Онлайн чтение книги Кодзи Судзуки - Звонок: Прилив (2013) Koji Suzuki - Ring: TIDE (2013)
2 ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ПЕЩЕРА ОТШЕЛЬНИКА Глава 2

Спустившись по трапу на причал, Кашивада увидел мужчину в оранжевой ветровке, держащего пластиковую табличку с надписью «Аренда автомобилей X X».

По телефону ему сказали: «…Там будет человек в оранжевой ветровке с табличкой «Аренда автомобилей Х Х», поздоровайтесь с ним!».

Сцена полностью соответствовала тому, что ему описали при бронировании.

Кашивада поздоровался и назвал свое имя. Мужчина указал на парковку и сказал: «Машина уже подготовлена. Пожалуйста, пройдите процедуру оформления документов». Рядом с ним стояла женщина в таком же костюме, одной рукой держащая пачку документов.

После выполнения необходимых формальностей Кашивада сразу же отправился в путь на арендованной машине. Время было около 6:30, солнце медленно поднималось. Несмотря на сильное вибрирование двигателя лайнера, всю ночь он провел в легкой дремоте, поэтому чувствовал себя свежим и бодрым.

На островном шоссе лучше всего путешествовать одному на небольшом автомобиле. Когда Кашивада проехал через деревню Сэнсуй[1], после двух сосен дорога вдруг внезапно окрасилась в серые оттенки. По обе стороны густо росли камелии, поэтому это место называлось «Тоннель камелий». Даже лучи утреннего солнца не попадали в это странное место.

Стояло ранее лето, цветов ещё не было. Если бы Кашивада приехал сюда в феврале или марте, ветви были бы густо усыпаны красными цветками. Он видел фотографию цветущих камелий, когда листал путеводитель по достопримечательностям острова Идзуосима.

Цветы выглядели чрезвычайно яркими, насыщенными, их красота была такой интенсивной, что казалось, будто даже сок, текущий внутри ствола, тоже должен быть красным. В растениях обычно течет прозрачный сок, но эта ослепительная красота создавала ощущение, будто он вот-вот выступит наружу ярким красным пятном.

На коже Кашивады не было никаких красных пятен, но в его теле должна течь ярко-красная кровь. С момента прибытия в этот мир он никогда не видел, какая кровь течет в его организме, поскольку никогда не получал ранений и не сталкивался с кровопролитием. В те редкие ночи, когда он долго не спал, наблюдая за своим лицом в зеркале, тончайшие кровеносные сосуды на склере глаз, похожие на паутинку, доказывали, что в нем действительно течет красная кровь.

«Интересно, были бы у меня красные слёзы, если из этих тончайших капилляров вытекала кровь?»

Такие мысли возникали у Кашивады потому, что недавно он прочитал книгу, в которой была глава о кровавых слезах Девы Марии. Подобные невероятные истории были повсюду и, хотя в современности мы знаем, что это обман, мы все равно с удовольствием рассказываем их. Как в Японии, так и в Европе, в древних мифах встречаются многочисленные явления, объяснить которые невозможно с помощью науки — от восьмиглавых змей до огромных камней, парящих в воздухе.

Тоннель камелий был коротким, и свет утреннего солнца быстро вернулся, рассеяв иллюзии Кашивады. По мере подъема солнца будет повышаться температура — говорили, что к середине дня будет выше тридцати градусов.

Море исчезло слева, а справа, где начиналось извилистое шоссе, появилось объявление: «Сад камелий» и знак парковки. Кашивада повернул руль направо и загнал автомобиль на стоянку.

Выйдя из машины, Кашивада разложил карту на капоте. От парковки «Сада камелий» через зоопарк и приморскую деревню проходила прибрежная пешеходная тропа, которая тянулась от побережья Сэнсуй и заканчивалась пещерой Эн-но Гёдзя. Судя по карте, невозможно предположить, как выглядело то место, поэтому Кашивада подготовил водостойкий плащ, футболку, шорты и ботинки для дайвинга, которые можно было носить на босу ногу.

