Онлайн чтение книги Кодзи Судзуки - Звонок: Прилив (2013) Koji Suzuki - Ring: TIDE (2013)
5 ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ПЕЩЕРА ОТШЕЛЬНИКА Глава 5

Такаши Ямамура, наливавший пиво в бокал Кашивады, перестал двигаться, а его пальцы слегка задрожали.

Невозможно было понять, вызвана ли эта дрожь в его пальцах гневом или каким-то нервным заболеванием.

Прогулявшись по кладбищу и вернувшись в гостевой дом Ямамура, Кашивада принял ванну и заказал пиво. Но вместо Масако на второй этаж с подносом, уставленным бокалом и бутылками пива, поднялся Такаши Ямамура.

— Не желаете ли выпить вместе? — предложил Кашивада.

Такаши кивнул, встал и крикнул вниз:

— Эй, принеси мне ещё один стакан!

Он был неплохим собеседником, и после двух-трёх бокалов уже увлечённо болтал. Но когда Кашивада решил завести разговор о его сестре, Сидзуко, и Садако, отношение Ямамуры резко изменилось.

— Я действительно не думал, что вы из тех людей.

Такаши поставил бокал обратно на поднос и вытер пот со лба.

Кашивада не понял о чём идёт речь, и поднял бокал, удивлённо заморгав.

— Ничего личного. За последние два года число гостей такого рода заметно поубавилось, так что здесь стало намного тише. Когда с ними разговариваешь по телефону, они ничем не выделяются, но стоит увидеть их в день приезда, стоящих у входа, сразу становится ясно, с какой целью они приехали. Увы, это Садако. Большинство из них — молодые пары или небольшие группки по четыре-пять человек. Они приезжают чисто из-за любопытства, решив посетить гостевой дом Ямамуры, а ночью устраивают соревнования по храбрости, создают шум и беспорядок. Конечно, они гости, и нельзя просто так отказывать им, но это просто головная боль. Однако ты выглядишь совсем не таким человеком.

Кашивада с легкостью мог представить такую картину. Общий тираж отдельных изданий и библиотечных книг «Мир Кольца» составлял всего несколько десятков тысяч экземпляров. Первоначально говорилось, что по ней будет снят фильм, но эта информация незаметно исчезла, не вызвав сколько-нибудь серьезных дискуссий, и так была забыта. Тем не менее, осталась группа ярых поклонников, которые ради развлечения ездили посетить дом, где росла Садако, и как предполагал Кашивада, здесь каждую ночь было довольно оживлённо.

— Я пришел сюда не по своей воле, — искренне ответил Кашивада.

Только этим утром он пришел в пещеру Эн-но Гёдзя, чтобы получить откровение и пережить процесс перерождения. Гостевой дом Ямамура, расположенный недалеко от пещеры, также был местом, тесно связанным с происхождением Кашивады. Он искренне хотел узнать, зачем он в этом мире, и это место могло дать ответы на некоторые вопросы. Это был отнюдь не легкомысленный поступок.

— Это хорошо, — сказал Такаши. Слегка сомневаясь, он снова поднял бутылку пива и наполнил бокал Кашивады пивом.

— Кстати, господин Ямамура, вы читали эту книгу? — спросил Кашивада.

— Я её поверхностно пролистал.

— Что вы думаете о ней?

— Могу решительно утверждать, что вся эта книга — просто обман, но тут не всё так просто. Даже мне трудно понять, что в ней факт, а что вымысел. В некоторых местах очевидны временные несоответствия, и я не могу ничего утверждать.

Было ещё много вещей, о которых не знал Такаши Ямамура. На самом деле, это Кашивада проник в колодец под коттеджем «Бревенчатая хижина» В-4 на тихоокеанском курорте «Южный Хаконе», чтобы достать из него останки Садако. Наверное, стоило всё рассказать, но Кашивада был в недоумении — все теперь считали, что Рюдзи Такаяма давно умер, и Ямамура подумает, что перед ним предстал призрак.

В текущей ситуации еще больше сбивать собеседника с толку — не лучшая идея. Нужна точная информация, поэтому лучше завоевать его симпатию.

— Вы помните человека по фамилии Асакава, который привёз останки Садако обратно?

Услышав вопрос, Такаши кивнул.

— Конечно, помню. Это было несколько лет назад, осенью… Он приехал издалека, чтобы передать мне останки. Помню его очень отчётливо.

И это не было ложью.

— Асакава был моим другом, — сказал Кашивада. Для Рюдзи Такаямы Асакава был незаменим.

— Ясно.

Голос Ямамуры немного изменился. Кашивада увидел, что у него сложилось хорошее впечатление об Асакаве, поэтому он еще раз подчеркнул свои отношения с ним:

— Он не просто друг — он, можно сказать, мой единственный близкий друг. Поэтому я так обеспокоен этой серией событий.

— Так и есть.

— Недавно вы сказали, что сомневаетесь в правдивости содержания книги «Мир Кольца». И теперь у меня все сомнения сосредоточены в одной точке.

Несмотря на то, что вопросов было на самом деле достаточно много, задачи, которые должны быть поставлены Такаши Ямамуре, можно свести к одной.

