело доходило до эмоций, это совсем другое, когда он дурачился с Го Юйлинем, он все еще был несмышленым юношей, тратящим впустую еду и убивающим время. Это никак нельзя было сравнить с тем поцелуем, нежно коснувшимся его губ в момент жизни или смерти.

Так, должно быть, с самого начала Го Юйлинь жаждал его внешности, поэтому он был добр к нему во всех отношениях, но позже он устал от него?

«Что ему во мне нравится?» Су Цин в замешательстве уставился на спину Ху Бугуя и не мог понять, как бы он ни думал об этом. Он был похож на ребенка, который всегда сдавал экзамены последним в своем классе, внезапно получившего уведомление о том, что он получил единственный во всем классе сертификат отличника. Он был просто поражен, а затем заподозрил неладное. Поскольку он обдумывал проблему, не будучи в состоянии ее решить, он также чувствовал себя крайне виноватым, как будто он колоссально воспользовался кем-то.

Это чувство практически заставляло его бояться Ху Бугуя. Даже когда было необходимо заговорить с ним, он не мог не быть несколько осторожным, не осмеливаясь больше небрежно флиртовать с ним или дразнить его. Су Цин всегда был из тех, кто притворяется послушным, делая то, что он хотел втайне, но сегодня он почти воспринял слова Ху Бугуя как золотые правила, приказы, которым нужно подчиняться до последней буквы. Когда Ху Бугуй велел ему сесть, он сел. Ху Бугуй выхватил у него сигарету, поэтому он держался и не курил полдня. Когда тяга к никотину вызывала у него дискомфорт, он использовал свободное время после обеда, чтобы незаметно спрятаться в ванной и быстро выкурить одну сигарету, снимая дискомфорт.

К своему несчастью, он даже столкнулся с Лу Цинбаем и провел целую вечность, наблюдая и изучая этого злого очкарика, который был слепо проницателен именно тогда, когда не должен был.

Су Цин был занят весь день до такой степени, что после урока он только тупо поднял голову, когда другие дважды окликнули его. Лу Цинбай со странным выражением лица похлопал его по плечу. “Послушай, товарищ Сяо Су, я провел всю прошлую ночь, убивая зомби вместе с двумя девушками. Я чуть не согнул спину. Но теперь я вернулся к жизни. Почему ты все еще в трансе?”

Совершенно неискренне Су Цин сказал: “Должно быть, мои психологические качества слишком низки.”

Лу Цинбай скрестил руки на груди и некоторое время оглядывал его. “Я чувствую что-то подозрительное.”

Фан Сю, казалось, чувствовал себя оживленным, поэтому он вмешался, чтобы спросить: “Что подозрительно?”

Лу Цинбай посмотрел на Фан Сю, затем посмотрел на Су Цина, сравнивая их обоих. Затем он вынес решение: “Послушайте, мы все прошли через это прошлой ночью, так что сегодня мы все выглядим болезненно. Но почему мне кажется, что... только этот молодой товарищ выглядит страстно?”

Су Цин спокойно сказал: “Доктор Лу, твой рецепт на очки недостаточно точен.”

Лу Цинбай пристально смотрел на него, не спуская с него глаз, все еще пытаясь использовать свои рентгеновские глаза, чтобы проникнуть в лицо Су Цина и увидеть его внутренний мир, чтобы уловить проблеск какого-то незаконного романа.

Ху Бугуй посмотрел на Су Цина и хотел что-то сказать. Как раз в этот момент вошел этот бог чумы Чжун Шилян с видом подозрительного незнакомца, несущего подарки. Он объявил новость, общая идея которой заключалась в том, что все устали после рабочего дня, поэтому они должны расслабиться вечером. Всех попросили выйти на территорию тренировочного поля и добыть себе еду, они могли нарвать овощей с частного участка тренировочного поля или подстрелить какую-нибудь дичь, залезть на деревья в поисках птичьих яиц или спуститься к маленькому пруду, чтобы половить рыбу; они могли бы устроить большое барбекю.

Сказав это, Чжун Шилян ушел. Чан Доу ошеломленно уставился на его удаляющуюся фигуру. “Я... Я, наконец, понимаю, почему генерал Сюн сказал, что средства на учебный курс ограничены. Оказывается, установки здесь слишком продвинутые. Даже штаб-квартира не может с ним сравниться. Они израсходовали все свои средства, а теперь им даже приходится экономить на еде!”