Час был ранний, и поблизости никого не было. Меньше, чем через десять минут сквозь кустарник слева показалось море. После перехода по небольшому мостику открывался вид на пляж. Одну сторону пляжа покрывали круглые камни. От постоянного омывания морскими волнами камни блестели в темноте. Это и был пляж около пещеры Эн-но Гёдзя.

Южный край пляжа представлял собой отвесную скалу, уходящую прямо в воду. В средней части пляжа просматривалась узкая полоса — это была тропинка, образованная эрозией скалы морем. Шагая по этой тропе, должно быть, можно добраться до пещеры Эн-но Гёдзя[2].

С земли нельзя было увидеть пещеру странствующего монаха целиком. Чтобы обозреть её полностью, нужно наблюдать с определенной точки в море.

Кашивада дошел до пляжа, ступая по камням, поднялся по каменным ступенькам рядом со скалой и пошел вперед по тропе, обогнув скалу справа.

Кашивада опирался правой рукой о скалу и осторожно продвигался вперед. Это напоминало ходьбу по поверхности воды. Если потерять равновесие, можно легко упасть в море.

Еще пятьдесят лет назад одна женщина приплыла в этот морской район на маленькой лодке и в одиночку погрузилась на морское дно. Это была мать Садако Ямамуры — Сидзуко.

Солнце уже достигло зенита, ударяло в скалы, волны бросали серебристые блики. А той ночью, когда Сидзуко погрузилась под воду, только кусочек лунного света освещал море.

Для Кашивады единственной зацепкой, которая могла снова воскресить его воспоминания о жизни Рюдзи Такаямы, оставалась книга «Мир Кольца». Первым, что ему попалось, была эта книга. Он не знал, какое бесчисленное количество раз перечитывал её, но почти всю запомнил наизусть.

В «Мире Кольца» описывается, как оккупационные войска сбросили статую Эн-но Одзуны в море, а Сидзуко достала её со дна. Об этом эпизоде говорилось примерно следующее:

«В конце лета, в жаркую полнолуние, Сидзуко пришла к своему другу детства — рыбаку Минамото — и попросила выйти в море вместе с ней. Для Минамото Сидзуко была первой любовью. Ночью, в полнолуние, вместе с ней плыть по морю — казалось, что его мечта сбылась. Когда Минамото спросил о цели поездки, Сидзуко ответила: «Сегодня днём я видела американский сторожевой катер, который сбросил статую Эн-но Одзуны в море, и хочу достать её».

После окончания Тихоокеанской войны оккупационная армия начала репрессии против национальных культов, и статуя отшельника, до этого бережно хранимая в пещере Эн-но Гёдзя, была сброшена в море. Сидзуко, по-видимому, стала свидетельницей этого. Будучи ревностной почитательницей Эн-но Одзуны, она спряталась за скалой Мимидзухана, подсмотрела, как статую сбрасывали в море с американского сторожевого катера, и крепко-накрепко запомнила ее местоположение. Неужели в эту лунную ночь так легко можно погрузиться в море и достать статую? Минамото был немного в растерянности. Тем не менее, не откликнуться на просьбу Сидзуко, доверившей ему свою тайну, он, конечно же, не мог, поэтому развёл два костра на берегу пляжа у пещеры Эн-но Гёдзя и, в надежде заработать расположение возлюбленной, немедля вывел лодку в ночное море.

Он и представить себе не мог, что в такую прекрасную лунную ночь выпадет удача оказаться с ней в море наедине.

Под лунным светом море было хорошо освещено даже ночью. Стоя на носу лодки и глядя на воду, Сидзуко указала на место, которое она запомнила, и велела Минамото остановить лодку.

Тот встал за штурвал и пришвартовал лодку в нужном месте. После этого Сидзуко сняла кимоно, зажала верёвку во рту и голой нырнула на мрачное морское дно.

Неизвестно, сколько раз она выныривала, чтобы сделать вдох, прежде чем снова погрузиться вглубь. Наконец Сидзуко поднялась на корму лодки, держась за сильно вздымающуюся грудь. У нее больше не было веревки во рту.

— Я привязала веревку к статуе мастера Эн-но Одзуны. Быстро тащи!

Минамото привязал другой конец к носу лодки и начал тянуть веревку, уходящую на дно моря.

