Онлайн чтение книги Драгоценная жемчужина в имперском городе A Precious Pearl in the Imperial City
Глава 26 - Властный принц. Некоторые служанки смотрели на него как-то странно…

Когда рассказ подошёл к концу и гости разошлись, рассказчица взяла едва тёплую чашку чая и сделала несколько глотков, чтобы смочить горло. Подняв голову, она увидела, что гостья, которая недавно заплатила ей серебром за историю, всё ещё не ушла.

— Госпожа, — Цзючжу пододвинула стул и села напротив рассказчицы.

— Какую ещё историю желает услышать барышня? — женщина поспешно сделала ещё несколько глотков остывшего чая. Она была всего лишь простой смертной, что бьётся в этом бренном мире за жалкие гроши, лишь бы прокормить семью.

— Я пришла не за историей. — Цзючжу заметила, что рукава рассказчицы, хоть и были чистыми, носили заплатки в тон ткани. Стежки были мелкими и ровными — видно, что их накладывали с большой аккуратностью.

Скрепя сердце, она достала ещё один слиток серебра. — Я хотела бы знать, откуда вы взяли ту историю о Прекрасном Принце, которую только что поведали?

— Ах, барышня об этом. Так это пустяк. — Хоть она и назвала это пустяком, но серебро схватила проворно. Спрятав деньги, она пояснила: — Несколько дней назад одна девушка дала мне рукопись, сказав, что написала её от скуки. Она заплатила мне двадцать лянов серебра лишь за то, чтобы я её рассказала.

— Двадцать лянов? — поразилась Цзючжу. — Потратить столько денег, чтобы вы просто рассказали историю?

— Барышня, да ведь это столица, каких только чудаков здесь не встретишь? — рассказчица покосилась на Цзючжу. Разве ты сама не из тех транжир, что платят за изменение сюжета?

— Мы, сказители, живём тем, что угождаем гостям, чтобы заслужить их щедрость.

Чжоу Сяо, стоявшая за спиной Цзючжу, с сочувствием смотрела на рассказчицу. Кто же придумал столь коварный план, втянув в него ни в чём не повинную женщину?

Если история разлетится повсюду и во дворце, заметив неладное, начнут расследование, то первой пострадает именно она.

— Мама, — из боковой двери выбежала маленькая девочка в цветастой стёганой курточке. Она подняла голову, робко взглянула на Цзючжу и Чжоу Сяо и спряталась за спину рассказчицы.

— Простите, дитя ещё малое, не знает правил. Прошу вас, барышни, не сердитесь, — рассказчица достала несколько медных монет и сунула их в руку девочке. — Пойди купи у хозяина пирожное. Мама скоро придёт.

Девочка, взяв монеты, затопала прочь. Цзючжу долго шарила в своём кошельке и наконец извлекла последний слиток серебра. — Если вы мне верите, госпожа, то впредь не рассказывайте истории о Прекрасном и Злом Принцах в одном ключе. История должна оставаться историей, но люди по своей природе недоверчивы, и подобные россказни неизбежно обрастут домыслами и навлекут беду.

Выражение лица рассказчицы слегка изменилось. Она посмотрела на серебро на столе: — Благодарю за напоминание, барышня. Но эти деньги я принять не могу.

— Не поймите меня превратно, — улыбнулась Цзючжу. — Ваши истории прекрасны, и мне очень понравился рассказ о Злом Принце. Я приду послушать вас снова.

— Можете не сомневаться, барышня. Завтра я снова буду рассказывать историю о принце с суровым лицом, но добрым сердцем. Добро пожаловать! — женщина с готовностью приняла серебро.

— Благодарю, — Цзючжу, прижимая к себе пустой кошелёк, вышла из чайной и тихо вздохнула. Недаром говорят, что за талант и тысячи золотых не жалко. Изменить историю рассказчицы оказалось тоже весьма накладно. Серебро, которое она копила целый месяц, боясь потратить, сегодня улетучилось без остатка.

— Сестрица Мин, — Чжоу Сяо, давно жившая в столице, была наслышана о всевозможных интригах и заговорах. С серьёзным видом она предложила: — Похоже, сегодня не лучший день для историй. Может, лучше пройдёмся по лавкам с румянами?

Цзючжу сжала пустой кошелёк, нахмурилась и покачала головой, отказываясь от предложения: — Я потратила все свои деньги.

Чжоу Сяо усмехнулась. Она думала, что семья Мин балует свою дочь, раз та так щедро разбрасывается серебром, но оказалось, что это были все её сбережения.

— Ничего страшного, посмотреть ведь денег не стоит, — Чжоу Сяо взяла Цзючжу под руку. — Пойдём, просто составишь мне компанию.

