Онлайн чтение книги Драгоценная жемчужина в имперском городе A Precious Pearl in the Imperial City
Глава 22 - Снегопад. Забыла спросить Его Высочество, нравится ли ему мой рисунок…

Цзючжу видела, как плачут дети, видела, как плачут старики, но никогда не встречала никого, кто плакал бы так… изящно и мелодично?

Она хотела было подойти и утешить её, но та плакала так красиво, что Цзючжу не удержалась и, остановившись на ступеньках у беседки, послушала ещё немного.

Наложница Лю ждала, что Цзючжу подойдёт утешить её, но та долгое время не двигалась с места. Обстановка становилась всё более неловкой. Она вытерла слёзы в уголках глаз и, будто только что заметив Цзючжу, заставила себя улыбнуться:

— Госпожа Мин.

Цзючжу окинула женщину взглядом, догадываясь, что это одна из дворцовых наложниц низкого ранга. Она сделала реверанс и, подобрав юбки, вошла в беседку:

— Погода холодна, берегите себя, сударыня.

— Я всего лишь нелюбимая наложница в этом дворце, не смею претендовать на обращение «сударыня». — Наложница Лю поднялась. — Прошу, садитесь, госпожа Мин.

Она заметила на Мин Цзючжу плащ с вышитыми красными цветами сливы, который показался ей знакомым.

Заметив взгляд наложницы Лю, Цзючжу коснулась вышивки на плаще и нетерпеливо спросила:

— Вышивка на нём очень красивая, не правда ли?

— Очень красивая, — кивнула наложница Лю, смутно ощущая, что та намеренно хвастается этим плащом.

— У наложницы хороший вкус, я тоже так считаю. — Цзючжу улыбнулась так, что её глаза превратились в полумесяцы. — Это подарок от Благородной супруги.

Наложница Лю лишилась дара речи.

— Её Сиятельство сказала, что этот плащ тёплый, но не громоздкий, красивый, но не легкомысленный, потому и подарила его мне. — Найдя наконец слушателя, перед которым можно похвастаться, Цзючжу оживилась. — Её Сиятельство всегда так добра, и Ваша покорная слуга даже не знает, как отблагодарить её за такую заботу.

— Зимний ветер холоден, но я, женщина из гарема, так часто бываю бессильна. Не хотела вас беспокоить, простите, что выставила себя на посмешище. — Услышав слово «добра», наложница Лю ощутила сильное внутреннее отторжение.

Хвастаться добротой Благородной супруги перед несчастной женщиной, которая только что плакала, — разве так поступают люди?

Неудивительно, что она приглянулась Благородной супруге Су. Одного поля ягоды.

Произнеся эту интригующую фразу, наложница Лю замолчала, ожидая, что Цзючжу начнёт расспрашивать.

— Ох. — Цзючжу помнила наставления своих учителей: если встретишь человека, горько плачущего от печали, не расспрашивай о причинах — в этом и заключается доброта.

Наложница Лю смотрела на Цзючжу, Цзючжу смотрела на наложницу Лю. После короткого молчания, видя, что Цзючжу не собирается ничего спрашивать, наложница Лю, собравшись с духом, начала сама:

— Известно ли госпоже, кто из наложниц в гареме пользуется наибольшей любовью и уважением Его Величества?

— Конечно, Благородная супруга Су, — как само собой разумеющееся ответила Цзючжу. — Она так красива, добра сердцем, и голос у неё приятный. Его Величество наверняка любит её больше всех.

Наложница Лю снова замолчала. Неужели в семье Мин совсем не умеют воспитывать дочерей? Как можно говорить такие неприятные вещи?

— Да, Его Величество уже много лет благоволит одной лишь Благородной супруге Су, — горько усмехнулась наложница Лю. — С тех пор как он взошёл на трон, в гарем не брали новых девушек, а мы, кто служил ему ещё до восшествия на престол, и вовсе не удостаиваемся его взгляда.

— Госпожа Мин, боюсь, вы не знаете, что в огромном гареме нелюбимая и бездетная наложница ценится меньше, чем трава под ногами.

— Вы хотите сказать… — понизив голос, изумлённо спросила Цзючжу, — Его Величество не даёт вам денег?

А ведь Его Величество не похож на того, кто был бы скуп со своими наложницами.

— Нет-нет, госпожа меня не так поняла, — наложница Лю не смела дурно отзываться об Императоре. — Его Величество добродетелен и щедр к своим наложницам. Палата дворцовых дел каждый месяц присылает нам ткани и серебро.

Наложница Лю не лгала. Содержание наложниц никто не смел урезать, и жили они куда лучше, чем нелюбимые супруги покойного императора.

— Знаете ли вы, госпожа, сколько дней Благородная супруга заставляет наложниц переписывать сутры?

