Онлайн чтение книги Муж-злодей, которым ты одержима, здесь Villainous Husband, the One You’re Obsessed With is Over There
Глава 120

Раздался громкий звук копыт двух преследователей.

Когда я пришла в себя, то поняла, что бегу вместе с Ричардом и еще двумя людьми.

— Быстрее! Еще быстрее!

Трое, бежавшие рядом, торопили меня. Они считали, что их главная задача — защитить меня. Я поняла это по их попыткам все время отправить меня вперед.

Но я считала, что должна выйти вперед, словно щит.

Пусть это и было очень опасно, парадоксально, но именно так мне казалось безопаснее всего.

Преследователи приказывали друг другу: "Императрицу оставить живой". Конечно, эта фраза вовсе не означала, что все будет кончено, если я просто откажусь от своей жизни.

Даже если я живая вернусь к Раньеро, он рассердится, если мое тело будет изуродовано.

С точки зрения Раньеро, только он один может "ломать" меня. Он не допустит, чтобы кто-то другой причинил мне вред.

Я потянула Ричарда за собой и встала перед ним.

"Наверняка они боятся гнева Раньеро..."

И я боюсь боли. И страха.

Но в тот момент, когда я шагнула навстречу сверкающему оружию, мыслей о том, что меня могут ранить, даже не возникло.

У меня было недостаточно свободы, чтобы бояться.

Как и ожидалось, преследователи не осмелились просто так ударить меня.

Группа и Ричард воспользовались их замешательством. Охранять меня и доставить в Хекату, а затем убить Раньеро и сразиться с остатками армии Актилуса было важнейшей миссией.

Поэтому все, задействованные в операции, были сильны настолько, чтобы не уступить в бою никому из Актилуса.

Двое преследователей пали, а оставшиеся лошади, обезумев, начали вставать на дыбы и разбежались в разные стороны.

Никто из нас — ни я, ни Ричард, ни сопровождающие нас двое человек — чудом не получил серьезных ран.

Разве что Ричард вывихнул запястье, когда он парировал меч, с которым на него обрушился один из всадников.

Но Ричард будто вовсе не заметил боли, сразу же бросившись ко мне.

— Я... я в порядке, — пробормотала я.

В глазах Ричарда читалось сожаление.

— Мне очень жаль... вы ведь не обучены воевать.

Только тогда я поняла, откуда у него такое глубокое чувство вины. Он считал меня гражданской.

Чтобы немного облегчить его вину, чуть улыбнулась, поколебавшись:

— Но я ведь тоже из Актилуса.

Я имела в виду, что научилась обращаться с оружием, но, похоже, Ричард и остальные восприняли мои слова иначе.

Их лица омрачились.

— Конечно, я не чувствую ни привязанности, ни патриотизма к этой стране, — поспешила я добавить, — Пусть Актилус сгорит!

Шутка заставила Ричарда засмеяться.

— Пойдемте скорее, — прошептала я.

Мне было интересно, все ли в порядке с остальными. Они отделились от нас в самом начале.

"Нет, не думай об этом..."

Я крепко зажмурилась.

Я боялась, что начну представлять худшее.

Например, что кто-то из них погиб или...

"Нет!"

Надо думать как можно более оптимистично.

Если ситуация становится безнадежной, морально я очень сильно слабею. Но если у меня есть четкая цель, я быстро прихожу в себя, даже в отчаянной ситуации.....

В любом случае, сейчас важнее сосредоточиться на Хекате, чем думать о судьбе тех, о чьих жизнях ничего не известно.

Ответственность, лежащая на мне, слишком велика, чтобы позволить себе ошибаться из-за навязчивых мыслей. Хотя мы были измотаны после борьбы с преследователями и наш отряд был рассеян, мы продолжали двигаться на восток.

— Сколько еще до Хекаты?

Ответа сразу не последовало.

Мы нашли ручей и выпили воды. Из-за стресса голод не чувствовался. Хотя силы немного покидали.

Сколько же мы еще шли?

Небо начинало окрашиваться в красноватый, воздух становился прохладнее.

Я подумала, что, может быть, стоит остановиться и найти укрытие на ночь.

И в этот момент Ричард резко поднял голову.

Я, испугавшись, тоже вскинула взгляд — вдали поднимался дым.

Три струйки дыма.

Это явно был какой-то сигнал.

Я напряглась, опасаясь, что сигнал был зловещий, но лицо Ричарда внезапно озарилось.

— Северные врата открыты!

Я не сразу поняла, что именно он имеет в виду, но по телу прошла дрожь — от кончиков пальцев до пят.

Сердце забилось чаще.

— Врата... открылись?

— Да. Граф Тосино справился.

— Граф Тосино?..

— Уже какое-то время он состоит в коалиции против Актилуса.

Я растерялась. Ричард хлопнул меня по спине, поторапливая двигаться вперед. Я пошла по инерции, спрашивая:

— А как так получилось, что граф Тосино присоединился к союзу против Актилуса?

— Видимо, он понял, что не сможет укрепить свои позиции внутри страны. Надеется занять место среди руин, если государство рухнет. Сыграл ва-банк.