От старшей сестрицы так нежно и приятно пахло, что Цзючжу, сама того не заметив, кивнула, а в итоге, словно в тумане, получила от неё в подарок коробочку румян.

Вернувшись домой, она задумчиво вертела румяна в руках и пробормотала: — Недаром Наставник всегда говорил, что красота сбивает с толку. Так и есть.

Впрочем, кто устоит перед милой, доброй и заботливой сестрицей?

В поместье помощника министра Чжоу Сяо вошла в главный двор, где жили её родители.

— Отец, матушка, — Чжоу Сяо поднесла им чай. — Сегодня мы с сестрицей из семьи Мин ходили в чайную слушать истории, и там кое-что произошло.

— Что же? — Чжоу Жуй и госпожа Чжоу обменялись понимающими улыбками. Старшие в обеих семьях уже договорились о браке их дочери с шестым сыном семьи Мин, и как только Мин Цзинхай вернётся в столицу, они отправят сватов с подношениями.

То, что их дочь ладит с девушкой из семьи Мин, было хорошим знаком — в будущем ей будет легче ужиться с роднёй мужа.

Чжоу Сяо подробно пересказала всё, что случилось в чайной.

Откуда простому сказителю знать о делах Принца Ци и Принца Чэнь? Если бы сестрица Мин сегодня не почуяла неладное, рассказчица могла бы поплатиться жизнью за эту историю.

Вспомнив робкую маленькую девочку, стоявшую за спиной матери, Чжоу Сяо не удержалась и добавила: — Многие говорят, что Принц Ци добродетелен и талантлив, словно необработанный нефрит. Но после сегодняшнего я начала сомневаться: существуют ли в мире настолько идеальные люди?

Чжоу Жуй молчал, а сидевшая рядом госпожа Чжоу улыбнулась: — А эта девушка из семьи Мин весьма интересна.

Хоть она и кажется наивной, но обладает природной интуицией, когда дело касается скрытых угроз.

— Вначале даже ты не заметила подвоха в той истории, а она, услышав всего несколько фраз, тут же всё пресекла. При этом не стала кичиться своим положением и давить силой, а заплатила, чтобы рассказчица сама охотно изменила содержание, — с восхищением произнесла госпожа Чжоу. — Достойна семьи Мин. Пусть она и воспитывалась вдали от дома, в ней всё равно живёт их решимость и смелость.

Неудивительно, что даже Благородная супруга Су, которая не особо ладит с гражданскими чиновниками, так полюбила свою будущую невестку.

— Правда? — Чжоу Сяо засомневалась, не заблуждается ли её матушка насчёт Мин Цзючжу. Сестрица Мин и решимость?

Вспомнив, как та прижимала к себе пустой кошелёк с жалким видом, сокрушаясь о потраченном серебре, Чжоу Сяо промолчала. Пусть заблуждается. Если сейчас её поправить, матушка почувствует себя неловко.

Главное, чтобы она была счастлива.

Во Дворце Ясной Луны Благородная супруга Су разглядывала своё отражение в зеркале. К ней торопливо подошла Сянцзюань со странным выражением лица: — Ваше Сиятельство, за стенами дворца ходят некоторые… слухи, связанные с Его Высочеством.

— Говорят, что мой сын заносчив и деспотичен? Или что он любит роскошь и удовольствия? — Благородная супруга Су спокойно взяла карандаш для бровей и принялась подправлять их изгиб.

— Ни то, ни другое.

— Угнетает простой народ, злоупотребляет властью?

— Тоже нет, — Сянцзюань кашлянула. — Снаружи говорят, что Его Высочество только с виду грозен, а на самом деле он добрейший человек, который сокрушается при виде раненого зверька и плачет, видя чужие страдания.

— Что за чушь?! — рука Благородной супруги Су дрогнула, и карандаш едва не ткнулся ей в переносицу. — Ты уверена, что речь о моём сыне, а не о Принце Ци?

— Совершенно точно, говорят о нашем принце, — подтвердила Сянцзюань. — Ещё говорят, будто в резиденции Принца Чэнь живёт много поваров, но на самом деле это тяжелораненые солдаты. Его Высочество не смог смириться с тем, что они потеряли трудоспособность, и позволил им работать в своей резиденции.

— И что Его Высочество со свирепым видом купил всю репу у старика, потому что увидел, как тому тяжело живётся, и просто искал повод дать ему денег.

Хотя она и сама не понимала, зачем принцу лично покупать репу, но в народных слухах порой случаются недоразумения вроде «император пользуется золотым коромыслом» или «императрица не жалеет масла, когда печёт блины».

