Онлайн чтение книги Короткие истории Реинкарнации безработного Mushoku tensei short stories
3 - 2 Воспоминания о Рокси

Ровин и Рокари опустились на пол, едва вернувшись домой. Это было сразу после того, как мальчик по имени Рудеус Грейрат покинул деревню.

— Она жива…

— Да…

Вчера они получили радостное известие. Их дочь, Рокси Мигурдия, жива.

— Сколько лет прошло?

— Лет тридцать, наверное…

С тех пор как Рокси покинула деревню, минуло более тридцати лет. В то время в сердцах Ровина и Рокари царили смешанные чувства. Рокси родилась без способности пользоваться телепатией. Она была единственной в племени Мигурдов, кто лишён был этого врождённого дара общения.

Как родители, они старались изо всех сил. Освоили устную речь, учили её всему необходимому словами, чтобы она могла жить в деревне. Но даже они понимали — их усилия не смогли по-настоящему спасти дочь. Она оставалась чужой среди своих. Сколько раз она рыдала, спрашивая:

«Почему все молчат? Это потому, что я плохая девочка, и никто не хочет со мной говорить?»

И Ровин с Рокари плакали вместе с ней.

— Эй, помнишь это?.. — тихо произнёс Ровин.

Рокари потянулась к ближайшей полке и с тоской опустила себе на колени небольшую пару башмачков. Это были первые туфельки Рокси. Первые, что они когда-то надели на её ножки.

— Да, — сказала Рокари с улыбкой, — она всегда тянулась наружу.

Теперь, оглядываясь назад, они понимали: Рокси всегда была подвижным ребёнком. Не то чтобы особенно смышлёной, но энергии в ней было хоть отбавляй. Она всегда действовала под влиянием импульса и никогда не отказывала себе в желаниях. Башмачки, лежавшие на коленях Рокари, были покрыты заплатками — свидетельство бесчисленных починок.

Рудеус рассказывал им, что Рокси всегда уходила из дому в свои выходные, общалась с жителями-людьми. И пусть она была демоном, внешность её легко могла вызвать ассоциацию с ненавистным племенем Супердов, но, как гордо говорил Рудеус, она сумела завести друзей в замкнутой деревушке, встречая людей с улыбкой.

Думая о Рокси в таком образе, родители поняли: там, где можно было говорить и быть услышанной, она, должно быть, чувствовала себя по-настоящему свободной. В деревне Мигурдов многие пользовались лишь телепатией и вовсе не умели говорить словами. Разговоры с Рокси часто превращались в её монологи. Но за пределами деревни, где каждый мог ответить на её слова, для неё это было, наверное, словно сбросить кандалы.

Когда-то человеческий маг, обучавший Рокси, сказал ей: «Если заговоришь — тебя поймут». И Рокси, вероятно, всем сердцем поверила этим словам и стала поступать в соответствии с ними.

Ровин медленно оглядел свой дом. Это был самый обыкновенный дом Мигурдов — не особенно просторный, и уже при двух-трёх жильцах казался тесным. И всё же повсюду здесь жили воспоминания о Рокси. Её башмачки, её одежда, её посуда — всё это хранилось нетронутым, будто выбросить значило бы стереть её существование.

— Учиться магии среди людей… даже представить себе трудно, — сказала Рокари.

— И что она выросла во взрослую, способную учить других? — откликнулся Ровин.

— Фуфу, не могу этого вообразить.

— Хехе, и я тоже.

Они знали Рокси лишь ребёнком. Подвижной, деятельной, всегда первой на любой шаг… но одинокой в деревне, чаще хмурой, чем улыбающейся. Такой образ и остался в их памяти. Они никак не могли представить себе Рокси, окружённую человеческими детьми, которые с восхищением говорили бы: «Учительница Рокси замечательная!»

И всё же был один человек, благодаря которому они поверили: возможно, Рокси действительно выросла в такого человека. То была человеческая волшебница, из-за которой Рокси и решилась бежать из дома. Когда-то её нашли без сознания за пределами деревни — именно Рокси тогда подняла её и выходила. Сначала Ровин и Рокари думали, что это случайная авантюристка, сбившаяся с пути во время задания. Но вскоре выяснилось: она пришла сюда нарочно.