Цзючжу кивнула:

— Кажется, меньше десяти дней? Вообще-то, по канонам великого обряда, для проявления должного усердия нужно переписывать их сорок девять дней. А если это аскетическая практика, то и восемьдесят один день считается нормой. Но так как Её Сиятельства не монахини, в этом нет такой строгой необходимости.

Увидев, что наложница Лю замолчала, Цзючжу с недоумением посмотрела на неё:

— Почему вы молчите, наложница?

Наложнице Лю нечего было сказать. Она не ожидала, что юная Мин Цзючжу окажется ещё безжалостнее Благородной супруги Су. Сорок девять дней? Восемьдесят один день? Это что, переписывание сутр или траур?

— Не-ничего, — наложница Лю поднялась. — Я вдруг вспомнила, что ещё не закончила сегодняшнюю перепись сутр, и на душе стало неспокойно.

Она боялась, что если разговор продолжится, ей и впрямь придётся переписывать сутры восемьдесят один день.

— Это верно, при переписывании сутр главное — искренность, — глубокомысленно согласилась Цзючжу. — Переписывая священные тексты, вы накапливаете для себя заслуги и благословения. Благородная супруга так добра: она не только предоставила всем Её Сиятельствам кисти и тушь, но и заботливо приготовила для них комнаты для медитаций. Наверняка Её Сиятельства очень ей благодарны?

— Хе-хе, — процедила сквозь зубы наложница Лю. — Разумеется, благодарны.

Она прижала руку к груди, с трудом переводя дух, и сделала два глубоких вдоха:

— Благодарю госпожу Мин за беседу, мне пора возвращаться.

Едва она договорила, как у неё потемнело в глазах, и она пошатнулась.

— С вами всё в порядке, наложница? — Цзючжу протянула руку и поддержала наложницу Лю. — Позвольте, я провожу вас.

— Не стоит, благодарю, госпожа Мин. — Наложницу Лю словно молнией ударило. Она отшатнулась на два шага в сторону, готовая немедленно выпрыгнуть из беседки, лишь бы оказаться подальше от Цзючжу. — Прощайте.

Цзючжу смотрела вслед поспешно удаляющейся семенящей походкой наложнице Лю и вздохнула:

— Искренность, с которой Её Сиятельства во дворце переписывают сутры, воистину способна тронуть Небеса и Землю.

Даже ей, выросшей в даосском монастыре, не сравниться с их усердием. Какой стыд, какой стыд.

Наблюдавший за всей сценой Лю Чжунбао с улыбкой поклонился принцу Чэню:

— Ваше Высочество, старый слуга должен отправиться в гарем, чтобы передать устный указ Его Величества. Позвольте откланяться.

Принц Чэнь жестом позволил Лю Чжунбао идти, а сам сорвал листок и подкрался к Цзючжу сзади, собираясь напугать её.

— Ха! — Цзючжу резко обернулась. Её плащ легонько коснулся голени принца Чэня — не больно, но щекотно.

— Я так и знала, что это Ваше Высочество, — тихо рассмеялась Цзючжу.

Опустив взгляд на свою голень, принц Чэнь отбросил листок в сторону:

— Когда ты меня заметила?

— Я услышала шаги, — с гордостью улыбнулась Цзючжу. — У Вашего Высочества они не такие, как у других. Ваша покорная слуга сразу их узнала.

Принц Чэнь на миг замер:

— И чем же отличаются мои шаги?

— Они просто другие, — Цзючжу задумалась. — Ваша покорная слуга даже не знает, как описать, но я их узнаю.

— Такой острый слух. Ты что, родилась в год Собаки?

— Какое Ваше Высочество догадливое! Как вы узнали, что я родилась в год Собаки? — Цзючжу порылась в своём мешочке, достала два мятных леденца и протянула один принцу Чэню.

Вдохнув мятный аромат, принц Чэнь вспомнил, как в детстве любил сладости, но в тринадцать лет, измучившись от зубной боли, отказался от этой привычки. Он и не думал, что спустя столько лет кто-то будет, словно ребёнок, делиться с ним леденцами.

— Ваше Высочество… не любите? — Заметив, что леденец всё ещё лежит на ладони принца Чэня, Цзючжу, с конфетой за щекой и надутыми щеками, неразборчиво пробормотала: — Он мятный.

Восемь лет назад, когда Ваше Высочество спас её из реки, он дал ей именно мятный леденец. Она помнила, как девушка рядом с ним сказала, что это его любимые сладости.

— Я уже давно не ем сладкого, — принц Чэнь вернул леденец Цзючжу. — Оставь себе.

— Ох. — Цзючжу опустила голову и уставилась на возвращённый леденец. Она вяло посасывала свой, и казалось, даже шпилька в виде стрекозы в её пучке поникла.

— Впрочем, разок можно и попробовать, — принц Чэнь забрал леденец обратно и положил в рот.