Выслушав до конца рассказ Сянцзюань о «проводах старика домой», «свирепой передаче денег нищему» и «неподкупности перед соблазнами красавиц», Благородная супруга Су надолго замолчала. Это что, о её сыне говорят? Да это же вылитый бодхисаттва.

Потерев покрывшуюся мурашками руку, она прервала Сянцзюань: — Хватит, хватит, не рассказывай больше. Слишком уж странно всё это слушать.

— Откуда вообще взялись такие нелепые слухи? — не понимала Благородная супруга Су.

Сянцзюань ответила: — Служанка и сама не знает, откуда они пошли. Просто в последние дни как-то внезапно распространились.

— Неужели… это снова какой-то заговор против моего сына? — задумалась Благородная супруга Су, но так и не смогла найти объяснение. — Но такие слухи, как ни посмотри, ему только на пользу. Какая выгода тому, кто за этим стоит?

Они с сыном всегда были как бельмо на глазу во дворце. Другие за их спинами скрежетали зубами от зависти и каждый день жгли благовония, молясь об их несчастье. Невозможно, чтобы кто-то из них стал тратить столько сил на создание её сыну доброго имени.

Это что, воздаяние добром за зло или просто благотворительность?

Добрая слава — это, конечно, хорошо, но выдумки были настолько преувеличенными, что даже ей, родной матери, стало неловко.

— И это ты называешь «всё уладила»?! — выслушав отчёт слуги, Супруга Нин вызвала к себе исполнительницу. — Ты взяла мои деньги, чтобы исполнять мои поручения или чтобы служить Принцу Чэнь?!

Пятьсот лянов, целых пятьсот лянов, и вот такой результат?!

— Служанка не знает, как так вышло. Ещё несколько дней назад всё было хорошо, но кто же знал, что гостьям в чайной вдруг полюбятся властные снаружи, но нежные внутри принцы… — голос служанки становился всё тише. — Та рассказчица сказала, что сказитель должен рассказывать то, что нравится гостям, и отказалась дальше следовать нашей рукописи.

— Не хочет — добавь денег! — Супруга Нин с трудом сдерживала гнев. — Если и за деньги не согласится, можно найти других. Неужели мне нужно учить тебя таким простым вещам?

— Ваше Сиятельство… — служанка была в замешательстве. — Сейчас среди столичных дам уже не в моде истории о благородных господах. Все хотят слушать про властных принцев или высокомерных маркизов.

После того как история о властном злом принце с нежным сердцем стала популярной, бесчисленные рассказчики подхватили эту волну и начали сочинять похожие сюжеты. А старые заезженные истории о учёных и барышнях, о лисах-оборотнях и генералах уже почти никто не слушал.

— У этих людей что, не все дома? — не удержалась от вопроса Супруга Нин. — Что можно найти привлекательного в таком принце, как Юнь Дуцин?

Служанка, видя, как разгневана её госпожа, поспешила её успокоить: — Ваше Сиятельство, им нравится не Принц Чэнь, а вымышленный персонаж.

Вот только она не знала, как так вышло, что многие женщины уже начали отождествлять Принца Чэнь с тем самым властным принцем из истории.

Но об этом она не смела сказать Супруге Нин, боясь навлечь на себя её гнев.

— Вон отсюда! — Супруга Нин пнула её ногой в живот. — Бесполезная тварь!

— Прошу, Ваше Сиятельство, уймите гнев. Служанка удаляется, — прижимая руки к животу, произнесла служанка.

Пошатываясь, она вышла из внутренних покоев. Младшая служанка подхватила её: — Тётушка Байшао, вы в порядке?

— Я в порядке, — служанка, превозмогая острую боль в животе, оттолкнула её руку. По лбу стекал холодный пот. — У Вашего Сиятельства сегодня плохое настроение, так что прислуживайте осторожнее.

Лицо младшей служанки изменилось. Она с тревогой посмотрела на Байшао, но та, лишь прижимая руку к животу, шаг за шагом двинулась к двери и, переступив порог, рухнула на землю.

— Тётушка! — девушка не осмелилась громко кричать. Она подбежала к Байшао: — Я помогу вам вернуться.

— Не глупи, — без сил произнесла Байшао. — Жить надоело?

— У Вашего Сиятельства дурное настроение, как она позволит тебе самовольно уйти? — Байшао, оперевшись о дверной косяк, поднялась на ноги. — Я в порядке, возвращайся скорее.

