Онлайн чтение книги Муж-злодей, которым ты одержима, здесь Villainous Husband, the One You’re Obsessed With is Over There
Глава 77

Армия Актилуса собиралась отбывать с прекращением снегопада. Хоть небо и было ясным, образовавшиеся сугробы еще не успели растаять, так что возвращающейся армии предстояло идти через снежные заносы.

Несмотря на неблагоприятные условия, Император и командующий рыцарями были вынуждены принять решение. Оставаться надолго в суровой обстановке храма Тунии не имело смысла, поэтому, отправляяясь в обратный путь, решили полагаться на выносливость воинов Актилуса.

В конце концов армия Актилуса собрала припасы, необходимые для отхода из храма Тунии.

В действительности это напоминало мародерство.

Тут и там слышались крики.

Сердца жрецов сжимались. Они цеплялись за солдат, умоляя о пощаде, но их отталкивали.

Хоть паладины и пытались вмешиваться, их было чуть больше ста, и они уступали численностью десяти тысячам рыцарей, состоящим в армии. В то же время среди верующих начали звучать проклятия в адрес Бога Тунии. Они считали, что случившееся произошло из-за предсказания, которое Богом Тунии дал святой. Им и в голову не приходило, что храм не смог бы отвергнуть их, даже если бы предсказания не было.

А может, они просто хотели проигнорировать причины.

Раньеро безучастно смотрел на разворачивающийся у входа в храм хаос. Именно тогда позади раздался отчетливый голос. Он принадлежал женщине.

— Крестник бога Актиллы.

Он обернулся.

Перед ним стояла темноволосая женщина. Ее длинные волосы были заплетены в косу. Несмотря на простоту одежды представителей храма Тунии, она была высокой, грациозная и излучала достоинство.

Глядя вниз, Раньеро моргнул и спросил:

— А, ты святая?

В его голосе не было никаких эмоций.

Серафина осторожно подняла голову. В солнечном свете ее красота раскрылась полностью.

Для Раньеро Актилуса это лицо…

Выглядело расплывчатым и неясным.

˚ ･: * ✧ * :･ ˚

Услышав голос Раньеро в молитвенной комнате, я совсем не хотела покидать спальню Серафины. Удивительно, но Серафина так и не вернулась сюда.

Она так и не встретилась с Раньеро?

Мне было жутко любопытно, но не решалась выйти узнать.

Я боялась случайно встретить Раньеро, разгуливавшего по храму Тунии и игнорировавшего любые правила приличия. Ни отреагируй Эден быстро и ни закрой он дверь, кто знает, чем бы это закончилось?

Поэтому, хоть мне было немного некомфортно и душно, но мне оставалось только терпеть. Все же утешением в моем неудачном положении было то, что из окна комнаты Серафины я видела улицу. Как обычно, приоткрыв занавеску я заметила, что армия Актилуса готовилась к отбытию.

Сердце забилось.

Я долго смотрела на них.

"…Уходите быстрее. Быстрее".

Я повторяла эти слова, как заклинание.

Сколько времени прошло?

Когда рыцари выстроились в ряд по обе стороны, Раньеро спустился по ступеням храма на лошади. Я пристально всматривалась, но из-за голов солдат не могла разглядеть, один ли он ехал или с ним была Серафина.

Сердце заколотилось как сумасшедшее.

Я мгновенно закрыла занавески и села на кровать Серафины, зажав рот рукой; все тело покрылось холодным потом.

В этот момент всплыли слова Эдена.

"Серафина избегает встречи с Императором".

А если Серафина так и не встретилась с Раньеро?

"Нет, невозможно".

На всякий случай я не рассказала ей изначальную историю полностью.

Я скрыла от нее информацию о его навязчивой страсти и упомянула только, что Эден умрет. Это было жестоко и эгоистично, но я боялась, что, узнав всю правду, Серафина сбежит, и тогда весь план пойдет крахом...

"Если бы они встретились, Раньеро забрал бы Серафину с собой".

Но Эден не приходил ко мне…

Именно Эден сказал, что надо уходить, пока Серафина не убила Императора.

В спальне Серафины не была холодно, но я ощутила пробежавшую по телу дрожь. Чувство было горько-сладким. Когда я покинула Актилус и впервые оказалась здесь, я ощущала облегчение и радость. В пути по глуши я была голодна и измучена, но моей душе было спокойно.

"Мой разум снова оказался в смятении".

В такие моменты я всегда решалась действовать. Теперь впервые за долгое время я наконец-то могла покинуть это место.

"Пойду поищу Эдена".

Эден был где-то снаружи, так что он мог рассказать, что случилось.

Я встала с кровати Серафины. Затем я толкнула тяжелую каменную дверь молитвенной комнаты, прошла через пустынный коридор, и вошла в зал храма. Жрецы обернулись, когда услышали мои шаги.

