Онлайн чтение книги Муж-злодей, которым ты одержима, здесь Villainous Husband, the One You’re Obsessed With is Over There
Глава 129

Мы смотрели друг на друга недолго.

В глазах, смотрящих на меня, не читалось упрека.

Вдруг в моих ушах эхом отозвался голос Раньеро, фраза, которую он произнес у руин императорского дворца:

"Было весело"

В этих словах оставался липкий осадок сожаления. Казалось, если коснуться, он потечет по рукам.

Раньеро не обвинял меня не потому, что не знал, кто лишил его этого веселья. В подобных вещах он всегда весьма проницателен.

Мне стало немного любопытно.

"Почему?"

Шумный мир постепенно отдалялся и стихал.

Два ярко-красных пятна стали всем, что я видела перед собой.

Немного высунувшись за перила парящего корабля, я попыталась заглянуть вглубь его глаз — и внезапно испугалась.

Впервые мне стало любопытно, что скрывается в глубинах Раньеро.

Я пыталась понять его психологию, но никогда не стремилась копнуть глубже.

Мне было достаточно знать, что на поверхности. Поведение и чувства Раньеро всегда были просты и понятны: когда ему интересно — он добр, когда скучно — жесток.

Перед ним я всегда шла, как по канату, сосредоточенно думая только о том, как сделать следующий шаг. Любая ошибка означала падение, поэтому для лишних мыслей не было места.

Понимать только то, что необходимо для выживания.

Мое неосознанное правило.

Я даже не задавала себе вопросов о том, что поняла. Просто быстро принимала новое знание и делала следующий шаг.

"Почему?"

Я бы солгала, если бы сказала, что никогда не думала об этом при виде его, но я всегда задвигала эту мысль за задний план.

Потому что вопросы не помогли бы мне выжитьы.

Но теперь, когда жизни уже ничего не угрожает, в глазах Раньеро, не запятнанных обидой и чувством потери, этот вопрос, похоже, останется загадкой.

— Зарядка закончилась! — громкий голос Кони заставил меня вздрогнуть.

Кони фыркнула в сторону Раньеро, который самовольно спустился с воздушного судна и безучастно стоял на улице.

— Отсюда можно добраться до станции Элпорт пешком? — быстро спросила я.

— Нет. Мы поедем.

Я жестом подозвала Раньеро, и он послушно последовал за мной.

Прохожие поглядывали на него косо. Но в их взглядах не было страха перед его властью — их привлекала лишь его ослепительная внешность.

Раньеро поднялся на борт и стал рядом со мной.

Он встретился взглядом с окружающими: взгляд слегка опущен, а подбородок, напротив, приподнят.

Словно высокомереный монарх, несущий за собой кровь и сияние.

Я потеряла дар речи.

Даже став чужаком, даже когда его свобода полностью ограничена — он все еще Раньеро Актилус.

***

Все время по пути я невольно размышляла, что же такое "Элпорт" в названии "станция Элпорт".

Когда мы прибыли и я наконец узнала, что скрывается за этим названием, немного разочаровалась. Оказалось, "Элпорт" — это просто название местности.

Во времена Актилуса это место называлось иначе.

На станции лежали брошюры, и я взяла одну посмотреть. В ней говорилось, что около ста лет назад человек по имени Элпорт внес огромный вклад в развитие этого города, и этот район назвали в его честь.

Узнав, кто такой Элпорт, я задалась вопросом, что же тогда прибывает на станцию.

Сначала я подумала, что это, вероятно, гигантский воздушный корабль.

Но на билетах, которые купила Кони в кассе, изображалась самая обычная картинка поезда.

Кони попыталась протянуть по билету каждому из нас — мне и Раньеро, — но я просто взяла оба сама.

Было очевидно, что Раньеро не поймет, зачем вообще нужен билет для посадки.

Увидев, что на станции полно людей, он тут же поморщился. Похоже, его раздражала сама мысль, что он может столкнуться с кем-то плечами.

Он сказал Кони:

— Мы могли бы поехать дальше на том.

Он указал на воздушный корабль. Кони широко раскрыла глаза, словно его слова были абсудрными.

— А как же топливо? Воздушный корабль ужасно неэкономичный!

Я снова посмотрела на билет. Под изображением поезда были четко нарисованы рельсы.

Ну, поднимать транспорт в воздух, конечно, требует намного больше топлива, чем для движения по земле.

Кони с раздражением добавила:

— И управлять им тоже сложно. Им вообще только для защиты геодезического оборудования и пользуются. Иначе бы…

Конечно, Раньеро не стал слушать ее жалобы. Как только услышал "нет", он был настолько разочарован, что тут же потерял к воздушному кораблю всякий интерес.

В итоге он с мрачным выражением лица уставился на вход в станцию и решительно зашагал вперед с видом "только попробуйте меня задеть — убью".

В любом случае, он все же собирался сесть в поезд. Я очень сильно удивилась его желанию сотрудничать, его действия превосходили все мои ожидания. Я рассеянно последовала за ним, а Кони, оставив воздушный корабль, поспешила за нами.