— В какой?

— Младший брат Садако.

Такаши, похоже, имел привычку замирать при малейшем удивлении. Он уже собирался поднести бокал ко рту, но остановил движение.

— Младший брат Садако… То есть, сын Сидзуко. Помню, в книге он упоминался, но я не понимаю, что вы имеете в виду…

— В книге было написано, что он умер через четыре месяца после рождения. В «Мире Кольца» приведены описания новорожденного младенца, и они описаны чрезвычайно живо.

Сцена с ребёнком на видеокассете запомнилась Кашиваде навечно.

Когда на весь экран появился ребенок, его первый плач казался не исходящим из динамика, а скорее вызывал у зрителя ощущение, что он сам держит ребёнка. Чтобы усилить это чувство, по краям изображения едва различимо были видны руки, бережно держащие ребенка. Левая рука — за головой, а правая обхватывала его со спины. Зритель мог практически ощутить влагу, напоминающую околоплодные воды или кровь, и в то же время — тяжесть плоти в руках. По лицу ребенка невозможно определить, мальчик это или девочка, но когда ребенок закричал изо всех сил, вибрация достигла его промежности, и только тогда становится ясно, что там есть маленький пенис...

Пол ребёнка, безусловно, мужской. Более того, у людей, просмотревших это видео, создавалось ощущение, что они держат именно мальчика на своих руках.

Обратил ли Такаши Ямамура внимание на этот абзац?

Кашивада увидел, что он вытер тряпкой пот с шеи, прежде чем выпить глоток пива.

— Ах, вот оно что… Значит, в книге действительно писали о рождении мальчика и его смерти вскоре после этого. Но я все равно не могу понять. Это было почти сорок лет назад, и моя память сейчас уже довольно смутная... Тогда я постоянно находился на океанском рыболовецком судне, а время пребывания на суше было коротким. Сидзуко жила, постоянно перемещаясь между Идзуосимой и Токио, словно была неприкаянной. В конце концов, даже Садако не знала, кто был её отцом. В этой маленькой деревне сплетни распространялись быстро, и Сидзуко была как заноза для сплетников. Ей было трудно выйти из дома без того, чтобы про нее опять не придумали что-нибудь. На этом острове для Сидзуко не было места, где бы о ней не судачили. Если бы она родила ещё одного ребенка, то, конечно, отец тоже был бы человеком неизвестного происхождения... Я говорю правду: если бы Сидзуко тайно родила ребенка, не сказав об этом другим, никто бы об этом не узнал.

Голос Такаши Ямамуры звучал так, что, казалось, он не хотел больше иметь к этому никакого отношения. Сидзуко забеременела, даже не выйдя замуж, и родила детей, чьи отцы были неизвестны, а возвращение в её родную деревню, особенно в такую маленькую, закрытую деревню, как эта, должно было вызывать недовольство семьи Ямамура, когда бы она ни приехала.

— Если Сидзуко в действительности родила мальчика, то об этом должна быть запись в журнале семейного реестра.

— Но ведь он давно умер. Конечно, должны были сделать запись.

— Вы можете найти ее?

— Я даже не знаю имени этого ребёнка. Вы хотите получить копию с семейного реестра?

— Да.

— Зачем?

— Я хочу знать правду, — Кашивада неосознанно приложил левую руку ко лбу, — потому что мальчик, которого родила Сидзуко, может быть ещё жив.

— Почему вы так думаете?

— Раньше, во время прогулки, я посетил семейную могилу семьи Ямамура в храме Бодхи. Но на надгробной плите нет никакого упоминания о сыне Сидзуко. То есть, под этой могильной плитой нет останков мальчика.

— Хм…

Такаши глубоко вздохнул. Мальчика, рожденного Сидзуко, игнорировали до такой степени, что даже его имени не было на надгробной плите, и никто ничего даже не подозревал об этом.

— Я хочу досконально разобраться в этом. Разве вам не нужна правда? Если ребёнок Сидзуко всё ещё жив, разве вы не хотите с ним встретиться и познакомиться?

— Лучше не видеть его. Сейчас такое время… — с отвращением произнёс Такаши.

— Но вы же родственники, связанные одной кровью.

— Я не пытаюсь забыть об этом. Просто это было так давно, что уже не имеет значения.

Если бы они были родными братьями и сестрами, всё было бы в порядке, но, если бы они были детьми двоюродных братьев и сестер, это было бы далеко не так. Вполне естественно, что его это не интересовало.

Для Кашивады это было главнейшее дело, но интерес к Такаши не соответствовал его собственному, поэтому разговор не мог дальше продолжаться.

Кашивада грустно выпил глоток пива. Оно уже не было холодным, да и на вкус стало не очень.

Молчание между ними испортило все.

Первым нарушил молчание Такаши:

— Если тебе так интересно, спроси у старика Цуги.

— Старик Цуги… Вы имеете в виду господина Минамото?

Он был одноклассником Сидзуко и помогал ей достать статую Эн-но Одзуны из моря. Вероятно, это и был тот рыбак.