Она отправилась в деревню Мигурдов не ради какой-то цели, а просто чтобы увидеть их собственными глазами. Ей хотелось узнать этот народ, его быт, его культуру. Настоящая чудачка. Подлинная энтузиастка. Она восхищалась всем подряд — домами, полями, каждой мелочью в деревне Мигурдов, и каждый раз восклицала с удивлением.

Ровин и остальные, никогда прежде не видевшие людей, тогда приняли это за обычное поведение. Но теперь, оглядываясь назад, они ясно понимали: та женщина была весьма странной. Однако дурным человеком она не была. Жила она в доме Рокси, то есть в доме Ровина, и относилась к их дочери с большой заботой. Она многому её учила.

Ровин и Рокари, как родители, старались дать Рокси всё, что могли. Но они оставались Мигурдами — народом, что почти не пользовался устной речью. Это было похоже на то, как если бы ты учил ребёнка, опираясь на иностранный язык, едва освоенный самим. Совершенно несовершенно.

А та странная странница владела множеством языков. Не только демоническим, но и человеческим, языком зверобога, и даже Бога битв. Раз уж она в одиночку добралась до глубин континента демонов, сомневаться не приходилось — перед ними была первоклассная авантюристка.

И именно такая женщина попросила Рокси быть её проводницей по деревне, одновременно обучая её языкам и магии. Она дала Рокси всё то, чего не смогли дать родители, и даже больше.

И потому Рокси ушла из деревни. Если бы она не знала, что существует мир за пределами их селения… если бы не получила в руки средства выжить там… даже её безрассудства не хватило бы, чтобы решиться на побег. Будет ложью сказать, что они не затаили обиды на ту авантюристку.

Если бы та женщина не появилась, Рокси осталась бы рядом с ними. Да, неуютно, да, со своей тоской… но осталась бы. Но вот принесло бы это счастье самой Рокси? На этот вопрос они не знали, что ответить.

«......»

И тут взгляд упал на корзинку. Около тридцати сантиметров в диаметре — её использовали для сбора урожая. Для взрослых она была слишком мала, но когда-то принадлежала Рокси.

В определённом возрасте Рокси начала помогать по деревне. Убиралась, помогала собирать урожай в полях — всё то, что делают дети в каждой семье. Но для Рокси это было особенно тяжело. Ведь далеко не все, кто учил её этим делам, владели устной речью. Лишь немногие — вроде старейшины — могли говорить свободно. Половина жителей языка и вовсе не знала, а те, кто знал, чаще всего едва-едва связывали слова в простые фразы.

Из-за этого Рокси долго осваивала даже самые простые задания, и даже когда казалось, что она наконец научилась, ошибки повторялись. Каждый раз Ровину и Рокари приходилось извиняться перед соседями, объяснять, что случилось, и снова терпеливо разбирать с дочерью, что пошло не так.

Благодаря их усилиям Рокси в конце концов научилась справляться с работой и постепенно была признана деревней. Но тревога за её будущее никогда не отпускала. Пусть она и умела говорить — но будет ли у неё место в этом мире?

Деревня мигурдов не была полностью самодостаточной. Для охоты требовались оружие и капканы, которые приходилось покупать в ближайших городах. И для этого нужен был кто-то, кто умел разговаривать. В будущем у Рокси могла быть такая роль.

Но одно дело — иметь работу, и совсем другое — уметь жить. Они всё время тревожились: что будет с дочерью, когда их самих не станет? Сможет ли она поладить с односельчанами? Если возникнет конфликт — выслушает ли кто-нибудь её? Или её просто прогонят?

Каждый день был пропитан этой бесконечной тревогой о будущем. Когда Рокси начала учиться магии и узнавать о внешнем мире у странствующей волшебницы, родители почувствовали: однажды она может покинуть деревню.

И всё же её исчезновение стало для них ударом. Она ушла, не сказав ни слова. Они боялись худшего — искали её, думая, что вдруг случилось несчастье, что она лежит где-то, не в силах пошевелиться, за границей чьего-то внимания.

