Онлайн чтение книги Драгоценная жемчужина в имперском городе A Precious Pearl in the Imperial City
Глава 4 - Пурпурные одежды, белый конь...

— Сестрица, на этой улице много лавок с румянами и нефритовыми украшениями. Обычно девушки любят сюда приходить, — Мин Цуньфу приподнял занавеску кареты, чтобы Цзючжу могла лучше разглядеть улицу.

Цзючжу выглянула и увидела множество молодых девушек, прогуливающихся вместе. Время от времени они тихонько перешучивались, и цветочные шпильки в их волосах слегка покачивались в такт движениям.

Юноши в одеяниях учёных издали учтиво кланялись им, держась с изяществом.

Когда мимо проезжали повозки и паланкины, сопровождающие их слуги почтительно опускали головы — никто не вёл себя высокомерно.

Стражники ямэня в чистых одеждах, с мечами на поясе, патрулировали улицу. Завидев знакомого, они могли перекинуться парой слов, а один из них мимоходом подхватил упавшего на землю малыша. Ребёнок уже было открыл рот, чтобы заплакать, но, увидев меч на поясе стражника, тут же сжал губы и протянул испачканную пухлую ручонку, чтобы осторожно коснуться рукояти.

Стражник сделал вид, что не заметил этой детской шалости, вернул ребёнка рассыпавшимся в благодарностях взрослым и снова скрылся в толпе.

— Лавка румян. Мы приехали.

Цзючжу очнулась от своих мыслей:

— Уже?

— Да, — Мин Цуньфу спустился с повозки и протянул руку Цзючжу. — Давай, выходи.

Цзючжу наклонилась, чтобы выйти из кареты, и уже собиралась подать руку Мин Цуньфу, как вдруг услышала стук копыт.

Она повернула голову и увидела красавца в пурпурном одеянии верхом на коне. Божественно прекрасный белый скакун, развевающиеся на ветру пурпурные одежды... Всадник казался ярким пятном, внезапно возникшим на этой тихой улице. Конь шёл медленным шагом, а поза юноши была ленивой, словно ничто в мире не заслуживало его внимания.

— Сестрица, на что ты смотришь? — Мин Цуньфу проследил за её взглядом и увидел лавку с готовой одеждой. — Понравилось какое-то платье?

Всадник в пурпурном на белом коне уже свернул в соседний переулок. Цзючжу отвела взгляд:

— Братец, я просто любуюсь видами.

Видами?

Мин Цуньфу сперва замер, а затем его сердце сжалось от жалости. Его двоюродная сестра столько лет прожила в глуши, что теперь даже обычная столичная улица казалась ей диковинным пейзажем.

Пощупав кошель на поясе, он стиснул зубы:

— Пойдём, братец купит тебе наряды. Выбирай всё, что понравится.

В его семье с деньгами было строго, и ежемесячное содержание он получал скромное. Накопить эту сумму стоило ему немалых трудов. Но в семье была лишь одна младшая сестра, и он, как двоюродный брат, должен был проявить щедрость.

— Хорошо, — кивнула Цзючжу и спрыгнула с повозки.

Мин Цуньфу посмотрел на свою пустую протянутую руку, затем на двоюродную сестру, которая уже весело шагала в лавку румян, и, оглядевшись по сторонам, тихо вздохнул.

Ничего страшного. Если никто не видел, значит, это не считается грубостью.

Как только брат и сестра вошли в лавку, к Мин Цуньфу подошёл какой-то человек.

— Брат Мин, — Чжоу Шучэн впервые видел, чтобы Мин Цуньфу выходил в свет с девушкой вдвоём, и учтиво поклонился. — Сегодня брат Линь устраивает приём в своей усадьбе, почему же ты не пошёл?

— Брат Чжоу, — ответил на поклон Мин Цуньфу. — В последнее время дома много дел, совсем нет времени. Прошу тебя, передай мои извинения брату Линю.

Чжоу Шучэн немного подумал и всё понял. Отец Мин Цуньфу недавно по приказу императора отправился с инспекцией на юг, и семья, опасаясь, что тот забросит учёбу, поручила присматривать за ним Мин Цзинчжоу.

Новость о помолвке дочери Мин Цзинчжоу с принцем Чэнем наделала много шума, так что неудивительно, что Мин Цуньфу в последние дни почти не выходил из дома.

— А эта барышня…

— Это моя младшая сестра, — улыбнулся Мин Цуньфу. — Она только что вернулась в столицу, и я, как её двоюродный брат, конечно, должен проводить с ней побольше времени.