— А-а...

— Думаю, он привел с собой святых рыцарей из храмовой территории Тунии. Они должны были прийти под видом рабочих для столицы.

Я обернулась — дым все еще поднимался в небо.

— А что произойдет после захвата северных врат?

— Нужно захватить Императорский дворец.

По спине побежали мурашки.

— Значит... Раньеро выманили наружу специально. Чтобы спасти меня и занять дворец, пока его нет.

— Именно. Изначально план был заманить его ближе к границе. Если бы он выдвинулся так далеко, операция в столице прошла бы гораздо легче.

Но Раньеро не собирался уходить далеко.

Ведь он держал меня запертой в спальне.

— Мы решили, что местом миссии станет Хеката. Пришлось действовать поспешно, но, похоже, все идет как надо, — Ричард снова похлопал меня по спине и усмехнулся, — Пройдем еще немного, а потом разобьем лагерь. Правда, огонь разжечь не получится, поэтому будет прохладно...

Я едва заметно кивнула.

Но я не смогла последовать за Ричардом, несмотря на его слова о том, что осталось немного.

Внезапно тело словно сковали тяжелые кандалы — я застыла на месте.

В моей голове, кончиках пальцев руки и ног, во всех частях моего тела раздался голос откровения, который я давно не слышала... Он хлынул туда, где я находилась, и заполнил все мое естество.

Мой Бог предостерег меня:

Актилла заключил сделку с Провидением!

***

Раньеро глубоко вздохнул, откидывая с лица прилипшие пряди волос.

Его глаза сияли от радости.

Крики и стоны умирающих все еще звенели в ушах.

Голос в голове плясал от восторга.

Словно пьяный, Раньеро ощущал негу и удовольствие.

Когда он размахивал оружием, дробил кости и пронзал плоть, по телу разливалось знакомое возбуждение.

Он — человек, которому это по душе.

Его бог радуется таким вещам и награждает за них.

Разбираться, кто мятежник, а кто мирный житель, казалось ненужным.

Убивая без разбора, он быстрее и проще завершает дело. Когда не надо сохранять разум, бой становится наслаждением.

Для Раньеро люди — как муравьи.

Так же, как ребенок, разрушая муравейник и топча муравьев, не испытывает угрызений совести, Раньеро не испытывает их, убивая людей.

Актилла давно не видел ничего столь занимательного и насытился зрелищем.

Рыцари Актилуса, прибывшие с Раньеро, пребывали в благоговейном ужасе.

Впрочем, в Актилусе эти два слова практически синонимы.

Они видели в Раньеро образ своего божества.

Им казалось, что их бог тоже должен быть столь же прекрасен, как Раньеро.

Волосы, будто вылитые из золота, лицо и тело, словно отточенные с предельным вниманием, и голос — жуткий, но глубокий.

Красивый и сильный бог, заслуживающий поклонения.

Рыцари гордились тем, что стоят ближе всех к крестнику Актиллы и могут сопровождать его в делах, которые более всего отражают суть их империи.

Пока они безмолвно взирали на своего владыку, Раньеро вдруг резко обернулся. Выражение его лица стало жестким. Он побледнел.

— Энжи...

Никто не услышал, что он прошептал.

Рыцари тоже обернулись.

Со стороны столицы поднимался дым.

Кто-то посылал сигнал.

Но в Актилусе не передают сигналы с помощью огня.

Для этого в столице звонят в огромный колокол, установленный на башнях у городских ворот.

Зловещее предчувствие охватило их сердца.

Очевидно, в столице случилось что-то страшное.

Стоило Раньеро покинуть ее...

Неужели заманить его в Хекату было частью плана повстанцев?

Осознание пришло слишком поздно.

— В-ваше Величество!

Кто-то в отчаянии окликнул Раньеро.

Но с их Императором было что-то не так.

Раньеро выронил оружие и пошатнулся, сгорбившись.

Странно пошатывающийся среди горы трупов Раньеро был крайне странным.

Ужасный звук вырвался из его рта.

Поначалу он напоминал угрожающее шипение кошки, готовящейся к нападению, но вскоре разросся до жуткого, сотрясающего землю вопля.

Трудно было поверить, что такой звук может издавать человеческое тело.

Рыцари задрожали и рухнули на колени.

Спустя мгновение Раньеро поднял голову.

Его походка по-прежнему была шаткой и зигзагообразной, а обычно прямая осанка — странно согнутой.

Некогда блестящие глаза теперь, казалось, наполнились черным туманом. Глазницы казались совершенно черными.

Такой же тьмой зиял и его рот.

Актилла, поняв, что в столице что-то пошло не так, наконец оторвал взгляд от спины Раньеро и поднял голову.

Охватив взглядом столицу, он, наконец, осознал, что святая дева сбежала, и столице угрожает опасность.

Та, кто должна убить Раньеро, направляется в Хекату. В отсутствие Раньеро армию в столице застали врасплох.

Увидев все это, Актилла в панике без раздумий заключил сделку с Провидением.

Он нарушил законы, связывающие земной и божественный миры.

Он сошел на землю, используя тело своего крестника как сосуд.