Онлайн чтение книги Муж-злодей, которым ты одержима, здесь Villainous Husband, the One You’re Obsessed With is Over There
Глава 101

Лица герцога и герцогини Нермы побледнели.

Нелепость. С какой стати знать Актилуса сговариваться с королевством Унро?

В союзе с Унро не было никакой ценности.

Разве сам выбор "сговорившейся страны" не был сделан случайно, просто метнув кинжала в карту мира? Он заявлял и действовал так, чтобы прямо перед ними выстроить обвинение. Вместо того, чтобы смириться с ошибкой Императора их захлестнуло смущение.

— В-Ваше Величество. Мы никогда не делали ничего подобного. Такого никогда не происходило.

— Хо, правда? А кроме этого, у вас ведь нет причин бежать, так?

Улыбаясь чарующей улыбкой, Император задал вопрос.

— Есть ли еще причины?

Слов словно не стало, будто камень застрял в горле. Обвинение было настолько необоснованным, что они не знали, с чего начать опровержение, и их разум оказался пуст.

— Судя по тому, что вы не возражаете, мои слова верны, верно?

Император все так же ослепительно улыбался, задавая вопрос, словно кошка, наступившая на хвост пойманной мыши и играющая с ней. Герцог и герцогиня Нерма продолжали настаивать на своей невиновности. Герцогиня Нерма, которая благодаря своему красноречию покорила светское общества Актилуса, теперь путалась в словах, едва бормоча, что у нее нет причин делать подобное.

Услышав это, Император наклонил голову.

— Правда? Как странно... А я отчетливо слышал иное.

Он слышал иное?

Это была еще одна ошеломляющая новость, о которой она никогда не слышала.

Император, глядя сверху вниз на герцога и герцогиню Нерма, которые не могли говорить из-за пересохших губ, щелкнул пальцами.

— Приведите их.

— Слушаюсь!

Послышался звук шагов.

Затем едва уловимое всхлипывание.

Рыдания становились все ближе. Только по одному этому звуку можно было почувствовать, как сильно человек пытался сдержать слезы, и это вызвало жалость. Затем Император схватил за руку плачущую женщину и резко притянул к себе. Только тогда герцог и герцогиня Нерма поняли, кого он вызвал.

"Элеанора Гонгфир…"

Элеанора, дочь виконта Гонгфира, одна из молодых горничных в покоях Императрицы.

— Подойди, Элеанора.

Хотя Император очень нежным голосом произнес ее имя, как будто успокаивая, когда он безжалостно сжал ее предплечье, на ее руке выступили вены.

— Что твой отец сказал мне?

Элеанора не смогла встретиться взглядом с герцогиней Нермой, она говорила с искаженным лицом.

— Х-Хык... Герцог Нерма... для своей семьи... сговорился с иностранными государствами, раскрыл секреты Актилуса, ввез яд... вредил Ее Величеству Императрице, расшатывал стабильность страны...

— И?

— Н-но, чтобы их самих не заподозрили, яд... должен был находиться под контролем семьи Гонгфир, чтобы, чтобы... отвлечь подозрения... хухууу...

Когда Элеанора, с трудом выдержав давление, наконец разрыдалась, Раньеро отпустил ее руку и кивнул.

— Вот что я слышала.

Герцогиня Нерма неподвижно смотрела на Элеанору.

Предательство.

Без герцогства Нерма семья виконта Гонгфира была бы ничем.

Хотя вариант того, что его дочь станет Императрицей, уже исключили, кто же устроил ее в покои Императрицы, чтобы она хотя бы получила расположение Императора? Кто остановил ее от того, чтобы она поспешно прыгнула в постель Императора, когда готовился она готовась отравить Анжелику?

Доброта вернулась предательством.

Герцог Нерма закричал:

— Это... это недоразумение, Ваше Величество! Яд завезла семья виконта Гонгфира, как я и говорил...

— Да, виконт Гонгфир уже предсказал, что вы так скажете. Итак, вы уверены в своей невиновности?

— Сговор? Ввоз яда? Нет. Совершенно нет. Сговор? Как могли бы мы, подданные Империи Актилус, возгордиться... Мы даже не помышляли о подобном.

Герцог Нерма отчаянным голосом молил о своей невиновности. Однако Император остался непреклонен.

— Что же делать... Я верю словам виконта Гонгфира.

— В-Ваше Величество...

Он выглядел, словно милосердный правитель.

— Я без сомнений поверил, что граф Фэллон был зачинщиком всего этого. Почему я не должен верить словам виконта Гонгфира?

Некоторое время слышались только рыдания Элеаноры. Герцог и герцогиня Нерма не могли больше ничего сказать, чувствуя, что приближается конец.

Император улыбнулся, прижимая носок ботинка к лбу герцогини Нерма.

— Итак, в конце концов, вы не признаете обвинений. Хорошо.