Чжоу Шучэн с улыбкой согласился и, поклонившись Мин Цзючжу, произнёс:

— Приветствую, госпожа Мин.

Три брата из семьи Мин были очень близки. Когда-то, когда старшего из братьев оклеветали недруги, второй и третий предпочли разделить его участь и отправиться в тюрьму, но не отреклись от него.

Сохранить братские узы перед лицом смерти и выгоды — этим могли похвастаться немногие семьи.

Вот только с судьбой им не повезло: в следующем поколении родилась долгожданная дочь, и ту пришлось отдать замуж за принца Чэня.

Цзючжу показалось, что взгляд этого юноши по фамилии Чжоу был каким-то странным. Словно он смотрел на подстреленного кролика, которого вот-вот освежуют и зажарят.

— Доброго пути, уважаемые гости.

Услышав голоса, Цзючжу подняла голову и встретилась взглядом с женщиной, как раз спускавшейся по лестнице.

Та сперва опешила, но, увидев, что Цзючжу ей улыбнулась, слегка изогнула губы в ответной улыбке.

— Братец, я уже всё выбрала, — женщина подошла к Чжоу Шучэну и сделала реверанс в сторону брата и сестры Мин. — Господин Мин, госпожа Мин.

Ну вот, опять. Опять этот взгляд, которым смотрят на кролика на вертеле.

Когда брат и сестра Чжоу ушли, Цзючжу тихо спросила у Мин Цуньфу:

— Братец, неужели вся столица в курсе, что я раньше была бедной?

Иначе почему все так на неё смотрят?

Мин Цуньфу промолчал.

Нет, они просто сочувствуют тому, за какого ненормального ты выходишь замуж.

— Эх, — вздохнула Цзючжу. — Повстречай я этих добросердечных столичных жителей на пару лет раньше, они бы точно не поскупились на пожертвования для нашего даосского монастыря.

Выбрав несколько коробочек самых модных румян, Цзючжу последовала за Мин Цуньфу в лавку готовой одежды.

Столица процветала, и ткани для пошива нарядов здесь использовали изысканные. Увидев, что в лавке полно покупательниц, Мин Цуньфу отправился в заднюю комнату пить чай, оставив Цзючжу примерять одежду в сопровождении служанки Чуньфэнь.

В лавках, которые посещали знатные господа, всегда были предусмотрены места для отдыха мужчин — вероятно, чтобы те могли терпеливо ждать, пока их спутницы спокойно выбирают наряды.

— У барышни такая прекрасная фигура, вам любой наряд к лицу, — приказчица рассыпалась в комплиментах. Какое бы платье ни примеряла Цзючжу, та находила для неё новые слова похвалы.

— Если дополнить этот наряд новейшей заколкой-буяо, вы станете подобны лунной фее, сошедшей на землю, — приказчица помогла Цзючжу поправить юбку. — На третьем этаже продаются украшения и нефрит, не желаете ли взглянуть?

— Госпожа, сегодня платит шестой молодой господин, так что непременно купите побольше, — с улыбкой прошептала Чуньфэнь на ухо Цзючжу. — Раньше, когда третий молодой господин был в столице, шестой молодой господин вечно заставлял его платить за себя. Вы должны помочь третьему господину вернуть потраченное.

В поколении Мин Цуньфу порядок старшинства определялся по всем трём семьям клана. Мин Цуньфу был шестым, а родной брат Цзючжу, Мин Цзиюань, — третьим. Хотя брат и сестра никогда не виделись, Цзючжу много слышала о нём от родителей.

— Это не будет слишком? — спросила Цзючжу, но ноги уже сами несли её наверх.

Мало какая сестра, тратя деньги брата, будет испытывать искренние угрызения совести.

Улыбка приказчицы стала ещё шире. Разве станет приказчица жаловаться, что покупатель слишком много берёт?

Браслеты с витым узором, алые шпильки, короны с нефритовыми бусинами и тысячью цветов — разве не затосковали бы они, не будь прелестных покупательниц?

— Почему все эти новые шпильки и украшения в вашем магазине такие безвкусные? Что за золотые ветви, что за красные жемчужины на черепаховом гребне? Невыносимая пошлость!

Цзючжу, с восхищением разглядывавшая золотую шпильку в виде ветви с цветами, молча повернула голову в сторону говорившего молодого человека.

— Лишь этот нефритовый браслет ещё куда ни шло.

Цзючжу, которой этот браслет с самого начала не приглянулся, потеряла дар речи.

— Господин, это самые модные модели, — с улыбкой объясняла приказчица. — Если господину не нравится, мы можем показать вам другие.

