Онлайн чтение книги Драгоценная жемчужина в имперском городе A Precious Pearl in the Imperial City
Глава 2 - Очень хорошо. «Картина абсурдных времён года»

Карета была роскошной и удобной, даже подушки украшал сложный вышитый цветочный узор. Цзючжу дотронулась до одной — мягкая, словно облако.

Она приподняла уголок занавески, и перед ней раскинулась вся пышность столицы.

Вдалеке послышался стук копыт. По мере приближения к карете он становился всё медленнее — всадник, должно быть, придержал коня.

— Чья карета впереди?

— Ваше Высочество, похоже, это люди из Дворца Ясной Луны.

Цзючжу с детства обладала отменным слухом. Она высунула голову и посмотрела на говорившего.

Всадник в парчовых одеждах поднял глаза, и их взгляды встретились.

Цзючжу слегка кивнула ему и, опустив занавеску, села на место. Усаживаясь, она не забыла коснуться шпильки с фениксом в волосах.

Золотая шпилька была на месте, и она вздохнула с облегчением: та стоила немалых денег.

Карета въехала прямо в дворцовые ворота. Императорская стража, узнав, что в карете будущая супруга принца Чэня, пропустила её, даже не удосужившись осмотреть экипаж.

Проехав ещё немного, Цзючжу сошла с кареты. Люди из Дворца Ясной Луны приготовили для неё паланкин.

Будучи дочерью придворного, мало кто осмеливался передвигаться по дворцу в паланкине. Но Цзючжу только что вернулась в столицу, и родные оберегали её как потерянное и вновь обретённое сокровище, никогда не позволяя ей испытывать унижения перед высокопоставленными особами, так что она, естественно, не знала подобных тонкостей.

Увидев, что ей приготовили паланкин, она послушно уселась и даже похвалила красивую резьбу на подлокотниках.

Придворная дама приветливо улыбнулась:

— Нашей госпоже тоже нравится этот узор. Она говорит, что такие цветы — символ процветания и богатства, один взгляд на них радует сердце.

Цзючжу подумала: недаром она любимая благородная супруга Его Величества, даже вкус у неё столь изысканный.

А раз её вкус совпадает со вкусом госпожи, значит, и она сама — человек с отменным вкусом.

Её первоначальное беспокойство улетучилось; выпрямив спину, она преисполнилась безграничной уверенности.

В поместье семьи Мин Чуньфэнь не находила себе места, беспокоясь о госпоже, уехавшей во дворец.

— Госпожа Шэнь, наша юная госпожа не знает дворцовых правил. Что если она вызовет недовольство благородной супруги?

— Не суетись. — Госпожа Шэнь просматривала счётные книги из кладовой. — Цзючжу — наша с мужем единственная дочь. Если она и сделает что-то не так, во дворце на это закроют глаза. А если благородная супруга будет недовольна, что ж, пусть будет недовольна.

Это было бы даже к лучшему. Взаимная неприязнь — и, возможно, ещё удастся расторгнуть брак.

Во Дворце Ясной Луны в курильнице лениво вился дымок благовоний. Благородная супруга Су томно откинулась на резное мягкое кресло и, не выказывая ни радости, ни гнева, смотрела на вход, о чём-то задумавшись.

Лишь когда за дверью послышались шаги, она выпрямилась и коснулась нефритового браслета на запястье.

— Госпожа, прибыла госпожа Мин.

Благородная супруга Су подняла веки и взглянула на вошедшую девушку — и уже не смогла отвести глаз.

В мире существует редчайший вид женской красоты — та, что вызывает у мужчин нежность, а у женщин — симпатию.

Кто бы мог подумать, что у такого педанта и книжника, как Мин Цзинчжоу, может быть столь необыкновенная дочь.

— Ваша покорная слуга приветствует благородную супругу. — Разглядев лицо Благородной супруги Су, Цзючжу улыбнулась так, что её глаза стали похожи на полумесяцы.

Эту госпожу она уже видела прежде.

— Не нужно церемоний, садись, поговорим. — Благородная супруга Су велела придворной даме помочь Цзючжу подняться и, когда та села, спросила: — Я слышала, в детстве у тебя было слабое здоровье и ты жила в даосском монастыре. Теперь, вернувшись в столицу, ты уже привыкла?

Такова была официальная версия семьи Мин для посторонних. Но истинную причину знал нынешний император. Когда-то трое братьев из семьи Мин пострадали за нынешнего императора и были сосланы в суровые и холодные земли, поэтому эту историю держали в строжайшем секрете. Кроме правящего монарха и самой семьи Мин, о ней не знал никто.