Это было похоже на то, как будто он вытягивал большую рыбу.

Как только лицо статуи Эн-но Одзуны показалось на поверхности, Сидзуко сразу же схватила ее и подняла в лодку. Как Сидзуко удалось найти её на темном дне моря? Даже Минамото недоумевал.

—Эн-но Одзуна звал меня с морского дна. Его зеленые глаза способного управлять призраками и духами сияли на тёмном морском дне…

Так ответила Сидзуко на вопрос Минамото.

Таким образом, статуя вернулась на свое прежнее место в глубине пещеры Эн-но Гёдзя.

После этого с телом Сидзуко начали происходить странные изменения. Часть кожи стала светиться, а пот стал источать аромат цитрусовых. Одновременно в ее сознании начинали всплывать незнакомые картины, которые вскоре становились реальностью. Казалось, у нее появились способность предсказывать.

По старинному выражению, Сидзуко «обратилась в богиню».

На следующий год Сидзуко приехала в Токио, забеременела от Хэйхатиро Икумы и к концу года вернулась на родину, где родила Садако. Садако также обладала удивительными способностями, значительно превосходящими материнские.

Извлечение статуи Эн-но Одзуны из моря стало началом всего.

Кашивада прочитал немало легенд об основании Японии, где часто встречались сцены смерти и возрождения, что его очень удивляло. Не только в Японии, но и в греческих мифах было так же. Эти истории перекликались с судьбой самого Кашивады, и он всегда проявлял к таким рассказам большой интерес.

В древних мифах душа или дух обычно временно присоединялись к другим материальным объектам перед возвращением в человеческое тело. Большинство таких промежуточных объектов были камнями. Возможно, в древности камни были единственным устройством для записи информации. Кашивада именно так и предполагал.

«Через два года после появления особых способностей у Сидзуко у неё родилась Садако. Может ли она быть перерождением кого-то?»

На самом деле, Кашивада внутренне не хотел верить, что Садако — лишь реинкарнация.

В мифах есть несколько историй о том, как священнослужительницы богов рожали детей от тех, кому поклонялись. В большинстве случаев рождались мальчики, а отцовство обычно оставалось в тайне. Эн-но Одзуна тоже был таким — его мать звали Хиракути, но кто был его отцом — неизвестно.

Согласно записям «Сборника тайных секретов практик Сюгэндо», Хиракути увидела во сне, как одинокая ступка с пестиком вошли ей в рот, и только тогда забеременела Эн-но Одзуной. То есть, у Эн-но Одзуны не было отца, это было божественное зачатие.

Поскольку ему приписывали статус сына бога, чтобы подчеркнуть божественную природу, избегали упоминаний о половом акте между мужчиной и женщиной. Святая Дева Мария почувствовала Святого Духа и забеременела Иисусом, царица Махамайя увидела во сне белого слона, вошедшего в её правый бок, и забеременела Буддой — эти легенды схожи.

А отец Садако известен — это был профессор психиатрии университета Токио, Хэйхатиро Икума.

Этот факт значительно снижал мистичность рождения Садако.

В голове Кашивады мгновенно возник определенный образ. В видеозаписях, упомянутых в «Мире Кольца», был кадр, где Садако держит новорожденного ребенка. Это была маленькая Садако, а ребенок в её руках — явно мальчик.

Через несколько лет после рождения Садако Сидзуко родила ещё одного ребенка, сына. Для Садако он был младшим братом.

Однако согласно записям «Мира Кольца», этот ребенок умер через четыре месяца после рождения.

Сомнения Кашивады начали сходиться в определенном направлении.

«А кто же отец этого ребёнка?»

В то время Хэйхатиро должен был болеть туберкулезом и лечиться в санатории...

«Неужели Сидзуко тоже забеременела от божества и родила этого мальчика?»

Только так этот ребенок мог считаться перерождением кого-то...

Как раз в тот момент, когда Кашивада погрузился в иллюзии, на скале справа от него появилось глубокое отверстие.

Он спустился вниз на несколько метров и увидел тёмное пространство впереди, где была натянута соломенная веревка, указывающая, что вход туда запрещен.

Это и была пещера Эн-но Гёдзя.