Люди нерешительно отступали при виде его мрачной ауры. В итоге мы без единого столкновения благополучно поднялись в вагон.

Мы заняли целое купе. Любого, кто пытался присоединиться, Раньеро отгонял одним лишь взглядом.

Я открыла окно и тепло улыбнулась Кони, стоявшей на платформе:

— Спасибо за помощь. И за то, что проводила… и за сумку — тоже спасибо.

Марта и ее спутники говорили, что понадобится около трех дней, чтобы добраться до храма Тунии. В сравнении с тем, сколько пришлось бы идти пешком через горы, это колоссально экономило время.

Они снабдили нас водой и провизией на дорогу, теплыми пледами для ночевки, зажигалкой для разведения огня, картой с компасом и небольшой суммой на дорогу.

Бесполезная броня, таким образом, превратилась в довольно полезные вещи.

Кони пожала плечами и немного поджала губы:

— Это нам следует благодарить.

Я внимательно посмотрела на ее лицо, на котором читалось некоторое беспокойство.

Ученый, верящий в официальную красиво записанную историю, а не в правду.

Я не знала, какая именно часть правды ей так не по душе…

Вопреки ее ожиданиям, мемуары Рирчарда, вероятно, подлинные. Что она почувствует, когда выяснится нежеланная правда?

Обычно я такие вопросы вслух не задаю. Но, вероятно, потому что мы собирались расстаться на станции, я не сдержалась. Слова просто вырвались:

— Кони… А если официальная история ошибочна, и легенда храма Тунии… окажется правдой?

Кони снова сузила глаза — видимо, не хотела этого слышать. Я тут же испугалась и стала мяться:

— Это маловероятно, но если шанс один на десять тысяч, что мемуары правдивы…

— Конечно, это невозможно. Но если все-таки те мемуары действительно принадлежат Ричарду Третьему… — Кони задумалась, потом дернулась. — Если эта легенда храма Тунии, которую они разнесли, как вредоносную пропаганду ради укрепления своей веры, вдруг окажется правдой…!

Ее плечи дрожали. Я высунулась в окно и замахала руками:

— Н-не думай, если так не хочется!

— А что еще остается? Придется принять, если окажется правдой…

Слова Кони и мои вырвались одновременно и слились в воздухе. Я растерянно посмотрела на нее.

Кони шмыгнула носом, ее уши и нос стали ярко-красными:

— Правда — она просто есть. Мое мнение не может изменить уже случившегося. Надо просто принять, — она выдала довольно ясный ответ, а затем решительно добавила. — Но оценку я все равно дам.

Оценку...

Я невольно съежилась. Значит, мои поступки тоже подлежат оценке. Я никогда об этом не задумывалась.

Осторожно я задала второй вопрос:

— А какую оценку?

— Ну…

Когда Кони собиралась ответить на вопрос, раздался громкий гудок.

Поезд вот-вот отправится.

Я рассеянно повернула голову в сторону звука, и мои длинные розовые волосы, сорвавшись, упали наружу через окно.

Сквозь громкое завывание Кони крикнула:

— Энджи, а ты, кстати…

— Да?

Поезд тронулся.

Несмотря на то, что в этом мире уже изобрели парящие средства передвижения, поезд ужасно трясся и гремел.

Кони, сложив ладони рупором, крикнула:

— Кстати, ты говорила, откуда пришла?..

У меня внутри все сжалось.

Сделав вид, что не слышу, я просто помахала ей рукой и поспешно втянула волосы обратно в купе.

Пока я разговаривала с Кони, Раньеро разбирал сумку. В ней виднелись бумажные пакеты с едой, носки и пара обуви.

Из открытой сумки от достал карту.

Кони дала нам несколько карт с разными масштабами, но в руках у Раньеро была карта мира.

Он закинул ногу на ногу, развернул карту и пристально вглядывался.

Когда мне показалось, что он смотрит на нее слишком долго, он приподнял взгляд и, сложив карту, протянул ее мне:

— Посмотри.

— Зачем?

Он не ответил.

Я развернула карту.

Территории делились гораздо сложнее, чем на старых картах. Некоторые регионы обьединились, но распавшихся оказалось куда больше — это было неудивительно после падения Актилуса.

Я внимательно изучала карту — и вскоре поняла, почему он так долго ее разглядывал.

Единственное знакомое нам обоим название — земли храма Тунии. Ни Сомбиния, ни королевство Унро не пережили бурь времени.

Даже летоисчисление изменилось — невозможно было понять, сколько лет прошло с тех пор, как пал Актилус.

Раньеро сказал:

— Ничто не вечно.

Я взглянула на него с выражением: "И ты понял это только сейчас?"

— Вот почему я всегда был тревожен, — он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. — Насколько больше ты знаешь того, чего не знаю я?

Солнечный свет пробивался сквозь стекло и ложился тенями на его утонченные черты лица, превращая их в произведение искусства.

Я прошептала:

— Очень многое…

Такие вещи как сострадание, привязанность и печаль.