Весь Дворец Ланьсюй знал, что Супруга Нин больше всего ненавидела непочтительность со стороны дворцовой челяди. Ходили слухи, что до того, как она попала в свиту Его Величества, когда тот был ещё принцем, её, дочь наложницы низкого происхождения, часто унижали слуги. Поэтому, когда Его Величество взошёл на трон, она невзлюбила непокорную прислугу.

Но это был лишь слух, который слуги Дворца Ланьсюй передавали друг другу шёпотом, и никто не смел проверять его правдивость. К тому же, в последние годы отношения госпожи с поместьем маркиза Пинъюаня были очень близкими, что не походило на поведение человека, пережившего унижения.

— Тётушка Байшао, — её догнал маленький евнух. — Ваше Сиятельство велели вам спросить в Палате дворцовых дел, когда доставят новый чай. Свадьба Его Высочества уже близко, и госпожа сказала, что все вещи во дворце пора обновить.

— Я поняла, — Байшао отняла руку от живота. — Сейчас же схожу в Палату дворцовых дел.

Маленький евнух посмотрел на её мертвенно-бледное лицо, хотел что-то сказать, но не осмелился. Наконец он тихо прошептал: — Тётушка, пожалуйста, берегите себя.

— Госпожа Мин, там находится внутреннее управление, созданное Палатой дворцовых дел. Оно отвечает за повседневные расходы наложниц в гареме, — Сянцзюань указала на небольшое здание неподалёку. — Его Величество учредил его после восшествия на престол, опасаясь, что евнухи будут урезать довольствие наложниц. — Во времена правления предыдущего императора нелюбимые наложницы часто питались объедками, пили холодную воду и прокисший чай, живя хуже, чем слуги.

Сянцзюань взглянула на Цзючжу и заметила, что госпожа Мин ко всему проявляет любопытство, будто в мире не было ничего, в чём она не могла бы найти радость. В последние дни её госпожа то и дело приглашала госпожу Мин во дворец. Они вместе рассматривали картины, беседовали, а порой давали небольшие советы наложницам, переписывающим священные тексты, и проводили время в полной гармонии.

Единственными, кто был не слишком счастлив, были, пожалуй, те наложницы, которые с «искренним сердцем» «настаивали» на переписывании сутр.

Госпожа позвала девушку во дворец, но, беспокоясь, что та заскучает, велела Сянцзюань прогуляться с ней. Теперь они обошли почти весь императорский дворец, за исключением покоев Его Величества и самих наложниц.

Сянцзюань уже не знала, куда повести госпожу Мин в следующий раз.

— Тётушка Сянцзюань, — Цзючжу потянула её за рукав. — Я пойду вперёд, посмотрю.

— Что случилось? — с недоумением спросила Сянцзюань, глядя, как Цзючжу направляется к сливовому дереву.

Байшао, свернувшись калачиком, прислонилась спиной к стволу. Холодный пот пропитал её одежду. Она бессильно приоткрыла глаза и уставилась в серое небо. Боль в животе, острая, как удар ножа, напоминала ей, что она ещё жива.

Казалось, боль распространилась по всему телу, и даже мозг, не выдерживая бесконечных мук, готов был взорваться.

— Вы в порядке?

Она с трудом открыла глаза и увидела перед собой девушку.

На ней была красная накидка, а шпилька-буяо в волосах так сверкала, что, казалось, озарила даже хмурое небо.

— Тётушка Сянцзюань, она, кажется, вот-вот упадёт в обморок.

Прежде чем потерять сознание, Байшао увидела, как девушка сняла с себя накидку и укрыла её.

…

— Ваше Величество, — Лю Чжунбао передал Императору Лунфэну секретное донесение. — Установлена личность того, кто стоял за попыткой подставить Благородную супругу на банкете в честь её дня рождения с помощью вышитой картины.

Император Лунфэн вскрыл донесение. Прочитав имя, он спокойно положил бумагу на стол. — Лю Чжунбао, сколько лет я уже на троне?

— Ваше Величество, в этом году идёт тринадцатый год правления под девизом Лунфэн.

— Я помню, как мы с Ду Цином сидели запертые в тёмной комнате. Ему тогда и восьми лет не было, — вздохнул он. — А в мгновение ока прошло столько лет.

— Подавать в Павильон Чистого Ветра.

В Павильоне Чистого Ветра стоял неприятный запах лекарств. Женщина на кровати, плотно закутавшись в шёлковое одеяло, разрывалась от кашля.

Услышав шаги за кисейным пологом, она с трудом откинула его. Сначала на её лице отразилась радость, а затем — паника.

Она попыталась подняться, но в итоге бессильно опустилась обратно на кровать.

— Лежи спокойно, — Император Лунфэн не стал подходить ближе. Он смотрел на измождённую женщину без радости и гнева в глазах.