Но в конце концов пришлось признать: «Она отправилась в путешествие». Почему так? Почему не сказала ничего? Этот вопрос не выходил у них из головы долгие дни. И постепенно пришла мысль: а может, так даже лучше.

Скажи она тогда о своём намерении — они наверняка попытались бы остановить её. Возможно, даже силой. Но и уверенности, что жизнь в деревне принесёт ей счастье, у них не было. А с другой стороны, уход — не обязательно зло. У мигурдов это редкость, но в других племенах обычное дело, когда дети покидают деревню, едва повзрослев. Кто-то уходит, вдохновившись историями о героях, кого-то гонит перенаселение. Причины у каждой деревни свои.

По меркам мигурдов Рокси всё ещё была ребёнком, но она уже умела говорить, считать, справляться с домашними делами и, пусть на базовом уровне, пользоваться магией. Иными словами, она ушла тогда, когда смогла делать самое необходимое, чтобы жить самостоятельно. Это было не похоже на другие деревни, где дети покидают родные дома лишь для того, чтобы уменьшить количество лишних ртов.

Так они начали убеждать себя: «Так будет лучше». Наверное, Рокси устроилась где-нибудь в Рикарису или странствует авантюристкой и как-то сводит концы с концами.

 Они не отправились на её поиски и не собирали о ней вестей. Потому что, если бы вдруг узнали, что она погибла так просто, этого удара они бы не пережили. Но это не значит, что им было всё равно. Не проходило и дня, чтобы они не хотели знать, где их дочь, чем она живёт. Просто не хватало смелости спросить об этом у мира.

Прошли долгие годы в тишине. Они уже думали, что проживут до конца своих дней, так ничего и не узнав. Ведь вероятность того, что ребёнок, покинувший деревню, доживёт до взрослого возраста, ничтожно мала — независимо от племени. Большинство гибнут ещё по дороге до города. Даже если доберутся, не сумеют обустроить жизнь и тоже умирают. А если и сумеют — опасность всё равно всегда рядом. Сколько из них способны прожить хотя бы десять лет? И потому они думали: наверное, Рокси уже нет... Так они и верили.

Они никогда не говорили этого вслух и надеялись, что ошибаются, но мысль о самом худшем всегда жила где-то на краю сознания, как самая вероятная. Поэтому весть, принесённая Рудеусом, стала доброй новостью. Куда более ценной, чем он сам понимал.

— Нам остаётся лишь благодарить ту странствующую волшебницу и Рудеуса с его спутниками.

Странствующая магичка тогда сказала, что её родина — по ту сторону света. Что путь до деревни мигурдов занял у неё очень много времени. Рудеус и его товарищи говорили то же самое. Значит, человеческие королевства и впрямь находятся на невообразимо далёком расстоянии.

А Рокси смогла пройти весь этот путь. Наверняка она видела многое. Больше, чем могла рассказать та путешественница. Она познавала мир, трепетала перед открытиями, иногда горько разочаровывалась, всё это время оттачивая магию, набираясь всевозможных знаний и передавая их младшим — так же, как когда-то передали их ей.

Может быть, она даже встретила ту волшебницу снова. Хотелось бы верить, что наша дочь смогла поблагодарить её как следует. Эта мысль тревожила, но Рокси была вполне способна на такое, значит, наверняка поблагодарила.

А что было потом? Осталась ли она наставницей Рудеуса или отправилась в иные земли, за новыми приключениями? К тому времени она уже наверняка выросла во взрослую женщину, которая сама принимает решения и справляется с трудностями.

И, думая об этом, Ровин ощущал гордость. Было немного жаль, что она не стала точной копией ни его, ни его жены, но даже несмотря на это, он испытывал глубокую гордость, зная, что их дочь делает всё возможное в далёкой земле.

— Хотелось бы увидеть её хотя бы ещё раз, прежде чем я умру.

— Да… хотелось бы услышать о её путешествиях, о том, чем она занималась всё это время.

Сказав это, они сжали руки друг друга. В их воображении возник образ маленькой Рокси. Маленькая Рокси рассказывала им о своих путешествиях, а они слушали, порой с тревогой, порой с глубокой злостью, порой до слёз… Вот такую сцену они представляли себе.