Онлайн чтение книги Муж-злодей, которым ты одержима, здесь Villainous Husband, the One You’re Obsessed With is Over There
Глава 104

В храме Тунии за несколько недель до смерти "Императрицы".

Прошло три дня с тех пор, как Раньеро забрал Анжелику. Верующие Тунии тайно испытали облегчение. Они думали, что Раньеро во время своего пребывания в храме устроит хаос, но уехал он относительно тихо и забрал с собой только Анжелику.

Хоть некоторые и беспокоились о том, что может случиться с бедной Анжеликой после ее возвращения, они были еще больше благодарны за то, что Серафина была в безопасности.

Что касается Эдена, которого жестоко избили…

— Как жаль, — все с этим согласились.

Тем не менее, среди них нашлись и те, кто подло подумал: "Хорошо, что это случилось с тем, кто в последнее время сбился с пути".

В каком-то смысле, разрыв отношений между Серафиной и Эденом оказался даже к лучшему. Они отдалились друг от друга, и даже когда святой деве приходилось покидать молитвенную комнату, избегали зрительного контакта.

Так храм Тунии, казалось, возвращался к привычному укладу.

Но произошло нечто странное.

Внезапно в храм, обретший покой, прибыл неожиданный гость.

"Неожиданный визит чужеземца".

Как бы странно это ни звучало, недостаточно было слов, чтобы описать. Обычно, когда чужеземец посещал храм, святая дева сообщала архиепископу о цели его визита после получения откровения от Тунии. Однако казалось, что Серафина ничего не знала об этом госте.

К тому же, Серафина не получила откровения даже тогда, когда Эден привел Анжелику.

Люди ощущали беспокойство. Это было связано с тем, что после злобы и грабежей людей Актилуса они стали неизбежно чувствительными. Кроме того, было условие, что гость не мог раскрыть свою личность до того, как войдет в храм, что вызвало споры о том, принимать его или нет.

Мнения разделились между теми, кто придерживался доктрины милосердия: "Милосердие не отвергает тянущуюся руку", и теми, кто считал, что первоочередное внимание следует уделить восстановлению региона.

Доктрина победила.

В итоге храм открыл двери неизвестному гостю.

— Спасибо, что открыли двери.

Раздался величественный голос, в нем одновременно ощущались твердость и мягкость. Человек закрывал лицо почти до глаз.

— Я искренне благодарен. Я привез кое-что полезное, пусть даже это малая помощь.

Когда мужчина, одетый паломником, вежливо поклонился архиепископу, носильщики сняли замок с ящика. Когда ящик открыли, молодой священник, стоявший рядом с архиепископом, невольно вскрикнул.

— Ого…

Это были ящики, полные зерна.

Для храма Тунии, где родники встречались редко, а земля была неплодородной, это было действительно ценным подношением, способным вызвать слезы радости. Воодушевленный молодой священник погрузил руку глубоко в ящик с зерном. Когда он поднял руку, зерно посыпалось, словно золотой водопад.

— Еще больше ящиков в пути, — добавил мужчина, с удовольствием наблюдая за молодым священником.

Архиепископ открыл рот, его голос звучал настороженно.

— Кто вы?

Только тогда мужчина снял ткань, скрывавшую его лицо.

То был мужчина средних лет с выразительным лбом и подбородком, но с мягкими и теплыми зелеными глазами. Он передал архиепископу монету.

На лицевой стороне монеты изображался профиль мужчины. На оборотной стороне — герб королевской семьи Сомбинии с надписью: "В честь коронации Ричарда III, короля Сомбинии".

Архиепископ слегка приоткрыл рот, переводя взгляд с мужчины на монету.

— Я король Сомбинии. Искренне прошу прощения за лето. Я всегда чувствовал себя в долгу.

Сомбиния вежливо отклонила просьбу предоставить войска для борьбы с волной демонических зверей. То был по-настоящему вежливый отказ. Ни одна другая страна, выразив отказ, не сделала это с таким уровнем извинений и деталей, как Сомбиния.

Тогда Ричард отправил длинное письмо, объясняя, что в одном из регионов Сомбинии бушевала эпидемия, и военные блокировали район вспышки. Все это делало отправку войск невозможной. Вместо этого Сомбиния отправила дары и дала совет: "Не знаю, можно ли говорить это, но попросите помощи у Актилуса".

Когда Ричард протянул руку, архиепископ колебался, но все же пожал ее.

— Как вы могли скрыть свою личность, отправляясь так далеко и ничего не сообщив…

— Уверен, это вас удивило. Прошу прощения. Вопрос требует максимальной секретности.

…Нечто, что требовало максимальной секретности со стороны короля.

Архиепископ почувствовал интуитивно: в это не стоит вмешиваться.

Его взгляд переместился на ящик с зерном.

Общественное мнение о храме колебалось. Было бы хорошо, если все ограничилось только недовольством, но дети умирали от голода, и их число было значительно выше обычного.

Рана, оставленная армией в десять тысяч человек, была болезненной.

На самом деле наиболее реалистичным местом для использования золотых монет, которые Раньеро разбрасывал, как ненужное барахло, было графство Тосино из Актилуса, но даже это затруднялось тяжелым положением самой империи. В этих обстоятельствах ящик с зерном казался сладким дождем в засуху.