— Ваше Величество явились сегодня, чтобы навестить меня или чтобы заступиться за эту женщину, Су Мэйдай? — она закашлялась. — Мы с Вашим Величеством были знакомы с юности, но в итоге я уступила какой-то дочери торговца. Как смешно.

— Ваше Величество! — с горечью воскликнула она, глядя на Императора Лунфэна. — Неужели во всём гареме, кроме Су Мэйдай и Юнь Дуцина, остальные женщины и дети — не люди?

— Со времён основания династии не было императора, более милостивого к своим наложницам, чем я, — вздохнул Император Лунфэн. — Госпожа Ян, не следовало тебе применять свои уловки против моей любимой супруги.

— Любимой супруги? Ха-ха-ха, любимой супруги? — с надрывом переспросила Госпожа Ян. — Только Су Мэйдай считается твоей женщиной?

Увидев в её глазах ненависть к Благородной супруге Су, Император Лунфэн произнёс: — О событиях тридцатого года правления под девизом Сяньдэ я давно всё знал.

Госпожа Ян замерла. Спустя долгое время она то ли плакала, то ли смеялась: — Вот оно что, вот оно что…

В комнате воцарилась тишина. Наконец она с трудом села и, оглядев пустое помещение, рассмеялась сквозь слёзы, бормоча себе под нос: — Ваше Величество правы. Вы действительно милостивый император.

В тот год, когда принц был под домашним арестом в своей резиденции, женщины из его гарема, ради будущего и славы своих семей, решили предать своего мужа.

Позже, когда заговор провалился и принц взошёл на трон, она думала, что это навсегда останется тайной, о которой Его Величество никогда не узнает.

Она ошибалась. Как в этом императорском городе мог существовать секрет, о котором никто бы не узнал?

— Ха-ха-ха…

Госпожа Ян смеялась до слёз. Другие женщины в гареме, которые обычно свысока насмехались над ней, и не подозревали, что их собственные прошлые деяния давно известны Его Величеству.

Как смешно, как же они все смешны.

Проснувшись утром, Цзючжу обнаружила, что все красные фонари в коридорах дома сняты.

— Сестрица Чуньфэнь, почему все фонари заменили? — Цзючжу подняла голову, разглядывая синие фонари, которые казались ей неуместными.

— Во дворце скончалась от болезни наложница Ян. Господин — чиновник третьего ранга в Министерстве обрядов, и в течение девяти дней не подобает вывешивать красные фонари, — Чуньфэнь накинула на Цзючжу накидку простого цвета. — Позже госпожа, возможно, возьмёт тебя во дворец на соболезнования. Просто держись рядом с ней.

Цзючжу всё поняла. Неудивительно, что сегодня сестрица Чуньфэнь специально подобрала для неё одежду простого цвета, и даже заколка для волос была из обычного серебра.

— А кто такая наложница Ян?

Чуньфэнь понизила голос: — Она дочь осуждённого чиновника. Её отец и брат более десяти лет назад вступили в сговор с мятежным принцем, чтобы силой захватить дворец. Когда Его Величество взошёл на трон, он сжалился над ней, зная, что она ничего не ведала, и не стал на неё гневаться…

— Цзючжу, — в дворик вошла госпожа Шэнь и поманила её рукой.

Цзючжу подбежала к ней: — Матушка, мы сейчас едем во дворец?

— Чуньфэнь тебе уже рассказала?

Цзючжу кивнула.

Госпожа Шэнь осмотрела дочь с ног до головы и, убедившись, что всё в порядке, повела её из дома.

Принц Чэнь, одетый в простую траурную одежду, шёл по дворцовой дорожке и заметил, что некоторые служанки смотрят на него как-то странно.

Увидев, что одна из них, едва не споткнувшись, летит прямо в его объятия, он увернулся и недоумённо спросил Фугуя: — Что с этой служанкой? Она и на ногах-то еле держится. Как её вообще взяли на службу во дворец?

Фугуй посмотрел на растянувшуюся на земле служанку и подумал: «Может, она тоже наслушалась диковинных историй в духе „Властный принц и милая служанка“?».

Принц Чэнь, даже не взглянув на лежавшую на земле молодую служанку, по щекам которой вот-вот должны были покатиться слёзы, нетерпеливо приказал двум евнухам: — Живо поднимите её. А то ещё подумают, что это я её толкнул. — Едва он договорил, как за спиной раздался голос Цзючжу, звавший его.

— Ваше Высочество!

Цзючжу подбежала к Принцу Чэнь. Она перевела взгляд с распростёртой на земле служанки на принца и озадаченно спросила: — Ваше Высочество?