Онлайн чтение книги Муж-злодей, которым ты одержима, здесь Villainous Husband, the One You’re Obsessed With is Over There
Глава 106

Только удача сопутствовала на пути Эдена и Ричарда, пока они не прибыли в Актилус.

Казалось, что за "случайно" выбранным ими маршрутом плохо следили, и они "случайно" встречали товарищей, которые помогали им, когда те попадали в беду. К тому же переговоры, в успехе которых они не были уверены, удались благодаря взаимным интересам.

Эден думал, что технически это была "удача Ричарда".

Из опыта последних нескольких недель Ричард казался человеком, который бы выбрасывал шестерку при броске костей в восьми случаев из десяти. Казалось, что тайны мира благоволят Ричарду.

Возможно, его удача распространилась и на непредсказуемые погодные условия в этом году, что помешало Раньеро напасть на Сомбинию.

Как человек, которому везет во всем, Ричард был оптимистичным и жизнерадостным. Он также был внимательным. Из-за этого, во время их совместного путешествия, тревога, сильно тяготившая Эдена, казалась, исчезала.

Казалось, что все будет хорошо.

Эден наслаждался спокойствием, возникшим из-за необычного оптимизма.

Однако оно было недолговечным.

Спустя несколько недель удачи пришли ужасные новости.

Императрица умерла.

Несмотря на долгий путь от храма Тунии и упорные усилия дойди как можно быстрее, новость о смерти императрицы потрясла их, когда они вошли в Актилус.

За пределами дворца не была раскрыта личность тела, о нем знали только во дворце Актилуса.

Поэтому Эдену не оставалось другого выбора, как поверить, что Анжелика умерла.

Целью сил коалиции, включавшей Ричарда, было разрушение Актилуса и смягчение глобального напряжений. Однако цель Эдена была другой. Его единственной целью было вернуться домой.

Когда кровь Актиллы прольется, дверь старого святилища должна быть открыта мечом Тунии.

Возможно, Актилус можно было бы разрушить и не убивая Раньеро, хотя шанс был мал. Однако только Святая Тунии, Анжелика, могла подготовить кровь Актиллы. И в этом странном и незнакомом мире она была единственной, кто хотя бы немного мог понять его.

"Почему она умерла? Кто убил ее?"

Два вопроса занимали его каждую минуту, каждую секунду. Она умерла из-за слабости? Но она не была такой хрупкой.

Император убил ее?

Нет, если бы он хотел ее убить, он бы уже сделал это в храме Тунии.

Тогда это сделала другая фракция? Возможно. Для высокопоставленных министров в Актилуса Анжелика была как заноза.

"…Так это было убийство?"

Если Анжелика действительно умерла, Эдену нужно было немедленно покинуть Актилус. Отказаться от возвращения домой и принять личность "Эдена" в этом мире было бы наилучшим решением.

Тем не менее, он не мог просто так сказать, что уйдет. Он продолжал раздумывать об этом снова и снова. Поэтому пусть даже другие в группе не любили его за то, что он портил настрой, Эден даже не знал об этом факте.

Все потому, что Ричард прикрывал его.

Даже сейчас Ричард был единственным, кто заботился о его еде, хотя большую часть времени Эден оставался неподвижным с прибором в руках. Его поглощали собственные мысли.

Точно так же и сейчас.

Молодой лорд, который для благородного мальчика слишком громко ел за столом, взглянул на неподвижного, словно статуя, Эдена. Возможно, потому что он постепенно начинал греться, вид молодого человека, сидящего без движения, стал раздражать его еще больше.

Молодой лорд потянул за рукав Ричарда.

— Почему он так себя ведет?

— Ты груб.

На замечание Ричарда молодой дворянин сморщил нос в отвращении. Хотя в сердце он почувствовал угрызения совести, его гордость как старшего сына герцогства Нерма не позволяла ему просто признать это и опустить голову.

— Что ж... Это что, что-то плохое случилось?

— Ты не можешь быть вежливым?

— Эй.

Молодой лорд быстро исправил тон, будто ему могло достаться сладкое угощение, про себя ворчал о лишнем шуме по поводу такой мелочи.

"Если бы мой отец был здесь, все бы целовали мои туфли."

Молодой лорд с недовольным лицом поцарапал дно тарелки. Возможно, воспринимая внутренние переживания ребенка по-другому, Ричард заговорил мягче.

— Похоже, наш брат страдает из-за новости о смерти Императрицы.

Его мягкие слова явно несли в себе намерение. С ответом наивное любопытство молодого лорда было частично удовлетворено, и он не стал бы продолжать расспрашивать, так как разговор был слишком тяжелым.

То была взрослая и элегантная манера.

Однако ситуация приняла неожиданный поворот, не соответствующий расчетам Ричарда. Все потому, что ребенок перед ним поднял глаза и ответил.

— Но Императрица не умерла?

Ричард неловко засмеялся, услышав его слова.

— Это то, что говорят дети?

Молодой лорд сильно рассердился на Ричарда, воспринявшей эти слова как слух, обсуждаемый детьми.

— Нет, в гроб положили фальшивую Императрицу. Моя мать рассказала это отцу, так что это должно быть правдой.

До этого момента Ричард считал слова молодого лорда незначительными, а Эден просто смотрел на холодную еду и невнимательно слушал разговор между ними. Смущенный молодой лорд не смог вытерпеть такой атмосферы. В конце концов, в приступе раздражения, он выпалил то, что хранил в себе до сих пор.

— Это правда! Моя мать — Доротея Нерма, главная фрейлина во дворце Императрицы! Я ставлю на кон честь нашего герцогства! Не унижайте меня!

