Онлайн чтение книги Кодзи Судзуки - Звонок: Прилив (2013) Koji Suzuki - Ring: TIDE (2013)
7 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: ДВУГЛАВЫЙ ЗМЕЙ Глава 7

Когда лифт опустился на седьмой этаж и она вышла через вестибюль, в поле зрения попала женщина в инвалидном кресле, и Рика не смогла не остановиться. Почему же она остановилась? С точки зрения здравого смысла — из-за страха, но она не могла понять, чего же именно боялась.

Женщина была той самой пациенткой, которую Рика видела однажды возле палаты Харуны. Её немного меланхоличное лицо было необычайно бледным, а блестящие чёрные волосы всегда идеально уложены.

Скорей всего, она была одной из тех онкобольных, которые постоянно посещали палату Харуны, хватаясь за неё, как за спасительную соломинку.

Когда они встретились взглядами, Рика негромко поприветствовала её, но женщина, казалось, даже и не заметила проходящего мимо человека. Её глаза пусто смотрели вперёд, пока она одной рукой толкала своё инвалидное кресло и просто проехала вперёд.

После того, как женщина проехала мимо, в воздухе повис остаточный странный запах, которого Рика никогда не чувствовала, и он совершенно не походил на запах лекарств. Если бы она попыталась его описать, то он был бы похож на запах крови.

Рика стояла на месте, медленно поворачивая голову в направлении, куда уехала женщина.

Её спина скрывалась за спинкой инвалидного кресла так, что был виден лишь затылок. Волосы, завязанные в две косы, свисали с обеих сторон лица, а на затылке виднелась небольшая выпуклость, похожая на гору. Может быть, именно из-за этого вида её прозрачная белая кожа выделялась на остальном фоне.

Она добралась до лифта и резко повернувшись. Под прямым углом на мгновение появился острый профиль лица, прежде чем она быстро скрылась за стеной.

Только после того, как она полностью исчезла из виду, Рика заметила, что на это время перестала дышать, и резко выдохнула.

Потребовалось несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы выбросить из головы образ этой пациентки и, не заметив этого, она добралась до палаты Харуны.

Она постучала в дверь, внимательно прислушалась, а затем открыла её.

В палате была только Харуна, которая, как обычно, лежала на больничной кровати у окна, лицом к потолку.

— Как ты себя чувствуешь?

Хотя Рика знала, что Харуна не сможет ей ничего ответить, но всё равно каждый раз с ней здоровалась, когда приходила.

Как только она вошла в комнату и заговорила, в её ноздри ударил точно такой же запах, как только что, и в одно мгновение перед ней вновь возник облик той пациентки, о которой она почти смогла забыть.

По сравнению с коридором, запах в палате был намного сильнее, и больше напоминал запах земли, чем крови.

Это означало, что та женщина в инвалидном кресле только что находилась здесь.

Рика подошла к изголовью кровати Харуны и посмотрела на её лицо.

— Ты узнаёшь меня? Харуна, это я Рика.

Она старалась не говорить ничего лишнего, кратко рассказала о событиях дня, о смене сезонов года и последних новостях. Если бы не речевая стимуляция, Рика, наверное, даже не смогла бы почувствовать, что существует в этой комнате.

Она помнила радость от того времени, когда могла общаться с Харуной. Сигналы, передаваемые через клюв птицы, казались самой прекрасной музыкой, а когда она записывала их в свой блокнот, возникло ощущение, что её омывает вода. Даже чувство утомления после записи большого количества информации было приятным.

Она прокралась в палату, надеясь, что это явление произойдёт снова.

— Как удивительно! Неужели сигналы Харуны смогли указать на конкретное место — пещеру Эн-но Гёдзя на острове Идзуосима? Я даже не осмелилась бы подумать, что это место как-то связано с нами. Но почему-то оно имело значение для учителя Кашивады. Зачем, зачем тебе понадобилось передавать эту информацию для учителя Кашивады?

Пока Рика говорила Харуне об этом, она вдруг заметила, что с тех пор, как Кашивада посетил пещеру Эн-но Гёдзя, его характер изменился. Несколько дней назад, когда навещал Харуну в этой палате, он стал необычайно обессиленным, и упал в обморок в вестибюле больницы, а затем внезапно исчез. Вчера, во время занятий в подготовительной школе, она обнаружила, что его манера преподавания была немного другой, чем раньше. После урока, когда она указала на это, он ничего не сказал. Казалось, это был совсем другой человек.

— Почему всё так происходит?

Она спросила Харуну, которая всё это затеяла, схватила её на плечи и           встряхнула её.

Верхняя часть тела затряслась, кожа на её щеках задрожала, а зубы заскрипели.

Она не ожидала от Харуны никакой реакции, но её рот открывался всё шире и шире, затем в уголках глаз появились морщинки, и рот закрылся. Для Рики это выглядело так, словно Харуна зевнула.

Удивительно, что она зевала даже после того, как заснула. Харуна подумала об этом и приблизила свое лицо, чтобы понаблюдать, и рот Харуны снова открылся и закрылся прямо напротив носа Рики. Но на этот раз можно было точно определить, что она действительно зевнула, так как было видно, как нахмурились её брови, а из уголков глаз потекли слёзы. Она облизнула губы.

Её глаза, которые сейчас были открыты, смотрели в одну точку, теперь светились, и губы стали быстро шевелиться.

— Весенний ручеёк журчит...

Звучание было прекрасным, а мелодия — очень точной. Звук, исходящий изо рта Харуны, был куплетом старой песни.

Рика вдруг почувствовала, что воздух в комнате стал более прохладным, и по её коже пробежали мурашки.

— Харуна… Ты только что пела?

В то же время перед глазами Рики раскинулось чистое голубое небо ясного весеннего дня и тихо журчащий ручеёк.

Когда они учились в начальной школе и гуляли вдвоём у реки в сельской местности, и из уст Харуны вырвались те же слова. Рика помнила это чётко. Хотя это была старая песня, она звучала легко, и запомнилась потому, что первый иероглиф в ней совпадал с первым иероглифом в имении Харуны.

Закончив петь, Харуна произнесла:

— Это моя самая любимая песня.

Рика схватила ее за руку, лежащую рядом на подушке. Подушка была сделана из материала с эффектом памяти, и рука медленно погрузилась в неё.

Рика поняла, что в сознании Харуны тоже всплыло то самое детское воспоминание, поэтому она и спела эту песню. Если бы её разум был заключён в тёмном пространстве, она бы не смогла спеть эту песню, содержащую их общие воспоминания.

— Спой, прошу, ещё раз.

Рика не хотела, чтобы пение Харуны было просто прихотью или случайностью. Она надеялась, что та сможет петь всякий раз, когда сама захочет.

«В любом случае, нужно сначала надо обратиться к доктору Охаси».

Рика подумала: «О спонтанном нетипичном поведении Харуны — её способности петь — следует немедленно сообщить лечащему врачу». Как только Рика протянула руку, чтобы снять трубку внутреннего телефона, она снова уловила тот запах крови.

Почувствовав сильный запах, витавший вокруг внутреннего телефона, она естественным образом связала два события.

«Женщина в инвалидном кресле, которая была в этой комнате совсем недавно».

«Харуна впервые запела».

«Если предположить, что изменения в поведении Харуны были вызваны появлением в её палате той пациентки в инвалидном кресле, то можно ли это считать хорошим или плохим знаком...»

Рика колебалась. Когда она потянула руку к внутреннему телефону, у неё в голове появился новый вопрос.