— Всё очень хорошо. — Цзючжу задумалась. — Матушка и батюшка относятся ко мне как к жемчужине, дяди и тёти тоже постоянно проявляют заботу…

Рассказывая о своей жизни после возвращения в столицу, Цзючжу светилась от счастья:

— Только… — Её взгляд померк. — Я немного скучаю по своим двум наставницам.

Видя, как эти ясные глаза потускнели, Благородная супруга Су невольно задумалась, как бы ей вернуть этих двух наставниц для девочки. Только посмотрите, до чего расстроили ребёнка.

— Если скучаешь, я помогу тебе перевезти их в столицу.

— Благодарю вас, госпожа, но они предпочитают жить в Линчжоу.

На самом деле наставницы выразились так: в столице слишком много людей и лошадей, тяжёлый мутный воздух, неблагоприятный для здоровья.

Цзючжу, разумеется, не стала говорить, что наставницы считают фэншуй столицы губительным для здоровья. Такая сообразительная девушка, как она, прекрасно знала, что можно говорить, а чего не следует:

— Мои наставницы — люди духовного пути, и ваша покорная слуга не смеет их принуждать.

— Линчжоу… — Благородная супруга Су вспомнила, как несколько лет назад сопровождала Его Величество в поездке в те края. Пейзажи там живописны, а по утрам над рекой всегда стелется туманная дымка. — И вправду прекрасное место.

— Госпожа. — Цзючжу с любопытством посмотрела на Благородную супругу Су. — Я слышала, у вас есть драгоценная картина. Не удостоюсь ли я чести взглянуть на неё?

За всю свою жизнь она ещё не видела, как выглядят драгоценные картины, и оттого её сердце трепетало в предвкушении.

Рука Благородной супруги Су, державшая чашку, замерла. Осмотр картины был лишь предлогом, чтобы пригласить девушку во дворец. Кто бы воспринял это всерьёз?

Все знатные дамы при дворе знали, что она совершенно не интересуется ни поэзией, ни каллиграфией, ни живописью.

Она посмотрела на полные ожидания глаза Цзючжу и медленно повернула голову к своей личной служанке:

— Сходи в мою сокровищницу и принеси знаменитую картину.

Спустя время, равное горению двух благовонных палочек, служанка принесла свиток и осторожно развернула его перед Цзючжу.

Цзючжу внимательно уставилась на картину, силясь узреть чудо, сокрытое в знаменитом произведении.

Что за чертовщина на ней изображена?

Роскошно цветущая слива в разгар зимы — это ещё ладно, но откуда тут летающие бабочки? И как кошка может спать в снегу в такой холод? Разве кошки не боятся мороза?

Но это же знаменитая картина. Знаменитая картина не может быть неправильной. Ошибка, должно быть, в том, что она сама неспособна её оценить.

Цзючжу посмотрела на картину, затем украдкой взглянула на благородную супругу, что любовалась полотном вместе с ней, и стала прикидывать, что бы такое сказать, чтобы не опозориться перед такой красивой госпожой.

— Какая милая кошка, очень живая, — наконец произнесла она, набравшись смелости.

— И то правда, — Благородная супруга Су наклонилась поближе. — И глазки такие круглые нарисованы.

Придворная дама внимательно посмотрела на картину. Эти круглые чёрные точки были не глазами, а комками шерсти на кошачьей морде.

— И слива хорошо нарисована. В такой холодный день привлечь бабочек — это говорит о смелости кисти художника.

— Да, ты права. И росток бамбука под сливовым деревом тоже хорош. Выглядит таким свежим и нежным, наверняка очень вкусный.

— А этот снег! — Видя, что благородная супруга полностью с ней согласна, Цзючжу вдруг осенило: так вот он, легендарный талант! Хоть она и ничего не смыслила в живописи, но ей всё равно удалось одним словом ухватить самую суть картины.

Что это доказывает?

Это доказывает, что в искусстве живописи она — редчайший гений.

— А что со снегом? — с любопытством спросила Благородная супруга Су.

— Как говорится, снег в добрый час — к богатому урожаю, — уверенно заявила Цзючжу. — Эта картина определённо говорит о том, что грядущий год принесёт добрые знамения. Госпожа, вы и вправду прекрасны и добры сердцем, словно фея. Даже картины в вашей коллекции предвещают прекрасные виды в наступающем году.

Благородная супруга Су тихо рассмеялась:

— Какая ещё фея, госпожа Мин шутит.

Придворные чиновники за глаза вечно называют её коварной наложницей. Впервые кто-то назвал её прекрасной и доброй феей.

— Госпожа, ваша покорная слуга не шутит, — очень серьёзно повторила Цзючжу. — Вы и вправду добрая, словно фея. И ваш сын — небесный отрок.

— Он такой взрослый мужчина, и вдруг — небесный отрок? — Благородная супруга Су снова рассмеялась. Она нежно посмотрела на Цзючжу: — Я слышала, твоё личное имя — Цзючжу. Могу я называть тебя Цзючжу?