Когда прозвучали эти слова, глаза Эдена, до этого все время смотревшие на тарелку, наконец-то задвигались.

˚ ·: * ✧ * :· ˚

Раньеро упрямо не отпускал меня.

Ну, он не был человеком, говорившим пустые слова.

Когда наступило утро, он сказал, что уходит, и я просто медленно кивнула. Будь мы обычной парой с обычными отношениями, этот момент прощания с мужем мог бы быть сладким. Однако, поскольку это было не так, атмосфера была душной и неудобной.

Я вернусь. Жди меня.

Раньеро, повторивший эти слова снова, немного поколебался и отступил. Он совершенно не походил на уверенного в себе человека, каким был еще минуту назад, и покинул комнату, как будто бы сбегая.

Когда дверь закрылась, я осталась совершенно одна.

Будучи одна я чувствовала себя более спокойно. По крайней мере, бомба ушла.

Подумав об этом, я аккуратно подняла одеяло и опустила ноги. Когда я пыталась встать на ковер, ноги вдруг потеряли силу, я споткнулась и упала.

— Ай…

Нужно было просто оставаться тихо в кровати.

Я вздохнула так, как будто земля вот-вот поглотит меня.

— Надо было снова лечь спать.

Тем не менее, даже говоря это, я знала, что сон не придет. Наверное, потому что я слишком долго спала.

Сколько бы я ни сидела и ни осматривалась по стронам, я не могла найти ничего, что можно было бы назвать развлечением.

Неудивительно. Раньеро не проводил много времени в этой комнате.

Он мылся в ванной, соединенной с этим помещением, затем выходил, чтобы немного отдохнуть и позавтракать перед тем, как уйти. Он даже не имел привычки читать перед сном, так что в комнате вряд ли было что-то, что можно было бы почитать...

Единственное, что можно было бы назвать "пейзажем", это сцена за маленьким окном. Там слуги ходили по заднему переулку.

Так что я попыталась подойти к окну, но не могла найти сил в своем теле...

Хотя я знала, что там не на что смотреть, я снова оглядела комнату и почувствовала уныние.

"Здесь даже нет часов…"

Откинувшись на кровать, я положила голову и стала считать узоры на потолке.

В конце концов, я начала ползти к окну, по чуть-чуть. Поскольку я не дотягивалась до окна, когда сидела, я потянула стул от стола, где Раньеро ставил таз для умывания.

Наверное, потому что я лежала десять дней и ела только водянистую рисовую кашу, я быстро потеряла силы и почувствовала голод.

Но просто сидя спокойно снова, я не знала, проходит ли время или нет. Мне было очень скучно. Я собралась с силами, ухватилась за стул и встала, затем встала на колени уже на стуле. И то, что я увидела, когда выпрямила спину, чтобы посмотреть наружу через окно, было...

— Ха.

... только небольшой утес, состоящая из острых камней, высокие деревья и стену, немного вдалеке. Насколько я могла видеть, не было пути, по которому могли бы пройти люди. Очевидно, это было сделано специально. Сколько бы я ни смотрела, ничего особо не менялось, было незаметно даже изменение направления теней.

Это ничем не отличалось от рассматривания хорошо нарисованной картины.

Я поняла, что эта комната расположена не так высоко, как я думала, но это было все.

Какая от этого польза?

Не то чтобы я собиралась прыгать.

С горькой улыбкой на лице я продолжала смотреть в окно, пока моя спина не начала страдать, и тогда я просто села обратно на стул. В конце концов, единственное развлечение, которое я нашла, это бесконечное плетение и расплетение волос.

Как долго я так сидела? В конце концов, я даже перестала играть с волосами.

Скучно.

Мне было до смерти скучно.

Наверное, прошло не так много времени. Максимум два или три часа. Может, даже меньше. Когда моя мама кричала: "Держи руки поднятыми 30 минут!" — мои руки болели так сильно, и было так скучно, что я думала, что прошло хотя бы десять минут, но когда я смотрела на часы, казалось, что прошло только три минуты.

На самом деле, глядя наружу, я заметила, что направление теней почти не изменилось.

Абсолютная пустота, окружавшая меня в этой комнате, казалась удушающей.

Когда-то я в течение нескольких дней оставалась одна в комнате Серафины в храме Тунии, но тогда было лучше, чем сейчас. Я могла погрузиться в свою "исходную историю" или хотя бы рисовать цветными чернилами и кистью, оставшимися были в комнате. Когда я смотрела в окно, я видела, как приходят и уходят люди.

Но теперь мне была дана лишь ужасная тишина.

— Абсурдно...

На глаза навернулись горячие слезы.

Когда я услышала, что мне придется оставаться здесь, я думала, что единственный страх, который мне придется преодолеть, это страх перед Раньеро. Я думала, будет легче, когда я буду одна, потому что не нужно бояться его попыток убить меня. Однако я и представить не могла, как душит скука и изоляция, когда ты полностью оторван от внешнего мира.

"…Почему я такая слабая?"

Почему я такая жалкая, что даже не могу даже выдержать пустяковую боль? Если бы Сильвия или Эден сидели на этом месте… они бы даже не считали это болью…

Почему я не могу быть сильной, как они?

Я долго сидела там, нескончаемые слезы текли по моему лицу.

Когда же Раньеро вернется?

Может, он не вернется, пока не закончится работа и не наступит ночь? Мне нужно будет оставаться в этой комнате до тех пор? Даже если я закричу от разочарования из-за скуки и тишины, все, что вернется — это эхо моего голоса.

Не выдержав, я начала кружить по комнате.

Бесконечно кружить…