— Да, именно он. Они дружили с детства. Если бы Сидзуко не попала в неприятности в Токио, возможно, Цуги-сан и она стали бы хорошей парой. Он также был первым свидетелем самоубийства Сидзуко, и она даже предсмертную записку оставила Цуги-сану.

— Первый свидетель… Но в книге говорится, что Сидзуко бросилась в кратер горы Михара. Разве это не так?

— Да, всё верно, Сидзуко действительно бросилась в раскалённую лаву и погибла. Когда я говорю, что он был первым свидетелем, я не имею в виду, что он нашел труп. Он просто принес обратно личные вещи Сидзуко, которые она оставила рядом с вулканом.

— На надгробной плите хотя бы есть имя Сидзуко. Что внутри урны с прахом?

— Она пуста. Там ничего нет. Если бы она носила очки, их можно было бы положить внутрь.

Вероятно, в могиле даже нет самой урны — просто имя на надгробной плите, а других предметов, связанных с Сидзуко, не осталось.

Такаши Ямамура сказал, что Сидзуко бросилась в раскалённую лаву. Если быть точным, это была магма, а не лава. Лавой называется состояние магмы, когда она выходит из вулкана и течет по земле после извержения из кратера. До извержения в вулканическом кратере накапливается магма. Образующаяся при плавлении подземных пород, она сохраняет температуру около тысячи градусов. Если человек прыгнет в магму, его тело мгновенно расплавится, и от него ничего не останется.

Примерно десять лет назад произошло извержение вулкана Михара. Лава вытекла из кратера и сожгла чайный домик на западном склоне горы. Через несколько дней началось извержение из трещины на северо-западном склоне горы. Лава приблизилась на сотни метров к одному из районов города Мотомати, и все население острова решило эвакуироваться. Около десяти тысяч жителей были вынуждены покинуть остров на кораблях. Извержение продолжалось почти месяц.

Тогда клетки, некогда являвшиеся частью тела Сидзуко, должны были вместе с лавой взлететь в воздух и рассыпаться по всей горе. Гнев и печаль в сердце Сидзуко превратились в черный покров огненного потока, который чуть не достиг густонаселенного района Мотомати.

Внезапно Кашивада вспомнил лицо женщины, которое он увидел, когда выбирался из расщелины обвалившейся скалы в пещере Эн-но Гёдзя сегодня утром. Неужели это было лицо Сидзуко?

Однако в его выражении не было ни злости, ни ненависти, только полное спокойствия и любви.

Или же это выражение полного спокойствия было лишь маской, ловушкой, чтобы заманить живых жертв?

У Кашивады раньше было искушение вернуться обратно в пещеру, где он бы протянул руку той женщине. Если бы он оказался достаточно близко, женщина схватила бы свою жертву обеими руками, а затем показала бы истинное лицо, скрытое под маской — покрытое черными струпьями, с красными язвами внутри...

Кашивада протянул руку к бутылке пива, вытер капельки конденсата пальцем и легонько постучал по горлышку ногтем. При касании раздался чистый стеклянный звук, похожий на перезвон колокольчика фурина[1] под дуновением ветра, но оказался недостаточно сильным, чтобы охладить пылающие мысли в его мозгу.

— Я помню, что гора Михара когда-то очень давно была очень известным местом самоубийц, — сказал Кашивада.

— Когда я только поступил в высшее начальное училище, из Токио приехали две студентки университета и прыгнули в вулканическую кальдеру[2], после чего люди, решившиеся на самоубийство, как будто потоком устремились туда. В итоге, только за тот год количество людей, бросившихся в кратер горы Михара, достигло ста двадцати девяти. Но это уже в прошлом. Сейчас статус первого места для самоубийств перешел к «Морю деревьев» возле Фудзи[3], — Такаши слабо улыбнулся.

— Я планирую встретиться с господином Цуги-саном и расспросить его.

Почти одновременно с тем, как Кашивада сменил тему, Такаши Ямамура выглянул из окна и посмотрел на рыбацкую гавань.

— Посмотрите, отсюда виден его дом. Если подняться по склону рыбацкой гавани, он будет слева.

В этот момент в направлении, куда указывал Такаши, появился пожилой человек, идущий по трапу.

— Говорят, здесь, как только заговоришь о ком-то, тотчас же встретишь его. Вот Цуги-сан и появился. Он всё ещё отлично справляется с управлением лодкой, но стал немного рассеянным... Думаю, вам не удастся выяснить у него ничего важного...

Старик по имени Мотомати остановился посреди трапа, потянулся и повернулся лицом к порту, будто проверяя, хорошо ли закреплена его лодка на причале.

Из предыдущего разговора Такаши с его дочерью Масако стало известно, что сегодня в полдень Цуги-сан отправился на лодке в район пещеры Эн-но Гёдзя и обнаружил, что обвалился большой кусок скалы, полностью перекрывший вход в пещеру.

Он стал первым очевидцем обрушения скалы, а также первым свидетелем самоубийства Сидзуко, бросившейся в кратер горы Михара.

Кашивада почувствовал непреодолимое желание немедленно поговорить с ним и резко встал.