Вскоре его носок переместился к виску герцога Нермы. Раньеро пнул голову герцога, словно мяч, и махнул ожидавшим рыцарям.

— Уведите их.

Когда рыцари грубо подняли герцога и герцогиню Нерма, глаза Раньеро блеснули.

— Обязательно добейтесь признания.

Здесь никто не был настолько наивен, чтобы не понимать, что означало "добиться признания" фактов, которых не существовало. Герцогиня Нерма горько усмехнулась.

Она думала, что впереди ее ждет лишь счастье.

Все это было ради Актилуса.

— Вы пожалеете об этом, Ваше Величество. Вы пожалеете…

До самого конца она верила в свою правоту.

— Вы должны убить ту женщину. Только тогда Актилус расцветет. Как Ваше Величество может не видеть то, что очевидно для меня...

Даже когда герцогиню Нерму уводили, она не замолкала до самого последнего момента, а Раньеро позволил ей выговориться. Звук наставлений, почти превращающихся в проклятие, постепенно затихал, пока не исчез совсем.

Бедная Элеанора все это время плакала.

Она ослабела настолько, что опустилась на землю. Хоть она и повторила слова, которые отец строго приказал ей запомнить, с ужасом на лице, она лучше всех знала, что лгала. Все вышло из-под контроля. Она чувствовала, что с ней поступили несправедливо. Хотя она понимала, что происходит, как она могла вмешаться во взрослые дела? Она просто притворялась, что ничего не знает, но это привело к такому результату.

Императору от нее больше ничего не требовалось. Он ушел, оставив плачущую Элеанору позади.

В тот момент она отчаянно спросила его, глядя ему в спину:

— В-Ваше Величество. З-зна-чит, это озна-чает, что наша... наша семья теперь, хык, в б-безопасности...?

Император обернулся к ней, ярко улыбаясь, и ответил:

— Нет. С чего бы это?

Он намеревался подвергнуть их ужасным вещам, какие бы оправдания ни пришлось придумать.

̊ · : * ✧* : · ̊

Все закончилось утром.

Раньеро вошел в спальню Императора — место, о котором никто не знал, — и закрыл за собой дверь.

Анжелика все еще спала.

Обычно он оставлял эту комнату пустой днем, но с тех пор, как привел ее сюда, он приходил при любой возможности, чтобы проверить ее состояние и увлажнить губы тканью. Сжав запястья Анжелики, он задумался, сколько еще дней она будет без сознания. Она выглядела такой изможденной.

"Я ошибался".

Скользнув пальцами между ее и крепко сжав их, он смотрел на спящую жену. Каким же самодовольным было его решение — думать, что все станет лучше, как только она вернется к привычной жизни, окруженную знакомыми лицами в знакомых местах, без всякого наказания.

Что сделали те "знакомые лица" с Анжеликой?

"Мне не следовало оставлять ее в покоях Императрицы."

Ее нужно было привезти сюда с самого начала. Нужно было полностью контролировать ее с головы до пят, независимо от того, как ужасно она к нему относилась. Цена игнорирования того, что старое спокойствие невозможно вернуть, — это погружение Анжелики в долгий сон, без всякого понимания, когда она проснется.

— Энджи.

Он окликнул ее, хотя знал, что она не услышит.

Спавшая Анжелика не отталкивала Раньеро и не пыталась убить его.

Было неудобно и странно постоянно слышать в голове голос, призывающий задушить Анжелику. Несмотря на пару "припадков" за это время, Раньеро держался и не поддавался.

В конце концов, голос в его голове стих. Казалось, пока Анжелика спит, он решил объявить перемирие. Вместо этого он требовал жестокости к другим. Когда Раньеро искал мести, это кое-как удовлетворяло это желание. "Приступы" были неприятны, но если он выдерживал их до сих пор, он мог справляться и дальше.

Это означало...

Это означало, что в этой комнате, куда мог входить и выходить только он, Анжелика была в безопасности. Никто не мог причинить ей вред.

Задумавшись об этом, он понял, что это действительно то, чего хотела Анжелика: мира, безопасности и покоя…

Он радовался, что мог дать ей их.

Как она и просила в день, когда потеряла сознание, Сисен и Сильвию освободили.

Как только Анжелика проснется и поправится, он даже позволит им увидеть ее в его сопровождении. Теперь все было действительно идеально; ему оставалось только дождаться, когда Анжелика проснется. Было жестоко, что она упрямо продолжала держать глаза закрытыми, но ничего нельзя было решить "методами Раньеро", так что все, что он мог делать, — это бесконечно смотреть на нее.

Он убрал растрепанные волосы Анжелики и наклонился к ее уху.

— Ты в безопасности здесь… так что открой глаза.

Он тихо прошептал это на ухо своей жене и на мгновение прикрыл глаза.

И в этот момент пальцы Анжелики слегка дернулись, ее веки медленно поднялись, и впервые за долгое время открылись ее светло-зеленые глаза.