— Ну как? — Цзючжу подняла голову, и её глаза засияли.

— Неплохо. — Глядя, как девушка смотрит на него снизу вверх, принц Чэнь почувствовал, как что-то дрогнуло в его сердце. — Очень похоже на леденцы, которые я ел в детстве.

Цзючжу счастливо рассмеялась.

— Чему смеёшься? — Принц Чэнь коснулся шпильки-стрекозы в её пучке. Крылышки стрекозы затрепетали, словно живые.

Цзючжу отвязала от пояса маленький мешочек со сладостями:

— Ваше Высочество, это всё вам.

Принц Чэнь хотел было сказать, что лакомства, которые нравились в детстве, не обязательно будут по вкусу и взрослому. Но, представив, как она посмотрит на него обиженным щенячьим взглядом, он всё же протянул руку и принял мешочек.

Не то чтобы он растрогался, просто не хотелось возиться с ребёнком.

— Почему ты здесь одна, без служанок? — Принц Чэнь огляделся и только тогда заметил двух служанок, стоявших поодаль от беседки. Он нахмурился: — Впредь во дворце пусть прислуга не отходит от тебя ни на шаг.

Цзючжу хоть и не поняла, но всё же кивнула.

Привязав мешочек к поясу, принц Чэнь взглянул на вышивку и, брезгливо натянув плащ повыше, чтобы прикрыть его, с усмешкой заметил:

— Некоторые дамы в гареме любят падать на ходу. Если рядом будут служанки, будет кому их и подхватить.

— Госпожи во дворце все такие худенькие. — Цзючжу помахала своей ручкой. — Я могла бы поднять их голыми руками.

Увидев, как обнажилось её белое запястье, принц Чэнь схватил её за рукав и потянул его вниз:

— Ветер сильный, руки замёрзнут.

— Ваше Высочество, скоро пойдёт снег? — Цзючжу спрятала руки в рукава. — Снег в столице, должно быть, очень красив?

В Линчжоу зимой снег шёл редко. А если и выпадал, то лишь тонким слоем, который таял прежде, чем успеешь им налюбоваться.

Принц Чэнь поднял голову к небу, но ничего особенного там не разглядел и неопределённо ответил:

— Наверное… скоро?

В столице снег идёт каждую зиму. Чего тут ждать с таким нетерпением?

Выл холодный ветер. Служанка из поместья Сунь, убедившись, что её госпожа уснула, задула свечи в комнате и на цыпочках вышла. Последнее время, по неизвестной причине, госпожа могла заснуть только при свете свечей.

В полумраке спальни Сунь Цайяо распахнула дверь и увидела Мин Цзючжу, невозмутимо сидящую подле подсвечника.

— Это ты вместе с этой Су разрушила все мои планы?! — В комнату ворвался принц Ци. — Зачем ты это сделала?

Пламя свечи затрепетало. Мин Цзючжу встала, закрыла дверь и окна. Её взгляд был темнее ночи.

— Это вы, Ваше Высочество, причинили вред принцу Чэню?

— Что?

— Я спрашиваю, кто навредил принцу Чэню?! — Она подошла к курильнице и огнивом зажгла благовония. — Вы? Или супруга Нин? А может… разжалованный в простолюдины принц Хуай?

Принц Ци посмотрел на неё так, будто услышал нечто невообразимое:

— Ты даже не знакома с принцем Чэнем. Какое тебе дело до его жизни или смерти?

— Ваше Высочество, — Мин Цзючжу не отрывала взгляда от клубящегося над курильницей дыма. — Скажите, если мы с вами одновременно умрём от яда в этой комнате, кого из принцев заподозрит Император?

— Принца Аня? Принца Цзина?

— Ты хочешь убить меня?

— А-а-а!

Сунь Цайяо в ужасе проснулась, подбежала к окну и дрожащими руками распахнула его.

Кристальные снежинки падали на её дрожащее лицо, превращаясь в капельки воды, смешивались с холодным потом и капали на пол.

— Снег пошёл! — Цзючжу распахнула окно и, увидев заснеженный двор, радостно натянула носки и обувь, перелезла через подоконник и прыгнула в глубокий сугроб, оставив пару глубоких следов.

Осторожно высвободив ноги, она наклонилась, зачерпнула пригоршню снега и с любопытством принялась его разглядывать.

Принц Чэнь просто невероятен! Вчера сказал, что скоро пойдёт снег, и сегодня он пошёл.

— Забыла спросить Его Высочество, понравился ли ему мой рисунок «Карпы кои, играющие среди лотосов», — вздохнув, пробормотала Цзючжу. — Вчера я так увлеклась угощением принца мятными леденцами, что совсем об этом забыла.

Отец говорил, что у Министерства обрядов сегодня выходной. Значит, Ваше Высочество… тоже должен быть дома?