— Что значит «самые модные»? Просто какой-то знатной особе во дворце в последнее время нравятся такие вещицы, вот вся столица и бросилась подражать, — юноша презрительно хмыкнул и небрежно указал на несколько украшений. — Только эти. Остальные не нужны.

— Госпожа, — тихо спросила приказчица, сделав вид, что ничего не слышала, — желаете примерить?

— Да, конечно, — Цзючжу протянула шпильку приказчице и взяла в руки бронзовое зеркало, чтобы рассмотреть своё отражение. Её волосы были тёмными и густыми, и золотая шпилька, полускрытая в них, выглядела не пошло, а так, словно в волосах запуталась звезда.

Молодой господин, взяв у приказчицы шкатулку с украшениями и собираясь уходить, увидел любующуюся собой Цзючжу:

— Какая пош…

А?!

Хм-м…

Кажется, не так уж и пошло.

— Красиво же, — Цзючжу коснулась шпильки. — Мне нравится.

Сказав это, она заметила, что юноша, только что назвавший шпильку безвкусной, пристально на неё смотрит, и удивлённо распахнула глаза.

Что такое? Сам считает вещь пошлой, так и другим покупать не даёт?

— У барышни отменный вкус. В ваших волосах эта шпилька подобна ветви коричного дерева с луны, цветку с яшмового пруда, — придя в себя, молодой человек откашлялся и слегка поклонился Цзючжу.

Цзючжу промолчала.

Говорит так, будто она не слышала его предыдущих слов.

Недаром перед её отъездом в столицу оба наставника велели ей помнить, что у здешних людей помыслы глубоки и не стоит доверять первому встречному.

— Я — Чжэн Ваннань, шицзы маркиза Пинъюаня. Позвольте узнать, из какой семьи будет благородная дева? — видя, что Цзючжу не реагирует, молодой человек сделал шаг вперёд.

Поместье маркиза Пинъюаня, Чжэн…

Так это же семья того самого несносного мальчишки, что во дворце обозвал благородную супругу демонической наложницей!

Цзючжу поднялась:

— Мои вкусы пошлы, не смею вас беспокоить. Прощайте.

У тех, кто не в состоянии воспитать собственных детей, и у взрослых в семье не всё в порядке с головой. Лучше держаться от них подальше, кто знает, вдруг безумие заразно.

Глядя на поспешно удаляющуюся девушку, Чжэн Ваннань заметил, что она словно спасалась бегством.

Он повернулся к своему слуге:

— Я что, очень уродлив?

— Шицзы, вы статны и прекрасны, как нефрит.

Чжэн Ваннань вернулся к приказчице:

— Я тоже куплю такую шпильку, как у той барышни.

— Господин, — тихо напомнил слуга, — вы же сказали, что она безвкусная.

— Слыхал такую поговорку? — Чжэн Ваннань многозначительно приподнял бровь.

— Какую?

— Мужчины… они так непостоянны.

— Вот как? — донёсся ленивый голос. — Ну-ка, покажи мне это своё непостоянство.

Чжэн Ваннань обернулся на звук, и рука, державшая шкатулку с украшениями, едва не ослабела. Он бросил взгляд на смежную комнату для отдыха — почему никто не сказал ему, что тот находится там?

— Я слышал, ты тут высказывал недовольство вкусами знатных особ во дворце, — юноша в пурпурном одеянии вертел в руках хлыст и лениво опустился на стул. — Чьи же именно предпочтения так не угодили шицзы Чжэну?

— Не знал, что Ваше Высочество здесь. Ваш покорный слуга был невежлив, — Чжэн Ваннань низко поклонился.

— М-м, — кивнул мужчина в пурпурном. — Ты не виноват, это я не должен был здесь оказаться. К несчастью, у меня сегодня дурное настроение, и я терпеть не могу, когда кто-то рассуждает о безвкусице.

Мужчина в пурпурном бросил хлыст на стол:

— Как там тебя зовут, напомни-ка?

Чжэн Ваннань стиснул зубы. Он был двоюродным братом принца Ци, старшим сыном и наследником маркиза Пинъюаня. Не мог принц Чэнь не знать его имени — это было явное унижение.

— Впрочем, неважно, — принц поднялся на ноги. — Даже если ты назовёшь своё имя, я всё равно его не запомню.

Сказав это, он взглянул на дрожащего Чжэн Ваннаня и вдруг рассмеялся:

— Не бойся, я всегда снисходителен к бездарям.

Чжэн Ваннань задрожал ещё сильнее.

Последний, к кому ты проявил «снисхождение», до сих пор таскает камни за городом.

Думаешь, я поверю в твои бредни?

Ни за что!