— Как будет угодно госпоже, — кивнула Цзючжу. — Мне всё подходит.

— «Чжу» — хорошее имя. — Благородная супруга Су взяла Цзючжу за руку и усадила рядом. — Очень счастливое. Думаю, твои родители любят тебя как жемчужину, ценят как нефрит, раз дали тебе такое имя.

Столичные чиновники всегда ценили изящество и, давая имена детям, любили цитировать классиков, не терпя ни капли вульгарности.

Имя Цзючжу было одновременно и изящным, и простым, что ясно говорило об ожидании и радости, с которыми родители встретили появление этого ребёнка.

— Вы так проницательны, госпожа! — Цзючжу с восхищением посмотрела на Благородную супругу Су. Та по одному лишь имени смогла понять, как сильно любят её отец и мать.

Наставницы говорили, что когда они нашли её в глуши, она была завёрнута в лоскутное одеяльце. Ткани были и хорошие, и плохие, но сшито оно было очень искусно.

Они часто говорили ей, что её ждали и с нетерпением ожидали её рождения, но судьба распорядилась иначе, разлучив её с родителями.

В те времена при дворе бушевали смуты. Множество чиновников и военачальников оказались втянуты в интриги и заговоры из-за борьбы между принцами. Кто-то лишился дома и семьи, кто-то был разлучён с женой и детьми, а кого-то и вовсе казнили вместе со всем родом, уничтожив девять колен семьи.

Наставницы сжалились над ней, а видя, что в городе так и не появилось объявлений о поиске новорождённой девочки, удочерили её.

На полоске ткани, вшитой в пелёнки, были её восемь иероглифов судьбы и имя. Наставницы говорили ей: «Должно быть, твои родители в спешке доверили тебя кому-то и, боясь, что твоё имя и час рождения забудут, специально приготовили это».

Поэтому она с детства знала, что её привели в этот мир с любовью и что она не была лишней.

В Императорском кабинете Мин Цзинчжоу стоял с почтительным видом. Даже то, что император сегодня смотрел на него особенно дружелюбно, не могло поднять ему настроения.

— Ах, министр Мин, — протянул император. — Вы — опора трона, и выросшие у вас дети — цвет молодёжи. Я уверен, что и ваша дочь так же превосходна, как вы и ваша достопочтенная супруга.

— Ваше Величество, моя дочь выросла в глуши, не знает этикета и недостойна стать частью императорской семьи.

— Какая удача, наш Пятый тоже человек вольный и не стеснённый этикетом, — улыбка императора стала ещё шире. — Из чего следует, что они — идеальная пара.

Мин Цзинчжоу: «…»

Это что, оскорбление? Кто это — идеальная пара с принцем Чэнем?

— Министру Мину не стоит скромничать. Я, государь, уже решил, что именно ваша дочь станет моей невесткой. — Император Лунфэн отложил кисть, подошёл к Мин Цзинчжоу и легонько хлопнул его по плечу. — Если вы и дальше будете так скромничать, я решу, что вы с презрением относитесь к крови нашего рода Юнь.

— Ваш покорный слуга не смеет, — медленно склонился в поклоне Мин Цзинчжоу, его лицо стало мертвенно-бледным.

Император Лунфэн громко рассмеялся:

— Я всего лишь пошутил, не стоит так напрягаться, мой дорогой министр. Между нами, свояками, нет нужды в церемониях.

Мин Цзинчжоу мысленно помянул недобрым словом восемнадцать поколений предков императорского рода Юнь, но вслух ничего сказать не осмелился.

Понимая, что дальнейшие возражения лишь разгневают императора, Мин Цзинчжоу оставалось только откланяться.

Приказав евнуху лично проводить Мин Цзинчжоу из дворца, император Лунфэн повернул голову и спросил своего личного евнуха:

— Только что приходили люди из Дворца Ясной Луны?

— Отвечаю Вашему Величеству. Только что благородная супруга присылала человека попросить у вас картину. Ваш слуга видел, что вы беседуете с господином Мином, и позволил себе взять для госпожи одну картину.

Император Лунфэн не рассердился, а, напротив, растроганно подумал, что его любимая супруга, похоже, весьма довольна этим браком. Чтобы наладить отношения с будущей невесткой, она даже взялась за изучение живописи.

— Какую картину ты взял?

— Произведение великого мастера прошлой династии, «Картина абсурдных времён года».

— Хм. — Император Лунфэн удовлетворённо кивнул. Эта картина была написана, чтобы высмеять тех, кто в живописи не разбирается в смене сезонов и изображает всё вперемешку. Смысл её был прост и понятен, а сама она — причудлива и забавна, идеально подходя для начинающих ценителей.

— Очень хорошо.