Возможно, если теперь договориться с Ричардом, можно заключить справедливую сделку с монетами.

Это был вопрос выживания.

Хотя никто не знал, что именно Ричард имел в виду под своим "делом", было слишком сложно отказаться от зерна, которое могло накормить голодных детей прямо сейчас.

Архиепископ задал вопрос дрожащим голосом:

— О каком… деле вы говорите?

— Я собираюсь напасть на Актилус.

Все, кто слышал эти простые слова, застыли в шоке.

Ричард нахмурился, думая, что их реакция была чрезмерной. Даже молодой священник, до этого с восхищением перебиравший зерно, словно это было чудом, издал тихий вскрик и отдернул руку от ящика.

Все были сыты по горло любыми делами, связанными с Актилусом.

Плечи архиепископа поникли. Он жестом позвал Ричарда, а затем развернулся и, шаркая, направился в приемную. Увидев это, Ричард пожал плечами и последовал за ним.

Когда они сели с чашками горького чая, приготовленного из редкого растения храма, Ричард заговорил:

— Скажу прямо. Я не прошу войска. Мне нужна информация.

Архиепископ неоднозначно посмотрел на него.

— Я знаю, что Раньеро Актилус посещал храм. Это нагло, но я хотел бы услышать, что тогда произошло.

— Вы отказались поддержать нас и посоветовали обратиться за помощью к Актилусу, чтобы получить информацию…?

Видя разумные подозрения архиепископа Ричард смутился и неловко усмехнулся, словно ему было стыдно.

— Все не так. Может показаться, что так, но… ситуация в Сомбинии тогда была сложной.

— Ваши слова не имюет смысла. Нападать на Актилус вскоре после эпидемии?

Когда архиепископ произносил слова, его голос дрожал.

— Значит, будет логичнее предположить, что это… просто предлог?

— Хм.

Ричард замялся, на его лице отразилось сомнение — говорить или нет, а затем он тяжело вздохнул.

— Как королю, мне нелегко показывать слабости своей страны… Но ладно. Если хотите, я объясню, какая ситуация была в Сомбинии тогда…

Тогда неожиданно дверь распахнулась без стука.

Архиепископ вскрикнул, увидев вошедшего.

— Эден!

Эден даже не взглянул на него, а просто заговорил:

— Знаете ли вы, как убить Раньеро Актилуса?

Ричард недоверчиво спросил:

— Вы не поставили охрану у входа?

Архиепископ ответил с явным смущением:

— Обычно в этом нет необходимости. Никто не заходит и никто не подслушивает.

— Сомнительное утверждение, особенно в момент, когда кто-то вот так врывается…

Игнорируя обеспокоенного Ричарда и пристыженного архиепископа, Эден продолжил:

— Пока не решено, кто станет следующим наследником Актиллы, Раньеро Актилус не умрет. Чем сильнее он связан с Актиллой на поле боя, тем более чудовищным он становится.

— Эден, немедленно покинь помещение!

— Подождите, не нужно его выгонять, — Ричард вмешался и остановил архиепископа, в гневе размахивавшего посохом. Видимо, его сильно заинтриговали слова Эдена.

— Продолжай, юный священник.

Эден заговорил быстро, даже не пытаясь исправить ошибочное предположение Ричарда, который посчитал его священником, а не паладином. Он знал, что нужно использовать момент, пока король заинтересован.

— Его раны заживают быстро, стоит им только появиться. Даже если потеряет много крови, он может двигаться так, будто не был ранен вовсе.

— А если перерезать горло или пронзить сердце?

Эден холодно улыбнулся и указал на свою шею.

— Я перерезал ему эту артерию. Бесполезно.

— Ах, Эден…

Несмотря на печальный вздох архиепископа, Ричард лишь сильнее увлекся рассказом Эдена.

— Ты говоришь так, будто действительно перерезал ему горло?

— Так и было.

— Подойди, присядь сюда, юный священник. Эден? Я хочу услышать твою историю.

Эден не упустил эту возможность.

Пока архиепископ смотрел на него с пустым выражением лица, Эден, чьи глаза горели неугасимым огнем, обратился к Ричарду с бесстрашной уверенностью:

— Прежде чем продолжим, у меня есть свой вопрос.

Несмотря на дерзкий тон, Ричард лишь улыбнулся. Он был королем, склонным к великодушию.

— Задавай.

— Как вы планируете напасть на Актилус?

Ричард слегка нахмурился.

— Хочешь, чтобы я выложил все карты?

— Карты открывают по одной.

— Охо.

— Один вопрос, один ответ.

— Хорошо.

— Эден!

Эден, не обращая внимания на выговор, перебил архиепископа:

— Ваше Святейшество, покиньте помещение.

Хотя на лице архиепископа читалось недовольство, он понимал, что Эден не станет его слушать. Это было следствием того, что его предложение отвергли, а паладинов не отправили защищать Анжелику. Так же, как архиепископ тогда не слушал его, теперь Эден не собирался подчиняться ему.

Архиепископ бросил на него последний взгляд, тяжело вздохнул и покинул комнату. Затем Эден глубоко вдохнул и посмотрел прямо в лицо Ричарду, королю Сомбинии, ставшему для него новой надеждой.

"Я не потерплю неудачу. В этот раз я смогу. Я больше не поддамся прихотям богов. Я вернусь домой".

— Давайте начнем.