Я вздрогнула.

В их глазах читалось отчаяние.

— Император… покинул храм, не так ли? Спасибо, что прятали меня все это время.

Мой голос дрожал, но я произносила слова и поочередно смотрела в их глаза.

Отчаяние.

Может, это доказательство того, что Серафина ушла? Значит, в конечном итоге все пойдет по оригинальной истории, и…

"Нужно дождаться смерти Раньеро, а затем пробраться в Актилус и увезти Серафину в старое святилище…"

Даже когда я просто думала об этом, у меня начинала болеть голова, но в каком-то смысле я чувствовала облегчение. Да, если Серафина и Раньеро вместе…

По крайней мере, у меня не все так плохо.

"…Ах, я такая эгоистка".

Для меня так было лучше.

Несмотря на ужасную атмосферу, я шла вперед и смотрела в глаза отчаявшихся жрецов, прежде чем снова с дрожью в голосе спросить:

— Эм, где Эден…? Мне нужно кое-что у него узнать.

Повисла тишина.

Казалось, никто не находил в себе силы ответить.

Я неуверенно улыбнулась и сделала шаг назад.

— Ах, мне спросить позже...?

Но кто-то все же ответил.

— Эден под стражей.

Голос был знакомым.

Успокаивающий и ясный голос женщины.

На мгновение показалось, что мое сердце остановилось, а волосы на теле встали дыбом. Я посмотрела в сторону звука и увидела, что Серафина смотрела на меня.

У меня закружилась голова.

"…Не может быть. Мне мерещится".

Как Серафина могла оказаться здесь?

Я пошатнулась и потянулась к ней.

"Должно быть, это иллюзия. Я не смогу коснуться ее".

Но я ошиблась. Она взяла меня за руку, и я почувствовала тепло. Я позвала ее, смех и слезы смешались в моем голосе.

— Се... Серафина…

Она удивленно смотрела на меня.

— Почему ты, почему ты здесь…?

Когда я выпалила эти слова, совершенно не думая, что для жрецов они могут прозвучать странно, Серафина опустила взгляд, но после снова посмотрела на меня и крепко сжала мою руку.

Я недоверчиво спросила:

— Ты не встретила Раньеро…? Я же говорила тебе… Эден, Эден умрет…?

Казалось, что силы, удерживающие мой рассудок, расстаяли окончательно и залили пол холодной водой. Даже простое соприкосновение с руками Серафины ощущалось так, словно она сдавливает каждую мою косточку. Она посмотрела на меня, ее глаза были полны глубокого отчаяния.

Серафина покачала головой.

— Нет, я встретила его. Встретила, но ничего не случилось.

— Ничего не случилось…?

Она спросила, в ее голосе слышалось беспокойство:

— Что-то должно было случиться…?

— Ты не убила его?

— Если бы я убила его здесь, кто знает, что могло бы случиться? Анжелика, успокойся. С ними было около десяти тысяч рыцарей Актилуса.

У меня не было сил, чтобы возразить ей.

Слова Серафины казались далекими.

…Что случилось?

Раньеро видел Серафину? Он видел ее, но не украл?

— Это правда? Император действительно видел тебя, и ничего не случилось… это правда?

— Анжелика, скажи мне, что должно было произойти?

Я проигнорировала ее слова и улыбнувшись посмотрела на жрецов.

— Это правда? Серафина встретилась с Раньеро?

Жрецы смотрели на меня, словно видели сумасшедшую. Даже почтенный архиепископ, добрый и строгий старец, смотрел на меня с едва заметным неодобрением.

На меня нахлынул гнев.

Я тут же кинулась в комнату Серафины.

— Анжелика, Анжелика!

Я слышала, как она звала меня, но проигнорировала, я открыла каменную дверь и побежала через молитвенную комнату в ее комнату, после чего открыла книгу 「 Цветы распускаются в бездне 」, которую оставила на столе.

Я не смотрела на оригинальную историю — она уже не имела значения — и сразу же перешла к эпилогу.

Если в мире, созданном мною, есть хотя бы неизменный закон, то это то, что крестник Актиллы должен быть одержим Святой Тунии. Независимо от того, насколько изменятся обстоятельства, схема персонажей и их конфликты, крестник Актиллы неизбежно встретится и пленит Святую Тунии.

Это не изменится никогда.

Фраза, из-за которой я решила бежать в бесплодный храм Тунии, была на своем месте.

Даже если крестник Актиллы изначально любил кого-то другого. Это божий промысел, судьба.

Я вцепилась в волосы.

Разве ты не написала, что это судьба и провидение… что вся эта история — о жестокости, пытающейся сломить милосердие только для того, чтобы в итоге милосердие сразило зло своей собственной жестокостью?!